Тэррлисс

Лия Стеффи, 2022

Жители города Рибовски богаты и тщеславны. Именно здесь родился я, Терри, и мой брат-близнец Эдвард. С самого детства мы жили в роскоши. Но однажды авиакатастрофа разрушила все. Я единственный из всей семьи не был в самолете… Чтобы забыться, я начал играть и однажды проиграл все свое наследство. Когда я оказался в нищете, меня отправили в самый страшный город – Алегрию. Воспоминания о брате и детстве, ужасы новой жизни, боль, пронизывающая сердце. Есть ли смысл выбираться со дна, когда твоя жизнь целиком разрушена? Есть ли что-то, способное оживить почти мертвеца? Или кто-то?..

Глава 5

Филисса

Вы когда-нибудь просыпались от того, что вас душат? Странный вопрос, не правда ли? Надеюсь, каждый ответит на него отрицательно, ведь такого ужаса я не пожелаю никому… хотя нет, кого я обманываю? Как раз наоборот: такого я пожелаю всем сволочам, которые внесли «хороший» вклад в мою жизнь.

Я подумала, что это, как всегда, сон. Просто очередной из привычных кошмаров. Они ведь почти каждую ночь мучили меня. Но нет, это, к сожалению, был не сон. Громкий кашель вырывался из моего горла, воздуха катастрофически не хватало. Я даже не могла понять, что происходит. Лишь чувствовала чьи-то пальцы на шее, которые крепко ее сжимали. Открыв глаза, увидела перед собой лицо мамы. Хотя нет, это явно не моя мать. Амалия. Да, именно она.

Если точнее, вторая личность матери.

Схватив ее за руки, я принялась брыкаться и попыталась ее оттолкнуть. После нескольких секунд борьбы у меня кое-что получилось. Я ногой ударила ее в живот, упала с кровати, и меня снова захватил затяжной приступ кашля.

— Ты! Ты убила моего сына, паршивка! Ты ответишь за то, что сделала! — прокричала мать и кинулась ко мне.

Черт, кто бы только знал, как мне страшно в такие моменты! Складывалось впечатление, что на меня нападает убийца. У мамы даже голос менялся в эти минуты. Он становился грубым, низким, демоническим… Собрав все силы, я быстро встала с пола. Мать бросилась ко мне и наотмашь ударила по лицу. У меня закружилась голова, ноги стали ватными. Не было даже сил дать сдачи или хотя бы убежать.

— Ты отправишься следом за ним! — заорала «Амалия». — Я повеселюсь на твоих похоронах, буду громко смеяться и кидать землю на твое мерзкое тело! — Она истерически расхохоталась, а мне стало еще страшнее.

«Амалия» схватила меня за волосы и куда-то потащила. Я протянула руку и сгребла с полки вазочку. Знаете, в такие мгновения ты уже не думаешь о том, что это твоя мать. Срабатывает режим самообороны. Именно поэтому я замахнулась и ударила ее вазой по голове, да с такой силой, что она упала на пол без сознания.

Ваза выпала из моей руки. Я посмотрела на неподвижное тело матери. Меня охватила паника. Черт бы ее побрал, она хоть жива?! А если я ее убила, что мне за это будет? Господи, какой ужас!

Любой нормальный человек, наверное, позвал бы кого-нибудь и оказал первую помощь, но не в моем случае. Я просто выскочила из комнаты. Я неслась по коридорам особняка, меня подпитывал страх. Было ощущение, что за мной кто-то гонится, преследует меня. Спускаясь по лестнице, я успела пару раз навернуться и повредить ногу. Куда я мчалась? К кому? Я и сама не осознавала. Мне просто хотелось бежать. Убраться подальше от этого места, от всех проблем и от адской жизни.

Я вылетела из дома, добралась до ворот и, чтобы открыть их, нажала на кнопку. Было очень странно в середине осени находиться на улице в тонких пижамных шортах, короткой майке, с босыми ногами, но меня это мало волновало.

Из будки выбежал охранник.

— Филисса, что случилось?! Вы куда в таком виде посреди ночи?

Я кинула на него взгляд и устремилась прочь. По-моему, он подумал, что у меня поехала крыша.

Я просто бежала. По пустой дороге, босиком. Хотелось разрыдаться, но я не смогла. Не привыкла распускать сопли. Я ими сыта по горло. Душа зачерствела. Ни один человек больше не увидит моих слез. Как бы не было больно, как бы чувства не рвались наружу. Все равно. Нужно всегда все держать в себе.

Я думала о маме. Да, я ее ненавижу, но что с ней происходит? Почему болезнь прогрессирует и мама все чаще переключается на вторую личность? Я и правда боюсь «Амалию». Откуда же у нее появилось это психическое расстройство? И почему она называет себя «Амалией»? О каком сыне вечно говорит? И почему говорит, что я его убила?!

Спустя пару минут я остановилась, так как увидела парня, который медленно направлялся в мою сторону. Кто это бродит в позднее время? Странно, в Шотле ночью обычно так тихо.

Я внимательно наблюдала за ним. Через несколько секунд на его лицо пал свет от фонаря. Никита!

— Ты… ты что тут делаешь? — громко спросила я, уставившись на него.

Выглядел он неважно: измученный вид, уставшая и медленная походка, растрепанные волосы. Он приблизился и, встав напротив, кинул на меня взгляд.

— Ты еще спрашиваешь? Это не я тебя кинул без машины и телефона в другом районе, заставив возвращаться сюда пешком.

— Тебе что — пятки суперклеем обмазали и ты, пока шел, прилипал к асфальту? — съязвила я.

Никита смотрел на меня таким взглядом, будто тоже хотел придушить. Я изменилась в лице: поняла, что остроумие явно не к месту.

— Да лучше бы мне их обмазали клеем, чем я бы проторчал в полиции восемь часов!

— Что? Ты как туда попал? — Я округлила глаза.

— В Шотл нельзя пройти просто так. У меня потребовали документы на въезде. Естественно, я их не взял, я ведь не предполагал, что меня в другом районе кинет одна стерва.

— Как ты меня назвал?

Он опустил голову, резко вздохнул, попятился и снова посмотрел на меня.

— Могу повторить. Я разговариваю с эгоистичной стервой, которая думает только о себе. Я даже спрашивать не буду, что ты делаешь на улице посреди ночи. И не буду спрашивать, почему ты полураздета. Я больше вообще ничего не хочу знать.

— Наконец-то я дожила до момента, когда ты заткнешься и засунешь свое любопытство далеко и надолго.

— Но я скажу тебе вот что. Ты превратилась в настоящую тварь, Лисса. Я терплю тебя каждый день, и мои нервы на исходе. Относишься ко мне и ко всему персоналу так, словно мы мусор подзаборный…

— Вы и есть мусор, — выпалила я и посмотрела Никите прямо в глаза.

— Замолчи! Если у тебя есть деньги, это не повод так обращаться с людьми, у которых их в разы меньше. Ты ничего не добилась в жизни. Все деньги — заслуга твоего отца и дедушки. Ты жалкая малолетняя девка, которая возомнила себя царицей. Думаешь, если я работаю на твою семью, то буду и дальше терпеть все это дерьмо? Нет, дорогая, я сваливаю. Понимаю, что тебе наплевать и в ответ я услышу очередной смешок, но запомни: на свете не найдется ни одного человека, который сможет тебя искренне полюбить. Твой характер убивает все живое в радиусе километра. Вокруг тебя гребаная пустыня!

— Метафорами уже заговорил. Интересно. — Я скрестила руки на груди.

— Я знаю, что раньше ты была другой, поэтому долгое время гадал, что же такого могло случиться в твоей жизни. Что могло породить такую жестокость к окружающим. Я не нашел ответа. Вот и все. И мне очень жаль, что ты убила в себе того человека, каким была раньше. Ты навсегда погрязнешь в одиночестве, если не изменишься. Днем ты вышвырнула меня из машины, оставив на улице без копейки в кармане. Я просидел в обезьяннике, пока эти козлы пытались удостовериться, что я не сбежал из Алегрии. Я за день крошки в рот не положил и глотка воды не сделал! А ты даже ни на секунду не подумала о том, что я не вернулся домой, правда? Недавно ты опрокинула тарелку супа на повара, дескать, в блюдо положили специй чуть больше, чем требовалось. Неделю назад ты уволила охранника за то, что ворота открывались слишком долго, а ты за две секунды очень устала. И каждый день ты проклинаешь мать, желая ей смерти, хотя она больной человек, который ни в чем не виноват. Филисса, ты прогнила. Ты любишь попрекать меня тем, что я в тебя влюблен. Да, я был в тебя влюблен. В девушку, которой ты была, когда я устроился на работу и стал твоим телохранителем. Но сейчас ты — омерзительная сука, и с ней я не хочу иметь ничего общего. Я увольняюсь.

Никита кинул на меня последний взгляд и побрел к дому. Такого я от него ожидать не могла. Хотя мне же было лучше. Он думал, что его речи меня тронут? Ну да, конечно. Уже начинаю плакать и биться в конвульсиях. Наконец-то он перестанет везде таскаться за мной. Больно надо.

Я вздохнула и медленно пошла вдоль дороги. Какие они все смешные. Я высокомерная тварь, омерзительная сука, а они кто? Никто не замечает своих косяков. Фу, аж противно! Ненавижу людей. Каждый считает нужным вставить свои три копейки в мою жизнь. Какая разница, какой я была? Годы идут, все меняется, и я меняюсь. Этого не избежать. Лично мне противно из-за того, что несколько лет назад я была такой наивной. Пыталась всем угодить, старалась проявить свою любовь, а в ответ — что?

Окунемся в прошлое

Девочка в пышном персиковом платье до колен стояла у мольберта. Тонкие пальцы держали деревянную кисть, которая перемещалась по холсту, оставляя следы от краски. Вот уже несколько часов она рисовала портрет, вкладывая в него все силы и душу.

Дверь в комнату открыл дедушка.

— Лисенок, есть будешь? Повар приготовил твои любимые блюда.

— Деда, спасибо, но я не хочу. Мне нужно дорисовать картину!

Дедушка подошел к ней и улыбнулся, посмотрев на мольберт. На нем был изображен Терри.

Лисса подняла глаза на деда и немного смутилась. Она не хотела никому говорить о том, что испытывает какие-то чувства к кому-то, но, кажется, дедушка давным-давно обо всем догадался.

— Лис, очень красиво! Никогда не перестану говорить о том, что восхищаюсь твоим талантом. Тебе всего лишь двенадцать, а ты прекрасно рисуешь. Представляю, что тебя ожидает…

В комнату заглянул дворецкий.

— К Лиссе пришел какой-то мальчик. — Он сразу же посмотрел на картину и широко улыбнулся. — Кстати, это он!

Лисса покосилась на дворецкого и перевела взгляд на портрет.

— Может, и не он… — с грустью заметила она. — Вы его впустили или нет?

— Пока нет.

Лисса и дедушка подошли к окну. У ворот стоял Эдвард, который ожидал, когда его пригласят в дом.

Дедушка слегка нахмурился и обратился к внучке.

— Это тот парень, который с картины, или его брат?

Лисса и сама плохо понимала, кто же к ней пришел. Она не научилась различать близнецов. Если вблизи можно было рассмотреть цвет глаз, то издалека мальчики были абсолютной копией друг друга.

— Не знаю, дедуль. Но что-то внутри подсказывает, что это Эдвард. Терри почти никогда не приходит к нам домой.

Дедушка скрестил руки на груди и ухмыльнулся.

— Судя по твоему выражению лица, могу сделать вывод, что ждешь ты явно не его.

Филисса вздохнула и кивнула.

— Как ты их различаешь?

— У Эда гетерохромия, то есть разный цвет глаз.

— Послушай, Лис… — начал дедушка, подошел к мольберту и взял кисть. — Если с тем мальчишкой в будущем ничего не получится, то можешь этого брать за рога. Удобно, даже портрет перерисовывать не надо, просто берешь… Какого цвета у него второй глаз?

— Карий. А что? — непонимающе уточнила девочка.

Дедушка макнул кисть в коричневую краску и неожиданно провел ею по правому глазу на картине.

— Дедушка! — вскрикнула Лисса и подбежала к мольберту. — Ты чего наделал?! Я это даже стереть не смогу!

Он положил кисть в стакан и посмотрел на Лиссу.

— Цени тех, для кого ты что-то значишь в жизни, а не тех, кто что-то значит для тебя. И пожалуйста, запомни мои слова. Подари портрет ему, а не Терри. Думаю, мальчику будет приятно. Я сейчас приглашу его.

— Но ты не тот глаз закрасил! У Эда левый, а тут правый.

— Плевать! Ты не так давно его знаешь, чтобы запоминать, какого цвета у него какой глаз, — усмехнулся дедушка и удалился.

Лисса вздохнула, продолжая смотреть на потрет. «Ну и что мне теперь с ним делать? Блин, дедушка!»

Она поспешно сняла картину с мольберта и спрятала под кровать. Спустя пару минут в комнату зашел Эдвард и при виде Лиссы засиял.

— Привет, Лис!

— Привет, привет. — Она улыбнулась в ответ.

— Я тебя хотел погулять позвать. Пойдем?

— Тебе надо было мне позвонить! Я договорилась погулять сегодня с Терри. Он тебе что, не говорил?

Эдвард сразу расстроился. Как же он устал слышать имя Терри из ее уст! Вечно она только и делает, что трещит о его брате. Порой он был готов биться головой о стену из-за того, что не первый познакомился с Филиссой.

— Нет, не говорил, — безразлично произнес он. — Вы каждый день гуляете?

— Каждый день не получается из-за дополнительных занятий Терри. Но созваниваемся каждый день.

— Ты ему звонишь первая?

— Когда как. Бывает, что звоню.

Эдвард окончательно разозлился. Ведь ему Лисса даже никогда не пишет, а уж о звонках можно и не говорить…

— Ладно. — Он развернулся к двери и хотел было уйти, как вдруг Лисса его остановила:

— Подожди!

Эд оглянулся и вопросительно посмотрел на нее. В его душе зародилась надежда, что Лисса хотя бы спросит у него что-нибудь личное. Или даже пригласит на чашечку чая. Но увы!..

— Раз ты здесь, я у тебя хотела узнать… Можешь подсказать, что Терри любит из сладкого?

Эд шумно вздохнул и опустил голову, сжав зубы.

— Только не говори, что ты ему еще и приготовить что-то хочешь, — выпалил он.

— Нет! — засмеялась Лисса. — Я еще не умею. Просто хотела сделать ему сюрприз, захватить на прогулку то, что он любит.

— Сюрприз… Ну возьми круассаны с ванильной начинкой. Терри их обожает.

— Ого, спасибо! Я попрошу, чтобы их испекли. Спасибо огромное Эд, ты чудо! Уже уходишь, да?

— Ухожу, — обрывисто сказал он и поспешно покинул комнату.

Очутившись на улице, Эдвард сел в машину. Водитель нажал на газ, и автомобиль тронулся с места. Голову Эда целиком и полностью заполнила Лисса. Как же ей понравиться? Но еще больше его тревожила мысль о том, что у Терри дикая аллергия на ваниль. Он сдуру ляпнул Лиссе про круассаны, и только сейчас пожалел о том, что нагло соврал.

Филисса бежала к месту встречи с пакетиком в руках, в котором лежало два свежих круассана. В душе порхали бабочки. Каждая прогулка с Терри была неимоверным счастьем. Она хоть каждый час могла с ним гулять. Терри стал для нее родным.

Терри сидел у фонтана, читал книгу и ждал Лиссу. Она подбежала к нему и села рядом.

— Кого-то ждете, молодой человек?

Он резко повернул голову и засмеялся.

— Жду одну особу, которая очень любит опаздывать, — улыбнулся мальчик.

— Прости, пожалуйста, просто наш повар слишком долго готовил для тебя сюрприз! Держи! — Лисса протянула ему пакет с круассанами.

— Что там?

— Открой. Если ты голодный, думаю, это тебя точно порадует.

Терри открыл пакетик, и в ноздри ударил запах выпечки.

— Ого-о! Лисса, ты просто невероятная! Я обожаю круассаны. Когда вырасту, женюсь на тебе! Точно!

И пусть он говорил это не всерьез, но у Лиссы все сжалось после этой фразы. Она категорически не хотела воспринимать его слова как шутку, ведь уже представляла, как именно будет проходить их свадьба.

— А с чем они?

— Попробуй и узнаешь.

— Слушай, а как ты догадалась, что я их люблю? Я разве говорил?

Внезапно из ниоткуда появился Эдвард.

— Какая неожиданная встреча! — запыхавшись, воскликнул он.

Округлив глаза, Терри с Лиссой переглянулись.

— Ты на пробежке, что ли? — поинтересовался его брат.

— Да-да! Бегаю вот, тренируюсь. Проголодался как раз. О, круассанчики! Ух ты! Я такой голодный. Надеюсь, вы не обидитесь, если я их конфискую. — Эд одним махом вырвал у брата пакет и побежал что есть мочи. В этот момент ему было настолько стыдно, что хотелось просто провалиться под землю. Но уж лучше так, чем угробить брата, ведь в последний раз, когда Терри съел что-то с ванилью, он чуть не задохнулся и попал в больницу.

Лисса удивленно приоткрыла рот. Терри смотрел брату вслед и был изумлен не меньше нее.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он.

— Нет…

* * *

Тогда я не понимала, почему Эдвард это делает. Неужели я была настолько глупа, что не замечала очевидных вещей? С одной стороны, он был редкостной сволочью, но, с другой…

Я села на лавочку напротив реки.

Чуть ли не каждый день в голове мелькают кусочки из прошлой жизни. Как от них избавиться? Я не хочу вспоминать этих чертовых близнецов. Какой смысл? Один умер, второй, скорее всего, тоже. Их уже нет на свете, а моя жизнь продолжается. Может, оно и к лучшему. Неизвестно, как бы сложилась моя судьба, будь Эдвард жив. Он успел хорошенько потрепать мне нервы. Порой я думала, что моя жизнь закончена и я больше не смогу справляться с этими мучениями. А теперь он мертв. Вот и все.

Хотя… порой так хочется посмотреть в его до жути странные глаза и прокричать: «Эдвард, ты полное ничтожество! Я ненавижу тебя за твой гребаный характер. Ненавижу, что ты испоганил мои подростковые годы. Я должна была жить беззаботной жизнью, а в итоге? Я просто хочу сказать, как я тебя ненавижу!»

— Ну так скажи, — послышался мужской голос за моей спиной. Я дернулась от неожиданности, медленно повернула голову и посмотрела на парня, стоящего рядом со скамейкой.