Давид. Я забрал тебя в уплату

Лия Седая (2025)

Сильные пальцы сжались, слегка пережимая горло. Страх заставил меня оцепенеть. Вытянуться струной под горячей ладонью. Я непроизвольно выпрямилась. Подалась грудью вперед. Полностью вложила себя в руку хозяина города. И кавказец это заметил. — Он рассчитался тобой, Славная. А я эту плату принял. Теперь ты моя собственность.

Глава 6. Мирослава

И тут же подавилась, едва головка коснулась неба. Рефлекторно напрягла язык, попыталась сжать зубы. Желудок сдавило спазмом, рождая тошноту.

— Блядь! — вырвалось у Давида.

Мужчина схватил меня за челюсть, вынуждая раскрыть рот шире.

— Славная, ты что, сосать не умеешь? — гневно рявкнул он, подаваясь бедрами назад. — Твою мать!

И я не выдержала. Заревела, давясь собственной слюной. Попыталась стереть ее с подбородка, но только размазала сильнее.

— Твою мать! — снова выругался со стоном Гириев, обхватывая член ладонью.

Зашипел от злости и неудовлетворенности. Отступил от меня на шаг.

А я рыдала, закрыв лицо руками. Как была, стоя на уже ноющих от боли коленях, лохматая и униженная до невозможности.

— Вставай, — приказал кавказец. — И прекрати разводить сырость, я этого не люблю.

Отвернулся, заправляясь и застегивая ремень. Зло выплеснул себе в рот остатки напитка из стакана.

Не отнимая ладошек, я поднялась. Открывать глаза и смотреть на взбешенного Гириева было страшно.

Но сейчас он решал за меня.

Рванул мои руки и уставился диким взглядом прямо в душу.

— Такую хрень я прощаю тебе только на первый раз, поняла меня? Сейчас иди в свою комнату и прими душ. Я зайду позже. Слышишь? Понимаешь?

Я затрясла головой. Слышу. Понимаю.

Давид открыл дверь и что-то сказал на чеченском охраннику. Кивком велел мне выйти из комнаты. На ватных ногах я пошла туда, куда велели.

— Запомни, Славная, тебе лучше смириться, — он обхватил мою шею ладонью, едва я приблизилась. — У тебя есть выбор. Либо я буду брать тебя по согласию, либо отдам им, — он указал глазами на охранника. — И не факт, что тебе это понравится.

Пальцы разжались, слегка отталкивая. Как будто он отшвырнул меня. И сразу отвернулся, теряя интерес.

— Шагай, — велел мне бородач, стоявший в коридоре.

И я зашлепала босыми ногами следом. Как кукла. Безмолвная, равнодушная ко всему. Сломленная.

Видимо, Гириев именно тут живет, раз спальню мне выделили в этом доме, а не увозят куда-то еще. Тогда нет ничего удивительного в том, что меня усыпили вначале. Он не хочет, чтобы я видела дорогу, знала адрес. Боится, что сбегу?

Я вспомнила количество охраны во дворе и того страшного мужика на крыльце. Далеко ли от них убежишь, вооруженных автоматами? Да я упаду в первую же яму, если услышу хоть один выстрел.

Меня отвели на второй этаж. Здесь было очень тихо. Ковры, устланные везде, скрадывали звуки шагов.

Молча толкнув одну из дверей, чеченец снова кивнул.

Понятно, разговаривать тут со мной не будут. Да и зачем? Я для них очередная подстилка хозяина. Кто будет с такой беседовать? О чем?

Зашла в спальню и вздрогнула от звука захлопнувшейся за спиной двери. Щелкнул замок, меня заперли.

Стоя в центре помещения, я обхватила руками плечи. Зажмурилась, задержала дыхание, пытаясь сдержать рвущиеся наружу рыдания.

Я в плену.

Страшном, ужасном. Здесь меня могут не только изнасиловать, но и вполне даже лишить жизни. Что им стоит? И кто будет меня искать? Эдик?

Рыдания перешли в истерический смех. Я утирала слезы и не могла остановиться. Да уж, муж, наверное, сейчас жутко рад, что смог откупиться. Чертов мудак!

А что мешает мне отомстить?

Мысль прошила меня насквозь. Была настолько неожиданной и пропитанной ненавистью, что я затихла.

Я никогда не была конфликтной или злой к людям. Наоборот. Но он предал меня. Тот, кто ночами нашептывал о своей сильной любви и привязанности, с легкостью отдал меня кавказцам. Знал, чем мне это будет грозить, но все равно сделал.

И я отплачу ему той же монетой. Око за око.

Комнаты, куда меня определили, были довольно внушительными. Целые апартаменты, состоящие из спальни, небольшой гостиной, абсолютно пустой гардеробной и ванной комнаты.

В дверном замке снова захрустел ключ. Отпрянув к окну, я сжалась в комок. Что, уже?

Но вошедший был мне незнаком. Шкафоподобный чеченец прошел внутрь и положил на журнальный столик бумажный сверток.

— Воккха велел надеть, — сухо известил он меня.

А потом просто вышел, не обращая больше никакого на меня внимания. Звук запирающейся клетки я слушала уже почти привычно. Какие они внимательные, охраняют как самый большой в мире алмаз.

Любопытство взяло верх.

Раз принесли то, что следует «надеть», значит в свертке одежда. Переодеться бы мне точно не мешало, щеголять перед толпой мужиков в пижаме так себе удовольствие.

Я потянула за краешек упаковки, разворачивая ее. На пол скользнул комочек невесомых кружев. Трусики? Что за черт?

Выхватив остальное, я застонала в голос.

Ну, конечно!

Комбинация. Практически прозрачная, не способная скрыть ничего. Наоборот, только оголить, заинтриговать, возбудить мужское воображение. Белье, предназначенное для ночей любви и страсти.

— Для чего, собственно, я здесь и оказалась, — мрачно произнесла я вслух, сжимая в пальцах невесомые чулки. Последнее, что нашлось в бумаге.

Идеальный наряд для всегда готовой к работе шлюхи.

Горячая влага снова стала скапливаться под веками, и я зло потерла кулаками уставшие глаза. Ну, уж нет! Хватит реветь. Что толку?

Для начала стоит осмотреться тут, вдруг найду что-то полезное?

Внимательно оглядевшись, я хоть немного, но успокоилась. В спальне стояла кровать, две тумбочки, туалетный столик с вазой на нем. Торшер на тонкой ножке между окном и постелью светил мягким желтым светом.

Обстановка гостиной тоже была довольно скромной. Диван, пара кресел на деревянных высоких ножках, низкий столик между ними и несколько картин на стенах. И никакой техники нигде. Ни телевизора, ни проигрывателя. Это было странно. Гириев желает, чтобы его пленница находилась в полной изоляции от внешнего мира?

Если тут кто-то ночевал до меня, то давно. Было чисто, значит, тут регулярно убирали. Но присутствия другого жильца я не обнаружила. Даже белье на постели было идеально выглаженным и ни разу не использованным. Моя извечная брезгливость поутихла.

На полке в ванной я нашла одноразовые пакетики с шампунем и мылом, банный халат и чистые полотенца. Ну, отель просто, три звезды!

И я с готовностью влезла под воду.

Решимость осуществить задуманное крепла в душе вместе со злостью. Посмотрим, Давид Султанович. Хочешь сломать меня? А я против! Поэтому попробуем поторговаться.

А если он просто рассмеется мне в лицо и отдаст своим боевикам?

Отрезвляющее осознание продрало кожу морозцем. Даже льющаяся сверху горячая вода не помогла.

Кто я для него?

Откуп.

Безответная шлюшка, которой можно попользоваться без зазрения совести. Так с чего бы ему соглашаться на условия, которые я хочу ему предложить?

Смешно и глупо.

Но у меня-то выбора нет. Нужно пробовать. Чем черт не шутит.

Я накрутила на голове тюрбан, натянула на влажное тело халат и вышла из душа. За окнами, забранными решетками, царила глубокая чернота. Ночь была в самом разгаре.

Огромная двуспальная кровать манила. Я была измучена до предела, что морально, что физически. Отбросила плотное тяжелое покрывало с одной стороны, не расправляя постель до конца. Осторожно легла на краешек, сжимаясь в комочек и подгребая подушку под щеку.

Я просто немного полежу и все.

Любому нужен отдых. Даже здесь, на краю пропасти, в которую меня толкнул законный супруг.