Подарок холодной ведьмы

Лина Андреевна Славянова (2024)

Его опять пытались убить, в этот раз на костре. За сотню лет, Волк уже привык к тому, что охота на него не прекратится, пока лютый зверь хозяйничает в его теле. С проклятием он получил и дар бессмертия, чтоб вечно страдать от своих деяний, и везде быть чужим. Но однажды колдун в корчме предлагает сомнительную сделку. Он обещает помощь, взамен на опаснейшую услугу: Волк должен спасти ребёнка. Возвращение в Вергой — мир где правят князья, а колдуны благословлены слышать волю Духов-творцов. Прошло немало лет, и не только Волк изменился за это время, но весь мир. Продолжение книги Лины Славяновой «Зови меня Волком».

Глава 8

Волк зажмурился и открыл глаза. Яркий свет, слепивший его мгновение назад, сменился ночной темнотой, пропитанной запахом свежей, ещё парящей крови. Волк стоял на коленях, в раскисшей грязи, а прямо перед ним, трясся от страха и слёз Игельд, крепко упираясь маленькой ладонью в его грудь.

— Игельд, ты в поряидке? — волк прижал к себе мальчишку.

— Не-ет, — закричал Игельд, давясь слезами, — Мне очень срашно.

Волк взял его руку, отнял от груди. Игельд держал на ладони вымазанный кровью камень, и заикаясь от плача выдавил:

— Эт-то тв… твой.

Камень с лунной росой, стал чёрным от грязи, обрывки шнура торчали из отверстия вверху. Волк сунул его в рот, спрятав за щекой, отпустил Игельда и поднялся на ноги. Возле костра, сразу за бревном ничком лежал Добрыш. Его зелёный кафтан стал грязно-бурым, одна рука обрывалась безобразными кровавыми лохмотьями. Волк подошёл к мертвому приятелю, и за плечо перевернул, вместо груди щерилась чёрной требухой дыра. Возле перевёрнутой повозки валялся черноглазый колдун, его голову укрывал плащ, но даже в темноте было заметно, как он блестит в свете костра.

— Игельд, как же ты уцелел?

Мальчонка ничего не сказал, он сидел у костра, обняв колени и громко рыдал. В голос. Волк подошёл к повозке, поставил её на колёса, вынул из сундука уцелевший мех Добрыша и вынул пробку. Запах кислого арградонского вина разбавил кровавый дух. Сделав глоток, Волк снял с пояса нож, подошёл к мёртвому из рода теней, срезал кошель, затем так же срезал его у Добрыша.

— Почто мертвых обворовываешь? — окрысился Игельд. — Чести в тебе нет!

— Им уже ни к чему золото, а нам выжить надо, — Влаксан прикинул на вес, какой мешок тяжелее и кинул Игельду. — Возьми. Из лесу выйдем, тебе нужно будет на что-то жить. Иди в первый город, нанимайся к кому возьмут, хоть за еду, а не пропадёшь. А кони где?

— Сбежали.

— Ладно. Поди далеко стреноженные не ушли, коли повезёт отыщу. Вот только здесь оставаться нельзя.

Игельд испуганно оберунлся:

— Снова найдут?

— Нет. Покойники с собой заберут. Нельзя мёртвым духом дышать. Вставай.

Мальчонка послушно встал. Он уже не рыдал, не орал, только крупно дрожал, аж слышано было, как зубы стучат. Волк вынул из сундука тонкое одеяло, накинул Игельду на плечи.

— Сейчас чуть отойдём, там встанем. Я огляжу телегу нашу, коли целая, то завтра здесь дневать останемся. А если повезёт, то коней отыскать успею, — подхватывая сундук, пояснил Волк. — Ты скажи, как ты про камень смекнул?

— Это не я. Добрыш его подобрал и меня кинул.

— Мне очень жаль. Я предупреждал твоего отца, что это слишком опасно.

Волк поднял низкие ветви, пропуская Игельда вперёд, тот сердито глянул на волка исподлобья:

— Он мне не отец.

— Нет? — растерялся Волк, — Я думал…

— Подобрал меня у города, с собой позвал.

— И ты пошёл?

— А куда мне деться сирому?

— Что же с батей стало? — поинтересовался Волк.

— Не знаю. Я его не видал никогда.

— А мать?

— Померла весной.

— А что же мир? Отчего свои не приютили?

— Нет своих! Один я. Добрыш был! Теперь ты, но я тебя боюсь, — выпалил Игельд.

— Я сам боюсь, малец. И за тебя теперь тоже. Я выведу тебя из леса и пойду дальше один.

— Не сможешь. Ты дороги не знаешь, и Духи тебе не скажут.

Волк остановился на небольшой поляне:

— Здесь до завтра встанем. Ночью пойдём дальше. День тебе придётся переждать. Сейчас перегоню телегу нашу, да поищу коней. Кажется, я слышал их у воды.

— Ты знаешь, где здесь вода? — удивился Игельд.

Волк махнул в сторну:

— Оттуда ручей слыхать. Недалеко уже. Поди там спать укладываются с перепугу.

Игельд пожал плечами:

— Не далеко убёгли.

— Как перестали зверя лютого чуять, так и остановились. Они тоже за день дюже притомились.

Волк бросил сундук, сгрёб две сухих валежины, Игельд натаскал хвороста надрал трута с берёзы. Огонь быстро занялся. Волк оглядел свои руки, по локоть покрытые засохшими кровавыми пятнами, глянул на перемазанное лицо Игельда и вздохнул:

— Пойдём, малец, поищем лошадей. Да и умыться бы тебе.

До ручья оказалось десятка три шагов, а в сотне саженей жались друг к другу сонные кони. Игельд по колено зашёл воду, склонился и зачерпнув полные ладони, пил её с такой жадностью, что слышен был каждый глоток. Умывшись остатками, снова набрал пригоршни и стал пить.

— Эк тебя высушило, — подивился Волк.

— Вода жизнь дарует. А ты зря её не чтишь.

— Не чтишь… — повторил Волк, — много ли ты знаешь.

Он наспех умылся, и пошёл за животиной. Игельд долго тёр руки и лицо, вымочил всю рубаху, но начисто так и не отмылся, когда Волк вернулся, тот стоял уже набрал свой мех воды и старательно закупоривал его.