Как влюбиться в герцога за 10 дней

Керриган Берн, 2019

Когда-то леди Александра Лейн стала жертвой самого омерзительного преступления, которое только может пережить женщина, и теперь сама мысль о близости с мужчиной вызывает у нее боль и отвращение. Но обстоятельства складываются так, что ей придется самой предложить себя в жены человеку, имеющему репутацию дьявола во плоти. Пирс Гедрик Атертон, герцог Редмейн, должен жениться, и как можно скорее. Но мужчине с лицом, изуродованным ужасными шрамами, и порожденной досужими сплетнями репутацией жестокого монстра не так-то легко найти себе невесту. И потому дерзкое предложение леди Александры принимается с восторгом. Поначалу любовь не входит в планы ни одного из «молодоженов поневоле», однако душевная близость, нежность и понимание способны исцелить даже самые глубокие сердечные раны…

Глава 4

Потрясенная Александра смотрела на подругу, не в силах произнести ни слова.

Графине Мон-Клэр всегда была чужда серьезность, поэтому видеть ее прелестное личико с прозрачной фарфоровой кожей таким напряженным было странно и тревожно. Она с ранней юности обладала хрупким телосложением, но теперь ее высокие скулы стали более выраженными, а щеки даже слегка ввалились. Создавалось впечатление, что она уже давно ничего не ест.

На фоне черного платья ее лицо казалось бледным до синевы, а рыжие волосы — огненными.

— Я не знаю, что делать.

— Давайте присядем. — Сесилия взяла одну руку Франчески, Александра — другую, и они повели расстроенную подругу к маленькому диванчику у камина. — Хочешь чаю?

— Я говорю, что моя жизнь в опасности, а ты предлагаешь мне чай? — Франческа уставилась на Сесилию как на безумную.

Нисколько не смущенная, Сесилия убедилась, что подруги удобно устроились, после чего подошла к буфету и приготовила три чашки.

— Должна ли я понимать, что ты отказываешься? — Она осторожно налила чай через ситечко в каждую чашку, после чего потянулась к сахарнице.

Франческа возмущенно фыркнула и пробормотала:

— Три кусочка.

Сесилия уже положила три кусочка сахара в первую чашку, два — в чашку, предназначенную для Александры, и один в свою. Так они готовили чай уже пятнадцать лет.

Она поставила чашки на блюдца, раздала подругам, после чего села рядом и поправила очки.

— А теперь давайте послушаем, в какие неприятности ты впуталась.

Оказавшись в компании верных подруг, Франческа как-то сразу лишилась уверенности. Она обмякла и ссутулилась над своей чашкой, словно бродяга над огнем в ненастную зимнюю ночь.

— Даже не знаю, с чего начать, — устало проговорила она. — Я ни на минуту не сомкнула глаз за все три дня, что провела в Редмейн-касле.

— Почему мы все здесь, Фрэнк? — спросила Александра, сделав осторожный глоток — чай оказался обжигающе горячим. — Не могу поверить, что ты собралась замуж. И за кого? За человека, которого подозреваешь в убийстве?

Руки Франчески задрожали, и она поставила чашку, так и не притронувшись к чаю.

— Я ничего не знала о контракте, пока Редмейн не вызвал меня.

— Вызвал тебя? — недоверчиво переспросила Александра. Она не могла себе представить, чтобы упрямая непокорная Франческа подчинилась вызову.

— Я могла отказаться, — призналась подруга. — Но мне нужно было найти способ проникнуть в замок. Как еще я могу удостовериться в виновности его семьи?

— Что заставляет тебя думать, что они виновны? — Сесилия допила чай и налила себе вторую порцию.

— Дело в том, что, ознакомившись с контрактом, я не могла не обратить внимания на одну особенность.

— Какую? — Александра прикусила нижнюю губу.

— Контракт был подписан как раз накануне бойни в Мон-Клэр, — выпалила Франческа.

Склонная к скептицизму Александра поинтересовалась:

— А другие свидетельства против них есть? Да, совпадение по времени весьма подозрительно, я согласна. Но это еще ни о чем не говорит.

Франческа тряхнула головой и тяжело вздохнула.

— Каждую ночь я со всей тщательностью обыскивала замок, рылась в самых разных документах и исторических текстах. Я просмотрела даже дневники и бухгалтерские книги покойного герцога Редмейна. Признаюсь честно, я практически ничего не нашла. Но потом я сообразила, что речь может идти не об этом Редмейне.

— Ты имеешь в виду, что это сделал не твой жених? — Сесилия произвела в уме нехитрые подсчеты. — Естественно. Ему было двенадцать лет или около того, когда убили твою семью.

Франческа оживилась и, подавшись вперед, объявила:

— У его матери, Гвинет, был сын от первого брака, которого Редмейн усыновил, но он не мог стать наследником герцогского титула. Первый муж Гвинет — шотландец. Как выяснилось, он тоже был среди наследников титула Мон-Клэр. Мне осталось только узнать, наследником какой очереди он был, ну и установить наличие преступного умыла с ее стороны.

— Или со стороны ее сына, — добавила Александра. — А где он сейчас? И кто он? Вероятно, мне надо было уделять больше внимания высшему обществу.

Франческа довольно улыбнулась.

— Он заседает в Суде королевской скамьи, как судья Высокого суда.

Сесилия ахнула.

— Ты имеешь в виду…

— Да. Судья высокого суда, по слухам, станет следующим лордом-канцлером. Это сэр Кассиус Рамзи.

— Я слышала о нем. — Сесилия скорчила гримасу и поставила чашку. — Говорят, он — сущий дьявол во плоти. Жестокий безжалостный моралист.

Франческа вздрогнула.

— Звучит ужасно.

Сесилия согласно кивнула.

— Все известные мне викарии намерены голосовать за него, — сообщила она. — Это говорит о многом.

Разумеется.

— У Рамзи будет больше шансов стать канцлером, если он унаследует графский титул, — задумчиво сказала Александра.

— В этом все и дело. — Глаза Франчески вспыхнули презрением.

— Это мотив, — заключила Сесилия.

Александра подошла к буфету и налила себе и подругам бренди. Она решила, что этой ночью им потребуется более крепкий напиток, чем чай.

Худшее было еще впереди. Ей предстояло поведать подругам о шантажисте.

Франческа нахмурилась, пребывая в нерешительности.

— Во время нападения Рамзи было семнадцать. Почти восемнадцать. Иными словами, он был достаточно взрослым, чтобы совершить убийство, но я не уверена, мог ли он в этом возрасте строить такие далеко идущие планы.

— Остается вопрос: почему по прошествии столь долгого времени тебя призвали сюда, чтобы ты вышла замуж за его младшего брата? Редмейн действительно хочет на тебе жениться? Или Рамзи устроил все это, чтобы заманить тебя сюда и ликвидировать последний побег на семейном древе Кавендишей?

— Единственный способ выяснить это — найти свидетельства, — задумчиво сказала Сесилия, заплетая косу. — Ты правильно сделала, позвав нас сюда.

— У нас все получится. — Александра передала подругам бокалы, и они чокнулись. — Ты не останешься в одиночестве, пока мы не раскроем тайну и не найдем преступника.

— А ты не допускаешь мысли, что герцог Редмейн увлечен тобой и хочет, чтобы ты стала его герцогиней? — спросила Сесилия.

Александра улыбнулась. Железная логика Сесилии неред — ко вступала в противоречие с ее добротой и романтической наивностью. Она сама могла быть только доброй и честной, и потому ей претила мысль о жестокости других.

На лице Франчески появилась гримаса отвращения.

— Я нравлюсь этому человеку не больше, чем прыщ на заднице, поэтому мне крайне подозрительны его мотивы. Зачем ждать, когда я стану старой девой, прежде чем вести меня к алтарю?

Хороший вопрос, признала Александра.

— Какой он?

Франческа щелкнула языком.

— Он нисколько не похож на джентльмена, занимающего такое высокое положение. Его больше заботит охота, лошади и собаки, чем герцогский титул.

— Я бы сказала, что тебе это должно нравиться. Ты ведь тоже любишь охоту и лошадей. Возможно… и собак. Собак все любят. Он красив?

Франческа пожала плечами и сделала большой глоток бренди.

— Возможно, когда-то и был красив, но сейчас даже не знаю, кому он может понравиться. Большой мрачный волосатый тип. Я его видела лишь мельком. Он одевается, как варвар, и все время куда-то спешит. — Она поморщилась. — Завтра вы его увидите и сами убедитесь, что мы совершенно не подходим друг другу. Если бы мы поженились, наша жизнь превратилась бы в непрерывную череду бессмысленных битв: он бы пытался поставить меня на место, а я — придушить его во сне. Нет, я не смогу выйти за него.

— Тебе и не придется, — успокоила ее Александра. — Мы поможем тебе выпутаться из этой ситуации. Даже не сомневайся.

— Для начала нам надо найти способ проникнуть в запертые комнаты герцогини, — сказала Сесилия. — Желательно сделать это за два дня, оставшиеся до маскарада. Лучше решить все проблемы до того, как о твоей помолвке с герцогом будет объявлено официально.

— Согласна, — вздохнула Александра. — Но как мы это сделаем?

— Завтра утром Редмейн и я встречаемся в его кабинете с поверенными, — сообщила Франческа. — Я подсмотрела, что Редмейн хранит ключи там — в шкатулке. Я смогу незаметно их вытащить, и мы проникнем в семейное крыло замка во время маскарада.

— Мне кажется — это слишком большой риск. Тебе же придется выкрасть ключи, можно сказать, у него из-под носа, — засомневалась Александра.

— Ты забываешь, что до того, как стать леди, я была цыганкой. Мелкие кражи даются мне куда лучше, чем французский язык. — Франческа задорно улыбнулась и показала Александре ее браслет, пропажи которого та даже не заметила.

— Я понятия не имела, что у тебя это так здорово получается! — воскликнула Сесилия и захлопала в ладоши, а Александра протянула руку, чтобы подруга могла застегнуть на ее запястье золотую цепочку.

Сесилия зевнула и потянулась всем своим великолепным телом, словно ленивая кошечка. Александра усомнилась в том, что мужчины, с которыми подруга училась, думали о математических формулах, когда видели ее формы.

— А я-то понадеялась, что ты по-настоящему влюбилась, несмотря на нашу давнюю клятву. Мне бы хотелось стать тетей Сесилией. — Она улыбнулась. — Или дядей Сесилом.

— Только не в Редмейна. — Франческа фыркнула. — Они все напрочь лишены элегантности. Дикари-викинги, у которых больше жестокости, чем мозгов.

— Да, но мы смогли бы укротить их. — Глаза Сесилии смеялись.

— Ты можешь представить меня с выводком? — По телу Франчески пробежала дрожь. — Нет уж, лучше я останусь старой девой до самой смерти.

Смех подруг согрел измученную душу Александры.

Завтра, решила она. С неприятностями нужно разбираться по очереди, а не со всеми одновременно. Завтра она откроет подругам свою страшную тайну. Франческа сказала «до самой смерти». А ведь она может прийти намного раньше, чем все они думают.

Чтобы унять безотчетное беспокойство, Пирс сбежал из дома, полного гостей, и направил Меркурия в сторону Мейнмаут-Моор. Он выехал из конюшни легким галопом, чтобы конь успел разогреться перед серьезной скачкой. Повернув направо, он быстро добрался бы до деревни. Поэтому Пирс повернул налево, к развалинам старой крепости на краю Торклифа. До нее было всего около мили по пологим склонам холмов, а уж оттуда он мог пустить Меркурия галопом через пустошь Долиш-Моор.

Обогнув лес, он избежит встречи с группой охотников, которая выехала еще до рассвета.

Из-под копыт Меркурия летела роса, покрывавшая клевер и густую траву. Конь уверенно бежал вдоль прибрежных скал к краю Торклифа. Впереди уже показались руины крепости, медленно, но неуклонно разрушавшейся и отдававшей темные камни голодному морю.

Она была напоминанием о времени, когда на этих берегах высаживались сильные алчные люди, жаждавшие добычи. Так было до тех самых пор, пока одно семейство не оказалось достаточно сильным, чтобы остановить их. Волны врагов и мародеров разбились о могущество Редмейнов.

Приблизившись, Пирс заметил движение среди камней. Заинтересовавшись, он спешился и стал подниматься по старой наполовину обвалившейся лестнице в башню крепости, где не было крыши — одно только небо над головой.

Кто мог забрести сюда в такой ранний час? Наверняка не охотники. Они едва ли выйдут из леса, расположенного на другой стороне Тормунд-блафф.

На старом крепостном дворе Пирс с удивлением заметил мелькание цветных пятен. Приблизившись, он увидел трех молодых женщин, резвившихся, словно школьницы. Услышав оживленное восклицание, Пирс ощутил сильное возбуждение. Он узнал этот голос.

— Вы только посмотрите на это место! Ему не меньше тысячи лет. Мне не терпится начать раскопки и понять, какие тайны здесь хранятся.

Александра Лейн.

Увидев ее, Пирс споткнулся и едва не свалился со ступенек.

А от звука ее веселого смеха у него перехватило дыхание.

А когда она заметила его, в ее глазах появилось что-то жаркое и виноватое, и сердце Пирса пропустило один удар.

Что она с ним делает?

Воздух между ними сгустился, словно напитавшись электричеством. Того и гляди полетят молнии.

Александра попятилась к своим спутницам и отвлекла их от изучения гнезда, которое птица свила в остатках амбразуры.

Пирс не узнал леди Франческу Кавендиш, пока не присоединился к дамам на крепостном дворе, теперь превратившемся в просторную лужайку.

— Ваша светлость, — приветствовала его графиня. — Я думала, что до назначенного вами времени нашей встречи еще несколько часов.

— Леди. — Он поклонился.

Каштановые брови Александры сошлись на переносице. Она выглядела одновременно потрясенной и обеспокоенной.

— Ваша светлость?

Их взгляды на мгновение встретились, но тут они оба заметили блеск металла за старой решеткой. Движение руки. Щелчок взводимого курка, который ни с чем не спутаешь.

— Ложись! — рявкнул Пирс.

Александра метнулась к двум другим женщинам, повалила их на землю и прикрыла собой как раз в тот момент, когда грянул выстрел, вполне созвучный ружейным выстрелам, гремевшим вдали. Большинство гостей уже проснулись и стреляли фазанов в соседнем лесу.

Идеальное время для убийства.

Женщины не пострадали. Они вскочили и бросились в укрытие. Когда-то там была старая оружейная, но теперь от нее осталась только стена, увитая плющом.

А Пирс бросился на стрелка и выбил у него из рук ружье раньше, чем отзвучало эхо выстрела.

Вероятно, в излишнем насилии не было необходимости, но Пирс не мог заставить себя остановиться, и его кулак снова и снова врезался в физиономию нападавшего, разрывая плоть, сокрушая кости.

«Конечно, есть еще секс», — подумал он. Но ни одна любовница или даже самая умелая шлюха не могла дать такой полной, чистой и всеобъемлющей разрядки, как нанесение заслуженных ударов обидчику.

Сила. Физическая сила сейчас была на его стороне. Сила давала власть. Он сам стал воплощением силы и власти. Всем своим существом он ощущал силу. Первобытную и могучую. Ему не надо было призывать ее на помощь или бежать от нее. Она жила в нем, став его неотъемлемой частью.

Сила наполнила его тело и руководила каждым его движением. Она растеклась по мускулам, появившимся у него во время путешествий по странам, где окружающая среда была так же враждебна и опасна, как местное население и львы.

И почти так же смертельно опасна, как он.

Почти.

Здесь, под сенью каменной громады замка, было легко забыть, какая сила ему подвластна.

— Там на холме еще один! — услышал он женский крик.

Пирс развернул стрелка, превратив его в живой щит, и наклонился, чтобы подобрать пистолет, брошенный его жертвой. Он заметил фигуру на холме, прицелился и выстрелил.

Человек закричал. Прежде чем он упал на землю, в него попало еще две пули.

Пирс швырнул свой живой щит на землю и направил на избитого им человека дымящийся пистолет.

— Говори, кто тебя послал, пока я не отправил тебя в ад, — потребовал он и стиснул зубы. Гнев бушевал в нем, кровь кипела, глаза застилала красная пелена.

В ответ он услышал лишь невнятное бульканье.

— Похоже, вы сломали ему челюсть, — громко и совершенно невозмутимо сообщила Франческа, заставив Пирса резко обернуться. — Сейчас он вам ничего не скажет, даже если захочет. Хотя нам повезло, что вы случайно наткнулись на нас. Если это действительно была случайность.

Сначала Пирс подумал, что это красная пелена в глазах — частая спутница насилия — придала трем женщинам, стоявшим перед ним, такое ослепительное великолепие. Но решил на всякий случай убедиться. Да, камни под его ногами серые, а мох, пробивавшийся между ними, коричневый, оливковый и бурый. Ветер с океана шевелит зеленую траву, а небо над головами ярко-синее.

Нет, с его зрением все в порядке. Просто женщины, стоящие перед ним, удивительно яркие, эффектные, живые. Они… потрясающие.

Изумительные рыжие красотки. Все три.

Пирс посмотрел мимо леди Франчески на Александру, на ее гибкое тело. Он отчетливо помнил, как только вчера этого тела касались его руки.

Она стояла, сжав кулаки и опустив руки. Ее глаза казались совершенно круглыми. На ней был женский эквивалент мужского костюма — темно-синяя юбка, закрытая блузка, шелковый галстук, отделанный кружевами, и облегающий фигуру жилет.

Странно, но ему внезапно захотелось сорвать с нее все эти чопорные одежды, хотя бы для того, чтобы удостовериться в отсутствии ран, если уж не акцентировать внимание на всем остальном.

Ее грудь часто поднималась и опускалась — дыхание было более быстрым, чем у ее спутниц, а глаза в утреннем свете казались золотистыми.

Пирс сказал себе, что возбуждение, которое он почувствовал, вызвано насилием. Ему пришлось повторить это себе дважды, прежде чем он отважился заговорить.

— Вы не пострадали? — спросил он.

Лицо Александры было серым, даже губы лишились сочного цвета, который так понравился ему накануне.

Франческа холодно улыбнулась.

— С нами все в порядке, ваша светлость, не беспокойтесь.

Пирс напомнил себе, что этот вопрос следовало адресовать всем трем дамам, и в первую очередь графине Мон-Клэр.

— Франческа… — Александра не закончила вопрос, не в силах отвести глаз от его окровавленных костяшек пальцев, которые уже наверняка начали немилосердно болеть.

— Ах да. — Франческа подошла ближе, окинула взглядом окровавленного мужчину, корчившегося в пыли, после чего подняла глаза на герцога. — Леди, позвольте вам представить его светлость Пирса Гедрика Атертона, герцога Редмейна, моего жениха.