Двойня от чужого мужа

Мила Гейбатова (2024)

— Сидите тихо! — предупреждаю двойняшек. — Если маму уволят, новые игрушки будут не скоро. Сестру ночью забрали в больницу с подозрением на аппендицит, сад закрыт на карантин, и мне не взять больничный. Сегодня приезжает новый босс, все обязаны явиться. Прикрываю дверь в кабинет и нос к носу сталкиваюсь с тем, кого меньше всего на свете хотела бы увидеть. — Настя?! — удивленно произносит обладатель такого же оттенка глаз, как и у моих детей. — Ты здесь работаешь? На шум выглядывают двойняшки, а Алексей восклицает: — У тебя дети?! Пять лет назад я бежала из родного города беременная и преданная, когда узнала, что любовь всей моей жизни женат и имеет двух детей. Мне же был щедро предложен конверт с деньгами для решения проблемы и билет на поезд в один конец…

Глава 14

Три, два, один… А вердикта–то нет и нет.

— Нет, я все–таки сейчас куплю билет и приеду к тебе, — наконец произносит сестра, — кто–то ведь должен подвесить Власова за яйца. Мы не познакомились с ним вживую, вот и наверстаем упущенное.

— Стой! — испуганно кричу так, что несколько прохожих оборачиваются в шоке. — Извините, я не вам, — бросаю в сторону и продолжаю говорить в смартфон. — Маша, не нужно этого всего. Я сама тут разберусь, разобралась уже, — путаюсь во временах. — Я не хочу, не надо, Маша. Нервы дороже.

— Какие нервы, Настя?! Ты в своем уме? Какой–то урод отказывается от ответственности, а я должна думать о своих нервах?!

— Сейчас все твои коллеги будут в курсе происходящего со мной, — замечаю недовольно.

— У меня отдельный кабинет, меня ж повысили. Правда, красиво звучит только на бумаге, но сам факт! — хвалится сестра, но быстро возвращается к основной теме разговора. — И ты мне зубы не заговаривай!

— Машенька, не заговариваю, но, правда, ты заставляешь меня жалеть, что я тебе сразу все выложила. Была ведь мысль признаться только по приезду, — подступаюсь с другой стороны.

— Ладно, — сестра делает глубокий вдох–выдох, — не все готовы расписываться по залету, понимаю. Да и к чему привязывать себя к мужчине, с которым нет ничего общего, кроме ребенка. Он может и деньгами помогать на расстоянии, тоже приличный вариант.

— Э, — зависаю на полсекунды, думая, как бы ответить, — может, конечно, ты права.

В итоге выбираю обтекаемую формулировку.

— То есть он и от этого отказывается, понятно, — Маша не ведется на мою детскую уловку. — Может, он уверяет, что ты беременна не от него?

— Ой нет, в этом у нас нет противоречий, просто Власов аборт предлагает. И даже на работу обещал взять. Только я не хочу, — рассказываю таким тоном, словно не произошло ничего особенного, словно моя жизнь полна одних только светлых красок.

— Ясно, — со стороны Маши слышится новый тяжелый вдох–выдох. — Ладно, сколько времени ты будешь готовиться к переезду? Какой у тебя срок? Несмотря на пополнение, я к Мише пока что не побегу, на первой поре ты одна не вывезешь орущего младенца, а мне будет несподручно жить на две квартиры.

— Машенька, ты такая хорошая, такая понимающая, всепрощающая! Мне очень повезло, что ты у меня есть!

Теперь мои глаза застилают слезы нежности и умиления от осознания, что моя сестра лучшая на свете.

— Погоди ты, я ничего не сделала. Лучше дай мне информацию по существу, — перебивает она мою похвалу с легким раздражением.

— Срок у меня совсем небольшой, примерно десять неделек. Переехать смогу, — задумываюсь, — через две–три недели, максимум через месяц. Хочу поговорить с хозяйкой кофейни, может быть, все же удастся как–то оформить пособия там всякие. Ох, я даже не знаю, как все эти дела правильно называются.

— Давай не затягивай, не оформит она тебе ничего. Пришли мне скан–копию своего паспорта и диплома, я попробую устроить тебя к нам стажером, — в словах Маши снова пробивается раздражение. Но я не сержусь, это она так справляется с собственными переживаниями за меня. Внешне ругаясь, внутренне очень боится и расстраивается. — И сама тогда в две недели все заканчивай, чтобы не подводила меня. Заработная плата будет не ахти какой, но хоть что–то. Потом тебя на всякие пособия запишем, это ты не знаешь их названия, а у Миши сестра в соцзащите работает, подскажет. Квартира твоя на сколько оплачена?

— Ой, там Власов платил, еще на полтора месяца, кажется. В любом случае я успею съехать, а дальше не мои проблемы.

— Хоть какая–то от него польза. И деньги на аборт бери, не дури. Ему необязательно знать, что ты не согласна. Все, я пошла работать. Пиши, звони, не пропадай, — договаривает Маша и отключается.

А я перевожу дух. Все–таки хорошо, что я ей сразу созналась. Сейчас она перемелет в себе отрицательные эмоции, и потом будет милой и доброй, а не танком, под который страшно попасть, случайно проходя мимо.

Заранее сочувствую Машиным детям, если она надо мной держит такое шефство, то над ними будет трястись, не отвлекаясь ни на минуту.

Но я ворчу по–доброму, наконец принято еще одно решение. И сестра у меня хорошая, просто моя не до конца исчезнувшая подростковая натура взбрыкивает при осознании, что меня воспитывает человек всего на два года старше. Вот и все.

Ой, я ведь забыла уточнить, что малыша два. Ладно, не буду звонить вдогонку, да и после опыта общения со странноватой узисткой, я, пожалуй, в третий раз через недельку–другую схожу на прием, чтобы точно убедиться в количестве детей.

Я окончательно выдыхаю и снова обращаю свое внимание на цветущие деревья вокруг, уже начиная верить в то, что сегодняшний день — лучший за последний месяц. Но тут мне прилетает ответное сообщение от Власова…