Зимние истории

Марина Чуфистова

Сборник «Зимние истории» – это яркие, самобытные тексты молодых и талантливых писателей, приправленные иллюстрациями художницы Стеллы Струцкой. Истории волнуют, заставляют плакать и смеяться, грустить и радоваться. Чтобы ни происходило с героями, всегда есть место для чуда. Совсем как в жизни.

Елена Солод-Сургутова

Невус

В мире нет ничего таинственного. Тайна — это наши глаза.

Элизабет Боуэн

Когда ждешь Рождество и готовишься к встрече Нового года, меньше всего думаешь о смерти. Екатерина Ярополковна проснулась около четырех часов ночи от громких вздохов и хрипов:

— Слава, Славочка! Слава!

— Хыр! Хыр!..

Он сидел на диване в позе кучера, капали слюни, хрипы продолжались. Скорая помощь приехала мгновенно:

— Валерьянка, валокордин есть?.. Накапайте себе.

Врач заполнил особую розовую форму на планшете, вызвал полицию, предупредил, что могут приехать серые агенты из частных структур и им нельзя открывать. Дежурный полицейский не торопился.

Катя вспомнила, как в три с половиной года была на похоронах дедушки. Именно тогда запах смерти она запомнила на всю жизнь и когда чувствовала в транспорте от кого-нибудь эту смесь гнилости с кардамоном, то все понимала о перспективах человека. Вообще она многое помнила из жизни, даже момент рождения, но ей не верили.

«И пусть не верят, я же знаю, что внутри мамы был коричнево-красный цвет и мне нравилось там спать, потом ползла по узкому туннелю и вдруг справа появились люди в белых халатах и колпаках. Мамина кровать стояла слева от двери, и напротив было окно. Когда я рассказывала об этом ей, то она удивлялась».

Вчера во время ужина, когда они вспоминали первую встречу, дважды до Екатерины долетело это ужасное сочетание гнилости и кардамона.

— Ты помнишь, Кать, мы встретились на Смоленке? Меня поразили твои родинки на шее, словно ожерелье.

— Одна родинка как у мамы, другая — от папы, а третья — моя.

— Помнишь, сначала гуляли по моему родному Арбату, потом поехали в парк «Фили», спустились к Москве-реке и пошли в сторону Крылатского? Утки радовались, что их люди подкармливают, чайки галдели. А потом ты вдруг остановилась около излучины реки.

— Ой, точно. Наступила странная тишина, птицы замолкли, даже не было слышно плеска волн. Слушай, мне тогда показалось, что я здесь была раньше. Но когда? Я сдала тест на определение ДНК, параллельно начала изучать электронные архивы метрических книг.

— Да, ты проделала колоссальную работу. Докопалась до шестнадцатого века в своей родословной. Ты вообще в любом вопросе до гланд можешь достать, — засмеялся муж.

Катя встала, открыла форточку и сказала:

— По метрическим записям получалось, что предки были из бояр, однодворцы и молокане. То-то я люблю мороженое.

— Кстати, в морозилке лежит твой любимый «Филевский пломбир». Недавно купил тебе.

— Славочка, такого заботливого мужа еще поискать надо.

— А я до сих пор поражаюсь, как ты меня выбрала из тысяч людей с этого сайта знакомств? Ну, расскажи мне, как?

— Я тебе уже рассказывала, — она лучезарно улыбнулась. — По твоим глазам. Посмотрела и увидела просто родные глаза. А вот ты почему меня выбрал?

Некоторое время он молчал, пошел включил чайник.

— Должен признаться честно, только ты не обижайся, пожалуйста, ландо? — Он любил в этом слове переставлять буквы. Она кивнула.

— Ты же знаешь, я хожу в баню, в совместную, но мы не свингеры. У нас очень интересная компания собралась во главе с Левой. Он дал мне задание набрать новых симпатичных женщин. Кожа у тебя хорошая…

Она перебила его:

— Потому кожа у меня такая белая, лицо круглое и сатурнианское телосложение, что я из финно-угорского племени. А вот, спрашивается, почему у меня такой собачий нюх? Ответ прост. Потому что у моих предков были проблемы со зрением и развивалось обоняние. Каждый к старости становился слепым на один глаз, а кто и на оба. Хорошо, конечно, что мне установили чип на сетчатку.

— Да-а, медицина шагнула серьезно вперед, — важничал бывший работник министерства.

— Чип они установили удачно. Сто лет назад люди с моим диагнозом даже не мечтали об этом. А помнишь, год назад, прямо перед Рождеством, с обратной стороны глаза врачи обнаружили невус? Эта находка сначала напугала меня.

— Да-а, котеночек мой, так переживал за тебя, — он улыбнулся, приблизился к жене и погладил ей руку.

Катя сразу не сообразила, куда ей деться от страшного запаха. Встала убрать остатки салата в холодильник.

— Не было счастья, да несчастье помогло, как любила говорить моя мама. Невус соединился с чипом и начал передавать в мозг во время сна истории из прошлой жизни. Теперь-то я знаю, что Кунцевское городище — мои родные места. Кстати, могу объяснить, почему твои глаза — такие родные для меня.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился муж, совершенно забыв о чаепитии.

— Ну, слушай. Ты в каком году родился?

— В сорок седьмом.

— А в 1547 году родился Станислав Жолкевский в семье знатного вельможи. Полюбил одну женщину, но его отец был против.

— Мой отец тоже работал в Кремле и… был против моей первой жены.

— Слушай дальше, — загадочно сказала его третья жена. — Дислокацию гетман для своих бойцов выбрал по всей Москве, а сам обосновался здесь рядом, чтобы контролировать дорогу на Можайск. На каждого солдата приходилось по трое гражданских, прислуга и маркитантки. Ясное дело, что именно тогда мы с тобой встретились. И ты пообещал вернуться.

— И-и-и?..

— И ты вернулся, как и обещал. Ты же не только заботливый и ответственный, ты же — мой роднулечка. Вот мы с тобой и живем.

— Тебе надо обязательно написать об этом! Ландо?

— Не ландо. У меня нет способностей для этого.

Позвонили в дверь сначала одни серые агенты, потом другие… Екатерина в третий раз выпила валокордина и решила посмотреть на Филевский парк. Подошла к окну. Теперь не было ничего удивительного, почему декабрист впервые не зацвел в этом году, зато плющ разросся как никогда.

Полицейский прибыл под утро, за ним бригада из морга. Когда готовили тело на вынос, Екатерина Ярополковна подошла прикрыть мужу глаза.

— Почему у него глаза улыбаются? Почему улыбается? — она заплакала.

— Значит, кого-то… там встретил.

— Наверное, маму с папой или, может быть, друзей Басю и Автандила.

После похорон позвонила жена университетского друга покойного:

— Катя, прими наши соболезнования. Саша сказал, что всю оставшуюся жизнь будет помнить улыбку Славы.

— У него и глаза улыбались, — она расплакалась.

Сашина жена продолжала успокаивать, а у Кати в голове: «Глаза, родные глаза. Я его любила тогда и сейчас, а он? Забота, уважение, ласка с его стороны — это да. Кого любил… первую жену? младшего сына? Господи, во все времена любил только себя, не верил ее снам и рассказам. Но глаза-то у него родные. Что мне с этим делать, роднулечка мой?..»

— Кать, мы с тобой, держись. Жизнь продолжается. С наступающим две тысячи сто двадцать вторым годом тебя.

На декабристе появился намек на будущий бутон.