Продана оборотням

Крис Карвер, 2023

Родной отец продал меня двум чудовищам – братьям-оборотням, которые имеют полное право делать со мной все, что захотят.Я не могу сбежать, ведь иначе они убьют моего брата.Теперь моя жизнь изменится навсегда.Но тех ли людей я считаю чудовищами, или же меня обманывали всю мою жизнь?

Глава 8

Когда парнишка уходит, я, довольная собой, начинаю кружить по комнате.

Наверное, это защитная реакция и мой способ заглушить страх и боль внутри, но я танцую, бегаю по комнате, запрыгиваю на стол, скачу по кровати так, что одеяла и подушки взлетают в воздух. Я забираюсь на подоконник и вырисовываю прямо у окна попой какие-то символы, хохочу и издаю такие звуки, словно из меня выбирается дьявол.

Я пою все песни, которые только приходят на ум, и так устаю, что в какой-то момент падаю на пол, обессиленная, задыхаясь от смеха.

Знаю, это истерика.

Все события последних дней наваливаются на меня, и я слишком хрупкая, чтобы их перенести без последствий, хотя и делаю вид, что сильна.

Голод внутри меня разрастается. Я хочу есть и плакать — не знаю, что больше.

Дверь открыта, я больше не заперта — мне это известно, но я не могу пересилить себя и выйти. Почему-то кажется, как только я ступлю за порог, меня ждет что-то ужасное. Ведь мне НЕ ВЕЛЕЛИ ВЫХОДИТЬ.

Не знаю, сколько я так лежу — минуты или часы.

Когда снова слышу стук в дверь — поднимаюсь и, даже не пытаясь пригладить волосы, распахиваю ее, ожидая снова увидеть мальчишку-прислужника.

Но от удивления охаю.

Передо мной стоит Джек. В гордом одиночестве. Собственной персоной.

Так как я видела его всего раз в своей жизни, и это были явно не самые приятные мгновения, сейчас я настолько поражена, что не могу произнести ни звука.

Неужели он повелся на мою манипуляцию? Как такое возможно?

Джек выглядит, как и тогда — холодным, бесчувственным и… жутко красивым. Это опасная красота, пугающая. Сейчас, когда я провела больше времени с Ричардом, они вдруг перестают казаться мне похожими. Несмотря на то, что внешние сходства неоспоримы, я не могу их сравнивать. Будто после той информации, которую дал мне Ричард, что-то переменилось.

— Ты не пришла на ужин, — говорит он таким тоном, словно объелся чего-то кислого. Или как будто сам факт необходимости говорить со мной выводит его из себя.

— Не голодна, — отвечаю так же резко.

Джек оглядывает меня с головы до ног, лицо его приобретает странное выражение…

— Приведи себя в порядок и спускайся, — при этих словах он отворачивается, словно смотреть на меня не может.

И только теперь я понимаю, в чем дело.

Смотрю вниз, на полы своего халата, и до меня доходит, что во время танцев он совсем распахнулся, и теперь мое тело почти полностью голое перед ним.

Черт!

Да как такое возможно!

Стараюсь не подавать виду и запахиваюсь, продолжая держать лицо.

— Я никуда не пойду.

Джек рыкает, и от этого звука внутри меня что-то переворачивается.

— Я сказал — ты спустишься к ужину.

— Нет, — я шагаю вперед, внезапно смелая (или, скорее, сумасшедшая) и говорю ему прямо в лицо. — Что ты мне сделаешь? Снова ударишь?

Джек долго молчит. Он рассматривает меня так, будто я — товар на полке в магазине. Чувствую, как покрываюсь пятнами то ли от ярости, то ли от смущения.

Жду.

Ожидать от Джека можно чего угодно, а лучше — вообще не строить никаких ожиданий, ведь иначе можно сойти с ума.

Он тоже делает шаг вперед — и теперь между нами лишь небольшой порог моей комнаты. Мое личное пространство, в которое он может ворваться, когда ему заблагорассудится.

— Я слышу, как стучит твое сердце, — шепчет он, наклонившись к моему лицу так близко, что я чувствую жар его дыхания. — И чувствую, как ты пахнешь. Моим братом.

Пытаюсь понять, что это такое странное прорезает его голос на последней фразе… Но не могу. Это не ревность, откуда бы ей взяться? Но словно сам факт того, что я была с его братом, провела с ним рядом несколько часов, раздражает его? Кажется ему мерзким?

— Какое тебе дело?

— Никакого, — Джек отталкивает меня и проходит в комнату. Оглядывает ее безразличным взглядом. Мне становится стыдно за разбросанные подушки и одеяла, но лишь на пару секунд. Это их проблема, что я здесь умираю от скуки.

Пока я размышляю об этом, Джек садится в единственное кресло, стоящее у окна, забрасывает одну ногу на другую и откидывается на спинку. Выглядит так, словно ему бесконечно удобно вот так здесь заседать.

Я так и остаюсь стоять в пороге.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— А на что это похоже?

— Словно тебе нечем заняться.

— Мне и правда нечем заняться. На это время у меня был запланирован ужин с тобой, а ты решила поиграть в недотрогу. Посижу здесь. Возможно, даже останусь на ночь.

Он начинает смотреть в окно, как будто это — телевизор, по которому показывают жутко забавный фильм.

— На ночь? Что тебе делать здесь всю ночь?

Джек поворачивается ко мне, и я снова чувствую его внимательный, пристальный, жадный взгляд на своих ногах, талии и шее. Мурашки бегут по коже.

— Я купил тебя. Могу делать все, что захочу.

От ужаса у меня перехватывает дыхание.

Я чувствую, что вот-вот закричу, но также понимаю, что с Джеком нельзя кричать. Ничего хорошего не выйдет. Я заупрямилась, и вот к чему это привело.

О нет.

Он всегда — всегда будет брать свое. Будет делать так, чтобы добиться желаемого. Мне в жизни не стать победителем в нашем с ним поединке! Только если…не брать его хитростью.

— Ладно, черт с тобой, — выпаливаю я. — Давай поужинаем.

— Ты меня приглашаешь?

Я не могу скрыть того, что шокирована.

— Ч… что? Нет, это ты меня приглашал.

— Ну, я передумал. Я отклоняю свое приглашение, лучше я останусь здесь. На всю ночь.

Чертов ублюдок! Я понимаю, что это манипуляция, причем такая красивая и элегантная, словно золотая цепочка, сплетенная из маленьких звеньев вручную. Но я не могу не злиться! Ненависть к этому человеку вдруг обрушивается на меня, буквально сбивает с ног! И это мешает мне контролировать эмоции, мешает мне думать.

— Ты что — сумасшедший?

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— С любой стороны! — в ярости я подхожу к нему и становлюсь над ним, закрывая ему обзор на сад. Так забавно — я сейчас выше него, но даже в этом положении он смотрит на меня сверху вниз, это выражено в его взгляде и его насмешливо изогнутых бровях. — Ты сам попросил меня поужинать с тобой.

— И ты отказалась…

— Теперь я согласна!

— Но не согласен я.

Это детский сад.

Я злюсь и выгляжу, как психованная, а он сидит совершенно спокойный, кажется, наслаждается происходящим. Ему только попкорна не хватает.

Мне нужно успокоиться. Я убеждаю себя в этом, уговариваю, прошу…

Но пока Джек вот так вот смотрит на меня, я не могу.

Набираю воздуха в легкие и говорю, стараясь не звучать, как готовая взорваться идиотка.

— Ты не можешь остаться на ночь.

Джек опускает обе ноги на пол и чуть наклоняется вперед, явно заинтересованный разговором.

— Почему же?

— Потому что я этого не хочу.

— Ты же понимаешь, что я могу прийти сюда в любой момент? В любую секунду? Прийти и сделать с тобой все, что приспичит моей левой пятке?

От мыслей об этом меня мутит.

— Я… да, я понимаю.

— Так в чем проблема?

Набираю воздуха в легкие и медленно выдыхаю.

— Поужинай со мной.

Джек замолкает и смотрит на меня неверяще. Он выглядит так, словно я ошеломила его. Словно он этого не ожидал.

— Что? — произносит сухими губами.

— Джек, пожалуйста, поужинай со мной. Сейчас.

Это так унизительно. Я сама себе противна, но также я понимаю, что лучше спущусь вниз и выдержу час неловкого приема пищи напротив Джека, чем останусь с ним наедине на всю ночь.

Я не знаю, чего от него ждать.

Он чертовски умен и ужасающе зол. Он не знает, что такое человечность, мораль и принципы. Он показал себя во всей красе в первый день, и такого Джека я до ужаса боюсь.

Опускаю взгляд и молча жду, что же он решит. Сердце мое колотится, как ненормальное.

Когда он встает и проходит мимо меня, задев плечом, я вдыхаю его горьковатый запах в себя и чувствую головокружение.

— Хорошо, — говорит он, и я буквально слышу грохот, с которым падает с моей души огромный булыжник. — Я отправлю Марию, чтобы принесла тебе кое-какие вещи…

— У меня есть одно платье… — начинаю я.

— Нет! — рявкает он так грубо, что я вздрагиваю. — Подарки моего брата оставь при себе. Через полчаса жду внизу. Не опаздывай.

Когда за ним закрывается дверь, я опускаюсь в кресло, где он сидел, и медленно выдыхаю.