Дождь в наших сердцах

Кристи Грей (2024)

Ненависть. Дружба. Любовь. Им пришлось застрять на первом этапе, но они смогли перейти на остальные. Их связывает не только это. Одинаковые жизненные ситуации, проблемы, боль. Детство Лауры принесло ей много слёз. У неё не осталось ничего, кроме мучений и страданий. Она потеряла всё: родителей, саму себя. Прошла через все стадии боли и поняла, что этот мир жесток и непредсказуем. Стараясь что-то менять в своей жизни и верить в хорошее, сразу получала от жизни обрубленные надежды на счастливое будущее. Издевательства от сверстников каждый раз убивали её с новой силой, и она больше не могла это терпеть. В семнадцать лет поступила в новую школу и приняла для себя решение стать «другой Лаурой — новой. Не позволять никому издеваться над собой и начать жить как обычная девушка своего возраста. Новые друзья, враги и новые проблемы, которые начинались на букву «А». Аарон Родригес. Футболист и так называемый Казанова школы, который изменил её жизнь. Заставлял плакать и улыбаться одновременно.

Пролог

Этим солнечным апрельским утром я и не думала, что что-то может пойти не так. Мне было всего семь лет, когда это началось. В этот день мама разрешила мне не идти в школу, потому что вчера вечером у меня першило горло и поднялась невысокая температура. Она позвонила бабушке, которая живет в другом городе, и проконсультировалась, как лучше поступить. И бабуля сказала, чтобы мама не вздумала отправлять меня в школу, а лучше сделает мне чай с медом, лимонкой и малинкой, и даст какую-то таблеточку. Я радовалась тому, что прогуляю школу.

В тот день я проснулась рано несмотря на то, что я могла спать хоть до обеда. Первым же делом схватила свои куклы Монстер Хай и Эвер Афтер Хай и начала гулять, но потом услышала, как мама с кем-то ругается. Семилетней мне сразу стало страшно, ведь я чувствовала, что начало происходить что-то необычное.

Сползая с высокой кровати, я стала идти на выход из комнаты, однако задержалась, чтобы подслушать разговор. Мама общалась с кем-то по телефону и ее голос был злым. Обычно таким она ругает меня.

— Какого черта вы угрожаете мне и моей дочери?! Разбирайтесь с ним сами! — говорила она кому-то. — И что, что он мой муж? Платить за него долги я не собираюсь.

Мой папа не самый лучший в мире человек, однако я все равно его любила… Папа понабрался долгов, которые не хочет возвращать, и поэтому маму постоянно нервировали звонки с неизвестных номеров с просьбой погасить их.

— Я вам уже сказала, разбирайтесь с ним сами! До свидания! — снова крикнула мама в трубку, после чего отключилась. И повернув голову, она заметила меня, подглядывающую за ней из-за двери.

— Мартышка, ты чего там? — ласковым голосом, словно ничего сейчас не было, произнесла мама, подходя ко мне.

Оказавшись рядом, она подняла меня на руки, хоть я уже и была тяжелая, и нежно подула мне в лоб, сдувая волосы с лица. А после нежно коснулась губами лба, оставляя там поцелуй.

— С кем ты разговаривала?

На лице матери было смятение. Говорить правду она не хотела, но и врать мне — тоже. Мама никогда мне не любила врать. Она лишь скрывала какие-то плохие моменты, чтобы не расстраивать и не травмировать меня.

— С одними плохими людьми.

— Они хотели, чтобы папа отдал им денюжки?

— Да, милая, но твой папа… — мама сжала зубы и отвела гневный взгляд в сторону. — Не хочет этого делать. Поэтому они звонят мне и хотят, чтобы это сделала я. А я не могу, понимаешь? Мамочка устала от этого…

В семь лет я мало что понимала, но единственное, что стало мне понятным — это то, что маме плохо. А когда ей было плохо, тогда и я чувствовала себя нехорошо. Мне хотелось как-то помочь, но в силу своих лет — не могла. Я просто обняла маму за шею, стараясь этим утешить, а она в свою очередь похлопала меня по спине.

До вечера все было хорошо, а потом — все, как в тумане.

***

Вечером, когда я сидела на диване и смотрела мультики, а мама готовила нам ужин, ее телефон снова зазвонил. Мама оторвалась от плиты и подошла к телефону, думая, что это звонит папа. Но когда она ответила, то закрыла рот руками, чтобы не закричать от услышанного. Тогда и в моем сердце что-то оборвалось. Я почувствовала, как сердце треснуло, еще даже не зная причины. Знаете… Дети все чувствуют — наверное, это правдивые слова. Я просто почувствовала тогда, что что-то случилось. Что-то масштабное. Что-то серьезное.

Мама сбросила вызов и заплакала навзрыд. Я помню, как сильно у меня тогда стучало детское сердечко. Я ничего не понимала и не знала, как помочь маме. Что делать, чтобы она не плакала?

Следом, после звонка, ей пришло сообщение, после которого у нее затряслись руки и забегали глаза. А потом мама быстро выключила плиту и стала звонить бабушке. Я бегала возле нее и спрашивала, что же случилось. Она просила меня подождать.

— Мам, можно мы к вам сейчас приедем? — нежный голос матери дрожал, и она вечно всхлипывала. А я сидела на диване, пытаясь догадаться о том, что же все-таки произошло. — Да, мам, сейчас… Нам очень нужно сейчас уехать из дома. Я потом все объясню. Спасибо.

Потом все происходило очень-очень быстро. Мама в спешке кидала все вещи в большую сумку, а я ходила рядом и растерянно смотрела на нее. Когда она все же закончила с упаковыванием всех вещей, то взяла меня за руку и села на корточки передо мной.

— Мамочка, что происходит? — мои глаза уже начинали слезиться, потому что, кажется, стало приходить осознание. Мы уезжаем. Или даже сбегаем.

— Милая… Ты же у меня взрослая девочка, Мартышка? — она старалась улыбнуться как обычно по-доброму, но ее улыбка была натянутой и слишком напряженной. — Нам нужно уехать.

— А папа, он с нами?

Ее глаза стали пустыми. Больше не такие, как были раньше. В них не было света.

— Милая… — прошептала она, поджимая губы, чтобы не расплакаться еще сильнее. — Ему придется остаться здесь.

— Почему? — не понимала я.

— Он… Его… — в последний момент, мама закрыла глаза и махнула головой, словно отбрасывая какую-то мысль. — Ему просто нужно остаться тут. По работе.

По какой работе — не понятно, ведь я знала, что он не работает уже долгое время, а значит мама сказала мне неправду. Опять.

— Какую игрушку ты хочешь взять с собой? — резко перевела тему мама.

— Все.

— Нет, Мартышка, можно взять только одну.

Я округлила глаза от шока, ведь как так — оставить все-все игрушки?! Они же мне все родные! Я люблю все и выбирать какую-то одну не хочу. Мама провела ладонью по моим коротким волосам и объяснила:

— Мы не сможем забрать все игрушки, потому что они просто не поместятся. У нас всего одна сумка, а твоих игрушек — целая комната, — она чуть усмехнулась, а потом снова погасла, словно в памяти всплывало что-то плохое. — Подумай, какую возьмешь. Пойдем я тебя пока одену…

Мы зашли в мою комнату, и мама стала натягивать на меня розовые колготки, а я все думала и думала, какая игрушка у меня в приоритете… Я осматривала всю комнату и в голове перебирала все моменты с той или иной игрушкой. И когда я была полностью одета, мама повторила вопрос, собираясь выходить из моей комнаты:

— Ну что, решила?

— Да.

Я указала руками на Бимку — так звали моего плюшевого пса, которого я любила всем сердцем и даже больше. Почему именно его? Это был подарок от родителей на мой пятый день рождения. И этого песика мы везде берем с собой: и на прогулку, и в поездку, и я даже сплю с ним. Поэтому эта игрушка занимает особое место в моем сердце.

— Бери и иди в прихожею.

Когда мы вышли из подъезда, мама вечно оглядывалась по сторонам и на мой вопрос почему, она отвечала, чтобы я не обращала внимание. Но как я могла не обращать внимание на такое странное поведение? Кроме этого, мама постоянно ускоряла шаг и мне приходилось не идти с ней за руку, а едва успевать за ней бежать.

Мама еще дома, как оказалось купила ближайший билет на поезд в город, где жила бабушка, а именно — Бруклин. На станции мама продолжала оглядываться, словно в каком-то детективном фильме. Словно она думала, что за нами кто-то может следить. А я думала о папе… Думала о том, как сильно буду скучать по нему. По его юмору.

Я лишь надеялась на то, что папа как можно скорее приедет к нам, и мы снова будем вместе… Даже если родители будут часто ругаться.

Бабушка и тетя Лили встретили нас очень радушно, как обычно. Обнимали меня, как всегда, очень крепко, целовали в щеки и тискали, как полагается… Помогли маме с сумками и сказали мне идти в комнату, разбирать свои вещи. Потом мы долго сидели в маленькой кухоньке и пили чай. Бабушка с тетей как-то по-особенному смотрели на маму и словно ждали подробностей, а мама лишь говорила, что потом и взглядом указывала на меня. Мол, разговор должен быть без меня.

Я так хотела подслушать разговор мамы с бабушкой и Лили, но Лили зашла ко мне в комнату и стала разговаривать со мной о жизни, о моих любимых увлечениях и тому подобным, тем самым отвлекая меня от задуманного. В итоге я, конечно же, ничего так и не узнала.

Вернее, я узнала всю правду, но только позже. И при других обстоятельствах. И мне хотелось бы все же таки не знать об этом, а просто теряться в догадках… То, что узнала я и увидела стало моим якорем, который зацепился за мою психику настолько сильно и глубоко, что это стало травмой на всю оставшуюся жизнь.

***

Через несколько дней мы впервые вышли на улицу. Я совершенно ничего не понимала, и неизвестность от всей происходящей ситуации очень пугала меня. Я боялась чего-то, сама не зная чего. Я словно чувствовала, что приближается буря. Что скоро шторм сметет все вокруг и заберет у меня что-то. И этим что-то стало самое дорогое, что у меня было. Мама.

С утра все было хорошо и абсолютно ничего не предвещало какой-то беды. Я весело смеялась пока бабушка насыпала мне кашу в тарелку, а Лили сидела рядом и смешила меня моей же игрушкой Бимкой. Она разговаривала за него и кусала меня за щеки, что сильно вызывало смех. Мама в то время уже собиралась, ведь пообещала мне, что сегодня мы сходим в игрушечный магазин и купим одну куклу. Это ее некие извинения за то, что мы так спонтанно уехали и все свои игрушки я оставила в том городе.

Я старалась не думать обо всем, что стало происходить в жизни, но вопросы, на которые мама так и не хочет давать ответы, крутятся в голове вихрем и не стихают. Я думаю о папе со вчерашнего вечера. Думаю о том, вернемся ли мы в тот город?

Часам к одиннадцати мы уже вышли с подъезда и направились в сторону метро, так как нам нужно было ехать в центр города. Спустившись вниз, мы зашли на нашу станцию и мне резко стало холодно. Нет, не потому что в метро всегда прохладнее, нежели на улице. Мне стало холодно по другой причине. Я знала, что сейчас что-то произойдет. Знала, что сейчас случится что-то настолько плохое, что сломает мне жизнь.

— Мам, а трамвай скоро приедет? — напугано спросила я, доверяясь своему предчувствию.

— Чего ты, Мартышка? Скоро.

— Мам, может нам пойти на автобусную остановку?

— Эй… Милая, — мама привычным жестом погладила меня по голове, — не бойся.

Всего через несколько минут наш трамвай уже выезжал из тоннеля. Я радовалась. Облегченно выдохнула, понимая, что, скорее всего, мне просто показалось. Створки распахнулись, и я первая зашла во внутрь. Обернувшись, я хотела взять маму за руку, потому что меня чуть пошатнуло, но ее не было внутри… Я посмотрела в окошко и увидела, что маму держит за руку какой-то мужчина, а потом переместил руку на шею. Я бездейственно стояла и смотрела. Не могла ничего сделать. Я хотела выбежать из вагона, но створки закрылись. А когда трамвай стал отъезжать… Я увидела то, что изменило все. Мужчина застрелил мою мать.

На моих глазах умерла мама. А меня не было рядом. Я не смогла помочь. Трамвай уже въехал в тоннель. И вот я, семилетняя девочка, оставшаяся полностью одна, еду в неизвестном мне направлении. Мои руки тряслись, а глаза были наполнены слезами. Вагон шатало, и я упала все же на пол, но меня тотчас подняла какая-то женщина.

— Малышка, осторожнее, давай садись! — проговорила она, уступая мне место. Я просто молча села и начала плакать.

Я понятия не имела, что мне делать в этой ситуации. Куда я еду? А как мне вернуться домой? Мне нужно связаться с папой или с бабушкой, или с Лили! Я хочу, чтобы меня кто-то забрал!

— Девочка, что такое? Ты одна? Куда едешь? — вновь спросила женщина.

— Помогите, моя мама… Там… В нее выстрелили! Там, откуда мы зашли в трамвай!

В силу своего возраста я даже не могла толком объяснить, но она, кажется, все поняла. Мой испуганный вид, мокрое лицо и трясущиеся руки дали ей понять, что я не выдумываю. Как только трамвай остановился на первой же станции, мы вышли. Женщина держала меня за руку и вела на другую сторону, чтобы вернуться обратно.

Со всхлипами я плелась за ней, не отпуская ее руки. Боюсь остаться одна, потеряться. Когда мы вернулись, там уже была полиция, которую кто-то вызвал. А на полу лежала мама. С дыркой во лбу, с которой сочилась кровь. В этот день моя психика сломалась. В этот день я потеряла, кажется, все.

Я подбежала к ней и упала на колени. Легла ей на грудь и плакала со всей силы, сжимала ее руку, наивно веря в то, что мама сможет прийти в себя. Я пыталась не терять надежду на то, что она жива. Я осознала все лишь тогда, когда та самая женщина стала оттягивать меня от мамы. Когда дядя полицейский старался меня успокоить. Когда он нашел телефон мамы и позвонил Лили.

В тот день плакала не одна я. И тетя, и бабушка. Все пострадали в этот день. Я больше всех, поскольку в таком раннем возрасте увидела все это собственными глазами.

Спустя несколько недель все стало ясно, и меня, наконец, просветили во всем. Тетя Лили решила, что я должна знать правду, решила, что я уже взрослая для такого. Но я была не готова услышать такую правду… После смерти мамы… Какое же это все-таки страшное предложение… После ее смерти я задавалась вопросом: где же папа? Почему он не со мной, почему же он не знает ничего?

Как оказалось мой отец умер в тот день, когда мы уехали с родного города. Вот почему мама тогда плакала. Ей позвонили в тот вечер и сказали, что ее муж был убит. А после, как выяснила полиция, ей прислали смс-ку:

«Это была месть за то, что твой муженек не погасил долг. Следующая — ты», — написали они.

Тогда мама собрала все вещи, и мы уехали, чтобы быть в безопасности, но… Как оказалось, безопасности и здесь не было. Но после убийства полиция выловила этих людей и теперь они в тюрьме. Лишь тогда наступила безопасность.

Тогда я поняла, что у меня не осталось никого из родителей. Мама и папа мертвы. Как я буду без вас в этом мире? Почему вы оставили меня? Конечно, я осталась жить с тетей и бабушкой в Бруклине.

С того дня мне пришлось несладко. Но мне пришлось быть сильной и продолжать жить. У меня началась новая жизнь, которую я назвала ужасом.