Зов Богини

Мара Кроу (2024)

Вторая часть дилогии «Зов» продолжает историю Омы, Белуса и духа Ихе. Они прибывают в Ашхар, где сталкиваются с Повелителем. У каждого — свои цели, и для их достижения придется чем-то пожертвовать. Но стоит ли оно того?

Глава 6

Ома

Ее разбудил стук в дверь. Она нехотя открыла глаза, оглядев комнату, залитую яркими солнечными лучами. Иден уже ушел. Ома дала разрешение войти — необходимость делать это каждый раз нервировала. Мысли все еще были мутными после сна, Ома села в кровати, скучающе наблюдая за служанками. Видимо, о спокойном и размеренном утре в одиночестве можно было забыть. Одна из девушек поставила на небольшую тумбу у двери чашу с водой. Коротко поклонившись, она вышла.

— Госпожа, скоро подадут завтрак. Нужна моя помощь, чтобы одеться? — Вторая служанка держала в руках платье.

«Зачем столько одежды? Мне же вчера дали что-то», — Ома решила мысли свои не озвучивать.

— Спасибо, справлюсь. — Ома улыбнулась ей, и служанку это, кажется, смутило.

— После обеда приедет модистка, хочет снять мерки.

— Зачем мне столько одежды? — Все-таки не выдержала Ома.

— Повелитель любит, когда его окружает красота, — тихо ответила она.

— Как твое имя?

— Дора, госпожа. — Служанка округлила глаза и согнулась в поклоне, бормоча извинения.

— Что ты делаешь? — Вздохнула Ома.

— Простите, только не говорите Повелителю…

— Что не говорить? — Ома совершенно не понимала, что происходит. — И выпрямись уже, Дора…

— Вы же спросили имя, чтобы доложить, что я сделала что-то не так?

Ома удивленно вскинула бровь, рассматривая служанку, которая едва сдерживала слезы. «Да что здесь происходит вообще?», — Ома сердито выдохнула и успокоила Дору:

— Я спросила имя, чтобы знать, как к тебе обращаться.

На лице Доры отразилось облегчение, она слабо улыбнулась и снова поклонилась.

— Хорошо. — Девушка смущенно потопталась на месте. — Я могу идти?

— Да, ты свободна. Спасибо, Дора.

Служанка кивнула, оставила платье на кресле и спешно покинула покои. Ома встала с кровати, недовольно поморщившись.

— Красоту он любит, — бурчала она, рассматривая платье из плотной темно-синей ткани.

— Ну, оно и правда красивое, — голос Ихе прозвучал за спиной, и Ома едва не подпрыгнула от неожиданного появления духа.

— Ты чего подкрадываешься? — Ома бросила на духа недовольный взгляд и медленно выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

— Не подкрадываюсь. Тебе пора научиться чувствовать энергию, чтобы мои появления не были неожиданностью, — дух скрестил руки на груди, — и не помешало бы мысленный диалог вести, а то слуги и без того тебя ненормальной считают, а если еще и сама с собой говорить будешь, бродя по замку…

— Да-да, обязательно этим займемся. Только дай переодеться сначала. Выйди.

— Отвернусь, — дух отошел и демонстративно повернулся к ней спиной.

Ома надела платье и пыталась побороть множество завязок и лент. «Так вот, почему она предлагала помощь, это же невозможно сделать самостоятельно».

«В следующий раз не отказывайся», — в голове зазвучал голос Ихе.

— Ты что, подслушиваешь? — Она сердито посмотрела на духа.

— Обучаю. Могла бы мысленно возмутиться. — Ихе рассмеялся и повернулся к ней. — Если будешь практиковаться, сможем общаться, когда меня нет рядом.

— Это было бы удобно, — Ома кивнула, заканчивая свою борьбу с завязками на платье.

— Когда думаешь о чем-то, сосредотачивайся на моем образе и усиливай поток энергии. Я услышу.

Ома кивнула и подошла к чаше. Вода была прохладной и с приятным запахом. Она неторопливо приводила себя в порядок, радуясь, что служанки в покоях не остались. Ей казалось странным и неправильным, что к ней приставили кого-то прислуживать — будто она была лучше, выше их по положению. Вероятно, с точки зрения Повелителя так и было: те, кто имеет дар, рожден, чтобы прочие им служили. Оме от этого было не по себе.

— Проводить тебя до залы? — спросил Ихе, когда она закончила со сборами.

Ома кивнула. Вчера она не запомнила, куда нужно идти, а снова заблудиться в коридорах не хотелось. Они вместе вышли из комнаты. Ома мысленно обратилась к духу:

— Ты хорошо ориентируешься.

— Твоя мать часто бывала здесь. Ничего не поменялось с тех пор.

Они шли по длинному коридору, залитому солнечным светом. Было прохладно и свежо. Стражники недвижимо стояли, провожая Ому взглядами.

— Думаю, общаться мысленно было хорошей идеей, — Ома направила мысль Ихе, и он слабо улыбнулся.

— Попробуй почувствовать энергию тех, кто внутри, — его голос раздался в голове, когда они подошли к массивным дверям.

Ома сосредоточилась, направив энергию в помещение, почувствовала, как она расползается, ощутила слабый толчок и мягкую пульсацию, которую иногда улавливала от Ихе.

— Там дух, — она обратилась мысленно к Ихе, — и еще одна энергия.

— Верно, — так же мысленно ответил ей дух, слегка улыбнувшись, — но ты не почувствовала слуг. Три человека. Но сильную энергию уловила, молодец.

Они вошли в залу. За столом на своем месте уже сидела Ида, а позади нее стоял ее дух. Ида приветливо улыбнулась — выглядела она сегодня лучше, чем в первую встречу, и будто бы… счастливее? Ома заняла место напротив нее. Осознание того, что теперь она не одна в этом замке, поднимало настроение, но все же в присутствии тети она ощущала себя неуютно.

— Доброе утро — с улыбкой поприветствовала ее Ома.

Ида кивнула в ответ. Выглядела она так, будто появление Омы отвлекло ее от размышлений. Ома спрятала руки под столом, наблюдая за слугами, которые суетились, принося завтрак — хоть ненадолго можно было оттянуть разговоры. Хотя под пристальными взглядами говорить не хотелось вовсе. Слуги принесли кашу, поставили тарелку очищенных вареных яиц и чай, а после спешно удалились в другой конец залы.

— Почему мы вдвоем?

— У Джодока традиция собираться всей семьей только за ужином. Завтрак он пропускает, а Иден просит приносить в покои.

— Не скажу, что разочарована этим, — усмехнулась Ома и принялась за еду.

Тетя понимающе кивнула в ответ и начала водить ложкой в тарелке с кашей. Кажется, аппетита у нее не было. Раздраженно вздохнув, она все же начала есть, — торопливо, морщась с каждой съеденной ложкой. «Будто ее заставляют», — от этой мысли в горле встал ком. Каша оказалась приторно-сладкой, и Ома отставила ее, принявшись за яйцо и чай.

— Как закончим, покажу тебе сад, — Ида поставила пустую тарелку на край стола и мягко улыбнулась, — это самое красивое место здесь.

Ома кивнула, натянуто улыбнувшись. Оставшуюся часть трапезы они провели в молчании. Стоило им встать из-за стола, как слуги спешно стали все убирать и уносить.

Ида взяла Ому под руку и медленно пошла к выходу из столовой. Встречающиеся стражники приветствовали их, проходя мимо. «Столько стражи, — мелькнуло в голове Омы, — вряд ли для защиты Повелителя. Чтобы никто не мог войти? Или выйти?» — она покачала головой, прогоняя ненужные мысли.

Пройдя через несколько коридоров, они вышли на задний двор, где раскинулся сад, пестрящий ярко-алыми, оранжевыми и синими красками. Аккуратные дорожки, вдоль которых были высажены кустарники, уходили вглубь сада. Ида повела Ому по одной из них.

— Осень близко, поэтому многие цветы уже отцвели. Но мне все равно нравится здесь, — она, не останавливаясь, коснулась рукой розовых лепестков.

Они вышли к небольшой круглой площадке со статуей коня, вставшего на дыбы, по центру. По кругу были расположены каменные скамьи, на одну из которых села Ида, пригласив Ому занять место рядом с ней.

— А еще здесь не так людно, — женщина улыбнулась.

Ома огляделась и поняла, что кроме них были лишь стражники, оставшиеся у входа, да садовник, который возился с растениями на расстоянии.

— Прихожу сюда, чтобы побыть в одиночестве. Здесь спокойно и можно поговорить. — Ее голос стал тише, с нотками тревоги. — Я знаю, что Иден был у тебя. Как все прошло?

— Не говори ей ничего, — в ее мысли вторгся Ихе, — не стоит ей доверять.

— Ну, — Ома замялась, решив прислушаться к Ихе, но и не лгать, — неплохо. Лучше, чем я ожидала.

— Хорошо. — Иделла мягко улыбнулась. — Первый раз всегда неприятно. Потом привыкаешь. — На ее лице мелькнула едва заметная тень отвращения.

Женщина замолчала, о чем-то задумавшись и наблюдая за воробьями, которые искали что-то на мощеной плиткой площадке перед скамьей.

— Вы с мамой были близки? — Решилась вырвать ее из мыслей Ома. Ида грустно усмехнулась, взглянув на нее, и тут же вернула взгляд обратно на птиц.

— Она всегда была для меня примером для подражания. — Ида принялась теребить подол платья, а взгляд стал неподвижным, будто она вспоминала что-то давно забытое. — Всегда поддерживала и пыталась обучать. — Она усмехнулась. — Ученицей я была неважной, но она не сдавалась. Мы почти все время были вместе, пока они с отцом не решили уехать сюда.

— Почему не уехала с ними?

— Такхир был моим домом, — Ида пожала плечами, — там была вся моя жизнь, а в Окпаре… — она нахмурилась, — я думала, что здесь не найду своего места. Но оказалось, что места мне нет нигде. — Она подняла взгляд на Ому и улыбнулась. — Мне пора, нынче стало тяжело долго сидеть.

С протяжным вздохом она поднялась, и они с Аодхом неспешно удалились из сада. «Мы во многом похожи, — с горечью думала Ома, провожая удаляющуюся Иду взглядом, — мне тоже нигде нет места». Когда тетя скрылась из виду, Ома посмотрела на птиц. Хотелось бы стать одной из них, иметь возможность улететь подальше отсюда, не думать ни о чем и ни о чем не жалеть. Сейчас же было много мыслей и еще больше — сожалений.

— Снова воробьи, — усмехнулся Ихе, отвлекая от грустных размышлений, — не хочешь попробовать влезть в сознание?

— Определенно нет, — Ома покачала головой, — не хватало еще трупы птичьи с дорожек убирать.

В сознании вспыхнули воспоминания об их практиках с Рут. Как сидели они на лавке около дома, и Ома пыталась подавить птичье сознание, как злилась она, когда ничего не выходило, и как старушка поддерживала ее, говоря, что ни у кого не получалось с первого раза. Воспоминания с привкусом горечи. Ома не заметила, как до боли впилась ногтями в ладони. Дипраморцы отняли у нее все, — дом, семью, привычную жизнь. Сдаться — означало забыть все, что они сделали. Ома поднялась и, ничего не сказав духу, направилась из сада. Ихе двинулся следом.

Они шли в сторону покоев — единственное место, где можно было остаться в одиночестве. Ома размышляла о том, насколько она может доверять тете. Дипраморцы отняли у Омы семью, но подарили новую, давно утерянную — пусть и лишь малую ее часть. Казалось, Ида на их стороне, но что-то все же будто не складывалось.

— Почему ты не доверяешь ей? — Ома обратилась мыслями к духу.

— Слишком долго она с Повелителем. И ведет себя странно, не находишь? — Он отправил ей ответную мысль.

Ома нехотя кивнула, соглашаясь. Поведение Иды и впрямь было странным: постоянная улыбка, нервные движения, задумчивость, будто мыслями она все время была где-то далеко. Ее определенно контролировали, видимо, даже в вопросах еды, не позволяли покидать замок. Скорее всего, и об их общении Повелитель уже был осведомлен, — оно будет продолжаться, пока он это позволяет. Ома вздохнула, понимая, что Ихе прав. На сердце было тяжело от мысли, что женщине ничем нельзя было помочь.

Они довольно быстро дошли до покоев, и на этот раз Ома почти запомнила путь. Она вошла в комнату, с облегчением выдохнув, когда они остались одни.

— Ихе, ты знал ее до того, как мы попали сюда?

— Я знал, что у Лиссы есть сестра, но тогда я был духом ее дяди. А когда он умер, и я перешел к ней, твоя мать с дедом уже покинули родные земли. Если хочешь, я могу поговорить с Аодхом.

— А ему ты доверяешь?

— Нет. Он изменился с нашей последней встречи. Но что-то я могу выведать.

— А река? Мы же можем посмотреть через реку?

— Сложно, — Ихе вздохнул, — свои воспоминания в реке найти легко, а вот чужие… нужно энергию конкретную отслеживать, а она путается, сплетается с другими, и чтобы в то самое течение попасть — необходимо обладать большой силой. И опытом, которого у тебя нет.

— Но мы смогли увидеть будущее поселения, — возразила Ома.

— Прошлое смотреть проще, потому что оно уже случилось. Это устоявшееся течение. А будущее имеет множество вариантов, потому и течения меняются, расходятся. Помнишь, я говорил, что у тебя силы недостаточно, чтобы смотреть далеко? Ты сможешь увидеть только до определенной точки, где течение разбивается на несколько направлений, распадаясь на разные варианты. Когда мы смотрели будущее жителей, все их течения соединялись и обрывались в одной точке — смерти. Видели общую энергию, а не конкретную, поэтому выловить их в реке времен было проще. Но мы не смогли бы видеть будущего тех, кто остался, потому что их течения продолжались в разных направлениях.

— Тогда, может, мое будущее? Пройду по каждому варианту, найдем тот, в котором мы сможем одолеть Повелителя…

— Свое будущее Ведающий увидеть не сможет. Древо не пустит.

Ома села на кровать, нервно выдохнув. О том, как тетя оказалась с Повелителем, она не рассказала — не хотела или боялась. Ида наверняка знала многое о нем, но спрашивать напрямую — привлечь к себе ненужное внимание. Ома решительно не понимала, что делать.

— Ты показывал, как твоя мать искала нужную энергию человека через кровь. Если добыть кровь Повелителя или Иды, я смогу увидеть их течения?

Ихе задумчиво кивнул. Кровь могла бы показать, можно ли довериться тете, могла бы открыть слабости Повелителя — Ома была уверена, что даже у него они есть. Сейчас доступ к реке казался единственной возможностью хоть что-то узнать, придумать какой-то план.

— Просто подойти и попросить немного крови, — Ома нервно выдохнула, — ничего сложного.

Белус

Белус скучающе рассматривал узор на отполированном деревянном столе. Собрание затянулось, но споры не утихали. Кажется, его окончания сильнее Белуса ждал лишь Иден, которого Джодок заставлял приходить, отвлекая от «очень важных дел». Джодок сидел, подперев голову кулаком, — он злился. Еще бы, ведь все шло не по плану. Советник раздраженно выдохнул и повторил:

— Они уже начали переговоры для заключения союза, нам понадобится…

— У нас нет средств на содержание большего количества людей, — встрял казначей и помахал исписанным листом бумаги перед носом советника, — оружие, доспехи, кони — мы уже исчерпали запас.

«Кто бы мог подумать, что правители все же решат объединиться против общего врага, — Белус выдохнул, — этого следовало ожидать, братец, когда ты нарушил перемирие», — Белус свои мысли не озвучивал — попасть под горячую руку Джодока не хотелось, но мысленно он ликовал, повторяя: «Я же тебе говорил». Да, брат был уверен, что правители, которые на протяжении многих веков ревностно отстаивали свою свободу, не станут заключать союзов. Но так было до перемирия, — Восточным землям не было дела до того, что происходило на западе, правители были уверены, что их это не коснется, — сейчас же, кажется, они все-таки стали умнее. Тогда Джодок сам вел войско, не сдерживал свой дар, — его появления боялись, порой сдавались, даже не приняв бой. Сейчас же, вероятно, до окпарцев дошла весть о его слабости, — отличный момент, чтобы свергнуть тирана и разделить захваченные земли между собой.

— У нас есть несколько месяцев, чтобы подготовиться, — раздался голос Идена, и все присутствующие обратили на него взгляды. — Не вижу причин для паники, можно успеть запросить поддержку в Дипраморе.

Повисла тишина. Было слышно тяжелое дыхание Джодока, чье-то нетерпеливое постукивание ногой, шуршание листами бумаги, которые нервно перебирал казначей. Джодок хмыкнул, взглянув на Идена. Тот сидел с безразличным видом, скрестив руки на груди.

— Но если я не ошибаюсь, захват земель — не главная наша цель? За все время пребывания в Окпаре мы так и не смогли искоренить веру в Первородного. — Иден поднял взгляд на Белуса и криво улыбнулся. — Разве Богиня не гневается за это?

Белус сжал челюсти. Его и самого волновал этот вопрос. Даже здесь, в Ашхаре, местные не приняли веру в Богиню. Джодок будто забыл о своем долге, но при этом постоянно просил Белуса возносить молитвы о здоровье.

— Так что насчет запроса в Дипрамор? — Нарушил молчание советник.

— Я сам напишу, — почти прорычал Джодок, сдавливая пальцами переносицу, — выйдите вон, до самого слушания не появляйтесь. — Все поднялись с мест. — Иден, ты останься.

Иден раздраженно вздохнул и опустился обратно на стул. Остальные члены совета спешно удалились из зала собраний. Белус бросил последний взгляд на Джодока, — он, поморщившись, поднялся и прошел к окну, — и вышел за дверь. Брат не показывал посторонним, что каждое движение причиняет ему боль, — даже обезболивающие травы, прописанные лекарями, перестали быть эффективны. Ни лечение, ни молитвы не помогали ему. Самый могущественный человек был бессилен против болезни.

«Возможно, девчонка могла бы помочь, обратившись к духам, — думал Белус, идя по коридору, — но это не понравилось бы Иде», — он отмел идею говорить брату о том, что девчонка имеет силу Видящего. Когда Джодока болезнь заберет окончательно, Ида сможет отправиться в Дом Богини. Вдова, просящая о благостном пребывании мужа в Верхнем мире — в Такхире многие женщины уходят в Дом, помогают Жнецам в быту и лечении местных.

Белус чувствовал себя ответственным за все страдания Иды — ведь именно он когда-то нашел ее, привел к брату. Тогда он не думал о том, что будет с ней, была важна лишь благосклонность Джодока. Но когда брат попросил его помочь в лечении Иды после слишком сильного воздействия дара, Белус осознал всю тяжесть принятого решения. Не сразу, конечно, ведь она, как и прочие в окружении Джодока, были лишь средством для достижения цели. Но в те несколько дней удалось о многом поговорить. Узнать Иду. И Белус понял, насколько на самом деле они были похожи — слабые отпрыски своих родителей, которых никто не воспринимал всерьез.

Ноги сами привели его к покоям Иделлы. Джодок, вероятно, еще долго не объявился бы, занятый предстоящим решением проблем просителей, но все же Белус сомневался, стоит ли поощрять ее желание встреч. «Узнает — избавится от обоих», — мелькнуло в голове, и Белус нерешительно постучал в дверь. Донесся тихий ответ, и он вошел в покои Иды.

— Ты пришел, — голос уставший, но на лице неизменная широкая улыбка. Ида отложила книгу, которую читала.

— Как и обещал. — Белус пожал плечами и сел рядом, на край кровати.

— Я вас оставлю, — тихо сказал дух, — предупрежу, когда нужно будет уходить, — и выплыл в коридор.

— Как себя чувствуешь?

— Приемлемо. — Ида нахмурилась. — Сейчас почти все время лежу, срок уже подходит. Скорей бы разрешиться… — она мечтательно прикрыла глаза и улыбнулась. — Скучаю по верховой езде. Доедем до леса? — Она выжидающе посмотрела на Белуса.

— Не думаю, что буду здесь, когда ты будешь в состоянии ездить верхом, — усмехнулся он, и Ида закатила глаза. — Трое из правителей решились на заключение союза против Дипрамора…

— Любишь ты быть гонцом с плохими вестями, — печально пробормотала Ида. — И когда нужно уехать?

— Сразу после церемонии, а она… — Белус нахмурился, вспоминая. — Меньше месяца, в общем. Джодок решил все ускорить, поэтому…

Ида часто заморгала, пытаясь сдержать слезы. «Хорошо, я не стал ничего говорить, когда думал, что отбываю через несколько дней», — Белус тяжело вздохнул, взял Иду за руку, сжав в ладони холодные пальцы. Она все же расплакалась.

— Ты же знаешь, что остаться я не смог бы при всем желании?

— Каждый раз, когда ты уезжаешь, я думаю, что ты больше не вернешься, — сквозь всхлипы пробормотала Ида и подалась вперед, обнимая и пряча лицо на плече Белуса. Он осторожно положил руку на ее спину, успокаивающе поглаживая.

— И с чего бы мне не вернуться? — хмыкнул Белус. — Что со мной может случиться?

— То, что обычно случается с теми, кто уходит на войну? — в голосе Иды звучало недовольство. — Я устала, — уже мягче сказала она, — устала ждать, когда все это закончится.

Она отстранилась, взглянула на Белуса заплаканными глазами. Он молчал, всматриваясь в ее лицо. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как он привел ее к Джодоку — совсем молодую, но уверенную в себе и своих желаниях. Сейчас же он видел перед собой напуганную и бесконечно несчастную женщину, для которой он был единственной поддержкой последние несколько лет. Ида выдохнула и потянулась к его губам, оставив мягкий поцелуй.

— Не стоит, — Белус покачал головой и отстранился.

— В прошлый раз ты так не думал, — усмехнулась она.

— И пожалел об этом. — Белус взял ее за руку, но Ида отняла ладонь, нахмурившись. — Не потому, что не хотел, — он улыбнулся, заметив, как в уголках ее глаз снова собираются слезы, — если Джодок узнает…

— У него нет причин залезать мне в голову.

— Будто ему нужны причины, — Белус тяжело выдохнул.

— Скоро у него родится третий ребенок. Он обо мне забудет, его долг перед семьей будет выполнен.

— Только если родится мальчик.

Долг перед семьей — всегда должен быть сын, которого можно отправить в Дом Богини. Если родится девочка, ему нужен будет еще один ребенок — женщины не становятся Жнецами. Белус поморщился. Думать о том, что Иде, возможно, придется выносить для брата еще одного ребенка, не хотелось.

— Не думай о плохом, — мягко сказала Ида, — Богиня милостива, она поможет мне…

Белус только улыбнулся в ответ. Богиня. Он уже убедился, что милости в ней не больше, чем в брате. Белус знал, что Богиня реальна, но тот образ, который навязывала его семья для верующих, был лишь выдумкой, красивой сказкой. Но Ида верила. Возможно, эта вера была единственным, что у нее осталось, чтобы продолжать бороться.

— Ты вообще слушаешь? — Ида вырвала его из размышлений, и Белус неуверенно кивнул.

— Мне пора. — Он потянулся к ее щеке, но, передумав, отдернул руку. — Постарайся хорошо отдохнуть.

Ида хмыкнула и криво улыбнулась. Кажется, ей хотелось что-то возразить, но она покачала головой, сказав лишь:

— Увидимся на ужине, — и дала Белусу уйти.

Ихе

Ихе бродил по замку, привычно погруженный в свои мысли. С самого утра он чувствовал что-то странное, будто какую-то тягу, исходящую от области сердца. Он отмахивался от этого ощущения, решив не обращать на него внимания: здесь было слишком много энергии, которая могла вызывать подобные ощущения. Слишком много даровитых в одном месте. Сосредоточившись на окружении, Ихе пошел дальше по коридору.

Сегодня в замке было непривычно людно, и толпа направлялась в сторону тронного зала. «Вероятно, день прошений, — Ихе хмыкнул пришедшей в голову мысли. — Неужели этот узурпатор их проводит?» Духу стало интересно, о чем можно просить Повелителя, и кто эти смельчаки. Или глупцы? Кто бы знал.

Ансгар проводил слушанья довольно часто, и Ихе иногда посещал их вместе с Лиссой. Простолюдины просили его рассудить, кому принадлежит тот или иной клочок земли, иногда кто-то просил помочь в возмещении ущерба, понесенного в результате потасовок, порой доносили на неподобающее поведение стражи. А иногда даже приезжали другие ярлы с предложением союзов, но, кажется, заключить его удалось лишь с ярлом Абора. Ансгар всегда был справедлив, хотя иногда жесток.

Ихе вплыл в зал, затерявшись в толпе. На глаза Джодоку ему попадаться все еще не хотелось. Люди стояли в ожидании: трон пустовал. «Хочет заставить всех ждать, кто бы сомневался». Ихе еще ни разу за все пребывание здесь его не видел, но уже заранее знал, что от Повелителя ничего хорошего ждать не стоит.

По толпе прошелся гул. Люди тихо переговаривались, видимо, определяя очередность. У Ансгара всегда был список, в который вносили имена тех, кто должен прийти, и рядом — решение, принятое им по вопросу. У него всегда все было спланировано. Вероятно, о дне прошений Джодока люди узнали за пару часов до начала приема. «Так себе из тебя правитель, Джодок», — Ихе усмехнулся, покачав головой.

К постаменту перед троном вышел мужчина, прокашлялся и заговорил. Его голос разнесся по залу, отражаясь эхом от высоких сводчатых потолков и стен.

— Правитель Западных земель, Каменной топи, Северного полуострова, Дипрамора и Элмеры, — он монотонно зачитывал земли, находящиеся под властью Повелителя, и толпа затихла, когда в зал вошел высокий статный мужчина, — ярл Ашхара, глас Богини и длань ее, Джодок Первый из рода Сабатер.

Говорящий отошел в сторону, пропуская вперед Повелителя. Джодок занял место на троне, безразличным взглядом окинув толпу, и подпер голову рукой. Ихе передернуло. Сейчас, когда Джодок восседал на троне, он был похож на своего предка. Та же поза, тот же безразличный взгляд, в чертах лица прослеживалось их дальнее родство. С тем самым, которому Ихе столько лет мечтал отомстить за смерть матери. Дух чувствовал его сильную энергию: будто что-то клокочет в груди, отзываясь на нее. Похожие ощущения преследовали Ихе все утро — видимо, он был слишком близко к Повелителю. Дух внимательнее присмотрелся к Джодоку: он был намного слабее своего прародителя.

Джодок махнул рукой, давая знак, что можно начинать. Люди застыли в нерешительности. Ихе ощущал их страх и благоговение перед Повелителем. Вперед вышел мужчина, припав на колени перед Джодоком. Он говорил что-то об ущербе, понесенном в результате войны, о погибшем в огне урожае и скотине. Кажется, он просил от лица поселения на востоке от Ашхара. Джодок с безразличием выслушал его и приказал выдать мужику пару мешков зерна в качестве компенсации. На восклицания мужчины, что этого недостаточно, и они не переживут эту зиму, Джодок сказал лишь: «Значит, такова будет воля Богини» и махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.

Ихе не был удивлен его решению. Только к чему приведет его захват власти? Повелителем кого он будет, когда перемрут те, кто жил на этих землях? Ихе не слишком вдавался в дальнейшие просьбы пришедших, на которые Джодок всегда отвечал: «Значит, такова воля Богини». Дух уже собирался уходить, когда его внимание привлекла женщина, вышедшая к Джодоку с ребенком на руках. Малышу было от силы пару лет. Выглядел он скверно.

— Владыка, ходят разговоры о силе твоей, самой Богиней дарованной, и что длань твоя — все равно что Богини. Быть может, сила эта сможет исцелить моего малыша? — Женщина слегка приподняла ребенка, показывая Джодоку.

— На то есть лекари да знахари, коих в городе полно. Обратись к ним, — Джодок махнул рукой, приглашая следующего.

Ихе прищурился, рассматривая ребенка на руках женщины, которая направлялась к выходу из зала. Дух двинулся следом. Женщина вышла из замка, присев на ступенях, вглядывалась в лицо мальчика. Ихе слегка наклонился, чтобы рассмотреть. По телу ребенка расходились сочащиеся кровью и гноем язвы, он был бледен, губы сухие, потрескавшиеся. Будто что-то вытягивало из него жизнь. Ихе провел рукой над малышом, и ощутил слабый толчок и тепло. Нижние духи, сомнений не было. Лекари здесь бессильны. Женщина встала, покрепче перехватив свою ношу, и пошла в город. Через несколько дней мальчик умрет, толком не начав жить. «Но Ома бы смогла ему помочь», — с этой мыслью он направился за матерью с ребенком.