Останься со мной до рассвета

Мариза Сеймур (2025)

В небольшом элитном поселке два человека получили разные записки от Софии Макарской перед тем, как она исчезла вместе со своей дочерью. И теперь счёт идет на минуты. Кто первый до неё доберется? Муж, получающий удовольствие от издевательств над женой, или любимый мужчина, единственный, кажется, кто способен отвести от неё любую беду? И какие еще тайны прячет София Макарская? #ХЭ быть ГОРЯЧО! ОСТРОСЮЖЕТНО! ЭМОЦИОНАЛЬНО! Книга содержит откровенные сцены, жестокость и немного нецензурную лексику. От автора: Однотомник, ХЭ #1 часть цикла «Теперь ты моя» (можно читать самостоятельно) Буду благодарна за подписки и комментарии. Очень-очень жду вашей реакции! НЕ ЗАБУДЬТЕ ПОДПИСАТЬСЯ НА АВТОРА

2. Соня

Обычно, когда окружающие называют меня Соней, я страшно злюсь и чопорно поправляю. Но Ян единственный, кому я разрешаю звать меня, как угодно. Даже Соней. Даже «Растрепанная неумеха» и «Чертовка». Сейчас я вполне ожидаю услышать «Сука» и «Тварь». А он имеет неплохую выдержку, ограничившись именем «Соня».

Я упрямо смотрю ему в лицо, не в силах сказать ни слова.

— За то, что знала обо всем и молчала, покрывая мою неверную женушку? Или за то, что ее любовником оказался твой муж, о чем ты, кстати говоря, тоже знала? Я не ошибусь, если назову цифру три? Ах, нет. Четыре. Четыре года они надо мной потешались.

Я сглатываю ком в горле, не дающий возможности даже дышать.

— Ты могла все предотвратить, но терпела и молчала. Где твое хваленое самоуважение? Неужели ты продалась этому подонку ради денег? Пускай творит, что хочет, но зато обеспечивает? — Ян шагает мне навстречу. Я пячусь назад, но спотыкаюсь и не удерживаясь, раскладываюсь на ступеньках. Я тут же выпрямляюсь и сажусь. Холод мрамора проникает сквозь мокрые джинсы. Дрожь по телу бежит не только от озноба, но и от ледяных слов человека, который всегда верил мне.

— Это из-за дочери, — не узнаю свой голос, то ли шепчу, то ли хриплю. Я все равно смотрю ему в лицо и в темные зрачки глаз. Правда, мне приходится для этого задрать голову. — Вадим угрожает забрать у меня дочь.

— И ты продолжаешь спать с ним?

Мои щеки пылают от стыда. Вадим из тех, кто не принимает отказа. Он умеет надавить на меня. И хотя после рождения дочери наша супружеская спальня служит исключительно полем битвы, факт остается фактом. Я с ним сплю.

— Тебя саму от себя не выворачивает? — Ян останавливается очень близко от меня, заслонив своей огромной фигурой весь свет.

— Тебя это не касается, но ничего общего с моим желанием это не имеет, — нахожу, что ответить, разозлившись на него. Я не виновата в том, что Ирина изменяет ему, и хоть он имеет право сердиться на меня, но сваливать всю вину — нет. — И в последнее время он не слишком часто бывает в пригороде, вероятно, остается в Москву, чтобы развлекаться с твоей женой.

Ян вскрикивает и швыряет стоящий рядом с ним торшер куда-то вглубь гостиной. Я сжимаюсь, мысленно готовясь к тому, что теперь он точно меня ударит.

— Ты ведь донесла это до меня вчера вечером. Весьма изощренно, я должен признать, — говорит он более спокойно. Усевшись возле меня на ступеньки, он зарывается пальцами в свои волосы.

— Это произошло случайно. После рождения Ники, в нашей семье начался кошмар. Я знала, что он изменяет мне, но с кем — поняла только в июне. Я не собиралась разрушать вашу семью, я вообще не знала, что ты в библиотеке вместе с нами, — вспоминаю я эту уродливую сцену.

Единственное, я не могу простить себе унижение прекрасного человека и мужчины, сидящего сейчас возле меня. Мои зубы стучат от холода, я ничего не замечаю. Ян не в себе, и, наверное, я правильно сделаю, если уйду. Но я не могу себя заставить. Почему мне хочется быть рядом с ним сейчас? Он презирает меня точно так же, как и все остальные.

— Так зачем же ты пришла? — разрушает тишину Ян.

— Поговорить с тобой. Объяснить, что я не хотела этого. К своему стыду, попыталась бы объяснить тебе, что пошутила, — наверное, так было бы правильнее. Их семья не была бы разрушена, хотя и имела бы отдаленное понятие от идеальной.

— Я бы все равно не поверил. Не такой уж я и дурачок, как вы все думаете, — сокрушается Ян. Он двигается ко мне. Наши плечи соприкасаются. Меня накрывает от двойственных ощущений. Дикого холода одежды и жара тела молодого мужчины. Очень привлекательного, если быть точной.

В глубине души в одинокие ночи я признаюсь, порой, самой себе, что без ума от Яна Белогорцева, но при свете дня тщательно скрываю это даже от себя, боясь, что потеряю его дружбу. Впрочем, я и без этого потеряла ее.

— Я не хотела разбивать вашу семью. Правда, я не знала, что ты был там, — я поддаюсь порыву и хватаю его заледеневшими пальцами за руку, покоившуюся на могучем бедре. Рядом с Яном я всегда ощущаю себя какой-то маленькой и хрупкой. Он бросает на меня странный взгляд.

— К счастью, я был там. Иначе бы наш нелепый брак с Ириной затянулся бы черт знает на сколько, — он разжимает мои пальцы, и, вместо того, чтобы оттолкнуть, растирает мои холодные руки своими горячими ладонями. Я перестаю дышать. — Я четыре года мучился, не понимая, что происходит. Ответ лежал на поверхности, а я упрямо не хотел замечать его. Я винил во всем себя, думал, что делаю что-то не так. Я любил ее, Соня.

Он отпускает мои ладони и встает.

— Я не верю, что ты не знала о моем присутствии в библиотеке. Я вообще теперь не верю тебе, — Ян отворачивается от меня, устало вздохнув. — И ты пришла не за разговорами. Ты пришла за реваншем.

Не в силах выносить этот холод, подхожу к барной стойке у противоположной стены, нахожу кубинский ром и выпиваю залпом полстакана. Такая доза может сшибить с ног взрослого мужчину, но я, невысокая хрупкая молодая женщина двадцати шести лет, проглатываю спиртное чуть тяжелее, чем воду. Что ж, выпивка иногда служит мне спасеньем от реальности.

Когда отец медленно умирал от рака, я тайком таскала ром из его запасов. Единственного, что мы не продали ради его выздоровления. Но увы, его не спасли миллионы, и пара ящиков элитного рома ничего бы не решили.