Тэррлисс

Лия Стеффи, 2022

Жители города Рибовски богаты и тщеславны. Именно здесь родился я, Терри, и мой брат-близнец Эдвард. С самого детства мы жили в роскоши. Но однажды авиакатастрофа разрушила все. Я единственный из всей семьи не был в самолете… Чтобы забыться, я начал играть и однажды проиграл все свое наследство. Когда я оказался в нищете, меня отправили в самый страшный город – Алегрию. Воспоминания о брате и детстве, ужасы новой жизни, боль, пронизывающая сердце. Есть ли смысл выбираться со дна, когда твоя жизнь целиком разрушена? Есть ли что-то, способное оживить почти мертвеца? Или кто-то?..

Глава 1

Терри

Каждый раз, когда хочешь погрузиться в свои мысли и поддаться воспоминаниям, тебя что-то отвлекает. Орущие пьянчуги, умирающие от ломки наркоманы. Порой хочется лишиться слуха, чтобы больше никогда ничего не слышать. В такие моменты я закрываю глаза, поднимаю руки и начинаю пальцами играть на воображаемом рояле, а в голове прокручиваю любимые симфонические мелодии. Как же мне не хватает этого инструмента, если бы вы только знали! Ночами мне снится, как я играю. Душу бы дьяволу продал за то, чтобы снова прикоснуться к клавишам.

— Терри, мать твою, ты чего тут сидишь, пальцы разминаешь?! Я тебя жду вообще-то! — раздался крик Армо.

Да-да, этот человек тоже любит нарушать тишину. В такие минуты я задумываюсь над тем, что уж лучше бы его перемололо в мусоровозе. Скажете, я жестокий? Но вы еще не слышали, что говорит Армо, когда я его бешу. А последнее происходит крайне часто. Во время ссор я напоминаю ему, что без меня он стал бы жрачкой для крыс, а он твердит, что однажды, когда я усну, расчленит меня, съест мясо, а кости выкинет. Весело, не правда ли?

Я встал с земли и посмотрел на друга с высоты своего роста. Армо был достаточно высоким, но по сравнению со мной казался муравьем. Не зря меня всегда хотели отдать в баскетбольную команду.

— Ну ты и каланча, Терр! Давай тебе ноги подрежем, а то у меня шея затекает, когда я с тобой разговариваю.

— Армо, ты чудо! — промямлил я и побрел в сторону костра, который развел друг.

— Эй, а что ты пальцами вечно делаешь?!

— Воображаю, что играю на рояле. Я ведь тебе уже говорил.

Я сел возле костра погреть ладони, но это не особо помогало спастись от холода.

— Ах, ну да! Ты до сих пор представляешь себя гениальным пианистом. Терри, ты слишком погрузился в выдуманную жизнь. Прекращай!

А вот и еще один момент, который меня очень смешит. Армо думает, что я родился в Алегрии и жил тут все свои восемнадцать лет. Сколько бы я ни убеждал его, что раньше моя семья считалась одной из самых богатых в Рибовски, Армо всегда начинал хохотать: по его словам, у меня неисполнимые мечты и я заврался.

— А впрочем… — прошептал Армо и сел напротив меня. — Рассказывай свои истории! Ты, конечно, балабол еще тот, но я уверен, из тебя получился бы замечательный писатель, ведь это ж надо, такое воображение пропадает!

— Арм… — усмехнулся я и хотел было снова начать уверять его в том, что не лгу, но какой толк? Сейчас я выгляжу так, будто и правда с рождения сплю на улице и жру помои.

— Ну что ты повторяешь — Арм да Арм? Что?! Терри, я тоже могу сказать, что я сын султана, а сюда забрел от скуки! Мне приелась богатая жизнь, вот я и решил свалить в Алегрию — отведать вкуснейшего мяса дохлой крысы.

Я засмеялся и посмотрел на друга. В чем-то он прав. Тут любой бродяга может начать втирать о том, что он когда-то был богачом. Возражать бессмысленно. Так или иначе, лучше молчать, ибо все равно никто не поверит, а лишь посчитает, что ты больной придурок.

— Хорошо, Армо. Если просишь, я расскажу тебе выдуманную историю.

— Ага! Сразу бы так. А то заладил: «Я родился в Рибовски, учился в элитном заведении, сорил деньгами!» Тьфу на тебя за вранье. Но ты хороший человек и развлекаешь меня рассказами. Так что давай!

* * *

Окунемся в прошлое

Ранним утром город Рибовски наполнен суетой. По местным рынкам с пяти утра бегают слуги и дворецкие, закупают свежайшую еду для того, чтобы успеть приготовить хозяевам завтрак к семи часам. Работать в домах богачей — дело не из легких. Ночью нужно очень тихо прибрать особняк, чтобы утром выспавшиеся владельцы не обнаружили ни единой пылинки.

Терри открыл глаза. Его разбудил звонок будильника. Мальчик посмотрел на потолок, на котором было нарисовано звездное небо.

— Ну почему я должен так рано вставать… — пробурчал Терри и медленно сел на постели.

Он протер глаза и посмотрел на свое отражение в зеркале. На Терри уставился одиннадцатилетний паренек с темно-русыми волосами, глубокими синими глазами, пухлыми нежно-розовыми губами. Терри зевнул и провел рукой по шевелюре. Дверь в комнату открылась, и в спальню со всего разбегу ворвалась его точная копия.

— Терри! Елена спрашивает, тебе завтрак в постель принести или будем есть в столовой? — весело прокричал брат, прыгнув на кровать близнеца.

— Эд, чего ты кричишь… — Терри взялся за голову и рухнул на одеяло.

— Эй! Хватит спать, оболтус! Пошли завтракать, у нас утренняя тренировка, а потом учеба.

Терри закатил глаза и громко вздохнул.

— А можно я тут останусь?

— Ты что — опять до ночи просидел со своими нотами?! — Эд подошел к белому роялю и взял нотную тетрадь в руки. Он сморщился и кинул ее в сторону. — Ну и скукотища!

Терри встал с кровати, поднял тетрадь с пола и поглядел на брата-близнеца. Складывалось ощущение, будто бы он смотрит в зеркало. У мальчиков не было ни единого внешнего различия, кроме цвета глаз. Зато характеры оказались совершенно разными.

— Тебе не понять, Эд.

— А что тут понимать?! — взвыл брат и, шагнув к роялю, провел пальцами по клавишам. — Я постоянно слышу от тебя всякие странные слова, наверное, ты только об этом и думаешь! Все эти диозы, триоли… Фу, гадость.

Терри громко засмеялся и оттолкнул брата от инструмента.

— Ну ты и затупок! Диезы и бемоли, Эд.

— Это не меняет сути. Музыка — скукотища, и я не понимаю, как ты можешь ею заниматься.

— Мне нравится играть на пианино… — Терри закрыл глаза и, прикоснувшись к клавишам, начал исполнять произведение Людовико Эйнауди^[1].

Эдвард вздохнул и улыбнулся, наблюдая за тем, как складно играет его брат. Хоть Эд и утверждал, что это скука несусветная, но каждый раз с открытым ртом слушал игру Терри.

— Тэрриэль! — раздался громкий голос отца.

Мальчики вздрогнули и переглянулись. Отец решительно зашел в комнату и строго посмотрел на Терри. Тот быстро отошел от рояля и потупился.

— Я ведь запретил прикасаться к инструменту, пока ты не сделаешь все свои основные дела, да, Тэрриэль?!

— Да, пап, — тихо пробубнил Терри.

— Тогда объясни мне, почему ты снова бренчишь?! Ты уже должен был позавтракать и идти на утреннюю тренировку, а потом на занятия по французскому! Кажется, я тебя и раньше предупреждал, что если ты не будешь учиться, то я вывезу этот гадкий рояль из нашего дома!

Терри сжал зубы и опустил голову еще ниже. Учиться играть на фортепиано в музыкальную школу его, еще трехлетнего, отдала мама. С тех пор он не отходил от инструмента и не представлял свою жизнь без музыки. Отец же, напротив, всегда считал, что это бессмысленная трата времени и есть дела куда важнее «никому не нужного» творчества.

— Пап, это я его попросил сыграть, не кричи! — выпалил Эдвард, сделав пару шагов в сторону отца.

Отец скривился.

— Эдвард, хватит врать! Я знаю, что ты тоже не любишь рояль и уж точно не стал бы просить, чтобы брат на нем бренчал. Не надо его выгораживать. Быстро завтракать! У вас куча дел!

Он развернулся и вышел из комнаты. Мальчики переглянулись.

— А нам ведь только одиннадцать… Что будет дальше?

— Папа говорит, что мы должны вырасти достойными наследниками. Именно поэтому нас так загружают… От этого никуда не денешься. Пойдем! — произнес Эд, хлопнув брата по плечу.

* * *

— Терри, а почему ты не можешь придумать, чтобы в этой истории все было идеально? Если бы я сочинял жизнь, которую хотел, там бы был полнейший шик и блеск! — пробурчал Армо, лежа на сырой земле. — А ты какого-то отца и тирана придумал. Если бы такой мужлан существовал в реальности, я бы харкнул ему в рожу. Как можно так запрягать мальчишек, да еще и запрещать играть?!

Я опустил глаза, на которые невольно навернулись слезы. Каким бы ни был отец, его в любом случае уже нет в живых. Да, он был не идеален. Он трепал мне нервы. И его любимчиком был Эдвард — из него он и лепил сына мечты. Я был жалкой пешкой в родной семье, начиная с самого раннего детства. Отцу не стоило так со мной обращаться, ведь если бы он вел себя немного мягче и дал мне хоть капельку любви, то я не стал бы таким, каким был год назад.

— Армо, я не могу придумывать идеальную историю. В нашей жизни ничто не идеально. Даже если ты неимоверно богат, а вокруг тебя суетятся десятки слуг и все перспективы и дороги перед тобой открыты… даже если ты имеешь все, это не делает тебя до конца счастливым человеком. Пойми…

— Это твое воображение, а не реальность. Здесь ты можешь устроить себе жизнь, в которой единороги будут блевать радугой, поверь. А в следующий раз я буду ждать от тебя именно такую историю, а не эту грустную чертовщину с идиотским отцом. Ложись спать. — Армо накрылся тряпкой, которую пару дней назад отжал у бродяги, и погрузился в сон.

А я совсем не могу спать. Не могу есть отходы. Я очень похудел за эти месяцы. Наверное, теперь выгляжу как ходячий скелет. В Алегрии редко где можно найти зеркало, именно поэтому я и понятия не имею, как выгляжу сейчас. Да и не особо хочется увидеть свое отражение.

Я пододвинулся ближе к костру и, закрыв глаза, попытался задремать. Спустя минут десять услышал дикий вопль какого-то зверька. Я вздрогнул от испуга, чуть ли не подскочив с земли, и начал оглядываться по сторонам. Животные в Алегрии большая редкость — зачастую их тут же съедают.

Визг доносился из переулка. Я направился туда и замер, обнаружив, как женщина одной рукой держит хорька, а другой натачивает нож. Бессердечная тварь! Схватив дырявое ведро, я подбежал к «милейшей» даме и со всей силы дал ей по грязной морде ведром! Вот так-то, сволочуга! Будешь знать, как обижать беззащитных существ. Она взвизгнула и упала на колени, выпустив зверька из рук. Меня взбесил писк, поэтому я снова пустил ведро в дело, пару раз треснув заразу по черепу. Мерзкая баба заткнулась, упав мордой в землю, а я взял хорька и пошел обратно к костру.

У меня возникло дикое желание оставить его себе и позаботиться о нем, но пушистый сильно вырывался, и мне ничего не оставалось, как выпустить его и надеяться, что он не нарвется на неприятности снова.

Вернувшись, я сел напротив тлеющего огонька, а в голове вновь стали проплывать воспоминания. Они никогда не оставят меня в покое.

Окунемся в прошлое

Терри сидел в самом живописном парке Рибовски. На скамейке лежали учебники и тетради по французскому языку. Мальчик всегда уходил сюда учить уроки — тут проще было сосредоточиться, но сегодня у него это плохо получалось.

— Что за бред?! — возмутился он и посмотрел в тетрадь. — Бонжур… коммент воус сентез… Какая чушь! Как это произнести? Я ничего не понимаю! Почему я вообще должен учить французский! — Терри откинул тетрадь в сторону и скрестил руки на груди. — Бонжур… коммент… — Он снова попытался повторить фразу, но забыл ее продолжение. — Да пошло оно! — Терри резко встал с лавочки, повернулся и увидел девочку, похожую на настоящего ангела. Она внимательно смотрела на него своими большими голубыми глазами, а потом приподняла уголки губ и произнесла:

— Bonjour, comment vous sentez-vous?^[2] — И малышка улыбнулась уже шире. — Кажется, именно это ты пытался сказать?

Терри нахмурил брови.

— Меня зовут Филисса Бенуа, я родом из Франции, — добавила она и протянула Терри руку.

— Меня зовут Тэрриэль Ривман — и я ненавижу французский. — Мальчик ухмыльнулся и пожал руку Филиссе.

Примечания

1

Современный итальянский композитор. (Здесь и далее прим. ред.)

2

Здравствуйте, как вы себя чувствуете? (франц.)