Двойня от чужого мужа

Мила Гейбатова (2024)

— Сидите тихо! — предупреждаю двойняшек. — Если маму уволят, новые игрушки будут не скоро. Сестру ночью забрали в больницу с подозрением на аппендицит, сад закрыт на карантин, и мне не взять больничный. Сегодня приезжает новый босс, все обязаны явиться. Прикрываю дверь в кабинет и нос к носу сталкиваюсь с тем, кого меньше всего на свете хотела бы увидеть. — Настя?! — удивленно произносит обладатель такого же оттенка глаз, как и у моих детей. — Ты здесь работаешь? На шум выглядывают двойняшки, а Алексей восклицает: — У тебя дети?! Пять лет назад я бежала из родного города беременная и преданная, когда узнала, что любовь всей моей жизни женат и имеет двух детей. Мне же был щедро предложен конверт с деньгами для решения проблемы и билет на поезд в один конец…

Глава 4

Но я не отвечаю, позволяю дежурному врачу отвести себя, а сама судорожно подсчитываю дни цикла.

«Нет–нет, я не могу быть беременной, врач ткнул пальцем в небо, а мы и повелись. Я ведь пила таблетку. И после нее могут быть сбои», — успокаиваю себя.

А Власов, наверное, уже подсчитывает, сколько средств уйдет на такую прорву беременных. А, может, я угадала, и у него еще и третья подруга есть? А что, у меня он проводит лишь два дня в неделю, если у блондинки так же, можно завести еще одну подругу жизни. И даже останется один день на посещение родителей!

Шикарный распорядок. Главное, не запутаться в расписании.

Может, ляпнуть этому дураку, что я беременна, пусть понервничает? Хотя тогда я от него не скоро избавлюсь. К черту такие шутки, я и сейчас держусь на голом адреналине. Злость не дает раскиснуть и начать подвывать на Луну в обнимку с плюшевой игрушкой и ведерком сладостей. Еще и это посещение больницы, зачем он мне?

— Мой спутник преувеличил, мы попусту занимаем ваше время, — произношу устало, обращаясь к врачу, — мне просто нужно попасть домой и отдохнуть.

К счастью, юмористических и жизнеутверждающих изречений от медицинского работника больше не поступает. Но он меня так просто не отпускает, меряет давление, и оно оказывается очень низким. А еще излишняя худоба намекает на проблемы с питанием.

— Что вам действительно нужно, так это нормально питаться, — неодобрительно комментирует дежурный врач.

— Обязательно буду, только отпустите меня уже, пожалуйста! Дайте что–нибудь, чтобы повысилось все, что нужно, и отпустите. Мой день был ужасен.

— Ладно. Но нервничать сегодня больше не нужно. И если снова станет плохо, не геройствуйте, вызывайте помощь, — хмурится медицинский сотрудник, — не в вашем положении геройствовать.

— Да нет никакого положения, вы все не так поняли, — заверяю врача, а у самой в душе селится червячок, полный сомнения.

«Куплю тест и выдохну, поняв, что все хорошо», — решаю про себя.

— Да–да, ясно, — отмахивается от меня врач. — Идите, показатели я поднял уколом, теперь вам действительно надо поесть и поспать.

— Обязательно, так и сделаю, — киваю со всей серьезностью. — И спасибо!

— Настя, — к нам заглядывает Алексей, — ну как ты? Беременна?

Недовольно морщусь от его высказывания. Взрослый женатый человек, старше меня, а считает, что, измерив давление, можно определить беременность?

— Власов, ну, ты и баран. Езжай, откуда приехал, — хмурюсь, — утомил ты меня, видеть тебя не могу. Я сама домой доберусь.

— Нет! Я тебя доставлю! Я за тебя в ответе! — тут же ерепенится Алексей и из недобитого козлика превращается в мужчину.

Ну, или в жалкую копию мужчины.

Дежурный врач, к счастью, не вмешивается. Быстро сосредоточено пишет что–то на листе, затем снова меряет мне давление и в итоге кивает чему–то своему.

— Мои рекомендации, — протягивает лист, — помните, все в ваших руках.

Что именно? Нормальное питание и жизнь без таких, как Леша?

Хм, а в этом что–то есть.

Вдвоем с Власовым возвращаемся к его машине, он обходится без того, чтобы хватать меня за руки, и на том спасибо. Адреналин сходит на нет, меня снова затапливает апатия пополам с обидой. Ничего, осталось совсем немного потерпеть, и я останусь одна.

Во всех смыслах.

— Ничего не хочешь мне сказать? — произносит Алексей спустя пять минут молчаливой езды.

— Сделай вид, что ты водитель такси и заткнись, — прошу, отворачиваясь к окну.

Я понятия не имею, что я должна ему сказать, по идее оправдывается изменившая сторона, а не пострадавшая.

Власов не следует этому правило, но, что странно, замолкает и дальше едет молча. Я не обольщаюсь, не принимаю его согласие со мной за заботу. Ему элементарно выгодно заткнуться. Он трус, как и большинство мужчин, когда дело доходит до выяснения отношений. Да и о чем нам говорить? И без того, все ясно.

Сейчас он довезет меня до квартиры, возможно, даже проводит, чтобы наверняка успокоить свою совесть. А потом исчезнет, как будто его никогда и не было.

Ах да, еще нужно забрать свои вещи, они у меня скопились за год. И что очень противно — квартиру оплатил мне он. Еще несколько месяцев я вроде как живу у него, а не у себя.

Ой, к черту эти уничижительные рассуждения жертвы! Хоть какая–то польза от убитого года на этого козла. Нечего мучиться совестью. Да меня, может, сейчас и вовсе попросят освободить жилплощадь! И все равно, что искала квартиру я, оплата была не от меня.

Ах да, еще Власову нужно будет убедиться, что я не вернусь в его двор, чтобы раскрыть глаза на правду той блондинке, его жене. Еще один повод пасти меня подольше.

Но тут сложнее. Придется Алексею жить в постоянном страхе, кто знает, что мне придет в голову через неделю.

Наконец–то мы подъезжаем к высотке, где расположено мое съемное жилье, но не спешим выходить. Я–то с радостью, но дверь заблокирована.

— Открывать будешь? — спрашиваю, теряя терпение.

— Буду. Но ты так и не сказала, ты беременна? — спрашивает Власов, проникновенно смотря на меня.

На такой поворот я не рассчитывала, ожидала шантажа, но не допроса о том, о чем я и сама не знаю. Могу только предполагать и надеяться.

— Знаешь, Леша, — намеренно обращаюсь к нему ласково и наклоняюсь вперед, — тема такая животрепещущая, прямо не знаю, что сказать, кроме, — наклоняюсь еще сильнее, интимно прижимаясь к Власову, достаю до кнопки разблокировки с его стороны, жму на нее и договариваю, — катись к черту!

И с видом победительницы открываю дверь и торопливо подбегаю к подъезду. Но я зря переживала, машина отъезжает практически сразу, никто за мной не собирался гнаться. Видимо, считает, что я и так никуда не денусь.

Поднимаюсь на лифте на свой этаж, забегаю в квартиру, запираюсь, а потом прямо так, не разуваясь, шлепаю в комнату и просто падаю на диван. Сила духа покинула меня, не перед кем изображать браваду и вперед выступает вся боль от предательства.

Ощущаю себя грязной и использованной. Ведь я целый год позволяла себя дурачить, строила воздушные замки там, где их нет и быть не может. И хотя я не знала, но на душе так гадко от того, что участвовала в измене, аж снова тошнит.

Скидываю–таки обувь и сворачиваюсь калачиком, больше не сдерживая слезы и отпуская себя.