Истории с привкусом мазута. Африканские истории

Михаил Забелин

Это истории об Африке, смешные и не очень, рассказанные двадцатилетним юношей, впервые оказавшимся в советские времена за границей. Это забавные истории о том, как молодой человек постигает простые африканские истины о жизни, о любви, о товариществе, о новых людях, с которыми его сталкивает судьба. Это взгляд со стороны на Африку и африканцев.

ГЛАВА ВТОРАЯ

ОБЩАГА

Мамаду долго куролесил по грязным улицам со сточными канавами вместо водопровода и, наконец, довез меня до места назначения. Это был одноэтажный дом за глиняным забором, а внутри был холл со столом и стульями посередине и четыре комнаты на десять человек. Я стал одиннадцатым. Первый вопрос мне задал улыбающийся дядя лет на десять старше меня:

— Селедку, черный хлеб, водку привез?

Я вынул из чемодана требуемые продукты и выставил на стол. После этого стали знакомиться. Улыбающегося дядьку звали Володей, он был майор и старший по общаге. Остальные были капитанами: Сергей, Валентин.., дальше сразу не запомнил.

— Иди, устраивайся на свободной койке, — сказал майор Володя, — вечером будем отмечать твой приезд и смотреть «Стой, кто идет».

Я подумал, что «Стой, кто идет» — это новый детектив, и пошел устраиваться. Мое новое место представляло из себя железную кровать с матрасом: по четырем углам вверх торчали железные прутья, а на матрасе лежало чистое белье и большая марля.

— Натягивай накомарник и ложись отдыхай, — приказал Володя.

Я понял, что марля и есть накомарник, и стал ее натягивать на железные палки.

— Если не хочешь сразу заболеть малярией, подоткни получше накомарник под матрас и больше пей, — проинструктировал он.

Я сразу понял, что не воды надо больше пить, чтобы не заболеть малярией.

Перед отъездом мне сделали прививки от холеры, тропической лихорадки и дали кучу таблеток от малярии, но, когда я растягивал свой накомарник, проникся пониманием, что только он и водка, а ни какие не таблетки, спасут меня от комаров. Я вынул из чемодана рубашки и костюм, повесил их на железные накомарниковые углы, а чемодан задвинул под кровать. Все это как-то не вязалось с заграницей, о которой мы мечтали в институте, но уже вечером я понял, что ошибался.

Вечером мы сели за общий стол и стали пить водку.

— А теперь фильм, — закричали подвыпившие капитаны.

На стену натянули простыню, а напротив поставили проектор с большими бобинами. Закрутилась пленка, и на экране проявился учебный фильм МО СССР «Караульная служба». Я был немного удивлен таким сюжетом, но капитаны, которые, видимо, смотрели фильм по сотому разу, оживились и развеселились, когда часовой вскинул автомат и крикнул: «Стой, кто идет».

После фильма перешли на джин с тоником. А потом привели местных девочек. Как я понял через несколько дней, мы обитали на окраине города, далеко от начальства, и весь наш квартал был маленькой деревней, где все жили по-соседски, вечерами пили вместе чай на улице, а нашим офицерам за умеренную плату приводили своих дочерей и жен из дружеского расположения.

Меня сразу стали звать Мишель, на французский манер, и не успел я выйти из-за стола, как оказался под своим накомарником с черной полуодетой девушкой. Этого я не ожидал. Я все-таки был воспитан в советских традициях, и, хотя девушка мастерски целовала и ласкала меня, собрался с волей, протрезвел и, слегка отстранившись от нее, сказал:

— Пойдем-ка, я тебя до дома провожу.

Она жила по соседству, и во дворе ее дома меня радостно встретила ее мать, усадила пить чай и поближе ко мне посадила свою дочь. Я так и не понял тогда, чего от меня больше хотят: женить или получить немного денег, наверное, все-таки денег, но я стал захаживать к ним на чай; мать улыбалась и оставляла нас одних, но я так и не смог переломить въевшееся в кровь советское воспитание и переспать с ней.

Через два года я случайно встретил ее на рынке: она располнела, подурнела, но мне показалось, что она влюблена в меня: так радостно кинулась она ко мне.

— Приходи в гости, Мисель, я тебя жду.

Больше я ее не видел.