Невеста по договору, или Истинная для дракона

Мила Синичкина (2025)

Очнулась в теле графини в день ее свадьбы. Жених–дракон разорвал помолвку, опекун прибрал к рукам наследство. Из вещей мне вручили статуэтку со сломанной шкатулкой и ключ от старого дома матери, полагая, что я умру от голода. Но я ухватилась за шанс устроить свою жизнь в новом мире. И все бы у меня получилось, не поверни я на тракте не туда… — Матушка, позволь представить тебе мою невесту! — жизнерадостно произносит дракон, прижимая меня к своему боку. — Какая невеста? — шепчу в ухо наглецу. — Я везла вас к врачу! — Если ты мне не подыграешь, тебя повесят за покушение на члена правящей семьи, ты едва не убила меня. Так что советую молчать…

Глава 7

Но нет, Карстен выравнивает карету, ему удается не потерять управление. Опекун что–то со злостью кричит всаднику, но не предпринимает попытки оторваться от него. А незнакомец в свою очередь зачем–то равняется с каретой. Он как будто специально подстраивается под ход наших лошадей, надеюсь, это не разбойник с большой дороги? Выглядит опрятно и прилично, ассоциации с разбойниками не вызывает, но внешность обманчива.

— Господин Карстен! Господин Карстен, это важно! Пожалуйста, остановитесь, — просит мужчина, лицо его наполовину скрыто высоким воротником, а на голове котелок. Я бы не вспомнила его, встреться мы во второй раз при других обстоятельствах. — Несчастный случай на фабрике, один человек погиб, трое ранены и до сих пор остаются под завалами!

В следующую секунду я жалею, что не держалась обеими руками, а еще лучше ногами и зубами. Тогда бы, возможно, мне удалось остаться на месте, а не впечататься на всем ходу в противоположную стену кареты.

— Что ты сказал? Несчастный случай? — доносится до меня голос опекуна.

С кряхтением поднимаюсь с пола, удар был очень ощутимый, резкое торможение нельзя допускать, когда есть пассажиры, наверняка на завтра у меня все тело будет в синяках. А вот статуэтка не пострадала, из крепкого материала она, а так сразу и не скажешь.

— Да, господин Карстен, сейчас разбирают завалы, делают все возможное, чтобы спасти пострадавших и не увеличить количество жертв. Но сами понимаете, ваше присутствие будет кстати, успокоит народ, покажет, что руководство относится серьезно к своим обязанностям, что вам не все равно. И семья погибшего, им бы компенсацию какую, — говорит всадник.

— Да сам знаю, не рассказывай мне, — раздраженно обрывает его опекун. — Как же быть, как быть? — бормочет он, ни к кому, в сущности, не обращаясь. — Александра! — восклицает вдруг. — Александра, придется тебе дальше самой! — Карстен, видимо, спрыгивает на землю и торопливо открывает дверь кареты, я как раз успеваю принять вертикальное положение и поправить наряд после падения. — Иди садись, осталось немного, я объясню, куда ехать.

— Да, иду, — Ставлю статуэтку на пол, искренне желая той и дальше оставаться невредимой, почему–то я прикипела душой к юной танцовщице, и выхожу наружу. — Между прочим, вы так резко затормозили, что я упала и серьезно ударилась, могла и сломать что–то!

— Не до этого, Александра, там несчастный случай, да ты все слышала. Садись уже! — раздраженно отвечает Карстен.

С его помощью я забираюсь на место кучера и беру в руки поводья.

— Села, что дальше? — во мне тоже закипает раздражение, не один опекун тут нервный.

— Дальше поезжай прямо, на развилке сверни налево, там вскоре появятся очертания Бербиджа, столицы соседнего княжества, да ты знаешь. Но на многое не рассчитывай, дом твоей матушки на самой окраине, ты его не пропустишь, он большой, деревянный, с запущенным садом и круглой беседкой. Твоя мать любила растения, как ты помнишь, да и в том доме ты бывала маленькая, насколько мне известно, поймешь, что прибыла по адресу. Потеряться здесь сложно, — говорит Карстен, попутно запрыгивая на лошадь к всаднику. Не успеваю собраться с мыслями, как опекун со всей силы хлопает по боку одной из запряженных лошадей, от чего животные резко трогаются, а я чудом не улетаю вниз. — Пошла!

Мне требуется несколько минут, чтобы сердце перестало стучать, как заполошное, и я смогла вдохнуть полной грудью и расслабленно. Вроде бы не так страшно управлять повозкой, как мне казалось. Действительно, едешь себе и едешь, ничего сложного. Вот только дорога вокруг, одна я, поля, чуть дальше лес, и ни живой души. А еще смеркается.

Немного некомфортно, должна сказать. Одно радует, если у меня появятся соседи на дороге, то я об этом узнаю сразу, все же мы в степи, не в густом лесу. Правда, если соседи будут сзади, я не узнаю об их существовании, пока они не поравняются со мной.

Н–да, ситуация.

— Развилка! Ура, обещанная развилка! — говорю вслух с облегчением. — Почти добралась, счастье–то какое.

Интуитивно натягиваю поводья лошадей, чтобы притормозить и правильно выбрать направление, вот только меня ожидает неприятный сюрприз: левее уходит целых две дороги, и какая правильная неизвестно.

— Вот жадный козел, имущество забрал, до дома не довез, да еще и инструкцию нормальную не дал, — ругаюсь на бросившего меня Карстена.

Впрочем, делу это мало помогает, и я выбираю то направление, что проходит посередине между правым и крайним левым, искренне надеясь на удачу.

Вскоре степь сменяют сначала редкие, а потом все более частые деревья. В итоге я заезжаю в самый настоящий лес и начинаю подозревать, что я выбрала не тот путь. Все–таки Карстен говорил, что после поворота останется всего–ничего до дома, а я все еду и еду, и даже очертаний незнакомого Бербиджа не вижу.

— Черт, это же логично! Налево — это налево, а не немного левее, — вполголоса ругаюсь, в густой лесной чаще становится совсем не по себе, а звук собственного голоса немного успокаивает. — Я поехала фактически прямо, и неважно, что это прямо немного уходило в левую сторону.

Мне бы развернуться, но среди деревьев этого никак не сделать. Для такого неопытного кучера, как я, даже в поле будет проблемно развернуть карету с лошадьми, потому я просто продолжаю ехать вперед, надеясь на изменение природных условий и совсем немного на то, что произошло чудо, и я все-таки выбрала правильный путь.

Совсем темнеет, и из леса то и дело начинают доноситься звуки ночных обитателей: то сова ухнет, то одинокий волк завоет. Это я надеюсь, что он одинокий, на деле такого счастья может и не случиться.

— Уу–ух! — раздается вдруг очень громкое справа от меня.

И мои напряженные до предела нервы дают сбой, от испуга я хлещу поводьями лошадей, что они воспринимают, как руководство к действию. Карета набирает скорость, я одновременно пытаюсь утихомирить взбесившихся животных и удержаться на месте кучера, а не свалиться на землю и оказаться погребенной под колесами деревянного транспортного средства. Мне кажется, хуже ситуации невозможно придумать, но я ошибаюсь.

— Ааа! — кричу, что есть силы, когда внезапно из леса на дорогу выскакивает одинокий всадник. — Уходи! Затопчу! — Со всей силы натягиваю на себя поводья, но тщетно, столкновение неизбежно…