Всевозможные приключения гоблина Кобы

Михаил Александрович Сахаров (2024)

Это простая история о простом гоблине, который мечтает об отдыхе, вкусной еде и выпивке, но у судьбы на него свои планы.

Глава вторая, в которой всё продолжается

— Жрать всё же охота, — пробормотал Коба, пробираясь через тёмные подземные ходы. — Кстати о еде: где-то тут бродит здоровенный дракон, который уже попробовал гоблинского мяса.

В связи с таким умозаключением наш герой решил предварительно заглядывать за каждый угол, если тоннель сворачивал.

Подземный ход явно вёл куда-то наверх. И вскоре стали появляться смутно знакомые места. То тут, то там Коба натыкался на остатки догоревших факелов, поломанные инструменты и истрёпанные плети надзирателей. Эти штольни были уже выработаны, но новые находились уже совсем рядом. Снова внутри гоблина забурлили противоречия и пустой живот. С одной стороны он возвращался к цивилизации, в привычном для него смысле, а с другой — такая цивилизация не вызывала у него радостных предвкушений.

«Снова горбатиться с киркой и за́ступом с утра и до поздней ночи. А под землёй не понятно, когда утро, а когда ночь. Поэтому вкалывать приходится почти всё время. А оплату труда выдают пинками и затрещинами», — размышлял Коба, мрачнея с каждым поворотом. Но тут же решил себя немного утешить: — «Хорошо хоть я теперь частично неуязвим, частично богат и частично очень силён. Знать бы ещё, где во мне эти частичности».

Гоблин прошёл ещё немного, когда до его длинных заострённых ушей сквозь тишину подземного царства донеслись звуки тягот угнетаемого народа: скрип колёс вагонеток, кряхтения, стоны, покрикивания угнетателей. Коба на всякий случай заглянул за угол и стал вглядываться во тьму. Тьма стала вглядываться в Кобу. Ей предстало зрелище торчащей из-за угла головы гоблина, над которой появилась вторая почти такая же.

— Что мы там хотим увидеть? — спросила вторая голова у первой.

От неожиданности сердце Кобы подскочило, ударилось о кадык и упало на дно пустого желудка с металлическим стуком. Гоблин упал на карачки, перекатился и уставился на говорившего. Им оказался один из приятелей Кобы — Гуркиш. Он тоже был гоблином, только более коренастым, а лицо было сморщенным, и напоминало изюм (если вы можете себе представить зелёный изюм с крючковатым носом). Чёрные, как две бездны глаза уставились на сидящего в пыли товарища.

— Коба, ты что ли? — проскрипел он. — Ты чего подпрыгиваешь тут?

— Я тебе сейчас напрыгаю по твоей мерзкой заднице, сопля крота! Зачем было подкрадываться сзади?! Тьфу на тебя! — И Коба смачно сплюнул в сторону.

Лиловая вспышка и звук раздробленного камня заставил подпрыгнуть от неожиданности уже обоих гоблинов.

— Что это было? — насторожился Гуркиш.

— Маманя твоя пёрнула на другом конце континента, — рассеяно огрызнулся Коба, хотя нервы его тоже были взведены, как тетива осадной баллисты.

На месте плевка медленно оседала пыль. Оба зелёных парня осторожно подошли к месту происшествия.

— Да тут дыра, — тоном эксперта по подобным вопросам заявил Гуркиш.

— Прямо как у тебя между ушами. — И, не делая паузы, Коба предположил: — Может каменный червь взбрыкнул? Кстати о червях, может у тебя есть чем заморить моего?

— Сейчас, поковыряюсь в носу, может чего осталось, — усмехнулся второй гоблин.

— Фу!

— Ладно, вот, я тут наскрёб яйца янтарных пауков. Садись, похрустим.

Гоблины на всякий случай отсели от подозрительной дыры в камне и стали подкрепляться мерзкой, на вкус гурманов, снедью.

Пока товарищи перекусывали, возле них образовался высокий силуэт, источавший неприятности для обоих.

— Что это за запах?! — произнесла фигура низким рычащим голосом.

— Паучьи яйца, — ответил Гуркиш, не оборачиваясь.

— Нет, — рыкнул подошедший. — Это воняет нихренанеделаньем.

Гоблины вжались в стену, оставив на полу остатки трапезы. Над парнями навис массивный орк, который был более профессиональным оптимизатором рабочих процессов, чем наш давешний знакомый.

— Вы тут жрёте вместо работы, я погляжу. И вас всего двое. А где третий лягушачий сын?

Коба понял, что речь идёт о погибшем в пасти дракона Ганнате. Он также вспомнил о некой загадочной силе, которой наделена какая-то из его частей тела. В нём проснулся бунтарский дух. Гоблин решил для себя, что больше работать в шахте не будет, а пойдёт и исполнит свою мечту о трактире, пиве и постоянном отдыхе. Вместо невнятного бормотания о встрече с зубастым обитателем подземелья, Коба дерзко заявил:

— Разве я сторож брату моему?

Гуркиш в ужасе прижал огромные уши к голове и скукожил лицо ещё сильнее. А Орк дважды моргнул, поковырял в ухе, предположив, что этот орган дал сбой.

— Ты что-то сказал? — переспросил он, плавно переходя на рык.

— Я сказал, что не знаю, где наш третий. — В голосе Кобы отваги поубавилось.

— Тогда быстро возвращайтесь к работе и найдите мне третьего! — рявкнул здоровяк.

Это был апогей искусства эффективного управления персоналом — дать несколько несовместимых друг с другом задач. Гоблины рассеяно переглянулись. Гуркиш взглядом умолял друга больше не дерзить. По его мнению, соплеменник стоял на очень тонком льду, и прыгать на нём не стоило. Но Кобу уже захлестнула новая волна безрассудной отваги, которая пугала его самого.

— Третий у тебя в заднице, — сказал он негромко. — Возьми кирку и сам добудь его оттуда.

Та самая волна храбрости докатилась наконец до несокрушимых скал природной трусости Кобы, разбилась о них, оставив мокрыми ладони, затылок и ещё несколько мест на тощем туловище гоблина.

Орк-надзиратель так и не понял, что именно сказал этот мелкий раб, но тело его отреагировало само. Дубина была уже занесена, и череп гоблина ждало не самое приятное приключение. Наш парень зажмурился готовясь к сокрушительному удару.

«Будь проклят мой язык, чтоб его демоны в аду жевали, — промелькнуло в голове у Кобы, который уже похоронил себя. — Перед смертью надо сделать хотя бы что-то клёвое. Да и Гуркиш, если выживет, расскажет парням, что я погиб, как крутой чувак».

И гоблин, сотрясаясь от ужаса и не разжимая зажмуренных век, смачно плюнул в ту сторону, где, по его предположению, находилось лицо его будущего убийцы.

Коба постоял ещё немного, не открывая глаз и прощаясь с жизнью, но удара так и не последовало. Вместо этого раздался неясный шум, как будто что-то деревянное, а ещё оркоподобное упало на каменный пол.

— Гуркиш, что там делается? — шепнул Коба.

— Я не знаю, у меня закрыты глаза, — откликнулся тот.

— Ну так открой и посмотри.

— Ладно. Ох, небесные барабаны!

После такого восклицания Коба не выдержал и сам открыл глаза. Перед ним на боку лежал надзиратель, рядом с ним валялась его дубина, а во лбу орка красовалось небольшое сквозное отверстие, которое уже заполнилось кровью. Наш герой начал сопоставлять все факторы, и у него родилось некоторое предположение.

— Что это с ним? — спросил Гуркиш.

— Простудился, наверное, — буркнул Коба.

— Да нет, он умер, но от чего?

— Я и сам вижу, что умер. И догадываюсь от чего. — Гоблин ещё раз плюнул в почившего орка.

Подозрения Кобы оправдались: слюна, с тем же лиловым сиянием, которое источал магический кристалл, вылетела изо рта гоблина. С силой пущенного из арбалета болта он вонзилась в тело, оставив ещё одну дырку.

— Про́пасть! — воскликнул Гуркиш. Немного подумав, он попробовал тоже плюнуть. Вероятно решив, что все гоблины теперь обладают такой силой. Часть слюны повисла на его остром подбородке. Гоблин смахнул её рукой и пробормотал: — Что ж, не очень-то и хотелось.

В это время Коба уже рисовал в своей голове грандиозные планы того, как при помощи новоприобретённой силы больше не будет работать, а будет ходить по трактирам и отдыхать. Он был не самым сообразительным существом в мире, поэтому планы строились медленно. И в самое начало мыслительного процесса вклинился этот противный Гуркиш с его глупым вопросом:

— Что теперь, Коба?

— А теперь устроим пятницу.

— Чего это такое?

— Это такое, что завтра мы не будем работать.

— Отхрустеть мои кости! Я в деле!

И Коба уверенно зашагал в ту сторону, откуда доносился шум кипящей работы. Гуркиш не отставал.

Через пару поворотов товарищи упёрлись в вагонетку, нагруженную камнями, которую с трудом толкал тощий гоблин. Два орка удовлетворённо покачивали головой, глядя, как их работник обливается по́том и, слушая, как скрипят от натуги его зубы. Чуть в стороне ещё полдюжины соплеменников Кобы загружали вторую вагонетку под яростный свист бича третьего надзирателя. Ещё один орк сидел на камне, задумчиво ковыряясь в носу.

Сначала благословлённый могущественной слюной герой оробел и растерялся. Но его верный помощник Гуркиш помог ему взять себя в руки, выпнув на середину тоннеля и крикнув:

— Давай, делай нам свою пятницу! Заплюй их как следует!

Орки тут же повернулись к Кобе.

«Надо ляпнуть что-то легендарное», — подумал тот, запрыгнул на одну из вагонеток и выдал спич:

— Я — великий Коба! И мой народ больше не будет надрываться в этих шахтах!

— В других мы тоже надрываться не будем, — добавил Гуркиш откуда-то из тени.

— Да! Вообще, хватит нам надрываться! Давайте, ребзя, наваляем этим зеленозадым! — верещал Коба.

— От зеленозадого слышу, — возмутился один из оскорблённых амбалов.

Несмотря на воинственный призыв своего неожиданного предводителя спонтанного восстания, гоблины не спешили бросать работу и вцепляться зубами в надсмотрщиков. Несмотря на количественное преимущество угнетаемых, перевес в массе был на стороне угнетателей. Да и сошедших с ума от усталости товарищей они видели не первый раз. А вот орки отреагировали на крики более активно. Орк с бичом хрипло рассмеялся и стал лихо раскручивать своё оружие над головой. Два эксперта по толканию гоблинами вагонеток попытались схватить Кобу за ноги и стащить с их оборудования. Им первым и прилетело по фиолетовой слюне в морды.

— Гляньте, Коба огнём дышит! — закричал толкатель вагонетки.

Гоблины увидели двух поверженных орков и тут же смекнули, что в сражении за свободу чаша весов склонилась в их пользу, а сами весы вообще пошатнулись и перевернулись к демонам. Они вцепились в лодыжки надзирателя с бичом, повалили его и стали буцать. Орк, разумеется, сопротивлялся, но это ему мало помогло. Вскоре его орочий дух отправился на встречу с предками.

Последний противник, сидящий на камне, встал. Он был почти на голову выше всех остальных надсмотрщиков. На поясе у него висела не просто дубина, а палица с металлическими шипами. Это явно был кто-то из администрации этой шахты.

Когда гоблины кинулись в его сторону. Орк примирительно поднял открытую левую ладонь, как бы говоря «обождите». Новоиспечённые повстанцы затормозили.

— Давайте всё уладим миром. Вы же понимаете, как важна ваша работа, и сколько пользы вы приносите нашей столице, — произнёс оркминистратор довольно высоким для такой громадины голосом. А после этого низким шёпотом прибавил: «И денег мне».

— А нам какая польза от такой работы? — спросил один гоблин из толпы.

— У вас есть крыша над головой, — и тут же шёпотом добавил: «Каменная». — Вас кормят. «Пинками». Организовывают вам досуг. «С киркой».

— Начальник, мы слышим твой шёпот.

— Какой шёпот? — возмутился орк. — Это голос вашей совести говорит вам одуматься и вернуться к работе. Что вам мешает это сделать?

Это был действительно профессионал своего дела. Гоблины начали растерянно переглядываться. По сути, им ничего не мешало.

— Нам мешает твоя мерзкая рожа, — вмешался Коба, которому череда лёгких побед так вскружила голову, что он чуть ли не взлетал к потолку шахты на собственных ушах.

Плоское лицо орка, до этого довольно невозмутимое, исказила гримаса ярости. Все навыки опытного переговорщика уступили пылающей крови берсерка. Он прыгнул в сторону дерзкого выскочки, опрокинув пару ближайших гоблинов. Прежде, чем кто-то успел что-либо понять, палица уже оказалась в его руках.

— Кротовье дерьмо! — завизжал орк, заливая слюной Кобу.

У того похолодело нутро и ноги одеревенели. Он смотрел в глаза своего противника, кровеносные сосуды которых полопались от ярости с такой силой, что забрызгали кровью веки.

Первый удар тяжёлого оружия обрушился на каменный пол прямо перед пальцами ног замершего Кобы. Это привело в чувство гоблина. Он дёрнулся в сторону, врезался в кого-то из своих соплеменников и грохнулся на пол. Тут же, приподнялся на локтях и попробовал плюнуть в разбушевавшегося надсмотрщика. Тщетно: во рту было сухо от страха и пыли.

Орк перехватил палицу поудобнее и нанёс рубящий удар по дуге слева направо. Одного из гоблинов смяло, как забытое на стуле пирожное, на которое уселся толстый повар, только из борца за свободу вылез вовсе не крем.

Здоровяк ударил ещё одного гоблина кулаком, и тут же, используя инерцию от удара, шагнул в сторону лежащего на полу Кобы и пнул его второй ногой в челюсть. Рот гоблина наполнился зубной крошкой подсоленной кровью. Собственные зубы — не слишком аппетитное блюдо, но слюна всё равно выделилась. И Коба харкнул.

Фиолетовая вспышка пробила верхнюю часть бедра орка, и тот припал на одну ногу. Один их гоблинов с разбегу ударил головой под колено второй ноги, и великан упал на спину. Завершил всё сражение Гуркиш, который под шумок взял дубину у одного из поверженных противников и опустил на голову лежащего начальника.

— С началом пятницы, — торжественно объявил морщинистый гоблин.

Оставшиеся в живых гоблины потирали отбитые места и начинали мародёрствовать. Коба, ощупывая рот подумал: «Зубы — это точно не моя неуязвимая часть». Не хватало двух.

— Что будем теперь делать, Коба? Освобождать остальных? — спросил Гуркиш.

— Да ну их к демо… — Предводитель восстания покосился на освобождённых товарищей, которые жаждали продолжения революции, и закончил мысль иначе, чем хотел изначально: — Да. Освободим наш бедный народ и устроим выходной.

— Что за выходной? — поинтересовался один из освобождённых.

— День, когда мы выйдем из вонючих шахт и свалим от сюда, — пояснил Коба.

Гоблины одобрительно загудели. Они готовы были валить вместе с Кобой, хотя тот и не пояснил, куда именно. Да он и сам не знал пока.