Останься со мной до рассвета

Мариза Сеймур (2025)

В небольшом элитном поселке два человека получили разные записки от Софии Макарской перед тем, как она исчезла вместе со своей дочерью. И теперь счёт идет на минуты. Кто первый до неё доберется? Муж, получающий удовольствие от издевательств над женой, или любимый мужчина, единственный, кажется, кто способен отвести от неё любую беду? И какие еще тайны прячет София Макарская? #ХЭ быть ГОРЯЧО! ОСТРОСЮЖЕТНО! ЭМОЦИОНАЛЬНО! Книга содержит откровенные сцены, жестокость и немного нецензурную лексику. От автора: Однотомник, ХЭ #1 часть цикла «Теперь ты моя» (можно читать самостоятельно) Буду благодарна за подписки и комментарии. Очень-очень жду вашей реакции! НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОДПИСАТЬСЯ НА АВТОРА

1. Соня

Останавливаю машину у крыльца двухэтажного дома. Сколько раз я бывала здесь у своей подруги Ирины Белогорцевой? За предыдущие четыре года и сосчитать невозможно. Но наша дружба разрушилась. Равно, как и наши семьи. Все пошло наперекосяк этим летом. К счастью, оно закончилось, о чем невзначай намекала эта сентябрьская ночь с порывистым ветром и неугомонным проливным дождем.

Жалею, что не прихватила с собой даже куртки.

Я пробегаю от машины до входной двери, скрывшись под навесом крыльца. Голубой свитер насквозь промок, а джинсы неприятным холодом облипают мои ноги. За каких-то тридцать секунд замшевые бежевые ботинки приходят в негодность.

— Ну и погода, — ругаясь себе под нос, нажимаю на дверной звонок. Он отключен. Время на часах показывает далеко за полночь. Наверняка все, в том числе и прислуга, спят. Но слабый мерцающий свет в гостиной на первом этаже с одинокой тенью за плотными шторами опровергает мои предположения. Рискнув, я надавила на медную ручку двери с вырезанным рисунком ястреба.

Перешагнув через порог и оказавшись в вестибюле, я оглядываюсь. Темнота смыкается вокруг меня, и лишь тонкая полоска света, тянущаяся откуда-то справа, ведет меня в нужном направлении. Спотыкаясь, я наконец-то добираюсь до раздвижных дверей гостиной, где обычно собираются друзья мужа Ирины.

Ян. Я прикусываю губу, надеясь на то, что за дверями не он. Как я смогу посмотреть ему в глаза? Я знала обо всем, но молчала, как настоящая трусиха. А ведь он считал меня своим другом. Собравшись с духом, я распахиваю двери и спускаюсь по столь знакомым ступенькам вниз. Дом Белогорцевых проектировал один из лучших архитекторов Москвы и области, и вызывал настоящее восхищение у соседей и друзей. Сейчас восхищение уступает место тоске и похоронному маршу по образцовой семье.

Возле зажженного камина — единственного источника света в огромной гостиной, в полном одиночестве стоит высокий мужчина. Его широкие плечи опущены под грузом серьезных жизненных проблем. Обычно Ян Белогорцев излучает уверенность, заражая ею окружающих. Всегда улыбающийся, чересчур шумный. Его постоянно много. Я неизменно замечаю, как становится пусто и тихо, когда он покидает очередное мероприятие или совместные дружеские посиделки. Он — душа любой компании. Мое сердце грохочет в момент, когда он оборачивается. Ян, банкир из Москвы-Сити, со стальным стержнем внутри, несгибаемым характером, и огромной жизненной волей, сломлен. Подавлен и выброшен в пучину отчаяния и боли.

— Я… я… к тебе. Могу с тобой поговорить? — мой голос-предатель дрожит. Только сейчас понимаю, что вода стекает с меня на дорогой ковер ручной работы. Мокрые волосы темными змеями струятся по светлой ткани свитера. Я и есть настоящая гадюка, испортившая жизнь людям. Дорогим и близким людям. — Ирина дома?

— Она ушла, — обманчиво тихим и доброжелательным голосом произносит Ян. — Тебе не кажется, что час слишком поздний для разговоров?

— Я… э-э… а когда она вернется? — сжимаю руки в кулаки, вонзив длинные ногти в ладони. Сказанное им звучит двусмысленно.

— София, ты никогда не страдала тупостью, не будь дурой и сейчас, — рычит он. Ян так резко разворачивается ко мне, что из стакана в его правой руке выплескивается виски на его белоснежную рубашку. Я вздрагиваю. Пожалуй, я заслуживаю не только плохого отношения. Я не удивлюсь, если он ударит меня.

— П-прости, — только это и могу выдавить из себя. Ян, с перекошенным от ярости лицом, залпом выпивает весь виски и швыряет пустой стакан в камин. Пламя взметается по осколкам и каплям спиртного, сжигая все хорошее, что было раньше.

— Это все, что ты можешь сказать? — его голос может проломить стены, а меня заставляет дрожать от страха. Сколько раз я ругалась со своим мужем, но тот никогда не вызывает во мне ничего, кроме презрения. Такого мужчину, как Ян Белогорцев, опасно выводить из себя. Я мысленно ругаюсь на себя и думаю о побеге. Заманчиво, конечно, но…

Нет. Достаточно я бежала от проблем и закрывала на все глаза, трусливо огораживаясь от действительности. Сейчас из-за меня страдает этот человек. Сильный, уважаемый и бесконечно добрый ко мне. Я не заслуживаю этой доброты. Я ничем не лучше своего тщедушного муженька.

— Ян… прости меня, — я действительно ничего больше не могу сказать. В полумраке он похож на средневекового воина, мрачного и безжалостного. Но ведь передо мной Ян, и остальное — игра моего воображения. Жаль, что я не могу увидеть его темно-серые глаза, отсвечивающие теплом, когда он, бывает, смеется над моей шуткой. Или его удивительные губы, чувственно растягивающиеся в полуулыбке. И нет сейчас этих впадинок на щеках, которые вместе морщинками вокруг глаз и темными густыми ресницами разрушают весь его стальной образ.

— За что, Соня? — вкрадчиво спрашивает.