Бывшие. Преодолевая сопротивление

Марта Заозерная (2025)

— Зачем ты пришла? — голос Димы неприязнью пропитан. — Желаемый биоматериал тобою получен. Бабло я тебе перевел. Ещё что-то надо? Если денег не достаточно много, могла бы написать, вопрос бы решился. Приходить из-за такой мелочи не стоило. Я стою и молчу. Что тут скажешь? «Я была не права, извини»? Нет, слишком убого и низко звучит. Быстро соображать не выходит. — Юль, ты меня отвлекаешь. Я такси тебе вызвал. Можешь спускаться. Черный Мерс, три девятки, уже ожидает. Передай секретарю, чтоб зашла. Если тебя это не затруднит, — взглядом на дверь мне указывает.

Глава 8

Любые зависимости — это плохо. Одно из моих основных убеждений. Будь то алкоголь, сигареты или люди. Круг дорогих мне людей расширению не подлежит. Тем не менее, в двенадцатом часу ночи я сижу в тачке, которая стоит под окнами Юлиной квартиры. Деваха в очередной раз слилась, а я не придумал ничего лучше, чем приехать к ней без приглашения.

Я откровенно жажду того, чтоб она меня в очередной раз удивила. И не только.

Когда три недели назад я проснулся от непривычной тяжести на плече поутру, Юля уже не спала. Лежала, укрывшись по горло, лицо моё разглядывала, боясь к нему прикоснуться, хотя по глазам было видно, что хочется. Трудно догадаться, что под жестким панцирем скрыта нежная девочка. Этот факт и радует, и огорчает. Я знаю исход нашего с ней общения, она тоже, но от угрызений совести это не слишком спасает.

— Это было круче, чем первый в жизни «Хэппи Мил», — сказала тогда Юля.

Не борщ, конечно, но уже неплохо. Про себя усмехаюсь, радуюсь тому, что меня с едой сравнивают. Докатился.

Поочередно стучу пальцами по кожаной обшивке руля. Флейтист, блин, недоделанный.

Выхожу из машины и иду к подъезду Юли. Монолитная многоэтажка в одном из спальных районов. В гости Юля меня никогда не звала, адрес тоже не говорила. Узнать адрес — не значит вмешиваться в личную жизнь. Во всяком случае, мне так удобно считать.

Открыв дверь, даже не спросив кто, Юля стоит по ту сторону порога и пару секунд хлопает глазами, затем сводит брови к переносице, дескать, припоминаю, где-то вас видела.

— Ну, привет, симпатяга, — не дождавшись ни приглашения, ни приветствия, делаю шаг в её обитель.

— А как ты… А, — делает неопределённый взмах рукой.

Только сейчас замечаю в её руке разводной ключ. Хотел удивляться, Димон? Милости просим.

— Ты не вовремя, — проявляет очередные чудеса гостеприимства.

— Череп мне пробьешь за несогласованный визит? — киваю на инструмент.

— Нет. Я кран на кухне меняла. Ты меня отвлек на затяжке. Или как этот процесс называется. Я хз, если честно. Заходи…

— В следующий раз? — усмехаюсь.

— Да ладно уж. Можешь и сейчас. Тапочек на твои лапы у меня, правда, нет. А в мои ты не влезешь?

Опускаю взгляд на её стопы. Как минимум размеров шесть нас разделяет.

— Думаю нет. Гостевые у тебя не предусмотрены?

— Ко мне гости не ходят. Совсем, Дим, — произносит абсолютно серьёзно. — Я не гостеприимная. Ладно, пошли. А то сейчас снова потечет, я сифон не успела поменять. Иди аккуратно, смотри под ноги, пол может быть мокрым ещё.

— Что у тебя случилось?

— Кран потек и сифон. Комбо. На кухне. Пришла с работы — вода на полу. Пока перекрыла, пока воду собрала. Потом в магазин хозяйственный за новыми. Сантехник из управляющей компании только в понедельник сможет приехать. Два дня без воды не вариант. А тот, что по номеру из рекламы в лифте ответил, сказал, что только замена крана будет стоить семь тысяч. Идиот золотой. Кран — три с половиной стоит. Я решила, что сама могу поменять.

— А ты не подумала мне позвонить?

Юля оборачивается, взглядом по мне проходится очень красноречиво, мол, тебе?

— Понятно, — продолжаю. Без слов, блин. В её представлении руки у меня из жопы растут. — Пойдем, покажешь, что там осталось доделать.

— Ты одет не по форме. Не для проведения ремонтных работ. Твоя белая рубашка стоит дороже крана этого. Всё дороже этого крана стоит, — гримасу смешливую корчит. — Я не прощу себе, если ты перепачкаешься.

Зайдя на кухню, эта неуемная реально ныряет в распахнутый шкаф, под мойку, становится на колени, открывая мне охренительный вид на свою пятую точку. Одета она по-домашнему — тонкие брюки и футболка.

— Юль, не чуди. Вылезь оттуда, — произношу, снимая запонки, кладу их на столешницу и рукава заворачиваю повыше к локтям. — Мы, вроде как, мужественнее себя чувствуем, когда вам, девушкам, помогаем. Рядом с танком это сделать проблематично. Сечешь? Живее, — строго её поторапливаю.

— Ладно, бравый солдат, прояви чудеса героизма, — снисходительно пятится назад. — У тебя случайно герметика силиконового нет с собой?

— Блядь, Юля. Я цветы забыл тебе купить, какой нафиг герметик?

— Ну, мало ли, в Ламборгини своей что-нибудь подшаманить, — уже откровенно ржет надо мной. — Держи, — протягивает мне упаковку с сифоном. — Мучайся.

Официально могу заявить — Юля единственная девушка из мне известных, которая самостоятельно кран поменяла, остальным и в голову бы не пришло этим заняться. У неё же вышло очень прилично, словно не впервой таким занималась. На замену остального уходит от силы двадцать минут.

— Совсем хлипкий был, поизносился, — говорю, пока проверяю — не капает ли.

— Это от прошлых хозяев. Я как полгода назад заехала, ничего не меняла. Главное, чтобы соседей не затопить. Но воды было не катастрофически много, и никто не приходил. Вроде бы. Спасибо большое, Дим. Без тебя бы я не справилась, — произносит, сдерживая улыбку.

— О да, я так и понял. — Этот человек справится с чем угодно. У неё даже энергетика соответствующая.

Учитывая характер, очень интересно и интригующе выглядит её скромность в постели, местами зажатость. Нет, выносило все семь раз меня лихо. Просто в бездну. Но помимо этого есть ещё составляющие. Как для девушек важна прелюдия, так мужчин заводят разговоры о сексе, касания члена, чем чаще, тем лучше. А вот тут возникают проблемы, те несколько раз, когда пытался с ней хоть как-то поговорить о чем-то смежном с сексом, Юля закрывалась наглухо (это вам не взятие Константинополя Османской империей в пятнадцатом веке). Единственный раз, когда она поняла, в какую сторону движутся мои мысли, сказала: «Никто и никогда меня не насиловал». На этом тема закрыта была.

Возможно, прозвучит грубо, но всё же — просто хорошего секса мало. Чем больше предложений, тем избирательней спрос. Не потому, что я такой охуенный, хотя это тоже, но нас — представителей рода мужского, носителей члена — на миллионы меньше в стране. Самые убогие и те находят женщин себе, что уж говорит о мужиках состоявшихся. От момента, когда ты на неё внимание обратил, до звука расстегивающейся ширинки иногда и десяти минут не проходит. И кто виноват, спрашивается?

Я к чему? Надо соответствовать. Во всем.

— В благодарность готова тебя покормить. Грузинчики будешь?

Приподнимаю руку и смотрю на циферблат наручных часов. Скоро полночь.

— Вот не надо мне тут, лады? — цокает. — Это одна из причин, по которой я гостей не зову.

— Мешают есть по ночам?

— Делиться приходится, — Юля достает из духовки форму. — Готовила утром, поэтому гретые. Будешь?

— Рулеты рыбные, жаренные в масле? Ночью? Буду, конечно. Дурак что ли отказываться, — опускаюсь на табурет.

У Юли дома очень чисто. Просто феноменально. На краю стола стоит горшок с фикусом, у него литья протерты. Ни единой пылинки. Я такой фигней только в школе страдал, классе во втором нас училка заставляла.

— Юль, когда ты успеваешь?

— Я в пять утра встала. Фарш подготовлен был. Морковка только дома закончилась. Сходила в супермаркет круглосуточный. Дальше по накатанной. Тесто такое я на пельмени делаю часто. — Впору за сердце хвататься. Кто-то ещё лома лепит пельмени? — Скрутила, обжарила. Потом на работу пошла. Мечтала о них весь день. Ну а вечером ты знаешь — дом, магазин, кран.

— А на зайца в лес не ходила?

— Не успела. Ты заявился, — ставит передо мной тарелку, кладет приборы. — А так в планах было.

— Поедим и поедем, — подыгрываю, Юля кивает. — Я думал у тебя смена четыре часа… — не успеваю закончить.

— Я не только в поликлинике работаю, — как обычно это вся информация, никаких уточнений.

Поужинав, или попросту — нажравшись в ночи, Юля, сидя с ровной спиной, сообщает:

— Дим, тебе пора ехать домой, — невозмутимость зашкаливает.

— Ты серьёзно?