Шагатели. Книга первая

Константин Шабалдин

Действие разворачивается в будущем, в резервации, созданной много лет назад на месте бывшей научной базы, в которой проводились эксперименты по евгенике. Целью экспериментов было улучшение интеллектуальных способностей человека путём генетических корректив. Главный герой, шагатель по кличке Башмак, должен спасти своего друга, шагателя Тапка, который проник в запретные земли и узнал о существовании внешнего мира.

10

Рассказ Паркинсона был настолько чудовищным, что не укладывался в голове. Поначалу Башмак ему просто не поверил. Но когда старик достал из тайника древнюю карту, молодой шагатель уже не мог от неё оторваться. А когда сопоставил масштаб с площадью территории внутри Обода, просто обалдел! Сколько земли — шагать, не перешагать! И водные пространства — «моря», и «горы», и какая-то «тайга». И никаких тебе крылатых демонов. У него захватило дух от незнакомых слов и непостижимой огромности мира. А вот Аню больше поразила подлинная история резервации.

— Значит мы все больные? — спросила она.

— Правильнее сказать, что вы все уроды, — безжалостно ответил Завадский. — Жертвы генетических экспериментов. Мутанты. Чёрт, вы же и слов таких не знаете! Короче, главное чтоб вы поняли: шагатели — я, ты, он — наиболее похожи на людей за Ободом Колеса. Мы — нормальные.

— Но в Инструкции сказано: «Блаженны верноколёсные на колёсах, ибо уподобятся они Колесу Изначальному».

— Забудь ты про инструкцию! — заорал профессор. — Я сам её сочинял. Я и два таких же идиота, которым удалось, исследуя собственный генетический материал, безмерно продлить себе жизнь. Мне почти двести лет! У меня ни одного седого волоса!! Если бы не болезнь, я бы моложе этого щенка выглядел!!!

— Ты не мой дедушка? — со страхом спросила Аня. На глазах у неё навернулись слёзы.

— Я твой пра-пра-пра и не знаю сколько ещё раз прадед.

— А синие полосочки, это что? — спросил Башмак.

— Реки, — с отвращением ответил Завадский.

— Реки, — заворожённо повторил Башмак. — А вот тут гора, больше восьми тысяч метров, это не опечатка?

— Нет.

Башмак даже застонал от восторга.

— А зачем? — снова спросила Аня. — Зачем надо было врать, придумывать всё это? Ты говорил, даже новые книги печатали, где нет упоминания о мире за Ободом, старые сжигали. Религию придумали… Зачем?

— Из самых благих побуждений, — заверил её Завадский. — Все гадости, Анечка, всегда делаются из желания добра потомкам. Мы не хотели, чтоб дети чувствовали себя ущербными. Когда стало ясно, что с территории объекта уже никто никогда не выберется, нами были брошены все резервы на создание собственного локального мира. Да, переписывали книги, картины, стихи и песни. По сути, мы создали уникальную культуру, и у нас неплохо получилось, если за несколько поколений никто не догадался об её искусственном происхождении. Ты пойми, и у аров, и у лебов интеллектуальные способности намного превышают среднестатистические за Ободом. Но они никогда не смогут их применить ни на что, кроме как на разгадывание кроссвордов и игры. Шахматы, ребусы, шарады — достойное применение для интеллектуальной элиты! Да ещё и атрофия нижних конечностей, побочный результат, на который поначалу не обратили внимания, а он взял да и закрепился в популяции. У ахтов атрофия мозга, у стражников вообще редукция конечностей…

— Люди за ободом боятся нас, потому что мы умнее?

— Они боятся нас, потому что мы другие. И правильно делают. Это страшно подумать, что будет, если наших уродцев выпустить в большой мир.

— А ведь Тапок говорил что-то подобное, — наконец оторвался от карты Башмак. — Дескать, должны быть за Ободом другие ары, которые типа и делают всё то, что мы из Дара Колеса получаем. Он поэтому к Ободу и попёрся, не поверил, значит, что там «смерть и пустошь». А я подумал, что он свихнулся.

— Он не свихнулся, — профессор открыл пузырёк с лекарством, вытряхнул на ладонь две капсулы и закинул в рот. Запил холодным чаем. — Тапок результат самой удачной мутации за сто лет. Я давно за ним наблюдаю. Он нормален физически, а способность к абстрактному мышлению просто феноменальная. Он доказательство того, что эксперимент надо продолжать. Он наша единственная надежда убедить людей за Ободом в возможности у нас положительных мутаций. Он наш пропуск в большой мир. Поэтому его, во что бы то ни стало надо спасти.

— Спасать его конечно надо, — согласился Башмак. — Он мужик правильный, шагатель прирождённый. Не знаю, как там у него насчёт абстрактного мышления, но он же учитель мой! Он же меня пацаном натаскивал на лыжах по зыбучке бегать, барахло в развалинах искать, маршрут в пустыне прокладывать. Как родители у меня под Гневом Колеса погибли, он меня и взял в ученики.

— И у меня тогда погибли, — сказала Аня. — Дед. А что такое тогда Гнев Колеса, если это не гнев колеса?

— А это, Анечка, был ракетный обстрел. Это нас всех убить хотели. Но вот почему не добили, я понять не могу.

Завадский встал, прошёл к тайнику и вытащил небольшой свёрток. Вернулся, положил на стол перед Башмаком, размотал тряпки.

— Это называется видеокамера.

— Знаю, я похожую у Гоши видел. Только у неё аккумулятор совсем дохлый был.

— Отлично, значит знаешь, как пользоваться, — профессор положил руку на плечо шагателя, заглянул в глаза. — Пойдёшь за Обод. Выйдешь к посёлку. Дорогу я расскажу. Снимешь, что за Ободом есть жизнь, есть другие люди. И эти люди все ногами ходят, а не в колясках ездят! Другими словами — добудешь доказательства, что Инструкция врёт. И на суде я предъявлю это как основание для освобождения Тапка.

— Ха, — сказал Башмак. — Так тебя Спицы и послушают!

— Это не твоя забота! — прикрикнул Завадский. — Как со Спицами разговаривать, предоставь мне решать. От тебя требуется, за Обод сходить и съёмку сделать.

— Ну, что ж, можно и сходить, — степенно заявил Башмак, хотя внутри у него всё замерло от перспективы выйти в большой мир. Может реку повезёт увидеть. Или гору. — Тем более у меня и карта есть!

И он важно выложил на стол карту с тайными тропами.

— Балбес ты всё-таки, Башмак, — Завадский с жалостью посмотрел на шагателя. — По этой карте Тапок ходил. И его повязали.

— Да, — сказал Башмак обескураженно. — Это я не подумал.

— Я вот чего не понимаю, — сказала Аня. — Кто его повязал? Ведь не стража заведующих на костылях в пески прискакала! Шагателя могли задержать только другие шагатели.