Сны о другом мире

Маша Че (2024)

Днем Аня — бригадир трудового отряда давно забытого среди бесконечных ветров поселения Великого государства. Ночью она ведет запрещенный дневник, изо дня в день описывая все вокруг и ища ответы на непростые вопросы. Аня живет в полуразрушенном мире, и порой ей кажется, что надежды больше нет. Все меняется в одночасье, когда она вместе с другими членами исследовательской группы отправляется на расчистку законсервированных после эпидемии районов Большого города. Постепенно Аня начинает понимать, что мир не такой, каким казался на первый взгляд, и что этот клубок из странных и шокирующих событий распутать будет катастрофически тяжело. Удастся ли ей теперь найти истину, сохранить жизнь себе и своим друзьям, а взамен обрести нечто более ценное и важное. Сострадание и привязанность, заботу и любовь, — сможет ли это испытать человек, превращенный в маленький винтик огромной трудовой машины и который столько лет ничего не чувствовал? Перед вами не просто книга для любителей постапокалиптической фантастики и историй о неизведанных мирах. Перед вами дневник с сильнейшей человеческой трансформацией главной героини. И он точно никого не оставит равнодушным.

День тридцать шестой. Неудача

«Обеда сегодня не будет», — гласит табличка на грязном столовском окне.

«Печка накрылась», — шепчет мне мой помощник Тим.

И добрая сотня рабочих стоит в недоумении и сверлит пустыми глазами табличку. Как будто массовый гипноз поможет что-то починить. Все как на подбор в одинаковой рабочей одежде, кроме меня. Серые робы, покрытые сажей и смолами.

Я же в черном строгом костюме. Тугой соломенный пучок на голове. И самокрутка из редкостной гадости в пожелтевших зубах. Я здесь главная. Я трудовой бригадир. Но обеда не достанется сегодня и мне. Не очень-то и хотелось. От вчерашнего компота все еще мутит.

Ухожу в кабинет, в свою безрадостную каморку в дальнем отсеке наших цехов. Там всегда сыро и пахнет пожухлой листвой, которая так и не попала в список моих деликатесов, но перспектива остаться без обеда вызывает совсем не поддельную грусть. Окна здесь нет, зато есть дыра с аляповатой решеткой, которую заколачивают на зиму.

И как в замедленной съемке (о боги, я еще помню, что такое кино), я беру списки у себя на столе и пытаюсь вернуть улетевшее еще вчера сознание. Бригадир — это я. Имена в двух колонках и моя подпись снизу. Подпись несуществующей фамилией, точнее, четкими восемью цифрами… Потому что больше нет людей, а есть элементы большой неповоротливой системы. Фамилии остались только по привычке, и в реальной жизни нам просто не нужны. Зато есть социальные номера. Они и определяют нашу принадлежность к какому-либо рабочему отделу. Или нерабочему, коли после войны тебя так контузило, что ты не в состоянии выдавать что-либо приличное для партии. Но все равно у всех единственная задача — избавиться от военной гнили и выжить в густом песчаном тумане…