Зной

Константин Юрьевич Бояндин

Роман и Алиса готовятся к конкурсу программистов в загородном доме, где полно разных датчиков и хитрых устройств. Но скоро победа в конкурсе перестанет быть целью, а Умный Дом окажется в центре жутких событий.Песчаные бури, скелет в колодце, странные двойники… Окутавший все вокруг Зной порождает опасных чудовищ. Каково это, бороться с зомби из параллельной вселенной в доме-бункере, где впору пережидать апокалипсис?На выжженной земле ни у кого больше нет места, только – поиск спасительной тени…

9. Ночь и туман

На улице оглушительно пели кузнечики и сверчки, дождь только что кончился. Не принёс он никакой прохлады, не прошла дневная духота. А ещё эти костюмы высшей защиты, ни дать ни взять — скафандры. Вроде в них не очень жарко, снова умная техника, но всё равно отчаянно неуютно.

«Мы как два клоуна», — мрачно подумал Роман. Вроде и двигаться несложно, быстро привыкаешь, а всё равно неприятное ощущение полной изоляции, даже прозрачный шлем не помогал.

Роман нёс распылитель и канистру с двумя вёдрами крепкого раствора хлорамина. На лбу, поверх шлема, установлен тот самый мощный фонарь, а в стекле — визоре шлема — предусмотрено поглощение такого света в некоторых режимах, например, стробоскопа, когда фонарь начинал мерцать, периодически меняя яркость и спектр излучения. Как уточнила Алиса, ни одно животное, даже бешеные собаки, не в состоянии выдержать такой иллюминации. Ну и заодно это хороший способ сигнала о помощи: такое свечение даже при облачности заметно на большом расстоянии.

Никто им не попался. Визоры отмечали тёплые объекты: летучих мышей, птиц, выглядели ночные летатели очень непривычно, отображались оттенками серого. Дошли до колодца, сделали снимки; колодец как колодец, всё тот же овечий скелет.

В этот момент Роман осознал, что так и не сравнил два фото, на которых различалось количество костей. Нужно обязательно сравнить.

— Что теперь? — поинтересовался Роман.

Переговаривались они по рации.

— Я освещаю колодец снаружи и внутри, а ты его обеззараживаешь, — пояснила Алиса. — А я послежу, чтобы никто не приблизился. Стой! Роман, замри!

Из земли у ног Романа торчал блестящий кусок металла — похоже, кусок бетонной арматуры. Удивительно, почему его не было заметно днём? Металл же, должен сверкать.

— Обработай и его тоже, — присела Алиса, разглядывая металлический кончик при сильном освещении. — Слушай, как странно. Какой острый! И срез такой чистый! Откуда?? Что здесь было днём? Не наступи, а то вдруг всё-таки прорежет. Всё, облей его, я потом замажу, чтобы не было острого края. Ага, вот так. Ой…

В голосе Алисы прозвучало отвращение.

— Тут какая-то гниль, — пояснила Алиса, устанавливая один из мощных фонарей прямо над шахтой. — По стенам, гляди. Вот же мерзость. Откуда только берётся? Всё, готов опрыскивать?

Готов. Роман ещё раз убедился, что стоит достаточно далеко от таинственно возникшего куска арматуры, и принялся опрыскивать все части колодца, стараясь не попадать на расставленные фонари. Принялся лить и в шахту, покрывая её слоем антисептика. А те наросты — гнилушки, или что это — рассыпались в пыль, едва только на них попадал едкий раствор. Удивительно, но его хватило на все стенки, Алиса придирчиво проверила.

— Лей остальное прямо на скелет, — пояснила она.

Сделано. И оба искателя приключений в великом изумлении смотрели, как скелет и все его кости становится губчатым, как прорастают дыры, как кости словно растворяются в воздухе.

— Обалдеть! — высказалась Алиса. — Разве такое бывает? Ой… Роман, сзади!

Не только сзади. Ещё и сбоку. В густой темноте приближение той самой стены марева выглядело грозно и устрашающе. Алиса и Роман заметили и вторую стену; обе прошли над их головами, пересекаясь под острым углом, и сразу их стало не видно. Словно тут и рассеялись.

— Слушай, пошли домой! — покачала головой в шлеме Алиса. — Обработали эту заразу, уже хорошо. Теперь думать будем.

На этом месте Роман едва не расхохотался, но всё же сдержался. Они засняли окрестности колодца для истории и изучения и направились восвояси.

Когда Роман отстегнул шлем (разумеется, вначале они оба прошли в душ, где Алиса включила режим обеззараживания), ему показалось, что промок насквозь. Хотя нет, вполне нормальный, практически сухой. Видимо, духота и влажность мерещились.

— Почти два часа ночи, — покачала головой Алиса. — Всё, я уже устала, идём спать. Да, оставь оба костюма тут, утром я их обратно упакую.

Интересно, что ещё есть в Чёрном Доме неучтённого?

Сначала Алисе пришлось сбегать на мостик и проверить, что с безопасностью вновь всё в порядке, а выбравшись из душа обнаружила, что Роман уже крепко спит. Погладила его по руке, по груди — он не проснулся, а только улыбнулся. Ладно. Наверное, и впрямь устал, день получился очень бурный.

Алисе не спалось. Она лежала, смотрела в окно (там вновь моросит дождь и очень красиво ползли дождевые струйки), и вспоминала.

* * *

Алиса никогда не делала ничего в последний момент. У неё нет этой дурацкой привычки — откладывать до последнего. Вот и регистрацию на конкурс она подала почти в тот же день, как её открыли. Но — ирония судьбы, Алиса всегда вчитывалась тщательно в каждое извещение, в том числе в технические короткие сообщения на телефоне, а в этот раз прочитала заголовок и успокоилась.

Стоило только один раз не проверить — вот и получила в полный рост. За три дня до начала конкурса всех приглашали появиться вживую или онлайн перед комиссией, подтвердить регистрацию. И Алиса только в этот момент что-то заподозрила. Проверила и ужаснулась. Зачем-то она проверила регистрацию Дуремара, у него было всё в порядке, в списке был тот самый Дубов. Алиса скрежетнула зубами и не поленилась сходить в штаб-квартиру. Не стала пока говорить родителям о своём проколе, просто как ни в чём не бывало попросила отвезти её.

Там она и узнала про то, что команды ещё допускаются к участию.

Хуже всего было идти именно к Дуремару. Понятно, что он следил за каждым её шагом, а его озабоченность чувствовалась на расстоянии. Со всеми другими девушками у него не вышло, он явно был неудачником на этом фронте. И несложно было догадаться, что он потребует взамен, на что намекнёт.

Когда Алиса услышала его два условия, то не поверила своим ушам. А когда Дуремар… когда Роман просто взял и снял свою кандидатуру, и, о чудо! из очереди кандидатов выбрали именно Алису, ей страшно хотелось показать ему нос и уйти. Алиса уже почти готова была это сделать, но почувствовала то, чего очень давно не чувствовала — стыд.

Потом она почему-то ожидала, что Роман (он не из богатой семьи, пусть они и смогли обеспечить сына нужной техникой) будет напрашиваться на что-нибудь, собирать какие-нибудь трофеи. И опять мимо, Алиса свозила его к родителям, и внезапно оказалось, что их матери знакомы по работе. Более того, именно мама Романа когда-то предложила маме Алисы пойти бухгалтером в их контору. С того момента Алиса и её мама не то, что горя не знали, но они уже не жили впроголодь, не вязали и не продавали носки и шарфы, не занимались ничем таким и не экономили на каждой мелочи. Опять Алисе стало стыдно.

Ещё потом она ожидала типичной для парней неряшливости. Ну, хоть чего-нибудь такого, хоть капельки мерзости! И опять мимо.

А потом наступила та ночь, когда Алиса «потеряла себя» на несколько часов, и нашла те следы на белье. О нет, она не собиралась звонить в полицию. Вначале хотела, но, как ни старалась поверить в то, что это банальное изнасилование, не могла. Провела экспресс-анализ своей крови, но не нашла ничего такого, ничего наркотического или снотворного. А когда выдалась возможность, проверила все образцы, что стащила из комнаты Романа. На них нет её крови, а её не могло не быть.

–…Нет, это не патология, не дефект, — сказал врач, когда шестилетнюю Алису в первый раз показали гинекологу.

Взрослые всегда думают, что дети ничего не слышат и ничего не запоминают.

— Просто небольшая аномалия. Я не ожидаю никаких сложностей в развитии. Но первый раз у неё может быть болезненным. Такое бывает; если беспокоитесь, направьте её ко мне. Мы всегда сможем удалить, это совершенно безопасная операция.

Мама потом долго не начинала разговор. Не в шесть лет, конечно, а позже. Алиса выслушала и сказала, что всё понимает, хотя к тому моменту успела сама многое прочесть в энциклопедии, а вскоре и думать об этом забыла.

Так вот, сейчас та анатомическая часть, которая у девушки отвечает за девственность, будь она неладна, попросту отсутствовала. Алиса давно привыкла к некоторым неудобствам этой своей анатомической особенности и помнила предостережение, что первая близость может быть болезненной. Но она особо не стремилась делать этот последний шаг, другое занимало её, совсем другое. И вот у себя в комнате, увидев, что крови нигде не оказалось, она сделала это неожиданное открытие. Как такое могло случиться незаметно? Алиса не поленилась осмотреть себя со всей тщательностью. Не к чему придраться. Никаких травм. Всё гладкое, чистое, здоровое: ни шрамов, ни потёртостей, ничего. Как на картинке из хрестоматии про рожавшую женщину: уже не будет никаких неудобств, пользуйся на здоровье.

А то, что там оказался ещё и контрацептив… вряд ли можно представить, как насильник убеждает жертву использовать подобное средство или делает это сам? Алиса и здесь проверила, нигде биологических следов Романа нет — ни на распакованных уже блистерах со свечами, ни на той картонке с «лекарством» (и прочих известных ей картонках), ни на каких других частях холодильника. И резиновых или латексных перчаток не нашлось, Алиса успела проверить все мусорные ёмкости. Туалет тоже умный, он зафиксировал бы сброс крайне нежелательного объекта, и тот затем нашёлся бы на решётке первичной фильтрации. Роман не заметал следы, реактивы очень чуткие, нашли бы малейшую оплошность. А Роман должен был делать всё крайне быстро, ведь кругом камеры, записи с которых невозможно уничтожить незаметно. Сделать что-то тайком можно только в туалете или спальне.

Она очень хотела обвинить его — но получилось, что оправдала.

Одно было предельно ясно: девственности Алиса лишилась очень давно и совершенно незаметно для себя, так выходит. Потом весь день Алиса пыталась подловить Романа хоть на какой-то фальши, а потом… потом осознала, что не может без него. Во всех смыслах.

Вот ещё четыре дня назад она презирала и ужасалась перспективе просить его помощи, а сейчас…

Алиса вытерла слёзы и умылась. Ещё раз исследовала свои самые ценные части тела. Собрала все анализы, сделанные умной машиной в лаборатории, все образцы — и всё это уничтожила так, чтобы не восстановить. А потом пошла сдаваться… или покорять? Наверное, и то и другое. Она понимала, что никогда не расскажет об этом родителям. Слишком много она уже успела узнать такого, чего не могло быть…

Роман пошевелился, открыл глаза и тут же едва не вскочил, Алиса с улыбкой поймала его за локоть.

— Я заснул? — задал он ненужный вопрос.

Алиса покивала, улыбаясь.

— Извини.

Алиса рассмеялась и заставила его улечься.

— Мы куда-то торопимся? — спросила она и поцеловала его в губы. — Удиви меня, ладно? И не торопись…

* * *

Три часа пролетели как один миг. И вновь Алиса лежала на спине, счастливая и успокоившаяся. Впрочем, нет, не совсем. Роман это заметил.

— Ты что-то хотела сказать? — поинтересовался он.

Алиса уселась и осознала, что прячет глаза, что ей не по себе. Сумела посмотреть ему в глаза. Кивнула, но долго не могла начать.

Она рассказала всё. О том, как напортачила с регистрацией. О том, как хотела просто встать и уйти, как только Роман снял свою кандидатуру. О своих метаниях, о поисках следов, всё-всё-всё… Выговорилась. Думала, что сразу же и расплачется, под конец ей стало отчаянно стыдно, но сумела удержаться. Роман молча обнял её и прижал к себе. Это помогло как по волшебству, Алиса успокоилась меньше, чем за минуту, хотя кто следил за временем?

— Спасибо, что рассказала, — произнёс Роман, когда Алиса отодвинулась так, чтобы видеть его лицо. — Честно, я не знаю, что и сказать. Хочешь, чтобы я всё рассказал? Без обид?

— Да, давай покончим с этим, — согласилась Алиса.

Его рассказ был куда короче, но видно было, что и Роману не по себе от настолько откровенного разговора. Алиса молча обняла его крепко-крепко и отпустила.

— И тебе спасибо. Родителям всё равно не скажу, — заявила Алиса. — Ну, про… ты понял, да? У мамы просто священный бзик на эту тему. Они и так уже догадываются, что мы не только целуемся втихаря.

— Можно посмотреть? — просто спросил Роман.

Алиса поняла, и едва не ляпнула про то, что, мол, и так уже видел во всех подробностях. Что это опять, чего вдруг понесло? Молча кивнула и вновь улеглась на спину.

— Только не целуй, — предупредила она, с трудом сдерживая улыбку. — Я этого не переживу.

— Настолько сильные ощущения? — дошло до Романа.

— Ага, просто башню сворачивает. — Алиса замерла, расслабилась и закрыла глаза.

Роман старался прикасаться только пальцами, избегая самых чувствительных мест. Он поздно заметил, как Алиса выгибается, как «когтит» простыню… и всё остальное. Взял её за руку и просто подождал, когда всё закончится.

— Сдуреть, — заключила Алиса, когда обрела дар речи и сумела усесться. — Даже просто от прикосновения… Ничего себе! Что увидел?

— Ничего. Там ничего нет.

— Да, я тоже заметила, — не сдержалась Алиса.

— Я ведь буквально. Там просто ничего нет. Я тоже немного ознакомился с вопросом. Там совсем ничего нет, как будто всё аккуратно срезали.

— Чёрт! — дошло до Алисы. — Помню, доктор о таком говорил, что можно всё убрать. Но я точно не делала такой операции! — Она озадаченно посмотрела на Романа. — А семь дней назад всё было на месте, точно говорю. Своими глазами видела, когда уборку делала. И как такое возможно?

— И вот такое с тобой случается часто, да? Ну, очень странное?

— Всю дорогу, — проворчала Алиса, спрыгивая с кровати. — Идём в душ?

— Ты поэтому те свои истории придумывала? — поинтересовался Роман, когда оба, уже одетые и немного успокоившиеся, вернулись в спальню, чтобы привести её в порядок. — Ну, все те страшилки: с девочкой на дороге, с ожившими снеговиками, с мёртвыми летающими птицами, и всё такое?

— Откуда ты… Да, всё так, — согласилась Алиса.

Они всё застелили, и Алиса смотрела на ту самую простыню, аккуратно сложенную в квадрат на полу.

— Постирать её, что ли? Этой назло. Что скажешь?

— Мы точно всю простыню исследовали?

— Не всю, — согласилась Алиса. — Ладно, пусть полежит пока. Идём завтракать! Сегодня ещё прямой эфир, нам нужно там побывать, может, что умное скажут. Потом весь день наш. Есть какие-нибудь идеи?

— Есть список, — помахал Роман своим блокнотом. — Может, ты что-нибудь про него скажешь. А так — особых планов нет. — Они посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись.

* * *

— Ну там и погодка… — покачала головой Алиса, посмотрев в окно.

Тяжёлые тучи медленно плыли, задевая за самые высокие деревья; дождь лил, не переставая, а у самой земли клубился туман. — Уже давно солнце встало, а будто вечер на дворе! Я позвоню бабе Груше, вдруг ей помощь нужна.

Помощь не потребовалась.

— Ты говорил, у тебя там какой-то список? — напомнила Алиса, заканчивая наводить порядок на кухонном столе. — Идём, посмотрим.

— Минуту… приходило уведомление, что опять на крыше какой-то мусор.

— Да, давай уберём, — согласилась Алиса, и следом за Романом прошла к лестнице.

Сменная обувь стояла на последней секции лестничной клетки, там же и дождевики — очень удобно. Роман приложил ключ к сенсору, чтобы подняться на крышу. Красный огонёк, короткий звуковой сигнал. Нет доступа.

— Странно, — удивился Роман.

Повторил попытку — тот же итог.

— Что-то странное, — заключила Алиса. — Идём на мостик!

На мостике выяснилось, что у Романа только гостевой доступ, а гостям в технические помещения доступа нет.

Алиса медленно подняла взгляд, в котором снова читалось, что такого не может быть.

— Дом, отобразить историю изменения списка доступа для Романа Дубова, — потребовала она.

Список оказался коротким. Идентифицирован пять дней назад, выдан ключ, установлен гостевой доступ, добавлен доступ в третью кладовую. Отмечена попытка неавторизованного доступа на второй уровень крыши… И всё.

— Ты сохранил тот список? Ну, когда у тебя был полный доступ? — поинтересовалась Алиса. — Что происходит?

— Минуту. — Роман пролистал галерею фотографий на телефоне. — Ага, вот. Попало в кадр.

Алиса смотрела, не веря своим глазам, но не подделал же он фотографии! Судя по фотографии, пятого февраля этого года Роману выдали ограниченный административный доступ.

— Дом, восстановить журнал административных действий за последние семь суток и вывести на консоль, — распорядилась Алиса.

Теперь они вдвоём пролистали журнал и не нашли никаких намёков на подчистку. Хотя если чистил профессионал…

— Дом, восстановить все журналы административных действий, найти упоминания о Романе Дубове, сохранить в отдельный файл и вывести на консоль, — потребовала Алиса.

— Алиса, подтвердите восстановление из холодных хранилищ, — услышали они голос Алисы из динамика.

— Подтверждаю, — отозвалась Алиса и повернулась к Роману лицом. — Это надолго. И отец точно узнает, что я копалась в холодных хранилищах. Ну и пусть. Я не делаю ничего такого. Просто обучаю тебя нашей системе безопасности. — Она посмотрела в глаза Романа, не улыбаясь. — А ты ничего не забыл? Ну, как настраивал те фильтры… — Алиса осеклась. — Фильтры! — Она бросилась к другой консоли и через пару минут подняла голову. — Нет никаких фильтров. И не было аварийного сброса, не было вторжения, никто ничего не стирал. Нас что, хакнули? Поможешь?

— У меня нет доступа, — напомнил Роман спокойно.

— Сейчас будет. — Алиса прикрыла глаза и чётко проговорила команду. — Отлично. Ты же сохранил те файлы, с настройкой фильтров?

— Конечно. — Роман сбегал за флэш-картой, а когда вставил, несколько секунд казалось, что сейчас ничего на карте не будет… Нет, всё осталось.

— На карте есть, а Дом всё забыл? — поджала губы Алиса. — Восстанавливай фильтры, потом поможешь мне с анализом. Я пока отцу позвоню, это уже серьёзно.

* * *

Ещё через три часа оба специалиста «Vox Viva» — компании, филиалом которой руководит отчим Алисы и сам Павел Викторович, закончили анализ систем безопасности.

— Вы всё сделали очень профессионально, — пояснил старший системщик, на вид ему было лет сто. Алиса звала его «дядя Федя». — Всё штатно, Павел Викторович. Роман и Алиса провели полное исследование, мне добавить нечего — парочка небольших упущений, я отметил их в комментарии. Взлома не было — такого, который мы смогли бы обнаружить.

— Спасибо, дядя Федя! — посмотрела ему в глаза Алиса. — Извините, что дёргаю вас!

— Это моя работа, — успокоил её Фёдор Кузьмич и вместе с коллегой они покинули мостик.

Алиса, Роман и Павел Листьев остались одни.

— Извини, папа, — буркнула Алиса, вновь отчаянно смущаясь. — Не хотела вас дёргать.

— Лучше перебдеть, — согласился Павел Викторович.

Только сейчас Алиса увидела, что он сильно похож на Романа: треугольное лицо, римский нос, глубоко посаженные глаза и такие же вихры, расчёсывай не расчёсывай — не поможет.

— Всё нормально, не переживай. Будем считать это учебной тревогой. Роман, спасибо вам, приятно видеть, что вы так хорошо разбираетесь в вопросах безопасности.

— Только учусь, — улыбнулся в ответ Роман, пожимая протянутую руку.

— Рома, не проводишь техников? — попросила Алиса. — Они там вроде ещё что-то хотели проверить.

— Не вопрос, — согласился Роман и оставил Алису с отчимом наедине.

— Второй раз за сутки ты назвала меня папой, — понизив голос, улыбнулся ей Павел Листьев, как только дверь закрылась. — Я очень рад, Лиза. И вы молодцы в самом деле. Вы оба молодцы.

Алиса молча бросилась к нему и обняла.

— Ты всё понял, да? — посмотрела она в его глаза, когда сумела отпустить.

— Думаю, да. Маме сама расскажешь, когда захочешь. Уверен, она поймёт. Всё ведь всерьёз?

— Всерьёз, — согласилась Алиса и вздохнула. — Внуков не обещаю, я не всё ещё изобрела.

Листьев рассмеялся и потрепал её по голове.

— Мы не торопим. Ну всё, Лиза, у меня плотный график. Не скучайте!

— Тут заскучаешь, — заметила Лиза вполголоса после того, как закрыла двери за отцом и его техниками.

Ещё три минуты, и вновь они в Доме вдвоём.

— Вы поговорили с ним? — спросил Роман после того, как они проводили автомобиль Листьева взглядом.

— Да. — Алиса прижалась к плечу Романа. — Я ужасно рада. Всё, давай уже показывай список!

— После прямого эфира, — напомнил Роман, и Алиса ахнула, глянув на часы: — Бежим, ещё успеем!

* * *

День апелляций особых неожиданностей не принёс, зато появились все представители крупных компаний и лично поздравили будущих победителей как командных, так и индивидуальных состязаний. Алиса сияла, с удовольствием отвечала на вопросы от имени их команды. Так неожиданно получилось интервью.

— Ужасно рада! — заявила она очевидное, когда мероприятие закончилось. — Давай теперь список.

От списка становилось не по себе.

Фотография колодца с двумя разными наборами костей. Они посмотрели на оба. Там, где костей было больше, лежало что угодно, но не овца: ног у существа было минимум шесть, а вместо остатков копыт удалось различить вполне настоящие крупные когти. И клыки были будь здоров.

— Ужас! — содрогнулась Алиса, поёжившись. — И смотри, там никакой железяки рядом с колодцем нет! А мы её видели!

Роман кивнул и продолжил.

Его познания о том, как устроен Чёрный Дом. Откуда? Утром, пока шёл в сторону столовой, как бы привычно он посмотрел на несколько индикаторов, всё было штатно, но давление в водопроводе ниже обычного — почему? Посмотрели, действительно, ниже. Сами же и нашли причину, по словам Алисы, один из входных кранов иногда мог самопроизвольно перекрыть поток: к счастью, только частично. Нашли, подкрутили, остались довольны.

— И так везде, — заключил Роман. — Я ведь говорил, что как будто живу здесь очень долго.

Алиса подумала. Верно — и сама успела не раз наблюдать, как Роман утром и вечером проходит мимо такой вот секции с индикаторами и всматривается в точности так, как она привыкла проверять, что все системы дома работают как положено. Никто ведь не заставлял Романа знакомиться с ежедневным уходом за автоматикой, и даже не просил следить за порядком, ведь всё-таки он гость, а ведёт себя как хозяин — как тот, кто заботится и следит.

— Не знаю, что сказать, — покачала головой Алиса, — но мне нравится, что ты следишь. Что ещё?

— Те другие мы, — поднял взгляд Роман. — Я когда задумаюсь, то иногда смутно припоминаю. То, чего быть не могло. Как мы тут с тобой праздновали твой шестнадцатый день рождения…

Глаза Алисы округлились.

— Точно-точно, я тоже как будто вспомнила! — подхватила она. — И как раз в тот день постелила ту самую простыню. В ту ночь. И мы оттуда почти двое суток не вылезали потом…

Они озадаченно посмотрели друг на друга.

— Думал, нужно показать твоему отцу те записи, — сообщил Роман. — О том, как в феврале ты мне тут всё разрешила. А теперь, выходит, показывать нечего.

— А ты по-прежнему шаришь в наших программах, — добавила Алиса. — Я же видела, как фильтры обратно загружал, как настраивал. Как ты мог всё это выучить? Когда?

Они оба слаженно вздохнули и улыбнулись, посмотрев друг дружке в глаза.

— Я одно знаю, — покачала головой Алиса. — Мы с тобой не психи. Ну, в смысле, не буйные. Дай-ка мне блокнот, я себе перепишу, и может, что ещё добавлю. Так ты правда вёл за мной фотоохоту, как девчонки шептались?

— Есть такое, — согласился Роман. — Ты мне сразу понравилась. Хочешь, чтобы всё стёр? Я никуда не выкладывал, ни в какие облака или там социалки. Только на моих компах.

— Нет, но скопируй мне, — попросила Алиса. — Что-то ещё есть, да? У тебя тоже какая-то беда с головой, но ты не рассказывал.

— Откуда знаешь? — насторожился Роман.

— Ты ей рассказывал, — объяснила Алиса, — и я почему-то помню. Я, то есть другая я, сразу рассказала про потерю памяти, а ты — про своё головокружение, или как это назвать. Смутно помню, как будто я толком не слушала.

Роман вздохнул и потёр лоб.

— Если это очень неприятно, не говори, — Алиса пододвинулась и взяла его за руки. — Я пойму.

— Да нет, лучше теперь рассказать. Запиши тогда ещё в блокнот, что мы помним то, что те, другие мы помнили. Может, не всё помним, но очень многое.

— Записала. — Алиса поднялась на ноги. — Пойдём к водопаду?

— Прости? — удивился Роман.

— Ну, к нашей ГЭС, к турбине. Я там люблю сидеть, смотреть на воду. Там есть будка, можно и в дождь сидеть, не намокнем. Мне хочется чего-нибудь такого, успокаивающего, чтобы вода и свежий воздух. И без колодцев.

— Хорошая мысль, — обрадовался Роман, поднимаясь на ноги.

— Сейчас, сделаю кофе с собой, — поднялась на ноги и Алиса. — Встречаемся у лестницы в подвал.