Давид. Я забрал тебя в уплату

Лия Седая (2025)

Сильные пальцы сжались, слегка пережимая горло. Страх заставил меня оцепенеть. Вытянуться струной под горячей ладонью. Я непроизвольно выпрямилась. Подалась грудью вперед. Полностью вложила себя в руку хозяина города. И кавказец это заметил. — Он рассчитался тобой, Славная. А я эту плату принял. Теперь ты моя собственность.

Глава 1. Мирослава

Огромный черный внедорожник подрезал нас настолько неожиданно, что я даже не успела завизжать.

Эдик вывернул руль, направляя машину на обочину и одновременно ударяя по тормозам.

— Вашу мать!

Ремень безопасности натянулся, больно впиваясь в грудь. Я машинально выставила ладони вперед, чтобы упереться в панель машины. Страх сковал тело, даже не позволяя вскрикнуть.

Под громкий визг шин наша тойота остановилась буквально в десятке сантиметров перед дорожным отбойником. И меня сразу же отбросило обратно на спинку кресла.

— Мира, заблокируй дверь! — неожиданно рявкнул муж, нажимая на кнопку со своей стороны.

Не успев ничего сообразить, я только вскинула глаза.

Из джипа, перегородившего нам путь, вышли трое мужчин и направились к нам. Все на одно лицо, крепкие, мускулистые, в черных пиджаках и бородатые. Кавказцы!

Тот, что подошел с водительской стороны, дернул ручку и понял, что мы заперлись. Гортанный смешок и резкий взмах кулаком. Внутрь машины градом посыпалось стекло, а нападавший моментально просунул руку и перекинул флажок дверного замка.

Эдик, закрыв лицо руками от осколков, попытался ему помешать, но уже было поздно. Упершись спиной в свою дверь, я круглыми от ужаса глазами наблюдала за происходящим. Что вообще происходит?

И, наконец, закричала, потому что позади меня кто-то тоже открыл авто. Заваливаясь назад, я попыталась удержаться, но не вышло. Один из кавказцев подхватил меня за плечи, оберегая от падения на землю. Яркий отблеск на блестящем лезвии и моя последняя защита, ремень безопасности, был перерезан одним взмахом ножа.

— Оставьте меня! — забилась я в чужих руках как птица в силке. — Кто вы такие? Отпустите!

— Меллаша! Тихо! — рыкнул на меня сразу на двух языках незнакомец, встряхивая. — Тебя велено не трогать, замолчи.

И я замолчала. Потому что глаза у него были такие, что сразу стало ясно: заору — будет хуже.

А вот Эдика, видимо, им кто-то велел именно «потрогать». Моего мужа тоже выволокли из машины, и сейчас он висел безвольным мешком в руках двух других напавших на нас. Увидев под его носом кровь, я заскулила сжимаясь. Они его избили!

Господи, что происходит? Кто это такие? И почему никто не остановится нам помочь, неужели не видят, что происходит?

Но машины летели по трассе, словно нас тут и не было. Кому захочется влезать в чужие разборки с горцами?

Эдика, как барана, забросили в багажник огромной машины и захлопнули дверь.

— Яха, Саид, — махнул один из тех, кто похитил моего мужа. — Поехали.

— Возьми, — тот, что удерживал меня, протянул мне маленький кусочек картона. — Будет надо, позвонишь. К ментам не суйся. Не помогут.

Машинально сжав визитку, я так же молча смотрела, как они садятся в автомобиль и, резко нажимая на газ, уезжают.

Мелкие камушки гравия зацокали по капоту нашей машины. Поднявшаяся пыль заклубилась вокруг меня, оседая на руках, лице.

Мазнув ладонью по глазам, я посмотрела на нее. Мокро. Я что, плачу и сама этого не замечаю?

Боже, да что ж я стою-то как тупица! Надо что-то делать, в полицию звонить! Это же похищение.

Я бросилась за руль тойоты. Скорее, бежать, спасать мужа из лап этих бандитов.

«К ментам не суйся. Не помогут»

Перед глазами встал острый как бритва, взгляд чеченца.

И я ссутулилась, опустила руки, глядя на засыпанный осколками стекла салон машины. Действительно, не помогут. Только хуже будет, если не послушаюсь.

В сумочке, валявшейся на коврике с пассажирской стороны, зазвонил мобильный. Она слетела с колен, как только Эдик ударил по тормозам, а поднимать ее было бессмысленно.

Снова обойдя машину, я достала смартфон. Звонил неизвестный номер.

— С-слушаю, — заикаясь от пережитого, я приняла вызов.

— Мирослава? — мужской низкий голос был мне незнаком.

— Д-да.

— Говорить можешь, отлично. Слушай внимательно.

— К-кто вы? — перебила я, ловя ртом воздух.

Они мне звонят.

Похитители моего мужа звонят мне!

— Прочти мое имя на визитке, что тебе дали, — голос заледенел. Наверное, его нечасто так дерзко перебивали. — Твой муж накосячил. Взял то, что принадлежало не ему, и не планировал возвращать. И он за это будет рассчитываться. Женщин я не трогаю, поэтому тебе ничего не угрожает, если ты будешь умницей и прижмешь свою аппетитную задницу. Сиди дома, на работе не появляйся. Документы тебе привезут мои люди.

Резкие гудки отбоя взорвали мою голову. Кто это? Эдик что-то украл?

Визитка!

Я поднесла уже помявшуюся в пальцах картонку к глазам. Буквы прыгали, зрение смазывалось от слез, но я все же прочитала.

Давид Гириев. Номер телефона.

И все.

Истерика накатила внезапно. Я завыла, зарыдала в голос, опуская руки. Тело затряслось в судорогах, выкручивая мышцы и суставы.

Давид Гириев.

Самый опасный и страшный человек нашего города. Его боялись все предприниматели. Старались не связываться с ним ни под каким предлогом.

Оружие, ограбления, рэкет, убийства. Все ужасные преступления людская молва приписывала ему и его людям. Он был везде, где крутились большие деньги. Никто не мог от него защитить, он купил всех и вся. Полиция кормилась с его рук, прикрывая со всех сторон. А губернатор по телевизору называл своим другом и главным благодетелем области.

У нас просто нет никаких шансов.

До дома я добралась как в тумане.

Не обращая внимания на удивленный взгляд дежурного, поставила машину в подземку. Пикнула сигнализацией, а потом безразлично пожала плечами: окно-то разбито, толку от нее?

Но документы все же из бардачка забрала. Хватило ума.

В квартире было темно и как-то… одиноко? Мы ведь всегда приезжали с работы вдвоем с мужем. А где он сейчас?

Машинально разделась, умыла руки и лицо. Не зажигая света, вскипятила чайник на кухне.

— Что же мне делать? — я уткнулась лбом в сомкнутые ладошки и закрыла глаза.

Вариантов не было. В полицию не пойдешь. Помощи просить не у кого, никто не станет связываться с Гириевым. Остается только одно — ждать.

Ждать хоть каких-то новостей и попытаться не сойти с ума.

Что Эдик мог забрать у этого человека? Каким образом мы вообще могли с ним пересечься? Два года назад мы с мужем решили рискнуть. Взяли громадный кредит и выкупили в соседнем райцентре небольшой молочный заводик. Убыточный, захиревший, едва-едва покрывавший свои расходы.

И с тех пор потеряли покой.

Пахали как лошади, днями и ночами. Закупали постепенно оборудование, запускали новые линии производства, пытались заручиться поддержкой властей. Собственное производство в области им тоже было выгодно.

И у нас получалось. Работа шла, людей мы не обманывали, платили вовремя и достаточно неплохо. Муж, с которым мы поженились еще в институте, оказался хорошим управленцем, а на мои плечи легла вся бухгалтерия. Завод очнулся от спячки и стал не только содержать сам себя, но и приносить еще небольшую, но прибыль.

Все шло замечательно.

Что мог украсть у чеченцев Эдик?

Слезы вновь закапали на стол. А если он уже мертв? Как я буду жить? Вопросы, вопросы… И ни единого ответа.

Эдик мой первый и единственный мужчина в жизни. И другого я рядом с собой не представляла.

Зачем?

Меня все устраивало.

Тело вдруг налилось тяжестью. Истерика дала о себе знать подступившей усталостью. Со стоном я уперлась руками в стол и подняла себя. Нужно полежать. Может быть, повезет уснуть. Утро вечера мудренее, вдруг придет завтра какое-то решение, которое я пока не замечаю.

Погасила везде свет, переоделась в пижаму в темноте. Как будто она могла облегчить мои метания. Спрятать меня от собственных мыслей и горестей. Совсем как в детстве. Чтобы Новый Год наступил поскорее, нужно было лечь спать пораньше.

Откинула покрывало и замерла. Трель дверного звонка вспорола тишину пустой квартиры, словно кривой кавказский кинжал.

Страх моментально парализовал тело. Я застыла над кроватью.

Никто не должен был прийти, я никого не ждала.

Желание узнать что-то о муже было сильным. Но страх оказался сильнее. Врать себе было бесполезно. Ногти моментально ослабели в коленках.

Звонок прозвенел повторно, уже гораздо дольше и настойчивее. Словно чей-то жесткий палец давил и давил на кнопку, властно подзывая меня к себе.

И я пошла. Едва переступая ватными ногами, но пошла. Приблизилась к двери, опасаясь даже посмотреть в глазок.

— Кто?

— Мирослава Сергеевна, вам документы.

Акцент был характерным, я не ошиблась.

Люди Гириева.

Накинув цепочку, я отперла замки. Сильная рука толкнула дверь, но длина стальной цепи не позволила ей раскрыться шире, чем на десяток сантиметров.

— Мирослава Сергеевна, у вас есть два варианта. Вы открываете дверь нормально, вреда вам никто не причинит. Или я выбиваю ее, но тогда вам лучше отойти. Может ударить.

И я ему поверила.

Сразу.

Тот, кто стоял в подъезде — войдет в квартиру, так или иначе.

— Мне нужно прикрыть, чтобы убрать цепочку, — предупредила я его.

Кто его знает, подумает, что я запираюсь, и выбьет к чертовой матери.

Широкоплечий чеченец вступил в прихожую и сразу заполнил ее всем своим телом. Угрюмый, со сдвинутыми бровями, но при этом вежливый и аккуратно одетый в строгий костюм.

— Мирослава Сергеевна, Давид Султанович велел передать вам документы по заводу.

Мне протянули тонкую синюю папку. Замешкавшись и настороженно смотря на нежданного гостя, я взяла ее.

Внутри лежал только один листок.

«Заявление… Эдуард… Мирослава Сергеевна»

Сегодняшняя дата.

Подпись Эдика.

— Что это? — я потрясенно подняла глаза на Гириевского курьера.

— Это заявление на развод, — мужчина даже не моргнул глазом.

— Но… Зачем? — потрясенно выдохнула я. — Мне это не нужно! Что с моим мужем? Кто вы вообще?

— Если у вас есть вопросы, то вы можете задать их Давиду Султановичу лично, — безразлично отбрил меня чеченец. — Он ждет вас.

— Что, прямо сейчас?

— Воккха работает круглосуточно.

Я не знала их языка, но подозревала, что «воккха» обозначает их шефа. И да, решимость встретиться с ним и узнать обо всем, что произошло, из первых уст, только укрепилась во мне. Ждать просто невыносимо.

— Я готова!

— Отлично, — мужчина неожиданно шагнул ко мне, вырывая из рук папку.

К лицу прижался тонкий платок, пропитанный резким запахом. Голова закружилась и мир померк.