Равновесие во Тьме. Писатель

Маргарита Виноградова, 2023

Вся наша жизнь – это выбор, выбор между светом и тьмой. Так ли сложно его сделать, если знаешь, чего хочешь? Но для Ричарда это стало проблемой. Кто станет его женой: прекрасная незнакомка с зонтиком или вздорная девушка, которую он знает с самого детства? Чем он будет заниматься по жизни: станет управлять ненавистным бизнесом отца или воплотит мечту юности и станет писателем? Когда вокруг творится черт знает что, мир рушится и тянет тебя за собой, не так и сложно слететь с катушек вместе с ним и сделать не тот, совсем не тот выбор…

Глава 6. Неустойчивая реальность

Воспоминания по свадебным фотокарточкам

Сидя на террасе воскресным вечером, Бобби рассматривал фотографии, отдавая дань традиции — сегодня была годовщина свадьбы с Энн. Приглушенный свет, давя на его глаза, вызывал приступ зевоты, а Робин так и не мог уснуть.

— Иди ко мне, сынок! — позвал его Бобби и посадил на колени. — Смотри, это наша с мамой свадьба.

— Ух ты! — восхищенно смотрел на карточки Робин, активно передвигая их маленькими пальчиками.

Энн вышла на террасу из дома, она приготовила горячий какао, и захватила плед, чтобы позаботиться о своих родных.

— Спасибо тебе, дорогая, — произнес Бобби, посмотрев на нее до бесконечности влюбленными глазами, — сегодня как-то особенно холодно.

— Не за что, мой хороший, — укутывая мужа и сына, отвечала она, — пять лет назад я боялась, что именно таким холодом будет наполнен наш день и он притащит с собой простуду.

— Мы согрели его любовью! — тихо сказал он, нежно обняв Энн, прильнув головой к ее животу. — Помню, что нам очень повезло с погодой.

— Иначе не скажешь, — делая глоток горячего какао, улыбалась Энн, — март 1987 года выдался крайне неприятным.

— Только представь, — переворачивая снимки в альбоме один за другим, шептал Бобби, — именно седьмого марта погода была благосклонна к нам.

— Помню! — искренне улыбаясь, произнесла она. — Это был один из самых теплых дней того месяца!

— Я бы с радостью повторил тот день, — поделился Бобби, смеясь, — когда звонил твоей маме, чтобы узнать, какие именно цветы ты любишь.

— Ромашки! — воскликнула Энн, крепко обняв любимого мужа и сына. — Без них не было бы свадьбы!

— Это точно! — смеялся Бобби, ощущая, как его тело наполняется теплом от счастья. — Мне очень хотелось произвести впечатление на тебя.

Семья Прайс сидела на террасе, листая свадебный фотоальбом, наполнив атмосферу вокруг себя нежным ароматом какао и сиянием, исходившим от их счастливых, улыбающихся глаз, прячущих сердцебиение, которое можно было услышать в тишине.

— Твои карие глаза, в которые я влюбился, — беря за руку Энн, говорил Бобби, — сияют так же, как в тот день, когда я впервые надел кольцо на безымянный палец этой руки.

— А твои, — скромно ответила ему Энн, — остались такого же небесно-голубого цвета с нотками искры, которая появляется, когда ты смотришь на меня.

Робин сидел на коленях отца, постепенно засыпая от разговора родителей, окунающего его в сказку.

— Аккуратно, — шептал Бобби, — нам стоит перенести его в кровать.

Энн помогла Бобби выбраться из задвинутого вплотную стола вместе с Робином на руках, и они вместе подошли к кровати сына.

— Он такой хороший мальчик, — тихо произносил Бобби, укладывая его, — спасибо тебе за сына, моя дорогая.

— Тебе спасибо за счастье, — обняв его, прошептала она, — которое ты даришь мне каждую секундочку нашей совместной жизни.

— Он уснул! — произнес Бобби, глядя ей в глаза, крепко сжимая ее в своих объятиях. — Пойдем на террасу?

— Там холодно, но если ты хочешь, то давай попробуем, — ответила ему Энн, аккуратно закрывая дверь комнаты Робина.

Выйдя на террасу, Бобби, включил мелодию, которая звучала в день их свадьбы, и достал из альбома два листочка с клятвами, которые они писали друг другу, будучи совсем детьми.

— Мы будем читать их спустя пять лет? — удивленно спросила Энн. — Там же написана какая-то чушь!

— Не чушь, — нахмурился он, держа листы, — а искренние пожелания.

— Я бы не стала их читать сейчас, — смеясь, произнесла Энн, — может, ещё лет через пять согласилась бы.

Он спрятал их свадебные клятвы обратно в альбом, предвкушая тот день, когда они, оставшись наедине в похожей обстановке, смогут прочитать слова, дорогие их сердцам, спустя десять лет семейной жизни.

— Потанцуем? — спросил Бобби, надевая для приличия свадебный галстук. — Ты принимаешь мое предложение?

— Как я могу отказать прекрасному джентльмену? — заигрывая и поправляя длинное белое платье, сказала Энн. — Конечно, я согласна на танец с тобой, мой очаровательный Бобби Прайс.

Они танцевали на террасе под еле светящими фонарями, оказываясь среди мелких капель дождя, которые пожелали намочить деревянный пол, срываясь с оборудованных клумб и подоконников, беспокоя крепкий сон их сына.

— Надеюсь, что Робин больше не проснется, — шепнул Бобби, убирая волосы Энн, целуя ее в мочку, опускаясь к шее, — у меня есть кое-какие планы на сегодняшнюю ночь.

Бобби взял Энн на руки и начал кружить, а она пыталась сдержать свой громкий смех, который точно разбудит и Робина и соседских детей, вытащив напоказ их недовольные лица среди позднего вечера.

— Побежали гулять под дождем?! — окунувшись в карие глаза Энн, предложил Бобби, продолжая смотреть на нее. — Бежим?!

— Мой романтичный и самый дорогой сердцу муж! — восторженно произнесла Энн, вцепившись в него. — С тобой хоть на край света!

Бобби выбежал на дорогу, держа Энн на своих руках, кружа ее, целуя, пока перед его глазами не стали расплываться стоящие возле дома. Осторожно опустив молодую жену на асфальт, он взял ее за талию, сжимая слегка намокшее платье и прижимая ее к себе.

— Кажется, дождь заканчивается! — сказал он и страстно поцеловал ее. — Как же я люблю тебя, милая Энн!

Облака над ними рассеялись, показав небо, сквозь серый туман Бобби смог разглядеть белое намокнувшее платье Энн, подчеркивающее очертания ее тела.

Он смотрел на нее с любовью в глазах, страстно желая, как в первый раз, прикасаясь руками к нежной коже сквозь ткань.

— Я бесконечно влюблен в тебя, Энн! — кричал он на всю улицу. — Клянусь любить только тебя!

— А я люблю тебя, мой романтик, — отвечала она, стесняясь кричать, переживая, что разбудит соседей своим звонким голосом, — люблю, Бобби.

Он подошел к Энн, сильнее сжимая ее белое платье, желая поскорее снять его, обнимая ее со всей силой, с которой только мог, целуя в мокрые пухлые губы. Энн, как и пять лет назад, прикусывала его нижнюю губу, жадно забирая взаимную страсть. Двое до беспамятства влюбленных не замечали, насколько замерзли в ту ночь, увлекшись друг другом. Бобби снял обувь, выкинув ее к соседскому газону, показав пример Энн, которая тут же повторила за ним этот трюк. Он взял ее за руку, и они вдвоем побежали вдоль домов района, смеясь, прыгая по лужам и иногда кратко целуясь. От усталости, семейная пара постепенно сбавила темп, они сели на мокрый асфальт, продолжая целоваться, и обнимались, словно после долгой разлуки или командировки, выматывающей всю душу.

— Нам пора домой, — прошептала счастливым и нежным голосом Энн, посмотрев на мужа, — нужно следить за Робином. Вдруг он проснется.

— Мы недалеко ушли, — ответил Бобби, обнимая ее, — я скучаю по тебе каждую секунду, даже сейчас, когда ты рядом.

Бобби поднялся с асфальта, взял на руки Энн и донес ее до дома, где все еще играла тихая, легко уловимая свадебная мелодия.

Собрав фотографии, выключив фонари вместе с музыкой, Бобби зашел в дом и увидел, как Энн снимает промокшее платье, дрожа от холода.

— Я согрею тебя, милая Энн, — сказал он, подойдя к ней сзади, держа мягкий плед, — потерпи, скоро холод закончится.

— Мне тепло с тобой, — ответила она, прижимаясь к его горячему телу, укутываясь в плед, — даже жарко.

Новость, топчущая планы

Спустя пару месяцев Джон и Ирен смогли оформить документы и принять в семью Лизи Кларк, как замещающие родители, до тех пор, пока не найдется достойная семья для малышки.

Ирен была вне себя от счастья, ожидая, когда сможет подержать маленькую девочку на собственных руках, подарив ей материнское тепло.

Оставалось несколько дней до важного момента, по случаю чего Ирен Прайс решила организовать праздничный ужин, сообщив единственному сыну о прибавлении в семействе.

— Представляешь, у Бобби появится сестренка! — смеялась Ирен, готовя огромную утку в духовке на праздничный стол, не смотря на то, что до Рождества оставалось еще много месяцев. — Сестренка, Джон!

— Смешно, — отвечал он угрюмо, помогая жене с хлопотами, — а у нас второй ребенок, не иначе.

— Может тебе понравится снова стать папой такой крошки? — Ирен прижалась к мужу, и представила, будто танцует с ним. — Она такая маленькая и совсем скоро станет нашей!

— Не думаю, — сухо ответил Джон, — я не был согласен на второго ребенка, ты знаешь.

— Жаль, что у нас только один сын, — опечалившись, произнесла она, — хотя мы в самом расцвете сил.

Ирен посмотрела на мужа, расстегнув несколько пуговиц на платье и заметив интерес, стала целовать его везде, снимая с него штаны, отдаваясь страсти, по которой бесконечно соскучилась, пока муж пропадал на работе. Джон отвечал ей взаимностью, прикасаясь пальцами к пышной груди, беспокоясь о ее желании иметь от него детей. Она настойчиво посадила его на стул, чтобы ему было некуда деться, и почувствовав ответное возбуждение, быстро перешла к задуманному, как их резко прервали.

— Не открывай! — просила она его, крепко обняв. — Постучат и уйдут!

— Милая… — обратился к ней Джон. — Что ты делаешь?

— Я хочу тебя, Джон Прайс! — кричала она, сидя сверху в длинном платье, снимая с себя трусы. — Хочу!

— Мы без защиты, любимая! — переживая, предупреждал он ее. — Я не хочу еще детей!

— А меня ты хочешь?! — спросила она, расстегивая платье на груди, показывая ее целиком без белья. — Хочешь, а?!

— Конечно, хочу! — сжав ее в объятиях, произнес он. — Ты же видишь!

Ирен стянула с него штаны, насколько смогла, чтобы он вошел в нее, подарив долгожданную беременность, и продолжала страстно целовать его в губы, как в молодости.

В дверь продолжали стучать, а затем начали звонить, не переставая.

— Это невозможно! — возмутился Джон. — Надо открыть!

— Давай закончим, любимый! — смеялась Ирен. — И сразу откроем.

— Не могу я так! — разозлился он, прерываясь. — Не могу!

— Джон! — раздражалась она, пытаясь не отпускать его от себя. — Черт! Ты точно мне изменяешь!

Отойдя друг от друга, на несколько секунд они стали далеки, пока не услышали знакомые голоса.

— Это мы! — хором закричали Бобби и Энн, стоя за дверью, перестав названивать в звонок. — Вы куда пропали?!

— Сын приехал! — прошептала Ирен, глянув на Джона. — Натягивай штаны! Немедленно!

— Что они тут забыли? — растерянно спросил он, одеваясь. — Еще слишком рано для ужина!

— Не знаю, — продолжала шептать Ирен, — но сейчас они нам очень помешали.

— Может, к лучшему, — сказал Джон, поднимаясь на второй этаж, — я скоро вернусь.

Ирен поправила платье, застегнув пуговицы на пышной груди, и отдышавшись возле двери, поспешно открыла дверь.

— Кто тут у нас? — сказала она, искренне радуясь присутствию Робина. — Какой взрослый мальчик!

— Мама, дай нам войти в дом! — резко произнес Бобби. — Что происходит, почему у тебя дикая отдышка? Тебе плохо? Где отец?!

— Мы ждали вас позже, к ужину, — стараясь остыть, отвечала она, — мне нечем вас кормить, а внук будет мешать готовить.

— Я послежу за ним! — стараясь успокоить Ирен, произнесла Энн, поглаживая живот. — Он не помешает.

Ирен Прайс обратила внимание на странный жест со стороны жены Бобби, изрядно напрягаясь.

— У нас тоже есть новости, мама! — радостно выпалил Бобби. — Так что ужин очень кстати!

Энн с Бобби остались наедине в гостиной, не зная, как преподнести родителям новость.

— Ты точно решила? — взволнованно, с бегающими по сторонам глазами, спросил он ее. — Точно?

— Тише ты! — показывая ему, что стоит говорить тише, произнесла Энн. — Окончательно решила!

— Сама им скажешь? — смущенно задал вопрос Бобби. — Или вместе?

— Мне неловко, если честно, — призналась она, — сообщать об этом после того, как ты говорил, что не хочешь второго ребенка.

— Прости, — поцеловав жену в лоб, тихо прошептал Бобби, — не переживай, мы все окончательно решили.

— Может, ты сам расскажешь? — смотря в его глаза, попросила Энн. — Мне еще своим родителям рассказывать эту новость, от которой они вряд ли будут в восторге.

— А давай, — предложил он, — одновременно произнесем фразу: «Мы беременны!»

— Бобби, — посмеялась Энн, — ты не беременный.

— Я в твою первую беременность переживал так, — открывался он ей, волнуясь, — словно сам с животом ходил!

— Ничего себе! — удивленно произнесла она. — Вот это да!

Энн обняла мужа стоя на цыпочках, подставив свою голову под его, а он начал вдыхать аромат ее длинных темных волос, которые постоянно так и норовили забраться в его рот, словно стоматологи на осмотре.

— Пойдем, — спокойно сказал Бобби, взяв ее за руку — я с тобой.

— Когда ты говоришь так, — остановила она его, посмотрев в глаза, — меня начинает переполнять желание и хочется поприставать к тебе.

— Стоп! — воскликнул он. — Молчи!

— Что? — засовывая свои руки к нему в задние карманы брюк, спросила Энн. — Что тебе не нравится, дорогой?

— С таким накалом страстей, милая, — объяснялся он, — у нас появится еще сотня детей.

Их молодые игрища прервали родительские голоса, приближающиеся к гостиной.

— Ужин готов! — кричала Ирен раздраженным голосом. — Садимся!

— Вы внука решили нам подарить? — смеялся Джон, бегая за ним. — Мы не можем угнаться за пятилетним сорванцом!

— Нет, пап! — забрав Робина на руки, произнес Бобби. — Что ты!

Семья Прайс в полном составе села за небольшой стол, приземлившись в удобные вельветовые стулья. Каждый из присутствующих пропитывался ощущением уюта, когда Ирен зажгла свечи, а Джон задернул шторы. Робин смирно сидел за столом, ожидая возможности прикоснуться к еде своими маленькими ручками.

— У нас есть для вас радостная новость! — воодушевленно произнесла Ирен. — Вы готовы?

— Да! — ответил Бобби, гладя живот любимой жены. — У нас тоже есть неожиданная, но прекрасная новость!

Джон Прайс, наблюдая за рукой сына, которую тот положил на живот Энн, сильно напрягся, догадываясь, какой информацией хотят поделиться молодые супруги.

— Ребята! — встрял в разговор Джон. — Даем вам первое слово, как молодому поколению.

— Ух ты! — воскликнула Энн. — Так волнительно!

Она попыталась встать со стула, который не спешил ее выпускать. Взяла стакан, наливая в него приготовленный лимонад, даже не обратив внимания на алкоголь. Джон был уверен почти на сто процентов, что речь пойдет о детях.

— Я беременна! — внезапно сказала Энн, расплакавшись у всех на глазах. — Снова беременна!

Вместо поздравлений за столом воцарилась траурная тишина, преследующая Энн ощущением безысходности.

— Присядь, — предложил ей Бобби, держа за руку, спустя пару секунд молчания, — все хорошо.

— Не может быть! — закричала Ирен, сдерживая слезы. — Не может быть! Нет!

— Мама?! — удивленно произнес Бобби. — Энн беременна!

— Не может быть! — Ирен повторила, убежав на кухню. — Нет!

— Я что-то не так сказала? — взволнованно спросила Энн, посмотрев на Бобби. — Мне пойти за ней?

— Нет! — сказал Джон, положив руку на плечо встревоженной Энн. — Я помогу Ирен принести подарок для вас, ведь мы догадывались!

— Поэтому она так остро отреагировала? — уточнила беременная девушка, посмотрев в глаза Джону. — Все в порядке?

— Именно! — ответил он, пытаясь скрыть волнение за фальшивой улыбкой. — Мы скоро вернемся!

Джон, задвинув стул, быстрым шагом направился за Ирен на кухню, чтобы успокоить ее.

Энн осталась сидеть за столом, наблюдая за Робином, похожего на хомяка с набитым ртом, краем глаза она смотрела и на мужа, сжимая его руку от беспокойства.

— Что-то они не договаривают! — произнес вслух Бобби, оставляя жену за столом. — Странно.

— Ничего не понимаю! — тревожилась Энн, глядя, как Бобби сбегает на улицу. — Бобби!

Выбежав на террасу, он оказался в растерянности, видя со стороны улицы, как в доме плачет его мама, обнимая отца. Бобби не понимал, что происходит и подошел поближе к окнам со стороны фасада дома, где располагалась кухня и якобы был спрятан подарок.

— Ирен! — обратился к ней Джон. — Ты же понимаешь, что теперь мы не сможем взять девочку?!

— Я понимаю! — отвечала она, захлебываясь слезами и начиная истерично рвать приготовленные документы для принятия малышки в семью. — Понимаю, черт возьми!

Бобби услышал, что они с Энн украли шанс на счастье для его матери, приняв решение оставить ребенка. Он продолжал стоять около окна, пытаясь узнать, как можно больше о загадочной девочке.

— Я сделаю все, чтобы малышка попала в хорошую семью, — уточнил Джон, крепче обнимая Ирен, — с ней все будет в порядке.

— Сделай так, чтобы она жила неподалеку, — вытирая слезы, произнесла она, — я буду присматривать за ней.

— Милая, у нас двое родных внуков, — поддерживал Джон свою жену, забирая из ее рук порванную бумагу, — тебе есть за кем присматривать.

— То есть ты не дашь мне обещание, — сказала Ирен, посмотрев на него, — что она будет жить где-то рядом?

— Нет, — ответил Джон и закрыл кухонное окно, сдвинув шторы.

Бобби вернулся за стол к Энн, наблюдая, как она играет с Робином, и глядя на ее живот.

— Может все-таки аборт? — внезапно выпалил он, поставив Энн в неудобное положение. — Ты точно готова родить еще одного ребенка?

— Бобби! — закричала она. — Я не понимаю! Только что мы были уверены, что оставляем ребенка!

Она раскричалась и выбежала из дома. Сев в машину, она поехала неизвестно куда, оставив сына с мужем. Бобби молча сидел за столом, не пытаясь ее остановить и боялся признаться самому себе, что надеется на самопроизвольный выкидыш, который позволит его матери обрести долгожданное счастье.

Дождливый ноябрь стремился забрать несчастные души

Энн попала в больницу на сохранение, выдохнув, что отделалась от мужа, который не давал ей должного спокойствия. Бобби начал придираться к ней по мелочам, намекая, что второй ребенок — ошибка, и они его не потянут.

— Мы можем его отдать, — произнес он, стоя у окна, держа за руку Робина и наблюдая за туманом, — и все станет, как прежде.

— Ты сумасшедший! — закричала на него Энн, держась за огромный живот. — Я никому не отдам нашего сына!

— Твоего сына, — уточнил Бобби, принявшись за работу, — твоего, Энн.

Он не представлял, что его слова ранят ее настолько и ему самому придется отвозить ее срочно в больницу.

— Что с ней? — впопыхах спросила Ирен. — Где она?

— Да все нормально, — махнул рукой Бобби, — не переживай, мам.

— Ты, сынок, стал совсем равнодушен к своей жене! — возмущалась она, ожидая Джона. — Ты разлюбил ее?

— Не знаю! — внезапно сказал он. — Оставьте меня в покое!

Джон подошел к жене, понимая, что их сын против второго ребенка, которого носит Энн, но решил не вмешиваться.

— Мы оставим ее в больнице, — произнес врач, выйдя из палаты и не подав знака, что узнал Ирен, — ей лучше полежать тут.

— Что с ребенком? — интересовалась Ирен. — Как он?

— Вероятно, — волнуясь, ответил врач, — мальчик не выживет.

Пока Ирен и Джон пребывали в шоке, пытаясь навестить Энн, чтобы поддержать ее, Бобби Прайс внутренне радовался, что его желание потихоньку сбывается и он останется отцом единственного сына.

— Тебе плевать на ребенка! — подошел Джон к сыну, плюнув ему в лицо. — Ты разочаровал меня! Убери эту тупую улыбку со своего лица!

— Зачем, отец? — спросил его Бобби, улыбаясь. — Этот ребенок всего лишь ошибка! Приплод, который решила сохранить Энн!

— Это человек! — раздраженно произнес Джон, ударив взрослого сына по макушке. — Сам ты ошибка, Бобби!

Ирен заметила, как муж строг с ним, но, краем уха слыша их разговор, поняла, что он абсолютно прав.

— Бедный мальчик, — произнесла она, качая головой, — если ты выживешь, то тебе придется очень тяжело в этой семье.

— Мама! — окликнул ее Бобби. — Ты же хотела взять девочку, у тебя появился шанс!

— Не оправдывай ненависть к собственному ребенку моими желаниями, Бобби! — резко высказалась она. — Это возмутительно! И девочка уже находится в замещающей семье, куда ее определил твой отец.

— Видишь, — посмеялся Бобби, — сколько проблем доставил этот плод.

— Уходи отсюда! — прогнал собственного сына Джон. — Быстро!

Бобби вышел из больницы, направляясь в ближайшим магазин, чтобы напиться.

— Мне достаточно одного сына, — произносил он вслух, держа бутылку, — одного, самого лучшего сына мне вполне достаточно.

Джон и Ирен все-таки смогли навестить Энн и, пытаясь ее успокоить, пообещали, что поедут за Робином, которого Бобби отвез к ее родителям.

— Он умрет! — плакала Энн. — Мой малыш умрет!

— Не говори так, — прошептала Ирен, — еще неизвестно, как сложится.

— Меня будут держать тут, пока он не родится мертвым! — кричала она на всю палату, захлебываясь слезами. — Я так ждала его!

Будучи рядом с Ирен в палате, Джон, наконец, понял, что пришлось испытать его жене, когда она потеряла пациентку, родившую семимесячную девочку.

— Прости меня, Ирен! — внезапно произнес он, сжав ее руку. — Я не знал, что это настолько невыносимо!

Родители Бобби забрали маленького Робина, а затем вернулись в больницу, просидев там до утра, пока не дождались новостей от медицинского персонала.

— Она останется здесь, — сказала девушка, заполняя бумаги, — нужна подпись мужа, что он согласен.

— Я распишусь, — вмешался Джон, поставив закорючку, — спасайте обоих в случае чего.

— Поняла вас! — громко ответила девушка, убежав в кабинет врача, сообщая им. — Подписали! Будем спасать обоих!

Практически через две недели семья Прайс услышала радостные новости, собираясь навестить только что родившую молодую мамочку.

— У тебя появился братик! — восторженно сообщила новость бабушка Ирен внуку. — Представляешь?

— Ура! — закричал Робин. — У меня есть братик!

— Я не поеду к ней, — произнес Бобби, сползая по стене, — много выпил сегодня, простите.

— Да ты уже две недели пьешь! — раскричался на него Джон. — Что за глава семейства!

— Плевать я хотел на этого ребенка, — дрожащим голосом говорил он, — что позволил себе родиться в нашей семье.

Пока родители Бобби выслушивали выпады единственного сына, они забыли про зонт и одежду для Энн, поэтому сели в такси, промокнув под дождем. В больницу взяли с собой Робина. Дождливый ноябрь стремился забрать несчастные души, оставляя их след в виде капель, но сжалился над мальчиком. Второго малыша удалось спасти благодаря стараниям врачей и внутренней силе ребенка, который хотел жить, несмотря ни на что.

— Его зовут Ричард, — с улыбкой сказала Энн, обнимая малыша и встречая посетителей, — мой Ричи, солнечный мальчик, лучик среди серой стены из дождя.

— Поздравляем тебя, дорогая! — держась за руки, произнесли Джон и Ирен. — Мы рады, что все закончилось хорошо.

Робин подбежал к ее кровати, чтобы посмотреть на брата, а она обняла его в ответ, показав голубоглазого мальчика, родившегося раньше положенного срока, но сильного, словно он знал, зачем пришел в этот мир.

Кулаки чешутся

Все реже Ирен Прайс заставала Джона в родном доме, понимая, что он отправляется к сыну, чтобы проконтролировать его поведение. Она, повторив его жест, тоже поехала к Бобби, чтобы навестить Энн и внуков.

— Мама! — воскликнул Бобби. — Какой приятный сюрприз!

— Что-то тихо у вас, сынок! — отметила Ирен, проходя в зал и ища малышей. — Где дети?

— Она забрала их, — ответил он, — мы поругались.

— Бобби! — возмутилась Ирен. — Как ты мог отпустить ее одну с детьми?

— Не знаю! — резко произнес он. — У меня много работы.

Ирен шла по коридору, который вел на кухню, и увидела своего мужа, сидящего за столом с очередной стопкой чертежей.

— Вот ты где! — произнесла она. — Я тебя искала.

— Зачем ты меня искала? — грубо ответил Джон. — Разве не видно, что мы с Бобби работаем над проектом? Навязчивые женщины.

— Дорогой, — нежно сказала она мужу, — семьей тоже нужно заниматься.

— Вы в состоянии заниматься собой самостоятельно! — вмешался в разговор Бобби. — Отец же сказал, что мы заняты!

Джон посмотрел на Ирен, указав ей на дверь.

— Буду признателен, если ты уйдешь — произнес он, — поговорим дома, когда я закончу.

Ирен ушла в недоумении, сдерживая разочарование на лице из-за грубости единственного родного сына. К холодности Джона она давно привыкла. Этого человека ей не хотелось менять с самого начала отношений, но сына она старалась воспитать, прививая уважение к женщине, ради его будущей семьи.

— Видимо, я где-то ошиблась, — тихонько прошептала Ирен Прайс, — как жаль.

— Точно ошиблись! — подойдя к дому, выпалила Энн. — Ваш сын не имеет никакого уважения к женщинам!

— Энн, дорогая! — радостно воскликнула она. — Где мальчики?

— Я оставила их у своих родителей, — ответила она, — несколько дней они побудут там, пока я прихожу в себя.

— Ты понимаешь, что Ричи нужна мама рядом? — взволнованно спросила ее Ирен. — Он совсем малыш!

— Я понимаю! — подтвердила она. — Но ваш сын, видимо, не в курсе!

— Что произошло? — взяв Энн за пухлые щечки, практически шепотом спросила Ирен. — Расскажи мне, милая.

— Не могу, — она отвернулась, чтобы не показывать свои слезы, — не хочу даже думать об этом.

Ирен смотрела на Энн, пока та стояла к ней спиной, и заметила ссадины на ее руках в области предплечья.

— Я поговорю с сыном, — жестко произнесла Ирен, — решу все.

Ирен взяла Энн за руку, войдя вместе с ней в дом.

— Бобби! — окликнула она сына, повышая голос. — Подойди!

— Что, мама? — дерзко ответил он, крича из другой комнаты. — Я сказал, что работаю!

— Иди сюда немедленно! — повторила Ирен Прайс еще громче. — Мне нужно, чтобы ты сейчас же подошел ко мне.

Бобби резко отодвинул стул, кинув чертежи на пол, тем самым помешав работе отца.

— Сынок! Что ты наделал! — закричал Джон. — Что за нервы?!

— Жену свою спроси! — огрызнулся он. — Достали эти бабы!

Быстрым шагом, выражая явное недовольство топотом, Бобби подошел к матери, и увидел рядом с ней Энн.

— Да, мама, — сквозь зубы сказал он, — я здесь.

— Зачем ты обижаешь мать своих детей? — задала вопрос Ирен. — Ты что, хочешь развестись с ней?

— Маме моей пожаловалась? — посмеялся он, обращаясь к своей жене. — Кроме жалоб больше ничему не научилась?!

— Она не сказала мне ни слова! — перебила его Ирен, вмешавшись в претензии, которые он выдвигал. — Посмотри на ее руки!

— Мама, она получила эту ссадину, задев лестничные перила. — Придумывая на ходу историю, спокойно говорил Бобби. — Я тут ни при чем! Могу пойти работать дальше?

— Это правда? — Ирен задала вопрос Энн, посмотрев на нее. — Ответь мне честно, правду ли говорит мой сын?

— Да, — тихо произнесла она, — я сама виновата.

— Видишь, мама, ты зря отвлекла меня от работы! — вновь повысил голос Бобби, переходя на крик. — В ближайшие дни я буду сильно занят!

— Хорошо, сынок, — спокойным голосом произнесла Ирен, — спасибо, что держишь меня в курсе.

Бобби развернулся, отправившись на кухню к отцу, и стал помогать ему собирать бумаги, замечая, что с ним что-то не так и он пытается взять листы, которые расположены дальше от него.

— Что происходит? — заинтересованно спросил Джон. — Что за скандал между вами?

— Дети, пап! — раздраженно ответил Бобби. — С ними трудно. Их слишком много в этом доме!

— Всего двое, — засмеялся его отец, — это немного.

— Я был у вас единственным сыном, — тяжко вздыхал он, — и хотел именно такой жизни с Энн.

— Иногда жизнь не спрашивает нас, сынок, — говорил Джон, протирая очки, — когда появиться детям.

— Женщины настолько упрямы, что кулаки чешутся! — гневливо ответил он своему отцу. — Продолжаем работать?

— Сынок, кулаки чесать нужно с равными тебе мужиками! — предупредил его Джон, посмотрев прямо в глаза. — Запишись на боевые искусства, чтобы отвести душу. Не стоит тащить гнев в семью.

— Конечно, папа, — сказал Бобби, сжимая челюсть. — Обязательно.

Засыпая на дороге

— Я устал от детей, Энн! — кричал на весь дом Бобби. — Пожалуйста, сделай так, чтобы они замолчали!

— Бобби, я тоже устала! — пыталась тихо отвечать ему Энн, укачивая Ричарда. — Ты думаешь, что тебе одному тяжело?

— Не я же рожал! — Бобби повысил голос. — Ты родила его!

— Про кого ты говоришь? — поинтересовалась она, глядя на него и поражаясь его словам. — Про Робина или Ричи?

— Ты сама понимаешь, про кого! — нервно ответил он. — После рождения второго ребенка наши отношения испортились!

— Но ребенок в этом не виноват, — объясняла она, качая малыша, — это мы не в силах держаться вместе, воспитывая детей.

— Я просил тебя сделать аборт! — орал на нее Бобби, взяв за плечи и начав трясти. — Просил не рожать этого чертового ребенка, который даже в этот момент между нами! Вот он! Убери его с глаз моих!

Ричард начал кричать, испугавшись, а в комнату прибежал Робин, вытирая слезы.

— Робин, маленький мой, — присев на корточки, сказала Энн, держа на руках Ричарда, — почему ты плачешь?

— Вы с папой ругаетесь так громко! — сквозь слезы пытался сказать Робин. — Мне страшно!

— Ты пугаешь наших детей! — закричала Энн на мужа, подойдя к нему и посмотрев в глаза с отчаянием. — Опомнись!

Бобби отошел от нее, открыв очередную бутылку пива с характерным звуком и кинув на пол железную пробку.

— Специально все делаешь! — разбрасывая вещи и поддаваясь агрессии, произносила Энн, начав собирать детей к своим родителям на несколько дней. — Случится так, что я не вернусь к тебе, Бобби Прайс!

Взяв на руки кричащего Ричарда, Энн пыталась его успокоить, но малыш сильно испугался, продолжая плакать.

— Робин, дорогой — сказала она, держа за руку старшего сына — держись рядом, пожалуйста.

— Хорошо, мама, — ответил он, выходя вместе с ней и Ричардом на улицу, — куда мы поедем?

— Туда, где безопасно, — успокаивала она Робина, смотря на него заботливым материнским взглядом, — ваша безопасность моя главная задача, сынок.

— Мы часто отсюда уезжаем, — пробурчал Робин, — без папы.

Энн, услышав сына, поспешила посадить его и Ричарда в старый автомобиль и завела двигатель. Сев за руль, она была вне себя от счастья, что Ирен одолжила ей машину и сейчас, попав в чрезвычайную ситуацию, она может уехать, не оставаясь с буйным мужем, беспокоясь за жизнь собственных детей. Она хотела оставить их на несколько дней в спокойной обстановке, и поэтому поехала к своим родителям.

— Нет, так не может больше продолжаться! — вспылила миссис Уильямс. — Мальчикам нужно спокойствие!

— Я согласен с тобой, дорогая, — вмешался в разговор отец Энн и сказал, обращаясь к дочери: — Твой муж Бобби ведет себя очень некрасиво.

— Хватит! — остановила она их. — Можно я оставлю детей здесь хотя бы до утра?

— Конечно, милая моя доченька, — обняв ее, ответила Эмма Уильямс, — не наделай глупостей.

— Не рожай от него больше… — напоследок сказал ей отец, — хватит с двоих детей спектаклей, которые разыгрывает твой муж.

— Папа! — расплакалась она. — Я не знала, что так все обернется!

— Понимаю, — ответил он ей, гладя по волосам, — но теперь так.

Энн вышла из родительского дома, чувствуя, как тревога за маленьких детей покидает ее, и направилась обратно к Бобби, чтобы предложить ему развестись, понимая, что не может терпеть этот брак.

В ее отсутствие муж успел позвать домой нескольких друзей, которые привели с собой девушек. Они веселились, выпивая, как можно больше алкоголя, и по приколу стягивая с себя одежду.

Бобби прибавил музыку, чтобы веселье продолжалось, и посадил на колени одну из девушек, разговаривая с друзьями. Те стояли рядом, обсуждая сидящую на его коленях красотку, и предлагали позы, в которых можно было бы отыметь ее за пару секунд, прямо здесь, у всех на глазах, сняв процесс на камеру для дальнейшего наслаждения.

Подъехав к дому и услышав музыку, Энн поняла, что там происходит. Она зашла тихо, наблюдая за всем, что делал ее муж. Энн никогда не понимала шуток его друзей, а еще ей стало интересно, куда вдруг делся ее заботливый, нежный супруг, осуждающий этих парней, что каждый день путаются с новыми девушками.

— Это ты так работаешь? — спросила Энн, быстро подойдя к нему и пытаясь перекричать музыку. — Вот твоя работа?

— Ты вообще не работаешь! — ответил он ей, еле связывая слова и поднимая жену на смех у всех на глазах. — Только рожаешь!

Его друзья засмеялись, слушая их разговор, продолжая щупать приглашенных девушек в различных местах, зажимаясь в коридоре.

— Да, Бобби, я рожаю сама от себя, дорогой! — усмехнулась она. — Ты тут совсем нипри чем.

Сидящая на коленях девушка поняла, что ей стоит уйти, чтобы не мешать их разговору, но Энн остановила ее.

— Сиди! — закричала она. — Ты ему сегодня понадобишься, детка!

— Я люблю спать с тобой! — говорил он, скинув с колен развратную сучку и начав обнимать Энн. — Но дети в мои планы не входили!

— Тогда не надо со мной спать! — посмотрев в глаза Бобби, громко произнесла Энн, убрав его руки от своего тела. — Здесь собралось много сук и я разрешаю тебе иметь связь на стороне, например, с той, что была на твоих коленях!

Поговорив с мужем, разъяренная Энн вышла из дома, хлопнув дверью настолько сильно, что ваза, стоящая рядом на полке, разбилась и заставила протрезветь Бобби, напомнив ему о предстоящем разводе.

— Ребята, стоп! — внезапно произнес он. — Расходимся!

— Бобби, как так? — возмущались его друзья вместе с толпой приглашенных молодых парней. — Мы толком не начали развлекаться!

— В другом месте развлекайтесь! — жестко говорил он, беря практически каждого парня за шкирку и выкидывая за порог дома. — Я сказал, расходимся!

— Можно мне остаться? — приставая к Бобби, спросила одна из девушек, наблюдающая за ним весь вечер. — Ты классный!

— Смотри! — показав безымянный палец на левой руке, ткнул ее носом Бобби. — Я верен своей жене! До свидания!

Он выгнал всех, выключил музыку, пытаясь успокоиться в одиночестве. Набрав в ведро ледяной воды, он окатил себя и продрог. Осознав, что сделал, он выбежал из дома.

— Энн! — кричал он на всю улицу и район. — Где ты, Энн?!

Окружающие дома потихоньку начали включать свет среди ночи, а люди терпеливо и осторожно высовывать свои носы, чтобы посмотреть, что случилось между супружеской парой снова.

— Изменил он ей, — шептался кто-то за спиной Бобби, — точно тебе говорю.

— Бедные дети! — произнесла одна мадам. — Ах! Что же делается!

Он слышал тупые разговоры соседей, которым было интереснее обсуждать их личную жизнь, чем заниматься своей. Перестав вникать, что они болтают, он направил весь поток мыслей на поиски жены.

Отчаявшись ее найти и перестав кричать, он сел на асфальт, засыпая на дороге от выпитого алкоголя.

Его разбудил яркий свет, который был направлен прямо в глаза.

Яркий свет фар дребезжащего автомобиля

Резко остановив машину Энн выбежала из нее, не заглушив противно тарахтящий двигатель.

— Бобби! — кричала она. — Что с тобой, Бобби?!

Видя, что он без сознания, она начала трясти его, пытаясь привести в чувства, но он не собирался приходить в себя, отдавшись в ее объятия и показав улыбку на лице. За происходящим между ними пристально следили соседи, с легкостью найдя тему для утреннего разговора, оставаясь в центре текущих событий.

Энн опустилась на асфальт, сев рядом с Бобби и обнимая его.

— Ты вернулась, — пробурчал он, положив голову на ее грудь, — я так рад, что ты вернулась, любовь моя.

— Конечно, я вернулась, — обнимая, прошептала Энн, — я не могла иначе.

— Я думал, что потерял тебя, — со слезами на глазах произнес он, — потерял любовь всей моей жизни.

— Ты не потеряешь меня, глупенький! — поднимая его голову, целуя в щеки, произносила продрогшая Энн. — Помнишь наши клятвы друг другу?

— Помню, — вытирая слезы с опухших век, произнес он. — Мы навсегда вместе?

— Навсегда.

Энн обняла его, помогая ему встать с холодного асфальта, и посадила в разваливающийся на ходу автомобиль его родителей.

— Поехали подальше ото всех, — произнесла она, — слишком много глаз вокруг и лишних разговоров.

— Моя спасительница! — смеялся он, удобно расположившись в кресле. — Любовь всей моей жизни!

Она не знала, куда едет глубокой ночью, но ей хотелось спрятаться ото всех, ожидая, пока протрезвеет Бобби. Остановившись на отшибе, она заглушила машину и закрыла двери, пытаясь уснуть в объятиях мужа.

— Мы одни? — спросил он, прервав ее сон. — Одни?

— Да, — ответила она сонным голосом. — А что случилось?

— Без детей? — задал он еще один вопрос, глядя на нее. — Одни?

— Да, Бобби, без детей! — повторила она, раздражаясь. — В чем дело?

— Ого! — воодушевленно произнес он, начав откровенно приставать к Энн, желая ее всем своим телом в старом автомобиле, где было довольно тесно. — Иди ко мне!

— Я не хочу, — сказала она, убирая его руки, — прости.

Отодвинувшись, Бобби включил работающую из последних сил лампочку на потолке автомобиля, нажав на нее одним пальцем.

— Смотри, что ты наделала, — сказал он, показывая на свои штаны, — нужно это исправлять, любимая.

— Не понимаю, что могло тебя завести! — грубо ответила ему Энн, посмотрев на него. — Если только твои пьяные фантазии.

— Как это что? — вдруг разговорился Бобби. — Не что, а кто!

— Та, что на коленях сидела? — спросила Энн, словно нарываясь на скандал, — ты про ту сучку, да?

— Что ты такое говоришь, любовь моя? — гладя обнаженные колени жены, произнес он. — Ни одну суку на вечеринке не тронул!

— Не верю тебе! — грубо ответила она, — Не верю!

— Так проверь! — громко произнес он, смеясь и расстегивая штаны. — Смотри, чистота и порядок, а трусы утренние!

Энн посмотрела на него, внимательно разглядывая, пытаясь неосознанно вычислить измену.

— Не было ничего, — повторил он, смотря ей прямо в глаза.

— Хорошо, — поцеловав его в лоб, тихо произнесла Энн, — я рада, что между нами нет грязи.

— Милая моя женщина, — взяв ее руку, сказал Бобби, — у меня стоит исключительно на тебя.

— Брось! — посмеялась Энн. — Не льсти мне.

— Другие меркнут перед тобой, моя кареглазая незнакомка! — начал засыпать ее комплиментами Бобби, как в юности — Понимаешь?

— Давай поспим? — перевела она резко тему, зевая. — Как тебе идея?

— А может, все-таки, — улыбаясь и неумело флиртуя, произнес Бобби, путаясь в буквах, — переспим?..

— Ты от двоих-то детей с ума сходишь! — засмеялась во весь голос Энн. — А тут еще предлагаешь переспать!

— Как же я соскучился по твоему звонкому смеху, — нежно гладя ее по щеке, произнес Бобби, — красивая моя девочка.

Суровость Энн начала потихоньку испаряться в объятиях любимого мужа. Она смотрела на него влюбленными глазами, от которых ему мгновенно сносило крышу.

— Я помню этот взгляд! — сказал он, чуть ли не набросившись на свою жену, — Как же я соскучился!

— Аккуратнее, — смеялась Энн, когда Бобби начал задевать гудок автомобиля, пытаясь подобраться к ней поближе, — хорошо, что мы здесь одни.

— Дорогая, — целуя ее руки, произнес Бобби, — это невероятно хорошо.

Он гладил ее колени, аккуратно приподнимая платье, добираясь до бедер, чувствуя ее желание.

— Мой романтичный Бобби, — произнесла она, наслаждаясь происходящим между ними. — У тебя с собой презерватив?

— Такой момент портишь, — тихо сказал он.

Бобби начал искать презерватив в карманах брюк, но ему пришлось выйти из машины, чтобы досконально проверить каждый из них. Шатаясь, он прислонялся спиной ко всему, что могло стать опорой для него той ночью, держа под контролем бушующую в нем страсть.

— Какие звезды! — сказала Энн, подойдя к Бобби. — Давай посмотрим на них?

— Давай, — ответил он, потихоньку расстегивая пуговицы на ее платье со стороны спины, — очень красиво.

— Романтично, да? — смеялась Энн на всю округу. — Так классно!

— Чаще бы тебя видеть такой счастливой, — гладя Энн по спине, прошептал Бобби, — я соскучился по беззаботным нам.

Он прижал ее к машине, навалившись всем телом и начиная обнажать ее плечи, пытаясь поскорее избавиться от одежды на ней.

— Прошу, аккуратнее, — предупредила она, — не порви мое любимое платье, дорогой.

— С каких пор тебя интересуют тряпки? — продолжая целовать ее шею, спрашивал Бобби. — Это всего лишь платье.

— Ты хочешь порвать его? — серьезно спросила Энн, задержав взгляд на его руках. — Ответь мне, честно.

— Возможно, я хотел бы порвать его, — начал делиться фантазиями Бобби, — сорвать с тебя всю одежду резкими движениями, не думая о последствиях.

— Сделай это! — сказала Энн, не понимая, отчего ее тело отреагировало диким возбуждением. — Воплоти в реальность свои фантазии.

— Я сниму с тебя все белье, — произнес он, подхватив ее и прижимая сильнее к машине, — сегодня ты вся моя, Энн Прайс.

Она уже и забыла, что просила его найти презерватив, чтобы защититься от очередной беременности. Видимо, после фантазий о сорванной одежде резко накатившее возбуждение затуманило ее рассудок, и она уже не могла думать ни о чем, кроме страсти, сближающей ее с любимым мужем, который овладевал ей снова и снова, возле старого автомобиля. В перерывах они наблюдали за звездами.

Еще дети

Проснувшись в обнимку, Бобби обратил внимание на одежду Энн, что была разорвана им в порыве страсти, как он нередко представлял в смелых мечтах подросткового периода. Она прижалась к нему, закинув на его тело одну ногу, а вторую умудрилась просунуть между передними сидениями. Он, не открывая глаз, проводил по ее коже кончиками замерзших, немного дрожащих пальцев после выпитого алкоголя, встречая рассвет.

Энн не хотела выходить из машины, вспоминая моменты прошедшей ночи и возбуждаясь снова. Она начала гладить живот Бобби, опускаясь ладонью ниже и видя на его лице расплывшееся наслаждение от происходящего.

— Продолжай, — хриплым голосом сказал он, сжав ее руку своими пальцами, — я люблю тебя, Энн.

Она прижималась к нему все сильнее, начав их совместное утро с приятных ноток удовольствия.

— Я сказала родителям, что заберу детей утром, — нежно гладя его по шее, произнесла она, — нам пора ехать.

Они оба выползли из машины, вытягивая позвоночник и разминая мышцы, затекшие от однообразного положения в тесноте.

— Дорогая! — обратился к ней Бобби. — Как ты поедешь к родителям в изодранной одежде?

— Кажется, — рассматривая себя, начала она громко смеяться, — мне особо не прикрыться!

Стоя около красной, усталой от старости машины, они начали бегать вокруг нее, практически голышом, как подростки, смеясь во весь голос. Остановившись возле открытой двери капота, Бобби прижал обнаженную Энн к своей груди, робко поцеловав ее, под пение птиц ранним утром.

— Милая, если я не ошибаюсь, — задумчиво произнес Бобби, сдерживая остатки страсти, — в машине есть какие-то тряпки.

— Ты предлагаешь завернуться в них, что ли? — засмеялась она. — Ты серьезно?!

— Почему бы, собственно и нет, — в ответ засмеялся он, — повеселим детей.

— Хорошая идея!

Энн обняла Бобби, сжав его зад, и стала смеяться громче, повиснув на нем, хлопая длиннющими ресницами, откидывая назад запутавшиеся волосы.

В салоне автомобиля им удалось найти несколько покрывал, а еще тряпки достаточно большого размера, которыми можно было плотно укутаться, притворившись начинкой добавляемой в лаваш умелыми руками шаурмейкера.

Бобби, как настоящий джентльмен помог жене закрутиться в тончайший лаваш, сделанный из сероватой хлопковой ткани. Себя же он закутывал самостоятельно, даря ей отличный повод для смеха.

— Люблю, когда ты громко смеешься, — говорил он ей, пытаясь закутаться, — смейся почаще, пожалуйста.

Энн влезла за руль автомобиля, будто гусеница, но ее ступни отлично могли нажимать на три педали, а правая рука по привычке переключать передачи.

— Едем? — спросила она, заводя двигатель. — Ты готов?

— Ага! — ответил Бобби. — Сейчас я засуну себя в эту максимально тесную машину лохматых годов производства.

— Побегает еще старушка! — произнесла Энн, поправляя зеркало заднего вида. — Лучше, чем ничего, согласись?

— Когда-то я так говорил своему дедушке, — кивал он головой, — и вот, она реально бегает по улицам наших районов.

— Мило, — улыбаясь, произнесла Энн, — люблю машины, у которых под капотом душевная история.

Они разговаривали всю дорогу до дома семьи Уильямс. Подъехав к элитному коттеджу на простеньком автомобиле, сами того не подозревая, они средь белого дня вызвали интерес у жителей мирного района.

— Бабушка! — кричал Робин, увидев в окне красную машину, издающую звуки на всю улицу. — Мама с папой приехали!

Миссис Уильямс отодвинула штору рукой, на запястье которой красовался дорогой браслет, а безымянный палец был отмечен кольцом, обозначающим ее статус.

— Спокойнее, — произнесла она, — твой маленький братик спит, не нужно его будить.

— Когда он уже вырастет? — начал спрашивать Робин. — Я так хочу с ним поиграть!

— Скоро, — ответила она сорванцу, — вы, дети, очень быстро растете.

К окну подошел отец Энн, не понимая, почему они подъехали на старом автомобиле и пытаются выскребаться из него в подобном виде.

— Кажется, этот парень плохо влияет на нашу дочь, — произнес мистер Уильямс, — происходит что-то неладное.

— Успокойся! — подойдя к мужу, сказала миссис Уильямс. — Не будем вмешиваться в их семью, сами разберутся.

Бобби обошел машину, открывая дверь своей любимой женщине.

— Прошу, — подавая ей руку, произнес он, — выходите, мадам.

— От всей души благодарю вас, молодой человек, — отвечала Энн, еле сдерживая смех, — вы так добры.

Стоя друг напротив друга в бесформенных нарядах, они начали смеяться, словно дети, еще сильнее привлекая внимание посторонних.

— Что они делают? — возмущенно спросил мистер Уильямс. — Соседи уже начали высовывать носы из своих домов.

— Они еще дети! — отвечала его жена. — Чего ты от них хочешь?

— Нашей дочери двадцать четыре года, Эмма! — произнес мистер Уильямс, нахмурив брови. — А у нее детство в одном месте играет до сих пор.

— Тише, Бенджамин, — беря мужа за руку, произнесла она, — давай обойдемся без разборок.

Бенджамин Уильямс напряженно ожидал в гости родную замужнюю дочь, чтобы вручить ей обратно двоих детей и начать заниматься своими делами. Он взял Ричарда из кроватки, тем самым разбудив малыша, который начал плакать.

— Что ты наделал? — вмешалась его жена. — Мальчик так сладко спал!

— Его все равно сейчас пришлось бы забирать из кроватки, — оправдывал он свой поступок, — успокоится.

Бобби и Энн, обнимаясь, ступили на высокое крыльцо, несколько раз поцеловались, держась за белые перила и прижимаясь друг к другу

— Я люблю тебя, Энн Прайс, — глядя в ее бесконечно красивые глаза, произнес он, — моя любовь к тебе вечна.

— Взаимно, Бобби Прайс, — ответила она, наслаждаясь его влюбленным взглядом, — мы едины.

С улыбкой открывая дверь, они услышали детский плач Ричарда, который резал слух, и увидели Робина, который чуть не снес их с ног от переполняющего счастья. Прежняя романтика и беззаботность куда-то улетучились, словно их прогнали, не захотев возвращать в зачерствевшие сердца.