Значит, не было бы и меня. Исторический роман

Людмила Гринченко

Действия книги основаны на реальных событиях, происшедших в моей семье на Донбассе во время Великой Отечественной войны. Главная героиня – Катерина, молодая девушка, влюбляется в женатого, любовь оказывается взаимной… Но начинается война, которая сметает всё на своём пути… Убегая от неминуемой гибели, которая грозит не только ей, но и самому дорогому существу на свете, девушка решается пройти пешком тысячи километров в лютый мороз, лишь бы быть подальше от ада, в котором она последнее время живёт.

Глава 4

Дети ждали дома. Настасья сама сварила суп, Васька натаскал и нарубал дров, это значит, что дома было тепло и сытно.

— Какие же вы у меня молодцы! — похвалила Ульяна, видя, что дома тепло и пахнет снедью. — А у меня для вас молоко! Только что из-под коровки!

— Молоко!!! — в два голоса прокричали ребятишки и подбежали к матери.

Ульяна отдала им бидончик, а сама стала раздеваться. Катерина разделась и поставила валенки поближе к печи.

— Тёть Кать, мам! Давайте за стол, — предложила Настасья.

— Как время летит! Вроде бы недавно на руках носили, пелёнки меняли, а теперь уже и сами печь топят и есть готовят, — задумчиво произнесла Ульяна.

— И не говори, сестрёнка! Какие уже у меня взрослые и самостоятельные племянники, — добавила Катерина.

Сёстры вымыли руки и сели за стол. Васька уселся рядом, а Настасья, как истинная хозяйка, подала на стол. Она разлила по тарелкам суп, а затем принесла блюдо, накрытое полотенцем.

— А это что? — удивилась Ульяна.

— А это… попробуйте, — смутилась маленькая хозяйка и сняла полотенце.

Это был хлеб! Самый настоящий, свежеиспечённый! Немного несуразный, как для первого раза, но очень душистый!

— Настасья!? Ты сама испекла хлеб? — спросила Ульяна, глядя удивленно на дочь.

Запасы муки ещё оставались с осени и хлеб Ульяна обычно пекла сама.

— Да… попробуйте… может не удался, — неуверенно ответила та.

— Давай его сюда, — захлопотала Катерина и порезала хлеб ножом. — Пропёкся, значит вкусный, — подбодрила она племянницу.

— Молодец, очень вкусно. Помощники, вы мои, — чуть ли не плача произнесла Ульяна, откусив кусочек хлеба и попробовав ложку супа.

— Да, очень вкусно, — согласилась с ней Катерина.

А сама взяла кусочек корочки и поднесла к губам, он был ещё тёплый и пах ароматным житом. Она закрыла глаза и ей почему — то сразу вспомнился отец. Когда его не стало, ей было всего десять лет, но тот день она будет помнить до конца жизни…

***********************************

Эти дни были самые страшные, самые жуткие в её жизни. В канун 1933 года в их доме, где кроме неё было ещё сестра и два маленьких братика, еда катастрофически заканчивалась. Ульяна была самая старшая и уже с ними не жила. Все запасы зерна, крупы и муки отобрали большевики и вывезли из их села. Отец с матерью только и успели под порогом в доме запрятать мешок зерна. Закопали, постелили дорожку, как ничего и не было.

В их селе по непонятным для десятилетнего ребёнка причинам стало голодно и страшно. Стали пропадать коты и собаки…. Два маленьких братца умерли с голоду на её глазах. Сначала Санечка, ему было всего один годик…. А потом и Матвейка…. Ему не было и четырёх лет…. Она никогда не забудет их голубые глазки, которые со временем потускнели и провалились в глубину лица…. Отец приносил из лесу домой птичек, а мама варила из них суп…. А когда и птички закончились… варили крыс…. Но те были до того тощие, что есть в них было особо нечего. А одна их соседка, вообще обезумела, стала вспоминать Катерина.

Будучи ещё ребёнком, Катерина выходила гулять на улицу с другими детьми. И вот она по обычаю, зашла за своим другом Лёшкой. Когда вошла в дом, то увидела, что его семья обедает, а Лешкина мама сидит, рыдает и ничего не ест.

— Тёть Зин, а Лёшка гулять пойдёт? — спросила маленькая Катя, высовываясь из-за двери.

Женщина сидела, обхватив руками голову. Затем обернулась к ней, глядя стеклянными глазами и спросила:

— А ты сегодня ела?

В животе предательски забурчало, что слышно стало, как показалась Катерине, всем. Она с утра съела немного проросших зёрен, но есть попросить постеснялась.

— Нет, спасибо. Я не голодна…. А Лёшка выйдет?

Женщина с запавшими скулами и исхудавшими руками тяжело вздохнула и залились слезами.

— Нет… Лёшик больше не выйдет, — тихо произнесла она, глядя в никуда.

— Он, что заболел? Тогда я завтра зайду…

— Не надо заходить…. Лёша больше не выйдет…. Его больше нет…. Он умер…, — всхлипывая, пробормотала тётя Зина.

Кате стало как-то не по себе от услышанного и, она машинально перевела взгляд на большущую кастрюлю, стоявшую на плите. Из нее торчала детская нога…. Катя завизжала и бросилась прочь….

Она не помнила, как оказалась дома. Забежав в дом, она заперла дверь на засов и, словно загнанное животное, запрыгнула на кровать, укрывшись одеялом.

— Катерина, что случилось? — спросила мама.

Девочка долго молчала, а по её щекам текли слёзы.

— Мам, я была у тёти Зины…. Лёшки больше нет! — протараторила она.

— Умер, получается. Сейчас многие мрут, как мухи, — тяжело вздохнув, произнесла мама и присела рядом с дочкой.

— Мама, а мы братиков точно похоронили? — продолжила испуганно Катя.

Агрипина задумалась.

— Конечно, а как иначе…, — с трудом ответила она.

— Понимаешь, Лёшку не похоронили, не закопали в землю…, — продолжила бормотать Катя, трясясь от страха.

— Значит, только умер, завтра схоронят. А что ж ещё… бедный мальчишка, такой озорной был, — стала вспоминать женщина.

— Мам, его не похоронят…. Тётя Зина его сварила и, они его съели…, — чуть слышно произнесла Катя.

Лицо Агрипины на мгновенье застыло в ужасе. Она знала, что все односельчане голодают, едят, а точнее уже съели всех собак и кошек, даже птички и крысы и те исчезнут скоро…. Но что б такое!

— Это страшно! — произнесла она, наконец. — Очень страшно. Это непередаваемый ужас… когда твой ребёнок просит кушать, а дать ему нечего…. Никогда не забуду глазёнки Санечки, я ему грудь даю, а там ничего… Посмокчет, поплачет и уснёт…. Ослаб от голода…. А Матвейка… берёт своими худенькими пальчиками зёрнышки и просит ещё… Хлеба, дай хлеба!!! А его нет…. Вижу, что с каждым днём всё пухнет с голоду…. почти не спит…. во сне хлеба просит и плачет…. Страшнее нет ничего на свете, чем видеть смерть своих детей…

Мать стала всхлипывать и по впавшим скулам покатились слёзы.

— А у Зинки то, шестеро ещё осталось. Вот у неё от горя и безысходности рассудок помутился и решила мёртвого Лёшку сварить, что б остальные с голоду не померли…. Я бы так не смогла, упаси Господь…, — стала разъяснять она дочери, что б та хоть немного успокоилась.

— Мам, мне страшно. Когда это всё закончится? — спросила девочка.

— Не знаю, доченька. Но ты больше к тёте Зине не ходи. Весна скоро, глядишь, что в лесу и отыщем, — ответила мама, гладя Катю по голове.

После этих событий, Катя и Нюрка, из дому сами не выходили, только с матерью или с отцом. Боялись, что и их изловят и съедят…

Наступила весна, но снег еще не сошёл. Стало очень голодно. Зерна мать оставила две жмени, чтобы посадить. И то каждый день давала детям оттуда по проросшим зёрнышкам, что б хоть как-то утолить постоянное чувство голода. Катерина брала зернышко в рот и долго его держала, переворачивая языком, потом жевала, долго, долго, представляя, что это настоящий хлеб. Суп Агрипина варила из вишнёвых веток и мышей, которые худы были не меньше их самих…

После того, как снег сошёл и появилась первая зелень, стало немного легче. Отец приносил из леса дикий щавель. Катерина и Нюрка накидывались на него, глотая почти целиком. Мать варила из него щи, который потом ели всей семьёй. Катерина была еще маленькой и не замечала, что мать с отцом почти ничего не едят. Агрипина так себе держалась, а вот отец Даниил всё больше слаб и пух с голоду.

Как-то утром он собрался идти в колодец по воду и Катя напросилась пойти с ним.

— Пап, а можно я с тобой пойду. Покажешь мне, где щавель растёт? — спросила она.

— Конечно, пойдём, — ответил отец и, взяв коромысло и вёдра, вышел во двор.

Отец шёл медленно, то и дело останавливаясь.

— Вон видишь поле, а посреди него два дерева, — показал он рукой вдаль, тяжело дыша.

— Да.

— Вот между этими деревьями щавель и растёт, а ещё дальше земляника есть, но ягод пока нет… подождать придётся, — с трудом выговорил он.

— Хорошо, пап. Давай, мне вёдра. Я понесу, — предложила Катя.

Отец отдал вёдра, а сам медленно, ступая по земле не подчиняющимися ногами, побрёл следом.

До колодца, где они набирали воду, оставалось метра три-четыре. Катя подошла первая и поставила вёдра рядом. Отца всё не было. Она оглянулась и увидела его лежащим на земле.

Катя со всех ног бросилась к нему.

— Папа! Папочка! — закричала она.

Но отец уже её не слышал, а ему ещё не было и пятидесяти…. От постоянных недоеданий он совсем ослаб и замертво упал на землю…

***********************************************************

Этого Катерина никак не могла вычеркнуть из своих детских воспоминаний.

— Кать, ты чего? — спросила Ульяна, видя, что из глаз сестры потекли слёзы.

Та оторвалась от своих воспоминаний. Вытерла ладонью мокрые щёки и ответила:

— Это я об отце вспомнила…. Вот бы тогда ему хлеба…. да и братикам…. Живы б были….

Ульяна на мгновенье задумалась, вспомнив братьев и отца. Младшенького, она так и никогда не видела. Не довелось. Да и Матвейка совсем маленький был, когда она из дому уехала. Она тяжело вздохнула и, перекрестившись, произнесла:

— Царство им Небесное!

Настасья и Васька замолчали. Они помнили, как мать рассказывала им про дедушку.

— Мам, а война — это страшно? — неожиданно спросил Васька.

Ульяна удивилась такому вопросу.

— А почему ты спрашиваешь?

— У нас в школе рассказывают, что в соседнем государстве уже несколько лет война идёт, — ответил сын.

— Страшно…. Очень страшно, милый…, — задумчиво произнесла Ульяна.

Катерина заметила, что ужин становится каким-то через чур печальным.

— Настенька, а хлеб и суп у тебя очень вкусными получились. Ты, молодец!

Настасья застенчиво улыбнулась и посмотрела на брата.

— Что я…. Если б не Васька…. Дров не нарубил, печь не натопил, ничего бы не было, — сказала она, поглаживая младшего брата по плечу.

— И ты, Васька, молодец! Настоящий мужчина! — похвалила Катерина племянника.

— Хватит болтать. Вот молоко и давайте спать. Завтра рано вставать кому в школу, кому в совхоз, — напомнила Ульяна, ставя на половину налитые стаканы с молоком на стол.

Поужинав, семья легла спать.