Тоннельный синдром. Книга 2: Право на силу

Ключник Михалыч (2024)

Продолжение приключений неугомонных боевых двоек, троек, четвёрок… Куда судьба закинет Макса и Петьку-Проказу, что предстоит узнать Дону, кто такая Кэт на самом деле и есть ли жизнь на "Марсе"? Всё это (или нет) Вы узнаете из продолжения культового романа "Тоннельный синдром" из цикла Проект А.Р.Г.У.С.

Глава 2. В ружьё!

— Сова! Открывай, медведь пришел! — гремел голос Шибера у входной двери.

Когда тебя будят по утрам — это скверно и хочется бросаться тапками. Когда при этом норовят вытащить из-под теплого женского тела — я могу плеснуть кипятком. А если вспомнить дороговизну подземной гостиницы, в которой мы с Марией остановились на ночь, я вполне оправдываю открытие огня. Время-то оплачено! Но Шиберману я мог простить многое. За его полезность и маркетинговый кругозор.

Натянув штаны и ботинки, я выглянул в общий коридор. Предприимчивый Задов (узурпатор власти на станции Калужская), отгородив часть бомбоубежища и разделив его на блоки, превратил помещение в подобие гостиницы. У меня, правда, в довоенном мире санузел был больше, но нынче привередничать не приходится, и комнатка размером три на три метра, со стенами из собранного на пожарищах города кирпича, была роскошью. И стоила двадцать «патриков» в сутки. Вообще, многие товары и услуги, предлагаемые на станциях, оплачивались патронами. Такова была генеральная линия руководства, которое не гнушалось брать процент со всех предпринимателей и с большинства крупных сделок. Надо ж снабжать боеприпасами охрану станции! Да и резервы создать не грех…

Шиберман был деловит, но благодушен.

— Иерусалим наш! Без меня вас бы обобрали как лохов!

— И до чего удалось договориться?

— Мы отдаем десять процентов ходовых боеприпасов. Остальное наше.

— Это как так? У начальников было твердое желание отжать процентов семьдесят от всего.

–Так и было поначалу, но я предложил им аренду и немного увлекся. Напомнил, что они у вас помещение под склад забрали, то да сё… Одно за другое цепляется. Предложил им в аренду любое оружие ходовых калибров и боевую оптику. Взамен — услуги и товары на оговоренную сумму в патронах. А в случае порчи и утраты арендуемого имущества нам положена компенсация.

— Ты, часом, договор не напечатал?

— В шести экземплярах.

–Эва как, — удивился я. — И куда с ним в случае провала твоей финансовой схемы? В какой суд?

— Вы тут-таки сильно отстали от жизни. Так обычно и бывает, если на первое место вы ставите не получение прибыли, а плотские утехи. Но я вас полюбил всей душой и открою ма-а-аленький секрет: на днях будет принято решение о создании единого контрольного органа — Финансового совета. Он объединит все станции и обяжет к строгому соблюдению договоров. Договоров, составленных именно в той форме, в которой составлена наша милая бумажка. Договора будут заключатся либо с руководством станций, либо при нотариальном участии руководителей станций. А на тех, кто будет нарушать договора, накладут санкции. Вплоть до исключения из торговых отношений или пробития с ноги в голову с конфискацией органов на шашлык или чисто посмеяться. Там пока не определились…

— Откуда ты это знаешь и каким образом плотские утехи могут способствовать утрате информационных каналов?

— Утехи должны быть тоже направленны на конечную цель. Тогда вместо потерянного времени к обоюдному удовольствию добавляется и полезная информация. И «Ша!». Я уже ответил тебе на оба твоих вопроса.

— Шифруешься?

— Совсем чуть-чуть.

Ожила рация Шибермана, моя, соответственно, «зафонила» и взвыла. Шибер поморщился:

— Не понял, повтори…

— Повторяю, по Калужской объявлен общий сигнал «Стихия». Боевым группам собраться у четвёртого блокпоста. Повторяю: «Стихия», четвертый пост.

Я забежал в комнату, быстро оделся и схватил автомат (трофейный «Sig-550» калибром 7.62х39мм). Застегивая «разгрузку», сказал:

— Маша, нас собирают. Тревога на четвертом — это в правом тоннеле от нас к Беляево. Оденься и будь готова убегать в сторону Прфсоюзной. Черт их знает, что у них произошло.

Еще раз назовешь меня Машей — пристрелю. Я Мария! — Рассерженной кошкой зашипело одеяло.

Мария выпростала из-под одеяла руку и прицелилась в меня пальцем.

— Это так принципиально?

— Просто это разные имена.

— Учту, — засмеялся я. — Ну, я побежал.

— А поцеловать?..

Шиберман, ожидая меня, топтался, как боевой бегемот. Тоже, кстати, с «зигом». А что, калибр родной, конструкция — слегка измененный «калаш», швейцарское качество. Да и магазины от «калашмата» подходят.

— Долго ждать вас приходится. Пробежимся?

— Нафига?

— Может там уже товарищи гибнут?

— Да стрельбы не слыхать.

— А их в ножи взяли!

— Тогда они лохи и так им и надо. С автоматом в руках быть зарезанным — это нужно либо спать на посту, либо быть полным «бельмондо». Таких не жалко…

Говорилось все это в шутку и шаг мы максимально прибавили. Однако опасения были напрасны: никто не резал горло постовым черкесским кинжалом, не метал отравленные сюрикены-звездочки и не плевался тухлыми рыбными иголками из духовых трубок. Под дулами автоматов стояли три тщедушных азиата. Один, в черных мятых и перемазанных брюках и такой же куртке, блестел хитрыми черными глазами и, несмотря нам свой потрёпанный вид, держался с большим достоинством. Двое других сгибались под тяжестью огромных рюкзаков и были похожи на двух муравьев, несущих куски сахара.

К четвертому посту подбегали новые группы, но Шиберман выгонял всех из тоннеля, опасаясь наличия взрывчатки в рюкзаках пришельцев. Разрешил подойти только Хамстеру и Дону. Наведя порядок, Дон и Шибер подошли к азиатам и заговорили с ними на неведомом мяукающем языке. Впрочем, вскоре они перешли на русский. Оказалось, предводитель узкоглазых неплохо его знал, но смешно коверкал слова и понимать его было сложновато. Поэтому просто перескажу своими словами…