Сэр Шиллинг

Люттоли (Луи Бриньон)

Англия. Лондон. 1812 год. В королевском театре Друри-Лейн орудует сплочённая семья преступников. Каждое ограбление они превращают в театральные сценки. Главную роль в преступлениях отводится человеку, который чистит обувь театральной публике. Никто и предположить не может, что за внешностью скромного паренька скрывается знаменитый вор. За свои необычные таланты и привычку оставлять жертвам монету достоинством в один шиллинг, он получил в народе прозвище «Сэр Шиллинг».

Глава 6

Непредвиденное знакомство

Шилли пребывал в самом прекрасном расположении духа и искренне сочувствовал Лонтерну. «Бедняга, следует выделить ему пару фунтов, как-никак помог мне неплохо заработать, — весело думал он, — хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он обо всём узнает».

— Эй, стой!

Крик раздался неожиданно. Сразу пришла мысль о полиции. Шилли натянул вожжи и нащупал пистолет под плащом.

— Езжай назад!

Этих двух слов хватило, чтобы Шилли почти с ювелирной точностью представил образ человека, который мог позволить себе столь глупую просьбу.

— Ты глухой?

Это определённо была не полиция, а некое создание противоположного пола. Шилли начал оглядываться по сторонам, а потом приподнялся и обернулся. Позади, в полутьме, угадывались очертания перекошенной кареты. Судя по всему, у неё отлетели сразу два колеса с левой стороны. Рядом с ней двигалось нечто белое и постоянно изрыгало проклятия. Слово «извозчик» звучало наиболее часто.

Шилли только сейчас сообразил, что его приняли за извозчика, поэтому и остановили.

— Этот ещё хуже, чем остальные. Долго вас ждать? — раздался сзади раздражённый голос.

— Какого чёрта вам от меня понадобилось…ночью? — громко спросил Шилли.

— Правит кэбом, а не понимает, для чего его остановили. Я уж не упоминаю о сломанной карете, которую просто нельзя не заметить. Законченный болван!

— Вы назвали меня болваном? — Шилли не мог поверить, что к нему обращаются с таким неуважением.

— Я сказала «законченный болван», — слева от Шилли появилась молодая женщина. Светильник, подвешенный к кэбу, достаточно хорошо освещал гневное лицо. — Или мне надо подробно объяснить, зачем я вас остановила? Хорошо. Мне нужен извозчик, чтобы уехать из этого проклятого места, — закричала она.

— Если будете вести себя…

— Только не хватало слушать нравоучения от вонючего извозчика, от которого за милю несёт конским навозом!

Молодая женщина забралась в кэб, и уже оттуда крикнула:

— Мэрилебон. К Мэрилебон Гарденс. Усадьба Росбери!

Шилли никак не мог определиться, как поступить с этой наглой девицей. Ей определённо следовало преподать урок.

— Вы поедете или нет?

— Ну, если вы желаете, леди, как я могу отказаться?!

Шилли тронул карету с места, направляясь по указанному адресу. С его губ не сходила довольная улыбка. Судя по всему, ему предстояла весёлая ночка. Ведь эта девица, при всём своём дурном воображении, даже представить не могла, к кому напросилась в попутчики. И очень скоро могла расстаться с любыми ценностями, которые наверняка имелись у неё дома.

Увидев яркий свет и настежь отворённые ворота в такое позднее время, Шилли сразу догадался, что незнакомка спешила на некое печальное событие.

Сунув ему в руку шиллинг, она побежала в дом. Он же проехал немного вперёд, к деревьям, которые окутывала со всех сторон чернота, потом сошёл с козел, привязал лошадей и, прихватив несколько отмычек, отправился за очередной добычей.

Шилли перелез через железную ограду, и затаился за кустами. Отсюда отлично просматривалось пространство перед домом, и лестница с парадным входом, представляющий из себя портик с двумя колоннами по краям.

То и дело по лестнице сновали люди. Но это обстоятельство ничуть не беспокоило Шилли. Главный вход для хозяев и гостей. А для таких людей как он, существовали окна, балконы и крыши. Именно ими он и собирался воспользоваться. Предпочтительней всего казался подход с западной стороны. Даже отсюда были видны выступы на стене и балкон на уровне второго этажа. Шилли всегда поражался подобной недальновидности хозяев. Они ведь сродни лестницы. По ним мог взобраться даже обыкновенный вор, а для такого человека как он, который всё детство и юность провёл в цирке, и часть из них, работая в труппе акробатов — эти выступы были сравнимы с обыкновенной дверью, в которую можно войти, не прикладывая никаких усилий.

Пригибаясь к земле, и ни на миг, не упуская из виду пространство перед домом, Шилли крадучись двинулся вперёд. Однако вскоре остановился. Его внимание привлекли двое мужчин, которые несли гроб. Судя по всему, обитателям этого места было не до него.

«Что ж, отлично, прекрасно», — думал Шилли, подбираясь к нужной стене. Он ухватился за первый выступ, подбросил тело наверх и зацепился за второй выступ. Спустя мгновение он уже сидел, пригнувшись, на первом выступе и оглядывался по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, он приподнялся и продолжил подниматься. Меньше чем через минуту он уже подвис у основания балкона. Ещё один бросок вверх. Шилли бесшумно перекатился через перила и замер. Но лишь на одно короткое мгновение. Поднявшись, он подошёл к глухой двери и осторожно повернул ручку. Она не поддалась. Дверь была заперта. Тогда он сдвинулся вправо и заглянул в окно. Взгляду предстала хорошо освещённая комната с широкой кроватью, массивный шкаф, круглый стол, два диванчика и несколько кресел, а так же комод, на котором стояли три бронзовых подсвечника и шкатулка. Шкатулка и привлекла внимание Шилли. Он достал отмычку и склонился над замком. Через считанные мгновения раздался характерный щелчок. Ручка сразу поддалась под нажимом. Дверь приоткрылась, и одновременно в уши врезался резкий женский голос:

— Сюда!

Шилли отпрянул назад и прижался спиной к стене, слева от приоткрытой двери.

— Сюда! — послышался звук шагов, после чего хлопнула дверь.

— Ваша светлость, — раздался ещё один женский голос, — мы понимаем, вы потеряли сегодня отца…

— К чёрту моего отца! — зазвенел прежний голос. — Я вообще не переживаю по поводу его смерти. У меня к вам вопросы. И вы мне на них ответите.

«Да у неё совсем нет души! Ограбить её — святое дело», — думал в эти мгновения Шилли. Ему стало любопытно. Сквозь приоткрытую дверь ничего нельзя было увидеть, поэтому он сдвинулся к окну и осторожно заглянул внутрь. Взгляду предстала женщина средних лет в чёрном платье с бледным лицом и ещё три пожилых человека: двое мужчин и одна женщина. Они стояли перед ней с опущенными головами. Судя по всему, она отчитывала слуг. Шилли отступил на прежнее место. Он надеялся, что они скоро уйдут, и он сможет осмотреться в этой комнате.

Тем временем, снова послышался голос женщины в чёрном платье.

— Где Джон Бирн? Куда он ехал в Ирландию? Где моя дочь? Вы должны знать!

— Мы ничего не знаем. Ничего, — вразнобой раздались голоса.

— Вы должны знать. Вы всю жизнь провели рядом с моим отцом.

— Мы не знаем. Нам ничего не известно.

— Вы должны знать! — раздался крик, который тут же перешёл в мольбу. — Прошу вас, умоляю, заклинаю всем, что вам дорого, вспомните хоть что-то, чтобы помогло в поисках…вы помните тот день, когда я ушла из дома?

— Да. Да. Помним. Ваш покойный отец был очень зол.

— После того как я ушла из дома, мы жили с мужем в Ист-Энде, возле башни Гамлета. Вы слышали об этом?

— Да, — снова раздались прежние голоса. — Супруг вашей светлости приезжал сюда. Ваш покойный отец граф Росбери тоже упоминал об этом.

— Хорошо. Очень хорошо. Самый важный и самый несчастный день в моей жизни. Постарайтесь хотя бы что-то вспомнить. Двадцать два года назад девятнадцатого апреля я родила своё дитя. Отец отнял у меня новорождённую дочь и отдал её Джону Бирн. Там ещё была повитуха…такая худая женщина с красным лицом, у неё ещё оспинки были…она принимала роды. А потом Джон Бирн приезжал сюда с моим ребёнком. И уже отсюда уехал с ней в Ирландию…

Возникла короткая пауза, после чего снова раздался голос женщины:

— Любое, даже самое незначительное воспоминание мне поможет…пожалуйста…

— Ваша светлость уже не раз нас спрашивала о тех событиях…

— Я не знала, что Джон Бирн увёз мою дочь в Ирландию. Ну же…вы должны хоть что-то вспомнить…может он говорил, куда поедет и рассказывал о своём доме?

— Нет! Нет! Нет! Мы бы рассказали…но он никому ничего не сказал, когда уезжал…разве можно скрывать от матери дитя?

— Уходите…

До Шилли донёсся звук шагов. Он не вытерпел и снова заглянул в окно. Женщина в чёрном платье стояла спиной к нему. Потом неожиданно упала на колени и закричала:

— Будь ты проклят, отец! Почему? Почему ты мне ничего не рассказал? Где моя дочь? Где я буду её искать? Где? Мне жизни не хватит её найти… — следом донёсся плач.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнате появилась та самая девушка, которую он подвозил. Шилли быстро отпрянул от окна, но крик её он не мог не услышать.

— Матушка Элизабет! Крёстная!

Шилли снова подошёл к окну, и увидел, как молодая девушка обнимала женщину.

— Амелия! Дитя моё…не придавай значения моим слезам…я просто расстроена смертью отца. У тебя праздник…впервые вышла в свет…

— Крёстная, какой праздник? Разве я могу радоваться, когда ты так печалишься? Пойдём, пойдём, я приготовлю тебе чай,…мы поговорим, и тебе станет легче. Пойдём…

Эта самая Амелия обняла женщину и вывела её из комнаты. Шилли прикрыл дверь. Потом вытянулся над перилами и заглянул вниз. Никого поблизости не оказалось. Одним движением он перебросил тело вперёд и через мгновение мягко приземлился на траве. Оглянувшись по сторонам, он побежал к изгороди.

Спустя несколько минут, он уже гнал лошадей по дороге домой. В ушах так и звенел голос, полный горя и отчаяния: «Где моя дочь, отец?».

Ему никогда не было дела до чужих страданий, но переживания этой женщины его задели. Очень сильно задели. И если кто-то ей мог помочь, то это был именно он.

Дома никто не спал. Все волновались. Ждали его. Шилли коротко обо всём рассказал, передал маме Жантан добытые пятьсот сорок фунтов, а потом отвёл отца в кузницу.

— Дай знать всем нашим ребятам в Ист-Энде. Нужно найти повитуху, которая двадцать два года назад принимала роды где-то рядом с башней Гамлета. Награда двадцать фунтов.

— Стоящее дело? — спросил заинтригованный Ягр.

— Да. Пусть из-под земли достанут её, или семью этой повитухи.

В шесть часов следующего утра на третьем этаже уже известного нам дома раздался громкий стук. Протирая сонные глаза, Лонтерн отворил дверь и с удивлением узрел толстяка в сопровождении двух констеблей.

— Это он! — завопил мистер Догерти. Он бросился вперёд, вцепился двумя руками в горло Лонтерна и что было мочи, закричал: — Верни мои деньги, мерзавец!