Тайна опозоренной жены

Кристина Юрьевна Юраш (2024)

Она умерла во время родов, а я попала в ее тело! Муж, увидев новорожденного, бросил меня, оставив без денег, содержания и даже кареты. Слуги разворовали поместье. На пороге стоит разгневанный незнакомец, требуя от меня ответа.А мне остается только открыть свой бизнес! Я нашла старинную шаль и вместе с верной служанкой пытаюсь разгадать ее секрет, чтобы суметь наладить производство таких же шалей! Если мне это удастся, то я стану очень богатой! Только где взять деньги на пряжу и нитки?

Глава 8

— Я про то же! Положите шаль на место! — строго произнесла тетушка Мэйбл. — Вам не следовало ее трогать! Это — семейная реликвия!

— Свечи, дрова и ножницы! — приказала я, начиная злиться.

Если мы сейчас разгадаем секрет, и я смогу создать схему вязки, то о бедности можно будет забыть. Конечно, получится не с первого раза… Но то, что не получилось вполне можно будет продать! Интересно, сколько по времени вяжется эта шаль?

Одна девушка поплелась за ножницами, а я рассматривала нитку. Как им удалось добиться такого невероятного перехода?

Точно! Они используют обычную белую нить, которую предварительно красят, растягивая цвет… А что если купить белые нитки примерно такой же толщины и покрасить их вручную, медленно и плавно растягивая цвета, где-то делать вкрапления?. Например, метр синего, потом он плавно переходит в полметра зеленого, потом… Точно! А вот как они сверкающие звезды делают, я еще не поняла! Но идея с неравномерно окрашенной нитью мне понравилась! А если красить уже по готовой? Хотя, кажется, тут обычный градиент!

— Вот, госпожа! — золушка протянула мне ножницы, а я посмотрела на увесистые ножницы, которыми хорошо мужчин воспитывать от походов налево.

— И!!! — зашлась криком тетушка Мэйбл, бросаясь на выручку шали. — Вы ее изувечите! А она бешеных денег стоит! Не дам!

Мы держали шаль с обеих сторон. Тетушка Мэйбл сверкала глазами, как бы намекая, что шаль не отдаст! С другой стороны была я, прекрасно понимающая, что огородиком мы тут не справимся! И даже если распродадим всю мебель, то это — временная мера! Мебель кончится, мы, следовательно, тоже!

— Лучше вернитесь в кровать! Доктор сказал вам рано подниматься! Вставать вам можно только через две недели! — со всей строгостью давила тетушка Мэйбл.

— А вставать у мужа должно через три! — не совсем вежливо ответила я, глядя на тетушку. — Я тоже там была и все слышала. И что? Вы предлагаете сидеть на попе ровно и ждать чудес? И каких чудес, простите, я должна ждать?

— Как каких? Когда одумается ваш муж! — произнесла с уверенностью тетушка Мэйбл. — Вы же так друг друга любили! Я не знаю, какая муха его укусила! Но я уверена, что он вернется!

— А если он не вернется? — спросила я, злясь на чужое упрямство. — Я не собираюсь прозябать в нищете! Я планирую посмотреть и разобрать ее полностью на схему для вязания, купить подходящие нитки… Что-нибудь продадим! Неважно… А потом я презентую эту шаль всем. И каждая дама сможет позволить себе такую за огромные деньги!

Я положила ножницы на стол, вокруг которого стояли девушки.

— Режьте, смотрите! Ищите узелок! Нам надо ее распустить, чтобы посмотреть, как она вязалась! — произнесла я, а решимость куда-то стала испаряться. Вроде только что была? А тут оп! И нет ее! Я поймала остатки решимости, подумав о том, что сидеть, сложа руки нельзя! В вязании крючком я хоть капельку, но понимаю. В остальном — нет. Поэтому я и уцепилась за эту шаль.

— Не могу, хозяйка, — прошептала Анна беря в руки шаль и ножницы. — Она уж сильно дорогая… Я ее даже ковырнуть боюсь! А тут кисточки срезать надо да бахрому…

Дрожащая рука отложила ножницы.

— Придется! — произнесла я, понимая, что сейчас или я, или тетушка Мэйбл.

Золушка, а я прозвала третью девушку, осторожно стала рассматривать край ткани.

— Режьте, милые, режьте, ищите, где нитка начинается… И ты иди, Милдред! Я пока подержу…

И тут до меня дошло. Малыш живет уже три дня, но так и не получил имя!

Я взяла на руки кроху, чувствуя, как он сладенько придремал. Он пах молоком. Мне хотелось поцеловать его крошечные пальчики и вдыхать запах топленого молока, идущий от волос.

— Как же мне назвать тебя? — прошептала я, глядя в сонные глазенки.

— Ландар! В честь отца! — заметила тетушка Мэйбл. — В роду твоего мужа принято называть сыновей в честь отца!