Повешенный

Лина Вальх (2021)

«Люди — величайшее порождение эволюции, вершина творения природы, плод долгих веков созидания, разрушений и изменений. Но они об этом не догадываются, веря в ложь всепрощающего и милостивого бога. Жаль, они не знают, что бог — лишь источник их жизни, энергия, без которой Вселенная не сможет существовать. И стоит мне лишь нажать на кнопку, как все погрузится во тьму».Чикаго, 1930-е. Уильям Белл — умелый шулер и молодой хирург. Ему всегда везло в карты и на операционном столе. В жизни Уильяму везло чуть меньше, но он считал, что еще недостаточно понял правила игры. Когда же дело доходило до его друзей — Уильям Белл мог по праву считать себя самым невезучим человеком в жизни.Уильям Белл не любил лакеев. Но именно ему досталась эта роль. Стряхивать пыль и заботливо складывать скелеты обратно в шкаф — теперь это его обязанности на посту дворецкого Вселенной.

Глава I. Знакомьтесь, Уильям Белл

Сентябрь, 1931

— О, дон¹ Куэрво! Какая приятная встреча! Не ожидал вас сегодня здесь увидеть!

Уильям Белл, будучи в своё время студентом прилежным и весьма одарённым, довольно быстро усвоил правила игры в обществе. К концу первого вечера он выучил имена каждого пришедшего в бар и то, с кем общаться стоит, а к кому лучше не подходить, даже чтобы поздороваться. И, перешагнув двадцать пятый день рождения, уже уверенно каждый месяц выкладывал до цента сумму арендной платы, не волнуясь за будущее.

Сидящий напротив мистер Куэрво скривился.

— Я уже не раз говорил тебе не называть меня так, — он нервно дёрнулся, стряхнув с кончика сигары пепел, и смерил Уильяма предупреждающим взглядом. — Люди могут неправильно понять.

Законопослушность была характерной чертой семьи Куэрво. Сеть небольших ювелирных салонов в городе — идеальный бизнес. А вовремя оплаченные налоги — лучший способ избежать лишние вопросы со стороны властей. Поэтому никто не обращал внимание, когда на задний двор одного из ювелирных магазинчиков приезжал небольшой грузовичок, полностью загруженный звенящими ящиками.

— Разумеется, — Уилл улыбнулся, небрежно раздавая карты. — Просто тебя так идет это обращение.

Толстые пальцы Анхеля сжались в кулак.

Взгляд Куэрво переметнулся на кого-то за спиной Уилла, и Анхель нахмурился. Пользуясь моментом, Уильям скользнул кончиками по обращённым к нему рубашкой картам, а затем отложил колоду в сторону и многозначительно кашлянул в кулак, привлекая к себе внимание.

— Что это с ним? — мрачно пробормотал Анхель, кивнув на кого-то за спиной Уильяма и нервно пытаясь выбрать карту в руках.

Уилл удивлённо хмыкнул и обернулся. Взгляд быстро пробежался по барной стойке и остановился на заливавшем в себя явно не первый шот мужчине.

— Энтони? Да он только что проиграл фамильное кольцо своей жены, — Уилл недобро усмехнулся, разворачиваясь обратно к картам. — Жаль паренька: всего восемнадцать, а он уже по уши в долгах.

Уголки губ Анхеля нервно дёрнулись, исказив лицо, и он выдвинул вперёд несколько фишек.

— Уверен, что ему просто не повезло.

Уильям вновь снисходительно кивнул в ответ на слова сеньора Куэрво и уже хотел было сделать ставку, как вдруг замер. Пальцы свело, и он с трудом смог удержать в руках карты. Шум окружил Уильяма жужжанием пчёл. Сознание на миг опустело, и показалось, что голова взорвётся от напряжения.

— Анхель!

Уильям и мистер Куэрво одновременно подпрыгнули на месте: голос неожиданно и слишком громко раздался у Уилла за спиной.

— Натаниэль! — Анхель улыбнулся, бросил карты рубашкой вверх и, поспешив подняться, протянул подошедшему руку. — Неожиданно как-то. Ты ведь обычно предпочитаешь избегать… таких мест.

— Как и ты, — отстранённо бросил Натаниэль. Он скривился и стряхнул с пиджака невидимые пылинки. — Впрочем, я не мог позволить себе пропустить дегустацию новой партии текилы, которую завезли два дня назад в город. Уверен, носящий твоё имя напиток² не может быть отвратительным на вкус или же столь же женственным, как итальянское игристое вино.

Анхель дёрнулся: о том, что поставляемый в подпольные бары алкоголь был результатом его трудов и хлопот, знали немногие.

Натаниэль резко обернулся к Уильяму. Взгляд его прозрачных серых глаз скользнул по его лицу. Тряхнув головой и даже не разметав уложенные гелем волосы, Натаниэль белозубо улыбнулся Анхелю снизу вверх. Ему было около тридцати. В обтянутых молочно-кофейными перчатками руках он сжимал тёмную фетровую шляпу, которую не стал оставлять вместе с пальто у входа. Он улыбался, но в этом не было ничего дружественного или тёплого. Лишь формальная вежливость и неловкость повисшей паузы, которая вскоре была точно так же, как и прежде, бесцеремонно прервана:

— Натаниэль Кёниг.

— Рад знакомству.

— Это ненадолго.

Уильям поёжился: он еще никогда не видел таких же бледных, водянистых и почти прозрачных глаз. Они пугали своей стеклянностью. От Натаниэля исходил холод, стоило только столкнуться с ним взглядом.

Уилл не смог выдавить из себя ни звука. Только молча открыл рот в ответ на дерзость Натаниэля и его обворожительную до сведённой от боли челюсти улыбку.

— А это у нас, — Анхель вклинился в неловкое молчание, — Уильям Белл. Один из лучших игроков Чикаго в покер. Практически никогда не проигрывает, — он нервно усмехнулся, тряхнув каштановыми кудрями.

— Вот как? — Натаниэль удивлённо вскинул светлую бровь, плавно, как кот, опустился на принесённый подсуетившимся официантом стул и бросил шляпу на стол. — Что ж, видимо, я действительно не зря пришёл сегодня. Хотелось бы поближе познакомиться с человеком, который практически никогда не проигрывает. — Стягивая с рук перчатки, Натаниэль откинулся на резную спинку и закинул ногу на ногу.

Натаниэль смаковал слова, пробовал их на вкус и растягивал, как тёплую карамель. Его голос, точно обитый мягким бархатом, создавал ощущение приветливости. Уильям нервно сглотнул, покрепче сжав свои карты, и отвёл взгляд, надеясь, что хоть так исчезнет липкое чувство, захватившее его голову.

— Что ж, я думаю… — Анхель неуклюже замялся и отложил карты в сторону. — Думаю, мне пора идти. Уже слишком поздно. Уверен, вы и без меня сможете познакомиться поближе.

Стул со скрипом отодвинулся, и Куэрво, отвесив обоим игрокам короткий кивок, спешно широкими шагами направился к выходу. По лицу Анхеля катился пот, который он безуспешно пытался отереть ажурным платком.

Натаниэль хмыкнул и по-хозяйски подобрал карты Анхеля, опускаясь на его место.

— Ха, да у него каре!

Натаниэль присвистнул и, качнувшись, с грохотом опустил стул на все четыре ножки. Стол подпрыгнул, и выдвинутые фишки рассыпались по столу. Уилл не успел заметить, как Натаниэль сгрёб к себе все карты и манящим жестом попросил Уильяма отдать и те, что держал сейчас в руках. Уилл с трудом смог сглотнуть и протянул Натаниэлю свои карты.

— Замечательно, — Натаниэль подмигнул Уильяму.

Расстегнув пиджак, под которым Уилл успел заметить кобуру, Натаниэль вновь растасовал колоду. Карты скользили в его длинных и тонких, похожих на лапки паука, пальцах настолько быстро, что даже Уилл не мог заметить ни одного намёка на блеф.

— Что предпочитаете, классику или техасский? — карты замерли в руках Натаниэля, острая светлая бровь надломилась.

Уилл растерялся от такого вопроса: обычно именно он решал, какую партию они с соперником будут разыгрывать на этот раз.

— Классику, — ответил он спустя несколько секунд раздумий.

— Классику? Не любите пробовать что-то новое, мистер Белл? — Натаниэль разочарованно хмыкнул. — А как же эксперименты, ранее неизведанные ощущения? Мне казалось, что такой человек, как вы, несомненно, должен стремиться к самосовершенствованию.

От взгляда Натаниэля хотелось поскорее спрятаться: он был тяжёлый, разом давил на Уилла и проникал сквозь него, пробирался в каждый уголок сознания. Натаниэль был тем человеком, одно лишь присутствие которого в помещении заставляло воздух становиться тяжелее и гуще, опускаться на пол и лишать людей возможности дышать, выбивая из лёгких остатки кислорода.

— Не думаю, что мне повезёт так же, как и мистеру Куэрво, — Натаниэль сбросил себе и Уиллу по очереди две карты, отложил колоду в сторону и поднял свои собственные. — А вы, мистер Белл, и вправду настолько удачливы, что наш общий знакомый решил непременно упомянуть об этом?

Уильяму везло только на словах: ни одна из полученных им карт не могла привести к выигрышу. Фишек осталось не так много, чтобы разбрасываться ставками необдуманно, и все же достаточно, чтобы контролировать игру. Ставка Анхеля, на которую он положил глаз ещё в начале партии, была единолично отобрана Натаниэлем, хотя у него наверняка и без того было достаточно денег, чтобы вести игру.

Тусклый отблеск упал на рубашки чужих карт, и Уилл почувствовал, как кровь отливает от его лица — тонкие, едва ощутимые засечки, сделанные им на этой колоде, хорошо виднелись на картах. Было ли это простым совпадением или же Натаниэль оказался далеко не любителем сыграть в покер, Уильям не знал, но предупреждающий голос в голове советовал как можно скорее уйти отсюда.

— Боюсь, сеньор Куэрво склонен преувеличивать некоторые вещи, — неловко хохотнул Уилл, унимая пронзившую руки дрожь. — Особенно когда они касаются моего таланта к игре.

Горло пересохло настолько, что даже собственный голос показался хриплым и надломленным. Он осторожно выдвинул вперёд несколько фишек. Окружающие словно бы и не замечали тёмного тумана, расползающегося вокруг их столика, а рука сама потянулась, чтобы добавить ещё несколько фишек к уже выставленным в начале.

— Десять кругов, — голос Натаниэля вырвал Уилла из охватившей его прострации.

Уильям не сразу сообразил, о чем он, однако взгляд упал на выставленную вперёд к уже находившимся там двум фишкам парочку черных, чья сумма слишком ощутимо превышала его месячную зарплату.

Натаниэль сбивал: своими жестами, ухмылками, фразами. Ставки нового знакомого увеличивали растущую в центре стола гору фишек довольно быстро. А Уильяму удалось вытащить неплохую комбинацию, сменив парочку карт.

Спокойствие давалось ему с большим трудом, но он смог совладать с дрожащими руками. Пальцы толкнули вперёд ещё несколько фишек, при проигрыше загонявших Уильяма в долговую яму на ближайшие пятьдесят лет. Он улыбнулся, представив, как отрабатывает проигранную сумму, трудясь на благо мистера Кёнига следующие несколько десятилетий, и, пару мгновений подумав, выставил ещё парочку черных фишек, поднимая предложенную соперником ставку в два раза.

— Пятьсот пятьдесят долларов? — Натаниэль скептично выгнул бровь. — Мистер Белл, скажите честно, кем вы работаете, что можете позволить себе поставить на кон целых пятьсот пятьдесят долларов? Вы чей-нибудь личный адвокат? Или, возможно, брокер? Или… как там эта фраза звучит? — он характерно цокнул языком, словно что-то вспоминая. — Точно! Юноша чести?³ Ах, я знаю. Вы чей-то консильери⁴, ведь так, мистер Белл? Признавайтесь.

Уилл повёл плечами и поджал губы. Нахождение в этом баре и общение с такими людьми как Анхель Куэрво предполагало определенное положение в иерархической лестнице местных «кланов», которого, однако, у Уилла не было. Тем не менее в этих кругах его знали многие. Уилл тщательно выбирал себе знакомых, чтобы в одно прекрасное утро не обнаружить себя с пулей во лбу.

— Вы не угадали, — он покачал головой, задумчиво играясь одной рукой с фишкой. — Я врач, мистер Кёниг. Это вас удивляет?

Натаниэль помедлил, сверкнув массивным потускневшим перстнем.

— Вра-ач. Занятно. Значит… простой врач может позволить себе поставить полугодовую зарплату в покер? Неужто в этой стране люди стали так хорошо зарабатывать, мистер Белл? Я даже как-то рад за наш средний класс. Не думал, что после такого разгромного кризиса простой врач сможет ставить в покере пятьсот долларов! — по-детски восхищённо воскликнул он.

Натаниэль улыбнулся, уверенным жестом повышая ставку в два раза. Уилл выдохнул, покрепче сжал в руках карты и подкинул воздух три фиолетовые фишки, сверкнувшие потёртыми серебристыми цифрами.

— А кем же работаете вы, мистер Кёниг, в свободное от работы время? — ладонь Уилла накрыла упавшие на поверхность стола фишки, и он, накинув их друг на друга, подвинул к остальным.

— Я разнорабочий. Тружусь то здесь, то там. Не люблю долго задерживаться на одном месте. Быстро выгораю, — Натаниэль рассеянно пожал плечами. — Поэтому предпочитаю пробовать все и сразу.

— Вот как. Значит, вы богатый безработный, — присвистнул Уильям, выдвигая фишки; это была уже шестая ставка, и он начал чувствовать себя весьма комфортно, поставив на кон своё годовое жалование и готовясь удвоить его на следующем круге. — Должно быть, вы много где побывали, мистер Кёниг? Любите путешествовать?

— Да, стараюсь, когда выпадает подходящая возможность, — Натаниэль ответил на ставку Уильяма точно такой же суммой. — Жил довольно продолжительное время во Франции. Эти закаты на Монмартре… Поразительно очаровательная страна, знаете ли. И кухня у них приличная. Хотя я и не любитель мидий, — Натаниэль скривился. — Ещё вино, да, лучшее, что я пробовал со времён моей юности в Греции. Испанское даже рядом с ним не стоит. А какие там женщины! Ах, мистер Белл, вам точно нужно съездить во Францию.

Уголки губ Уильяма потянулись в стороны в скромной улыбке, и он склонил голову набок.

— Никогда не замечал за собой тяги к путешествиям. Да и Франция, честно говоря, не то чтобы сильно меня привлекала. Французы слишком… высокомерны? Взять хотя бы мою учительницу французского…

— Ну что вы, — покачал головой Натаниэль. — Более высокомерных людей, чем американцы, поверьте, вам не найти ни в одном уголке этого мира. Никогда не видел, чтобы так кичились своими несуществующими корнями, как местные претенденты на аристократизм. Старушка Европа содрогается при виде американских удальцов каждый раз, когда один из них ступает на её берега.

Проснувшийся азарт и близость окончания партии не позволяли просто сдаться сейчас и проиграть. Натаниэль замер, оценивая выдвинутую ставку, а затем положил карты на стол рубашкой вверх. Он стащил с пальца перстень, задумчиво покрутил его в руках и, подавшись вперёд, заманивающе поводил им перед Уиллом.

Кольцо вблизи выглядело ещё массивнее, чем на пальце Натаниэля. Простое на первый взгляд кольцо притягивало аскетичностью Металл немного потемнел, но золотой блеск все ещё был заметен. В нескольких местах на перстне виднелись вмятины. Узор поистёрся, оставив после себя едва заметные линии. Рубленое выточенное изображение на плоской части было слишком мелким, чтобы беглым взглядом разобрать, что на нем изображено — Уилл смог разглядеть лишь массивный глубоко вырезанный в жёлтом металле церковный крест.

— Что вы скажете на это, мистер Белл? — с вызовом бросил Натаниэль. — Испания, середина, хм, — он задумался, — четырнадцатого века.

Перстень с громким стуком опустился на стол, а Натаниэль с победоносным видом отпрянул на спинку стула.

Уильям замер: пальцы с силой сжали карты, отчего те начали складываться пополам. Ставка оказалась слишком крупной, а проиграть сейчас Уилл просто не мог, не смотря на дрожь во всем теле и сжимающееся в груди сердце. Он блефовал с самого начала игры и был уверен, что Натаниэлю об этом прекрасно известно — он смотрел на него взглядом родителей, пытающихся добиться правды.

Нужная ставка была тщательно спрятана во внутреннем кармане, защищённом от ловких рук воришек, и Уильям поспешил потянуться в него.

— Соединённые Штаты Америки, начало двадцатого века. — Небольшая бордовая книжка опустилась на стол рядом с кольцом Натаниэля.

Глядя на винно-красного цвета обложку, тиснёную золотыми буквами и государственным гербом, Уильям и сам не понимал, что сейчас больше взыграло: юношеская глупость или же твёрдость опытного игрока.

— И как это понимать, мистер Белл? — вкрадчиво поинтересовался Натаниэль, удивлённо вскинув брови.

— Я ставлю себя. Если я проиграю, то обязуюсь съездить с вами в Париж, мистер Кёниг, и поменять своё мнение о французах и французских женщинах.

Высокие напольные часы раздражающе тикали, приближая полночь и наступление нового дня. Натаниэль вскинул руку так, что край рукава сполз вниз, обнажая часы на его запястье, и нахмурился. Тихий стук каблука донёсся до Уилла, и он посмотрел под стол, заметив, как нога Натаниэля нервно отбивает ритм часов. Он молчал, а затем резко посмотрел на Уильяма.

— О нет, мне такого счастья не надо, спасибо, — вежливо вскинул руки Натаниэль.

Взгляд его серебристых глаз перебегал с внушительной горы фишек в центре стола на довольное лицо Уильяма и обратно. Пальцы пропустили между собой светлые прилизанные пряди, растрепав их. Губы скривились в ухмылке. Натаниэль не был похож на сумасшедшего, но…

Его взгляд и эта улыбка твердили о совершенно обратном.

— Пасую.

Натаниэль откинулся на спинку стула и бросил карты на стол. Пасует? С его-то комбинацией? Карты упали с грохотом, сотрясшим до звона обитые мягкими обоями стены бара, хрустальные люстры и светильники. Перед глазами все плыло, и лишь острый мертвенный смех Натаниэля прорезал опустившуюся стеной тишину в сознании Уилла. Короли Натаниэля заговорщицки подмигивали Уиллу, словно предательски насмехаясь, а выложенные им тройки и шестёрки траурно отражали глянцевой поверхностью приглушенные светильники.

Смех Натаниэля резко прекратился, растворяясь в мягком, приглушенного цвета бордовом бархате и лишь эхом отскакивая от маленьких кристаллов светильников.

— Вам сегодня невероятно повезло, мистер Белл, — Натаниэль натянуто улыбнулся, склонил голову набок и зажал зубами вытащенную из серебристого портсигара сигарету. — Причём не один раз. Впервые вижу настолько везучего человека, Уильям. Я бы вам поаплодировал, но…

Натаниэль в извиняющемся жесте развёл руками и чиркнул спичкой о шершавую поверхность коробка. Уилл нахмурился: голос мистера Кёнига был невероятно спокойным, но кончики пальцев ощутили неприятное покалывание, словно от маленьких собиравшихся в воздухе электрических разрядов. Люстра в центре зала дрожала, звеня прозрачными хрусталиками, но, кажется, никто кроме Уильяма этого не замечал. Он услышал чей-то топот, но все в зале оставались спокойными.

— Тебе практически удалось убедить меня, что у тебя роял-флэш, — неожиданно произнёс Натаниэль, выпустив в лицо Уильяму облачко сладковатого дыма. — Я восхищён, Уилл. Правда. — Его длинные пальцы потянулись за перстнем, возвращая его на положенное место, отчего пепел с сигареты серым снегом опал на потрескавшийся от времени паркет. — Не каждому такое под силу.

Уилл не понимал, чем так восхитил Натаниэля, потому как ни один из продуманных им заранее манёвров не сработал. Кёниг казался открытой книгой, в которой Уилл не мог разобрать ни одной строчки — все сливалось, перепутывалось между собой и сгорало яркой вспышкой сигаретного кончика. Иллюзия превосходства, затмившая разум Уилла, не позволила ему заметить самое главное.

Это Натаниэль выбирал, каким будет следующий шаг Уильяма.

А не он.

— Поэтому дружеский совет, — Натаниэль глубже втянул в себя сигаретный дым, чтобы в следующее мгновение выпустить его в воздух маленькими неровными кружочками, — тебе лучше свалить отсюда, да побыстрее. Если ты, конечно, хочешь остаться в живых.

Уильям не понимал. Он нервно вздохнул, почувствовав, как его сердце учащённо забилось в груди. Сознание резко пронзило болью: мысли спутались, заметались, — а перед глазами поплыло. Что-то липкое, тёмное наползало, скользя по коже, проникая внутрь и обволакивая каждую клеточку тела. Он вздрогнул: что-то тёплое упало ему на руку, — и опустил затуманенный взгляд на замершую над картами кисть. Жирное алое пятно медленно растянулось неровными краями и начало сползать вниз. Оно замерло на остро выпирающей косточке запястья, чтобы в следующее мгновение сорваться вниз на тёмную поверхность стола. Пересохшие от напряжения губы разомкнулись, и на язык попал мёртвый металлический вкус крови. Манжет белой рубашки покрылся розоватыми разводами, в глазах начало двоиться, и как бы Уилл не пытался — у него не получалось отогнать от себя медленно наползающий туман.

Он смог только рассмешить Натаниэля.

— Тебе нужно поспать, Уильям Белл, ты неважно выглядишь, — он небрежно вдавил ногтем сигарету в поданную ему пепельницу, а затем перегнулся через стол, приблизившись к лицу Уилла и вглядываясь в его глаза. — Доброй ночи. Надеюсь, для тебя она пройдёт лучше, чем для остальных гостей.

За спиной Натаниэля скользнули расплывчатые тёмные фигуры. Яркие вспышки хлопками разорвались в сознании, сливаясь воедино с криками людей. Уилл успел только нахмуриться в недоумении: поверхность стола неожиданно оказалась слишком близко от его лица, резкая тупая боль пронзила нос и затылок, а вслед за ней пришла умиротворяющая тишина.

Все отступило. Тьма поглотила весь бар и лицо нового знакомого, оставив Уильяма захлёбываться вопросами.

…которые не стоило задавать.

Примечания

1

1) Обычная форма уважительного обращения к мужчине; 2) «титул» крёстного отца в итальянской и американской мафии.

2

Jose Cuervo является самым продаваемым брендом текилы. Производится с 1795 года.

3

Giovane D’Onore — Юноши чести — Друзья и сторонники мафии, как правило, не итальянских кровей. В это обширную группу входят коррумпированные чиновники, полиция, юристы, банкиры мафии, и все те люди, которые помогают семье функционировать.

4

Consigliere — «Советник» — консультант Дона. Реальной власти, в принципе, не имеет, однако Дон, как правило, прислушивается к советам своего консильери, и теоретически этот человек может протолкнуть почти любое решение.