Тайна опозоренной жены

Кристина Юрьевна Юраш (2024)

Она умерла во время родов, а я попала в ее тело! Муж, увидев новорожденного, бросил меня, оставив без денег, содержания и даже кареты. Слуги разворовали поместье. На пороге стоит разгневанный незнакомец, требуя от меня ответа.А мне остается только открыть свой бизнес! Я нашла старинную шаль и вместе с верной служанкой пытаюсь разгадать ее секрет, чтобы суметь наладить производство таких же шалей! Если мне это удастся, то я стану очень богатой! Только где взять деньги на пряжу и нитки?

Глава 9

“Ландар Ландарович”, — усмехнулась я, понимая, что с этим именем у меня нет хороших ассоциаций.

В голове прозвучали прощальные слова мужа: “Ребенка признавать я отказываюсь!”. Так что шиш ему, а Ландар!

— Кристиан! — улыбнулась я, глядя на малыша. Нет, а что? Имя ему подходит!

Глаза малыша вспыхнули, а по щекам пробежал красивый узор.

— О, нет! Он принял имя! Первенца всегда называют в честь отца! Так принято! — распереживалась тетушка Мэйбл. — В приличных семьях!

— Вот пусть отец сам и рожает себе первенца и называет его! — ответила я довольно резко. — А это — мой ребенок! И его будут звать Кристиан!

— А если муж вернется и узнает, что ребенка не в честь него назвали? А? Что он тогда подумает! Какой повод вы даете для сплетен! — кипятилась, словно чайник тетушка Мэйбл. — Это же будет скандал!

Я до сих пор не могла понять, что не так с ребенком, если его отец так категорично заявил о том, что не отец он вовсе. Сейчас я склонялась к мысли о том, что послеродовая депрессия бывает чаще всего у отцов!

Мужчины считают, что дети — это счастье.

Ландар просто испугался своего счастья. Вот и все.

Такое объяснение меня вполне устраивало, несмотря на возражения тетушки Мэйбл.

Я смотрела на девушек, которые так и не притронулись к шали. Меня начинало это злить.

— Мы не можем, — послышались голоса. — Она очень дорогая… У нас рука не поднимается…

— Послушайте, — прокашлялась я. — Если мы сможем создавать такие шали, я каждой из вас дам такое приданое, что вас с руками и с ногами, замуж возьмут! Даже с десятком внебрачных детей!

— Обещаете? — спросили девушки, переглядываясь.

— Да, обещаю, — произнесла я.

Шаль снова взяли в руки, но тут же отложили.

— Все равно страшно! — скуксились девушки. — Это же такая дорогая вещь! Тем более тетушка Мэйбл не хочет, чтобы мы ее распарывали!

— Портьте! Я разрешила! — произнесла я, глядя на тетушку. — А вам, тетушка Мэйбл, я тоже готова отсыпать денег, если вы не будете сбивать с толку! Ребенка надо чем-то кормить! И нам самим нужно что-то есть! Так что либо вы прекратите свою истерику, либо… выйдете вон из комнаты!

О, как я загнула!

— Хорошо, — проворчала тетушка Мэйбл. — Я разрешаю.

Я покормила ребенка и села рядом со служанками, взяв в руки ножницы. Я собиралась надрезать одну ниточку, чтобы потом найти ее конец… Только я стала присматриваться, как за спиной послышался громкий всхлип: “Ааааа!”

Я обернулась, видя, как тетушка Мэйбл хватается за сердце.

— Я еще не режу! — произнесла я уставшим голосом.

— А? Не режете? Ну ладно… — выдохнула тетушка, а ее рука сползла с сердца.

Может, узелок где-то в уголке?

Я всматривалась в ткань, снова беря в руки ножницы.

— Ой! — громко пискнула тетушка Мэйбл. Создавалось впечатление, что я ей аппендицит без анестезии вырезаю!

— Да что вы в самом деле! — обернулась я, видя как тетушка с прикрытыми глазами сползает по креслу умирающим лебедем.

Увидев меня, она тут же приоткрыла глаз.

— Я просто подумала, как вы ее режете! — пролепетела тетушка Мэйбл.

Я пообещала себе не оборачиваться. Такое чувство, словно я не шаль, а тетушку режу! Ей-богу!

— Кажется, я нашла узелок! — послышался неуверенный голос кормилицы. — Не уверена, но… Дайте ножницы…

— Не может быть! — обрадовалась я. — И где же он?

— За литерой! Видите, тут вышиты инициалы мастера. Я осторожно ниточку поддела, а вот и он!

— Ты молодец! — обрадовалась я, срезая узел под оханье тетушки. Ниточка быстро побежала по петелькам, а я понимала, что догадка с ниткой разного цвета была самой верной!

— О! А! — корчилась тетушка в кресле, словно из нее изгоняют демона.

Я медленно сматывала клубочек, рассматривая каждый ряд.

— Похоже на тунисское вязание, — рассмотрела я, глядя на характерные малюсенькие крестики. Точно! Это же оно!

То есть, в этом мире кто-то изобрел что-то похожее на тунисское вязание, и решил не делиться секретом мастерства!

— Вы знаете, как это вяжется? — спросила меня кормилица.

— Кажется, да, — заметила я, всматриваясь детально. Вот почему они так ценят эти вещи. Такое вязание никто не смог повторить. А я попробую!

Чувство радости заставило меня вздохнуть полной грудью. Спину снова схватило, а я поморщилась.

— Теперь надо раздобыть крючки и нити! — объявила я. — И замерить размер изделия. — Я попробую показать вам, как это делается и…

Я не успела договорить фразу до конца, как вдруг услышала голос тетушки Мэйбл. Она стояла у окна, а потом обернулась к нам.

— Там… Там приехала карета! — сглотнула тетушка Мэйбл, расстерянно глядя на меня. — Вероятно, это — ваш муж вернулся!

Я бросила шаль и направилась к окну. Действительно. Под домом стояла черная карета, заляпанная грязью.

— А я говорила! Говорила, что он вернется! — послышался голос тетушки Мэйбл. — А вы мне не верили! И даже ребенка назвали не в его честь! А ну быстро ложитесь в постель!