Его пленница

Маша Малиновская (2024)

Самир Албаев, по прозвищу Алабай, — крупный бизнесмен, чьё слово в нашем городе — закон. И о том, что мой брат крупно задолжал ему, я узнала лишь когда люди Албаева ворвались в наш дом и перевернули всё вверх дном, брата избили и дали короткий срок на возврат долга. А в качестве гарантии забрали… меня. И теперь я — пленница самого опасного мужчины из всех, кого я знаю. Я в его власти, и он может сделать со мной всё, что угодно…

Глава 3

— Чеши давай, — этот Марат грубо подталкивает меня, понукая идти вперёд, и мне ничего не остаётся, как выполнять то, чего от меня требуют.

Руки связаны, идти неудобно, потому что ноги от стресса напоминают желе без костей. Вот-вот подкосятся, и я рухну на землю.

Держусь, потому что не собираюсь этим бандитам доставлять такого удовольствия — видеть меня запуганной и дрожащей.

Хренушки. Облупятся.

Но бравада моя напускная, на самом деле мне дико страшно. Стынет всё внутри. Дрожит. И нужно быть крайне наивной, чтобы полагать, что бандитам мой страх незаметен.

Мы подходим к высоким кованым воротам, которые открываются автоматически, пропуская нас. На улице во дворе стоит здоровенный охранник в чёрной одежде и с оружием на поясе, он кивает сопровождающему меня.

Наша семья жила достаточно не бедно, у папы был неплохой бизнес, мама работала на приличной должности в госструктурах, и мне всегда казалось, что и двор, и дом у нас выглядят достаточно зажиточными. Но сейчас слово «зажиточный» для меня приобретает совсем другое значение.

И двор, и дом впечатляют, но сильно напитываться впечатлениями мне некогда и не сильно удобно со связанными руками и с учётом, что меня подпинывают в спину. Просто ещё раз ясно встаёт понимание, что денег у Албаева предостаточно, а то, что он спрашивает с Кости — дело чести и репутации. А в таких случаях всё куда более жёстко, жалости и мягкости места нет.

В доме провожатый берёт меня под руку и ведёт через широкую гостиную, отделанную деревом, потом мы проходим под лестницей, что ведёт на второй этаж, ещё по коридору, а потом открывает резную дверь и вталкивает меня внутрь.

Ноги, которые желе, в этот раз не выдерживают, я цепляюсь домашним тапочком, в которых меня и утащили из дома, за ковёр и лечу на пол, тормозя лицом по ковру, прямо к ногам Албаева.

Больно. Кажется, подбородок свезла о тяжёлый ковёр. И плечо прилично ушибла, на него ведь приземлилась.

От боли предательские слёзы наворачиваются на глаза, хочется взвыть, и приходится прикусить щёку изнутри, чтобы не застонать и не допустить полного водопада.

Внутри всё клокочет от злости и обиды. Я поднимаю глаза и напарываюсь на взгляд Албаева.

Близко. Снизу вверх. Внимательно.

От тьмы и холода в его глазах меня прошибает током через весь позвоночник, и я неосознанно вздрагиваю.

Он смотрит, не моргая, долгим взглядом, будто хочет знать, о чём я думаю, словно внедряется в мой мозг, вперивается, как дементор из Гарри Поттера в каждый закоулочек, чтобы высосать энергию.

Комната большая, но у меня ощущение, что стены сдвигаются, а Албаев заполняет всё собой, не оставляя места ничему. Даже воздуху.

Дышать нечем становится.

Меня бросает в жар, в ушах начинаю слышать шум собственной крови, и я, не выдержав, первой опускаю взгляд. В глаза ему смотреть просто невозможно без страха, что он выжжет твой разум.

— Имя? — спрашивает Албаев, чуть склонившись и продолжая буравить меня взглядом.

— Диана, — отвечаю, скорее выплёвываю ему сквозь зубы, решая не возмущаться о том, что он такой невежливый и не поздоровался. Меня всю трясёт, и это вполне заметно.

— Совершеннолетняя?

Интересно, как было бы для меня выгоднее?

Наверное, правду сказать. В любом случае. Он ведь может это проверить в два счёта.

— Вполне, — моя сварливая натура всё же прорывается в тоне. — Теперь можно алкоголь и курить? — выгибаю бровь.

Это всё стресс. Точно он. Иначе можно подумать, что я напрочь лишена инстинкта самосохранения.

Аблаев на мгновение замирает. Шокирован моим ответом?

Хотя вряд ли этого человека вообще можно чем-то шокировать.

— И минет тоже можно делать, — отвечает и глазом не моргнув.

Чётко осадил, потому что у меня тут же от страха во рту пересыхает. Я моментально пожалела, что отпустила свой язык.

Этот бандит легко может найти ему применение и никакие моральные барьеры ему в этом не воспрепятствуют.

Что ему помешает сделать всё, что пожелает, со мной?

Ничего.

Я полностью в его власти, и он это очень наглядно демонстрирует.

Албаев удовлетворённо откидывается на спинку кресла.

Король жизни, мать его.

— Твой брат, как ты уже поняла, Диана, — моё имя из его уст звучит как-то странно. Почти пошло, — сильно мне задолжал. Но я человек добрый и терпеливый.

Ага, я вижу. Прям святоша.

— Поэтому я дал ему ещё времени. И если он всё сделает как нужно и вовремя, то ты вернёшься домой живой и здоровой.

— А если не успеет? — это уже не дерзость моя, это страх. Потому что то, что Костя где-то найдёт нужную сумму, у меня вызывает сомнения. Мог бы — уже нашёл и отдал.

Албаев прищуривается и снова переводит на меня свой хищный взгляд, от которого холодные, колючие мурашки пробегают по всему телу, а под желудком образуется пугающая, сосущая пустота.

— Лучше ему успеть, Диана, — голос взгляду под стать. Ни капли жалости, ни тени слабости в нём.

Чётче, чем до этого я осознаю, в какой я заднице. В полной.

И мне реально страшно. До скрежета зубов страшно.

Такие, как Самир Албаев не шутят. Им вообще не знаком юмор.

Внезапно я слышу чьё-то тяжёлое дыхание, а когда оборачиваюсь, чуть не вскрикиваю от испуга.

Сзади ко мне подходит огромный пёс. Белый, с рыжей спиной и обвисшей мордой. Я никогда не видела алабаев в жизни, но уверена, что пёс именно этой породы.

Говорят, они не агрессивные, но кто знает, что у пса на уме. Один лишь размер вселяет в меня ужас, ведь я до фобии боюсь собак. Даже мелких шавок, а это — алабай.

Пёс смотрит на меня настороженно и с недоверием. Смотрит коротко на хозяина и продолжает медленно подходить ближе.

Я подбираюсь и пытаюсь отползти, но связанные руки не позволяют. Бросаю тревожный взгляд на Албаева, но тот и бровью не ведёт. Наблюдает.

Пёс же подходит совсем близко, наклоняется и нюхает мою ногу. Лениво так, слегка надменно, но совсем не дружелюбно. Я внутри вся обмираю, чувствую, как пульс растёт, а горло сдавливает.

Я уже готова унизиться и попросить хозяина собаки дать ей команду отойти, но пёс отходит сам и плюхается на задницу в полуметре от меня, а потом и вовсе ложится, отвернув морду.

— Уведи и передай Мадине, — кивает Албаев своему подручному на меня. — Пусть приведёт её в порядок и сделает похожей на женщину.

В каком это смысле вообще?!

А я на что похожа, на мужчину?

Но, конечно, свои возмущения я оставляю при себе. Что мужчина, что пёс не вызывают никакого желания дерзить и спорить.

Остаётся только молиться, чтобы Костя каким-то чудом нашёл деньги…