Зов Богини

Мара Кроу (2024)

Вторая часть дилогии «Зов» продолжает историю Омы, Белуса и духа Ихе. Они прибывают в Ашхар, где сталкиваются с Повелителем. У каждого — свои цели, и для их достижения придется чем-то пожертвовать. Но стоит ли оно того?

Глава 2

Ома

К утру отряд собрался и двинулся дальше. Сейчас ехать верхом было совершенно невыносимо — к вчерашним ссадинам добавлялись новые. Кони шли бодро. «Они-то наверняка хорошо спали сегодня», — Ома вздохнула, похлопав коня по шее. Кайден, кажется, тоже выспался: он находился в настолько хорошем расположении духа, что нескладно напевал незатейливый мотив.

— Может, поедем в тишине? — раздраженно бросила Ома.

— Да песня-то хорошая, ты просто слов не знаешь, — и он, хмыкнув, тихо запел:

Милашка Бетси, побудь со мной,

Налей мне еще вина.

Там, далеко, в стране чужой,

В моих мыслях лишь ты одна.

Ома вздохнула, закатив глаза, а Кайден продолжил петь мимо нот:

В том враждебном краю совсем один,

Ты мне более всех нужна,

Улыбнись же, милашка, скоро тронусь я в путь,

Поцелуй и налей вина!

— Выступление окончено? — Девушка взглянула на него, улыбаясь, — теперь мы можем поехать в тишине?

— Это не вся песня, но тебе хватит, чтобы она прилипла, — он рассмеялся и продолжил напевать себе под нос.

Ома поняла, что теперь ее мысли тоже занимал назойливый мотив.

— Ну спасибо, Нижние тебя забери! — И начала тихо напевать, вторя ему.

— А я говорил, — он довольно улыбнулся.

— Что это за песня вообще?

— Услышал однажды в одной таверне в Ашхаре, прилипчивой оказалась, зараза.

— В Ашхаре?

Ома вспомнила рассказы Ихе: ее родители жили там, отец был ярлом этого города. Именно из этого города ее увезла служанка матери, когда дипраморцы пришли.

— Мы туда едем, буйная. Повелитель там сейчас и находится.

— Ясно, — буркнула она.

Настроение заметно ухудшилось после упоминания Повелителя.

— Да не волнуйся, все хорошо будет, — он потрепал ее по плечу, — жить в замке будешь. Ярлу принадлежал до того, как Повелитель захватил власть.

«Ну конечно, можно было догадаться, — Ома поморщилась, — крупный город — отличное место, чтобы оттуда править. Вместо моего отца», — она медленно вдохнула, успокаиваясь.

— Расскажи мне о нем.

— О Повелителе-то? Не знаю я толком ничего, как и все здесь.

— Да не о Повелителе. О ярле.

— Зачем тебе это? — Кайден удивленно хмыкнул, и Ома требовательно на него взглянула, — ну, ярл как ярл. Ансгар Второй. — Ома сохраняла спокойствие на лице, но сердце ускорилось. Было странно слышать имя отца. — Не особо интересовался я его жизнью, когда он правил. Говорят, жестокий был тип, женщин любил, критики не терпел. Рассказывали, казнил несогласных прилюдно. Больше ничего и не знаю о нем.

Ома закусила губу. Почему-то от этих слов стало обидно. В воспоминаниях, которые показывал Ихе, отец был совсем не похож на плохого человека. Но, вероятно, в этом крылась неприязнь духа к отцу, которую он даже не пытался скрыть.

— А Повелитель этот что?

— Еще хуже. Ко всему вышеперечисленному можешь прибавить жажду власти и силу. Поговаривают, безумный. Предок его был правителем в Такхире, что за океаном, а постепенно начал по всему Дипрамору власть распространять. Его потомки дело предка продолжают. Теперь вот у нас тянут лапы все дальше на восток. Так что дело времени, когда род его весь континент под себя подомнет.

Ома слушала и пыталась осознать сказанное. «Меня везут прямиком в лапы властолюбивого безумца», — ее совершенно не радовала эта перспектива, но желание прикончить его лишь укрепилось. «Никто даже имени его не называет. Боятся?».

— В отряде только и разговоров о том, что к тебе приближаться нельзя, мол, в Небытие утащишь, — Ихе возник из ниоткуда, радостно улыбаясь.

Она тихо рассмеялась. Их ночная выходка не осталась незамеченной.

— Тебя что рассмешило-то, буйная?

— Да так, — Ома пожала плечами, — вспомнилось кое-что.

— Ладно, — Кайден разочарованно хмыкнул, поняв, что с ним Ома делиться не собирается, — в следующий раз шути шутки вслух, а то скучно до невозможности.

Ома усмехнулась, ничего не ответив. Ей не хотелось показывать ему духа, хоть она и могла это сделать. Кайден казался ей странным: пошел воевать, но избегает убийств, похвалил ее за то, что «не растерялась» и отняла жизнь одного из членов отряда, был готов пустить в ход меч, когда те двое подошли к ней. И Повелитель ему, кажется, тоже нравился не слишком сильно. Он будто изображал преданность, но не был предан на самом деле. Возможно, что так он поступал и с ней — лишь изображал дружелюбие, чтобы… для чего это могло ему понадобиться, идей не было. Но Ома понимала, что с ним нужно быть осторожнее.

— Я выяснил, что главный отправил гонца с письмом в Ашхар, — приблизившись к Оме, сообщил Ихе, — и Повелителя зовут Джодок. Успел прочитать, когда он письмо писал. — Ома нахмурилась и кивнула. Отвечать духу в присутствии Кайдена она не могла. Ихе продолжил: — А еще он должен был привезти к нему твоего отца, потому что сообщил Повелителю, что тот, о ком он писал до этого, оказался бесполезен. И от него пришлось избавиться, чтобы, цитирую: «не допустить того, что случилось в Дипраморе».

Ома шумно выдохнула и сжала поводья, до боли впиваясь ногтями в ладони. Они могли бы сейчас быть вместе, если бы духи не разорвали связь. «Не допустить того, что случилось в Дипроморе», — она сосредоточилась на этом, чтобы не думать об отце и духах. Это могло означать, что даже на их континенте все не так хорошо. И, вероятно, это как-то связано с теми, кто имел дар. В голову пришла совершенно безумная мысль — разговорить Главного, чтобы узнать об этом больше.

* * *

Прошло еще два дня пути. Тело болело невыносимо: и от верховой езды, и от сна на твердой земле. Благо, ночи были теплые, и она спала почти до самого утра. Каждую ночь ей снился дом. Залитый солнечным светом лес, людная деревня, такие родные пыльные дорожки и небольшие дома. Ей снились объятия отца и мягкие, слегка шершавые руки Рут, что сжимают ее ладони. Ей снился Кйал, с привычной усмешкой-полуулыбкой на губах и добрыми глазами.

Каждое утро она просыпалась в слезах. «В Верхнем мире им хорошо. Лучше, чем было здесь», — она успокаивала себя этим. Отец говорил ей как-то, что каждый раз, когда живые оплакивают умерших, у них там, в Верхнем мире, идет дождь. Ома не знала, насколько это правда, но все же старалась плакать как можно меньше, чтобы у них всегда светило солнце. Она понимала, что умерших нужно отпустить, но сердце сопротивлялось.

Как-то Ихе, заметив ее слезы, сказал, что у живых всегда есть живые, а у тех, кто ждет своих близких в Верхнем мире, может не быть никого. И тогда ее сердце немного успокоилось: Рут воссоединилась с мужем и сыном, а Кйал был там с отцом и матерью, которая очень долго ждала за чертой своих близких. Их уход из этого мира был концом для их тела, но лишь началом — для их духа. Ома вспомнила обещание Кйала: ее там тоже ждали. От этого на сердце было теплее. Но она в Верхний мир не торопилась, у нее было еще много дел здесь.

Сейчас она, как и почти все время пути, ехала, погруженная в свои мысли, постоянно прокручивала в голове, как отомстит Повелителю и Главному. Ома не заметила, как ненависть к ним и жажда мести начали перекрывать ее скорбь по близким. Она понимала, что это лишь несбыточные фантазии, но это давало ей силы двигаться вперед, а не тонуть в отчаянии и печали. Сейчас она понимала Ихе, который вместо того, чтобы отправиться за черту, посвятил начало своей новой жизни поиску того, кто убил его мать. Она оторвала взгляд от конской спины в поисках духа. Он кружил рядом с Кайденом: кажется, духу их попутчик нравился, и он был бы не против с ним пообщаться. Кто-то в начале колонны крикнул, объявляя привал.

Ома поравнялась с Кайденом, останавливая коня. Она все еще боялась спешиваться самостоятельно, поэтому мужчина помог ей, и девушка, не теряя времени, легла под первое же дерево, ощущая тупую пульсирующую боль во всем теле.

«Духи, когда доберемся, больше в жизни на это животное не взберусь», — она наблюдала за своим конем, который тоже решил времени не терять и щипал траву.

На этот раз они остановились близ реки, и лошадей повели пить, сами мужчины набирали воду во фляги. Кайден занялся их лошадьми. До этого их остановки у воды были непродолжительными, но сейчас Ома не могла отказать себе в удовольствии пойти к реке. Подождав, когда все разойдутся, она, собравшись с силами, поднялась и пошла к воде.

Солнце припекало, воздух был душным и неприятно горячим. Она подняла подол, чтобы не намочить, и с наслаждением вошла в воду. Вода обожгла саднящие бедра, которые теперь местами покрылись кровавой коркой. Она сморщилась, терпя боль, и расслабилась, когда та начала отступать. Она стояла так, вспоминая, как впервые услышала Ихе, когда вошла в реку. С тех пор прошло не так много времени, но по ощущениям — будто целая вечность. За это время она успела привязаться к духу и теперь уже не представляла жизнь без его постоянного присутствия. Она огляделась, чтобы найти его. «Опять куда-то слинял, поганец», — мысленно выругалась она и вернула внимание на водную гладь, сверкающую в лучах солнца.

— Почему весь отряд предупреждает меня быть с тобой осторожным? — за спиной послышался насмешливый голос Кайдена, и Ома, вздрогнув, развернулась к нему.

— Понятия не имею, о чем ты, — ответила Ома, склонив голову набок и улыбнувшись. Улыбка сошла с лица, когда она заметила за спиной Кайдена Ихе.

«Ну и с каких пор ты теперь за ним таскаешься?» — Ома нахмурилась и шумно выдохнула, давая духу понять, что его ждет разговор.

— Мне скучно было, — Ихе виновато улыбнулся и пожал плечами.

Ома скрестила руки на груди, и подол, который до этого она придерживала, опустился в воду. Она тихо выругалась и вышла на берег. Кайден усмехнулся, когда Ома начала с недовольным выражением лица отжимать мокрую ткань.

— Один рассказал, что твой дух явился к нему в сон и грозился утащить в небытие, — продолжил он тему разговора. — Я думал, ты тогда их просто напугать хотела, но я рад, что теперь они даже уснуть боятся.

Кайден тихо рассмеялся. Ома в ответ лишь пожала плечами, улыбнувшись.

— Только не лезь ко мне в голову, ладно? — Он широко улыбнулся, запустив пятерню в волосы.

— А что же, духа моего боишься? — Ома сощурилась. — Или боишься, что я узнаю то, что не следует?..

На лице Кайдена промелькнуло замешательство, а уголки губ нервно дернулись. Мужчина и дух одновременно заговорили:

— Ты можешь показать меня ему, — воодушевленно воскликнул Ихе.

— Не хочу, чтобы вы с духом покраснели от увиденного, — усмехнулся Кайден.

— И зачем же мне тебя показывать? — спросила Ома у духа, проигнорировав ответ Кайдена.

— Я хочу поговорить хоть с кем-то, кроме тебя! Он и так знает, что я рядом все время, так…

— Ладно, — буркнула Ома, обрывая поток просьб.

Она вздохнула и коснулась руки Кайдена, который еле заметно вздрогнул, увидев духа.

— Привет, я Ихе, — радостно кивнул дух.

— И, кажется, ты ему нравишься, — насупилась Ома, смотря на духа.

Кайден часто моргал, будто пытаясь прогнать наваждение. На его лице отражалась целая гамма эмоций: от удивления и замешательства до тени страха.

— Доволен? — Ома посмотрела на Ихе. — Некоторым болтать с духами…

— Дух! — восторженно воскликнул Кайден, протянув руку к Ихе, чтобы коснуться, но она прошла насквозь. — И вовсе ты не страшный, чего эти олухи испугались…

— Не страшный, значит? — Ома изогнула бровь, смотря то на Кайдена, то на Ихе, который теперь будто светился от счастья. — Ты же сам сперва испугался!

— На тебя бы посмотрел, когда ты впервые духа увидела, — усмехнулся Кайден.

Ома раздраженно вздохнула и разорвала связь. Ихе был недоволен тем, что ему так и не удалось поговорить с Кайденом.

— Ты можешь установить связь энергией, тогда не нужно будет касаться, чтобы он меня видел. — Ихе посмотрел на нее жалобным взглядом. — Давай, я тоже хочу в разговорах участвовать…

— Нет, Ихе, — буркнула Ома, — не будет никакой связи.

Отчего-то эта идея ей не нравилась. Она почувствовала укол ревности, что духу недостаточно общения с ней. Да и станет ли он с ней говорить, появись у него более интересный собеседник?

— Вообще, я тебе перекусить принес, — Кайден вырвал ее из размышлений, протянув небольшой сверток.

— Снова хлеб и мясо, которое не прожевать? — Девушка сморщилась и нехотя приняла трапезу.

— Пока да, но здесь отряд разделяется. Основная часть присоединится к армии, а мы дальше в Ашхар поедем. С нами главный и еще один. Так что сегодня остановимся в поселении. Там и еда нормальная, и кровать.

От этой новости сердце радостно ускорилось.

— Не думала, что когда-то буду радоваться таким простым вещам, как еда и постель.

Кайден подошел к воде, плеснув в лицо прохладной водой, обтер шею, с наслаждением выдохнул, смотря в небо.

— И это ты только три дня так провела, — мужчина рассмеялся, повернувшись к ней.

Они пошли к остальным. Ома на ходу жевала хлеб, предвкушая, как сегодня будет спать в постели и наконец нормально поест. Ей хотелось быстрее отправиться дальше. Вскоре она уже заняла привычное место на спине серого коня, и они продолжили путь. Основная часть отряда двинулась в другую сторону.

Впереди них ехал человек в капюшоне на черном жеребце и еще один всадник — на гнедом.

— Радуясь разделению отряда, я не учла, что теперь всю дорогу буду смотреть на его спину, — Ома сказала это тихо, чтобы ее слышал только Кайден, и недовольно поморщилась.

Но Главный услышал ее, замедлил коня, равняясь с ними.

— Не нравится моя компания, Видящая? — Он выплюнул последнее слово, криво усмехнувшись.

— А должна? — Девушка улыбнулась, смотря ему в глаза.

— Ну, духу вот твоему, видимо, нравится. То и дело рядом шляется.

Девушка недовольно посмотрела на Ихе, давая понять: «Мы об этом еще поговорим».

— А, так ты и не знаешь, чем твоя зверюшка занимается? — Он хрипло рассмеялся, — а я уж было восхитился твоей находчивостью. Поспешно, видимо.

Он сжал ногами бока коня, и тот ускорился, поравнявшись с другим всадником.

— Ихе? — Ома вопросительно взглянула на духа. — Я думала, что тот раз, когда ты письмо подсмотрел, был единственным, — прошипела она.

— Ну, — дух замялся, — не нравится он мне. Думал, узнаю что-то. В свое оправдание скажу, что я прятался! Кто ж знал, что он видеть меня может?

— Ну, и что узнал?

— Ничего, — дух недовольно буркнул.

— Больше без моего ведома никуда, понял? — Девушка сердито посмотрела на него, и дух неуверенно кивнул.

Кони впереди прибавили шаг, начав идти рысью. Сердце зашлось от страха, и Ома, зажмурившись, плотнее прижала ноги к бокам коня, который тоже прибавил шаг, глядя на впереди идущих. Больше они не говорили, потому что в голове девушки была лишь мысль о том, чтобы это быстрее закончилось.

Белус

Они въехали в поселение к вечеру. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая все в оттенки алого и персикового. Эта деревня была намного больше той, что им встречались по пути сюда. Небольшие дома из дерева стояли в несколько рядов, большая площадь с колодцем посередине, на которой уже начали собирать свои товары с прилавков торговцы. Люди завороженно провожали взглядом всадников, пока они проезжали по центральной улице к большому двухэтажному бревенчатому строению. Белус спешился, и к нему подошел мальчишка лет десяти.

— Здравствуйте, — он съежился под взглядом Белуса, — тирин за всех лошадей.

Белус кивнул и дал ему монету. Мальчишка взял лошадь под уздцы и повел под навес. Белус кивнул спутникам, и вся компания вошла внутрь, привлекая внимание посетителей. Трое крепких мужчин рассматривали их, но, поняв, что вошедшие не представляют опасности, вернулись к разговору и выпивке. К Белусу подошла сухопарая старушка с растрепанным пучком на голове.

— Чего надобно, путники? — Она окинула компанию цепким взглядом, задержавшись чуть дольше на девчонке. По ее лицу скользнула тень смятения, и она вернула внимание на Белуса.

— Еда и комнаты.

— Две свободны. По три тирина за каждую. Из еды рагу да курятина.

— Приемлемо, — Белус вложил монеты в руку старушки, та распределила их на ладони, пересчитав, удовлетворенно кивнула. — Рагу. И пива.

Владелица таверны еще что-то говорила, но Белус уже не слушал, направившись в угол, подальше от остальных посетителей. Он сел, поставив локти на стол и сцепил пальцы, наблюдая, как спутники занимают места. Девчонка оказалась напротив него. Белус долго, изучающе смотрел на нее. Какая-то несуразная, высокая и настолько тощая, что выделялись ключицы и скулы. Лицо бледное и будто бы бесцветное — даже губы были странного серовато-розового оттенка. Зато глаза… Белус задержал взгляд на них — огромных и серых. Девушка с вызовом посмотрела на него, и Белус криво ухмыльнулся. Она не отводила взгляда, ожидая, когда он сделает это первым.

«Что же, давай поиграем», — Белус сощурился и надавил на ее сознание. Несильно, но ощутимо. Девчонка поморщилась, но взгляда не отвела. Она будто пыталась вытолкнуть его из сознания, сопротивлялась. И Белусу это нравилось.

Он чувствовал ненависть девчонки, ее жажду мести — то, что было на поверхности. Но дальше она не пускала. Белус надавил сильнее, прорывая ее сопротивление, проникая в более глубокие мысли: скорбь, тоску по дому, любовь по тому, кого убили его люди. Девушка раздраженно выдохнула и отвела взгляд.

— Сильная, — Белус довольно усмехнулся, — понравишься.

Она уже открыла рот, чтобы что-то ответить, — съязвить, скорее всего, — но к столу подошла старушка, поставив перед ними еду. Белус смотрел, как девушка принюхалась, — совсем как животное, — и начала с аппетитом есть. «Над ее манерами придется поработать, — Белус тоже принялся за еду, наблюдая за девчонкой, — но это уже не моя забота. С ее силой есть вероятность, что она даже задержится. Не то что прочие, от которых племянник избавлялся через пару недель, говоря, что не станет порочить род слабой кровью».

Через время старушка вернулась, с тихим стуком поставив на стол кружки с пивом. Мужчины с удовольствием отхлебнули. Девчонка осторожно отпила из своей и поморщилась.

— Никогда пива не пробовала, что ли? — Кайден усмехнулся, заметив ее выражение лица.

— Не приходилось, — она хмыкнула.

— Когда привыкнешь к вкусу, тебе даже понравится.

Мужчины улыбнулись. Белус заметил, что девушка украдкой изучает их спутника. Беван был моложе Кайдена, но уже не раз показал себя умелым воином. А еще он не задавал лишних вопросов, всегда четко выполнял приказы — Белус ценил это. Беван заметил взгляд девчонки, прокашлялся и обратился к ней.

— Не имел возможности представиться. Я Беван. — Он неловко пригладил светлые волосы, которые за время похода отросли и торчали во все стороны.

— Ома, — девушка кивнула, смущенно опустив взгляд в тарелку.

— О, буйная хоть кому-то сразу представилась, — Кайден издал сдавленный смешок, и Ома одарила его недовольным взглядом.

— Раз уж мы все тут знакомимся, — Белус с ухмылкой оглядел компаньонов, — я Белус.

— А, так Главный — все же не твое имя? — Ома усмехнулась, смотря ему в глаза.

— Нет, но предпочту, чтобы ты обращалась ко мне именно так, — Белус ответил на ее взгляд, и его глаза опасно сверкнули.

Больше за всю трапезу никто не заговорил. Белус отметил, что девчонка, кажется, распробовала вкус пива, потому что осушила кружку и, поставив ее, скучающе смотрела по сторонам.

Когда с ужином было покончено, они направились по комнатам. Хозяйка проводила их на второй этаж, показывая, где расположиться. Белус заглянул в одну, затем во вторую. В первой комнате было две кровати, во второй же — одна большая.

— Ты с девкой туда, — он показал Кайдену рукой на дальнюю дверь и скрылся в выбранной им комнате вместе с Беваном.

Все же Кайден, кажется, прислушался к его приказу и начал сближаться с девчонкой. По крайней мере, заглянув в ее голову, Белус не чувствовал ненависти к нему — лишь настороженность. В будущем это могло пригодиться.

Белус снял плащ и сел на кровать, радуясь, что они на еще один день пути приблизились к Ашхару. Совсем скоро он представит брату девчонку, и тогда сухая постель и сытный ужин перестанут быть роскошью. С этими мыслями он растянулся на кровати и провалился в крепкий сон без сновидений.

Ома

Пока они шли по коридору, Ома почувствовала головокружение. Она повисла на руке Кайдена, чтобы сохранить равновесие.

— Не налегай так на пиво в следующий раз, — он усмехнулся и открыл дверь.

— Кровать одна, — Ома недовольно осмотрела комнату.

— Зато большая. Все лучше, чем на земле спать.

Он потянулся и принялся снимать кожаный нагрудник. Ома стояла, наблюдая за ним.

— Могу на полу лечь, если хочешь, — он пожал плечами, заметив ее взгляд.

— Не нужно, — она недовольно буркнула, сняв обувь, и легла, накрывшись тонким одеялом, — рубашку не снимай. И на своей стороне оставайся. Лезть удумаешь — вспомни, что было с толстяком. Можешь забыть про спокойный сон.

— Да ладно, буйная, — он ухмыльнулся, запустив пятерню в волосы, — ты тоже руки не распускай, — Ома недовольно посмотрела на него, — Что? Я, может, тоже о чести своей думаю…

Он рассмеялся и осторожно лег рядом, повернувшись к ней спиной.

— Доброй ночи, буйная.

— Доброй, — она плотнее укуталась в одеяло и отвернулась от него.

— Доброй ночи, — шепнул печально Ихе, стоя в углу комнаты.

Лежа в удобной постели и ощущая тепло, исходящее от мужской спины, Ома почти сразу провалилась в сон. Ей снова снился дом. Она бродила по маленьким улочкам, на которых кипела жизнь, слышался аромат выпечки, яркими лучами все заливало солнце. Она подошла к Олафу, который привычно подкармливал Мышелова рыбой. Старик улыбнулся ей, приветливо махнув рукой. Изо рта старика тонкой струйкой потекла кровь. Девушка отшатнулась, оборачиваясь. По некогда людной и полной жизни площади бродили мертвецы, смотря неподвижными глазами. Они резко повернули к ней головы, а затем последовал такой же резкий, неестественный поворот тела в ее сторону. Они стали приближаться.

Ома побежала, мечась по поселению, но всюду натыкалась на мертвецов, что тянули к ней руки. Она уткнулась в чью-то грудь. Подняла голову, увидев отца, который с укором смотрел на нее подернутыми бельмом глазами: «Это ты виновата в нашей смерти». Ома затрясла головой, пытаясь прогнать наваждение, и снова побежала к площади. Остановилась, поняв, что мертвецы окружили и двигались к ней, сужая круг. Она упала на колени, обхватив голову руками, и, зажмурившись, закричала. В момент все стихло.

— Ну и чего ты не вмешалась-то?

Она подняла глаза. Перед ней стоял Ихе, приняв свой человеческий образ. Он смотрел на нее сверху вниз, и его светлые длинные волосы падали ей на лицо. Дух взял ее за руки и помог подняться.

— Спасибо, что пришел, — она тревожно осмотрелась. Площадь была пуста.

— Плакала во сне. Решил, что помощь нужна.

— Нужна.

— Чужими снами управляешь, а свою голову под контроль взять не можешь. Недоразумение, — он по-доброму улыбнулся, — мне кажется, ты будешь не против…

Ихе задумчиво наклонил голову. Дома на площади начали с треском распадаться, а сквозь них в небо вырастали деревья, через пыль показалась ярко-зеленая поросль травы, укрыв плотным ковром землю. Послышался шум воды, и бурным потоком по дорожкам разлилась река. Больше ничего вокруг не напоминало о том, что мгновение назад здесь было поселение. Ома и Ихе сели на привычное место.

— Тебе удалось что-нибудь узнать о главном? — Ома взглянула на духа, задумчиво перебирая в руках сорванную травинку. — Я подумала, что ты сказал так, потому что он рядом был, вдруг…

— Нет, в самом деле ничего, — Ихе вздохнул, — это самый скучный человек из всех, за кем можно было бы проследить. Он почти не разговаривал ни с кем, а если и говорил — то отдавал приказы. Да и… — дух замялся, — плохой из меня шпион, он же с самого начала знал, что я рядом.

— Проклятье, — буркнула Ома. — За ужином он применил на мне дар, пытался в мыслях копаться. И это было отвратительно. — Она поджала губы, — зато теперь я знаю, каково было тем воробьям.

— Думаю, воробьи об этом и не помнят даже, — он по-доброму усмехнулся, — а вот копаться в мыслях других людей — совсем другое.

— Боюсь даже представлять, насколько сильным может быть Повелитель, — Ома поежилась.

— Не думай об этом, — Ихе нахмурился. Немного помолчав, предложил: — хочешь, покажу тебе что-нибудь? Воспоминание о родителях, например, или… не знаю даже, что тебе было бы интересно.

— Покажи мне свое прошлое, — Ома улыбнулась, но, заметив замешательство на лице духа, добавила: — если хочешь, конечно. Просто я ведь совсем не знаю…

— Хорошо, — Ихе пожал плечами, улыбнувшись, и поднялся.

Они пошли к реке. Ома уже привыкла к переходам, они перестали ее пугать. Возможно, дело было в том, что Ихе был рядом — его объятия успокаивали, пока она тонула. Тьма поглотила ее и почти сразу рассеялась, заставив девушку прищуриться от яркого солнечного света. Она огляделась. Маленькая деревня, над которой возвышались горы, а их подножья скрывались за плотной стеной деревьев.

— Здесь очень красиво, — улыбнулась Ома, подняв взгляд на Ихе.

— Это деревушка на севере Дипрамора, и мы с матушкой, Адой, провели здесь всю свою жизнь. — Он кивком указал куда-то в сторону.

Женщина шла с корзиной, наполненной овощами, прислонив ее к боку, а за ней, чуть отставая, плелся долговязый мальчишка лет четырнадцати с еще одной корзиной, — меньше, чем у женщины, — наполненной яблоками. Ома улыбнулась, наблюдая за Ихе-подростком: он перехватывал корзину удобнее, раздраженно пытался сдуть упавшие на глаза белые пряди волос, пыхтел, поднимаясь в гору.

— Терпеть не мог походы с матушкой на рынок. — Дух вздохнул, покачав головой, и медленно пошел следом за матерью.

— Почему?

— Мы жили почти у самого подножия горы, в отдалении ото всех, а рынок, как видишь, был в центре деревни — ниже по склону. — Ихе усмехнулся. — Я был не слишком выносливым, так что подъем в гору, еще и с покупками, становился настоящей проблемой.

— Кажется, даже сейчас тебе это не слишком нравится, — Ома тихо рассмеялась, посмотрев на выражение лица духа.

— Так и есть. Даже несмотря на то, что в воспоминании невозможно почувствовать усталость. — Ихе улыбнулся. — Мы почти дошли, кстати.

Ома перевела взгляд на небольшой домик впереди. Ихе и Ада уже заходили, и Ома последовала за ними. Внутри было мало места, они сразу попали на кухню: справа стоял небольшой стол, уместиться за ним могли только два человека, слева — очаг и еще один стол, на который женщина поставила свою корзину. Следом она забрала корзину у сына и поставила на пол.

Женщина обратилась к мальчишке на языке, незнакомом Оме. Он был странным, грубым и рычащим. Ада провела рукой по лицу Ихе, убирая пряди волос, и Ома заметила, что его кожа была красной.

— Я не понимаю ни слова, — усмехнулась Ома, посмотрев на Ихе.

— Я этого не учел, — он смущенно улыбнулся, — она поругала, что я снова забыл про мазь.

Мальчишка что-то буркнул в ответ, и Ихе перевел его слова: «Мы же торопились, сама ж говорила, чтоб быстрей собирался…»

Ада вздохнула и прошла в дальнюю комнату, вернувшись с небольшим горшочком в руках. Она нанесла немного мази на покрасневшую кожу Ихе, и тот едва заметно морщился при каждом прикосновении.

— На заживление теперь больше времени уйдет, — вздохнула она, — знаешь же, что нельзя тебе долго под солнцем быть.

Дух передавал содержание разговора, за что Ома была ему благодарна. В дверь постучали, и Ада пошла открывать. На пороге стояла девушка лет шестнадцати, и Ихе из воспоминания, увидев ее, попятился в другую комнату.

— Странная реакция, — Ома усмехнулась, посмотрев на духа. Он выглядел смущенным.

— Она мне нравилась, — Ихе пожал плечами. — Но она пришла за помощью, так что…

— Ихе, останешься, посмотришь, — улыбнувшись, сказала Ада и кивнула на стул в углу.

Мальчишка послушно сел. Девушка приветливо улыбнулась ему, проходя к столу, и Ихе быстро кивнул в ответ, пытаясь закрыть лицо волосами, чтобы не встречаться с девушкой взглядами. Она села за стол к нему спиной, и лишь тогда Ихе немного расслабился. Ада принесла большую глубокую чашу, поставила на стол, вылила в нее воду.

— Это вода из горной реки, — пояснил дух.

Мать Ихе подпалила пучок трав, окурила дымом помещение и положила тлеющий пучок в чашу на полу. Она прошла на кухню, что-то взяла и села за стол. В руках Ады был какой-то сверток, она развернула ткань, достав кинжал.

— Я попробую рассмотреть каждый из вариантов, — сказала Ада, беря девушку за руку, — но будущее изменчиво, так что многое будет зависеть от тебя.

— В тот день она пришла по решению родителей. Настояли, что ей пора вступать в брак, — сказал Ихе, — было три претендента, и ее отправили к матушке, чтобы она помогла выбрать лучшего.

Ада провела лезвием по ладони девушки, которая едва заметно вздрогнула и поморщилась. Ада занесла ее руку над чашей, и кровь каплями сорвалась с ладони, а после мать Ихе опустила пальцы в воду, прикрыв глаза. Девушка зажала в пораненной ладони отрез ткани, не сводя глаз с женщины. Какое-то время ничего не происходило.

— После я еще несколько дней отказывался выходить из дома, — усмехнулся дух, — оправдывался тем, что ожоги от солнца еще не сошли. Первая любовь редко бывает взаимной.

— А потом? — Ома подняла взгляд на духа. — Ты ведь успел… — Она осеклась, поняв, что подобные вопросы могут быть Ихе неприятны. «Спрашивать о том, успел ли кого-то полюбить тот, кто умер так рано, — она нервно выдохнула, — до чего ж глупая». Она смущенно закусила губу, добавив: — извини, не стоило мне спрашивать.

— Все нормально, — Ихе улыбнулся, пожав плечами, — сейчас жизнь кажется очень далекой, поэтому и вспоминаю я о ней уже без эмоций. Отвечая на твой вопрос, — не успел. Была симпатия, взаимная, но любовь… — он покачал головой, снова улыбнувшись, — в целом, к ее обретению я и не стремился. Я уже говорил, что матушка знала, что я умру рано. И я об этом знал.

Ада нарушила молчание, тихо заговорив, а Ихе переводил ее слова:

— С Одалом будущее твое будет непростым. Сердце его занято той, что никогда с ним быть не сможет. Будет он ее помнить и в браке с тобой. Требовательным будет, но благодарности от него не дождешься. — Она сделала паузу, затем продолжила: — Лиам спокойный, хорошим мужем станет, но понести от него ты не сможешь. Все у вас будет с ним, кроме счастья родительского. — Она потерла подбородок, рассматривала девушку, будто обдумывая, стоит ли говорить. Ада все же решилась: — А в последнем варианте смерть я вижу. Недолгим счастье ваше будет, одна с детьми малыми останешься.

Девушка сидела, едва сдерживая подступившие слезы, и Ада сжала ее ладонь, чтобы поддержать.

— Все три варианта звучат так, будто стоит найти четвертый, — покачала головой Ома, — что в итоге она выбрала?

— Четвертый, — Ихе грустно улыбнулся, — народу у нас было немного, так что, когда родители узнали о будущем ее, они покинули деревню. Больше я не видел ее, так что не знаю, как судьба ее сложилась. Надеюсь, что счастье она свое все же нашла.

Ома кивнула и снова вернула внимание на мать Ихе и пришедшую девушку, которая, судя по интонации, благодарила ее. Она оставила несколько монет и покинула дом. Ада вздохнула и принялась убирать со стола, Ихе присоединился к ней. Он по-прежнему закрывал лицо волосами, видимо, чтобы скрыть от матери подступившие слезы. Сердце Омы сжалось от тоски, ей хотелось утешить этого белокурого мальчишку, сказать, что все будет хорошо. Она обняла духа, положив голову на его грудь. Глаза Ихе расширились от удивления, но он все же неуверенно положил руки на плечи Омы, отвечая на объятия.

— Спасибо, что показал что-то настолько… — она замялась, подбирая подходящее слово, — личное.

— Я привел тебя сюда скорее для того, чтобы ты увидела, как матушка использовала силу древа, — он мягко улыбнулся, — потому что, возможно, когда-то тебе тоже придется обратиться к нему. — Ихе сжал ее чуть крепче, сказав: — ты просыпаешься, мне пора.

Ихе исчез, а вместе с ним и картинку воспоминания заволокло темнотой, образы поплыли, и Ома почувствовала, что проснулась. Она недовольно поморщилась от легкой головной боли.

— Наконец проснулась, буйная, — насмешливый голос Кайдена был первым, что она услышала при пробуждении, — у меня уже рука затекла.

Она протяжно выдохнула, когда поняла, что спала, пристроив голову Кайдену на плечо. Отползла на свою сторону, не сводя недовольного взгляда с ухмыляющегося мужчины.

— Всю ночь ко мне жалась, едва с кровати не спихнула. Еще и всю рубашку слюнями залила под утро, — он тихо рассмеялся, наблюдая за ее реакцией. Из угла послышался сдавленный смех Ихе.

— В следующий раз на полу спишь, — она недовольно буркнула и встала с кровати, принявшись собираться.

— Еще никогда женщины так спешно не покидали мою постель, — он наигранно грустно вздохнул и встал.

Когда они собрались и спустились, их спутники уже ждали. Они наспех поели, закупили немного провизии в путь и оседлали коней. Снова путь, снова монотонная дорога и одинаковые пейзажи.

— Сколько нам еще? — Ома уже привыкла к постоянной боли от лошадиной спины и научилась не обращать на нее внимания.

— С неделю, если ускоримся. Если в том же темпе — полторы.

Девушка застонала, когда представила, сколько еще ей ехать верхом. Кайден продолжил.

— А еще на пути не всегда будут поселения, где можно остановиться, — он усмехнулся, — так что какие-то ночи мы проведем под открытым небом.

— Издеваешься?

— Если бы…

И они пустили лошадей неспешной рысью, а перед ними расстилалась казавшаяся бесконечной дорога.