Точно продюсер! Алёна Михайлова и семейный альбом российского шоу-бизнеса

Михаил Марголис (2024)

Эта книга посвящена одному из самых успешных продюсеров российского шоу-бизнеса — Алёне Михайловой, казанской девушке, когда-то отказавшейся от карьеры инженера ради непредсказуемой жизни среди отечественных рок и поп-музыкантов, для многих из которых она постепенно стала «второй мамой». Первые альбомы и стадионные концерты Земфиры (признана иноагентом — Минюст РФ), проект «КИНОпробы» и саундтрек к фильму «Брат-2», восхождение Валерия Меладзе, взлёт группы Uma2rman и Мари Краймбрери, «второе рождение» Ёлки и Владимира Преснякова-младшего — это лишь некоторые страницы большого пути Алёны, которая уже почти два десятилетия возглавляет собственный лейбл Velvet Music — один из самых плодотворных и уважаемых в российской музыкальной индустрии. Из книги вы узнаете: • как устроена работа лейблов и особенности взаимодействия продюсера и музыкантов; • как стали популярными «Винтаж», Ёлка, Uma2rman и другие звезды российского шоу-биза; • как продюсеры отбирают потенциальные хиты и продумывают сценические образы звёзд и многое другое, обычно скрытое от слушателей. Алёна Михайлова продюсировала сотни дисков, теперь составляющих золотую фонотеку нашей современной музыки. Книга иллюстрирована фотографиями из личных архивов Алёны, а текст написал известный музыкальный журналист и писатель Михаил Марголис. В формате А4 PDF сохранён издательский макет.

Глава 6

«Я сожгу твой гардероб перед Курским вокзалом!»

То, что Михайлова не утратила интерес к «своему» артисту, даже прервав с ним сотрудничество, совершенно естественно. Родственное отношение к тем, кто был или остаётся причастен к её работе — ключевое свойство Алёны. В полной мере она раскрыла его в собственном лейбле — Velvet Music, а развивать начала в «Союзе», где «семейственность» атмосферы в коллективе отмечали многие из пересекавшихся с «союзовскими» ребятами.

«Потому что по 18 часов в сутки мы проводили в офисе, — вспоминает Лиана. — И, помимо работы, фактически всё делали сообща: покупали одежду, кушали, ездили отдыхать вместе с Алёной. Она, кстати, тогда очень странно одевалась, и мы регулярно над ней ржали. А Алёна смеялась вместе с нами. У неё потрясающее чувство юмора и спокойное восприятие иронии в свой адрес. Дима Федякин, единственный среди нас москвич и стильный парень, улыбался и обещал: “Алёна, я соберу весь твой гардероб и сожгу на площади перед Курским вокзалом”. Как-то зимой он утащил из офиса Алёнкино пальто, оранжевое, с рыжим хвостом. Не помню даже, в чём она до дома дошла. Наверное, какую-нибудь куртку взамен ей Федякин оставил».

«Димка всегда следил за модой, — говорит Алёна, — очень стильно одевался и однажды потряс моё сознание, рассказав о носках за 8 долларов. В тот момент мне казалось невероятным, что носки могут стоить столько же, сколько я тратила в неделю на еду! Он действительно стебался над моим внешним видом и корректировал его. Потому что одевалась я, конечно, очень смешно. Казань из меня не сразу вышла».

Другим человеком, когда-то критиковавшим повседневный имидж Михайловой, был известный продюсер Александр Иратов. В определённый период они с Алёной оказались коллегами по «Союзу», когда Иратов возглавил концертный отдел компании. Тогда завязалась и их дружба, сохранившаяся по сей день. Но начиналось всё не с шуток и дискуссий о красивой одежде, а с классической для девяностых брутальной «разборки», памятной (уже с улыбкой) Алёне и сегодня.

«Как-то раз Иратов, мегапродюсер и муж Алёны Апиной, совладелец рекорд-компании, вместе со своим бизнес-партнёром Сергеем Киселёвым приехали в “Союз” с претензиями к Белякову, — рассказывает Михайлова. — К тому моменту я проработала в “Союзе” ещё совсем немного и на всякий случай любых крутых представителей шоу-бизнеса побаивалась, а Иратов мне вообще казался монстром.

Проблема возникла из-за того, что Александр Борисович продал новый альбом Апиной сразу нескольким лейблам. Нормальной юридической базы в нашем звукозаписывающем бизнесе ещё не существовало, и он просто раздал кассеты с “мастером” альбома в разные компании, получив от каждой аванс. Потом эти компании, в том числе “Союз”, столкнулись лбами на рынке, когда выяснилось, что они параллельно выпускают одну и ту же пластинку. И у них на неё равные права. Естественно, издатели решили, что за такую подставу никто Иратову дальнейшие роялти выплачивать не будет. А альбом, надо заметить, оказался очень успешным по продажам.

Александр напрягся. Он был в то время такой значительный, немножко бандит, как многие тогда. И вот приехал с Киселёвым к Белякову “решать вопрос”. А Виталий Петрович отправил меня беседовать с ними, сказав, что подойдёт попозже, но так в переговорной и не появился. В итоге два здоровых мужика — Иратов и Киселёв — долго рассказывали мне, какая проклятая компания “Союз”, что они тут всё взорвут-разнесут и конкретно меня вывезут в лес. Несколько месяцев потом я озиралась, выходя с работы, жила с постоянным чувством страха. А затем мне дозвонился Иратов и сказал, что нужно встретиться. С каким ужасом я ехала на эту встречу из съёмной квартиры в Конькове к спорткомплексу “Олимпийский” — не забуду никогда. Предполагала, что, возможно, это мой последний путь.

Тему встречи Иратов по телефону не обозначил. Но ничего хорошего не ожидала. Когда пришла в указанное место, подъехали два “мерседеса”. Я таких красивых машин раньше не видела. За рулём одной — Иратов, за рулём другой — Киселёв. И тут смотрю — рядом с Иратовым сидит улыбчивая, располагающая к себе девушка (это была Юля Высоцкая, их пиар-менеджер, ставшая позже моей близкой подругой). Подумала, что, если они с ней приехали, наверное, меня сейчас не убьют».

Краткая справка:

Среди иномарок, начавших активно завозиться в Россию в девяностых, особой популярностью пользовались американские Chevrolet, Buick, Lincoln и многие другие (как новые, так и б/у). Но самым дорогим и престижным лотом считался купе Mercedes-Benz 600 SEC. Этот роскошный автомобиль, прозванный бюргерами «канцлером Колем», удачно вписался в постсоветскую страну, стал её легендой. В базовой комплектации «шестисотый мерседес» в 90-е стоил 130–180 тысяч долларов, а с «начинкой» цена переваливала за 200 тысяч. За бронированный «мерс», полезный ряду тогдашних российских бизнесменов, отдавали вовсе сумасшедшие по тем временам суммы: от трёхсот тысяч до полумиллиона «зелёных».

«Села к ним в машину, и мы доехали до маленького ресторана напротив Военторга, — продолжает Алёна. — Там Александр с Сергеем вдруг стали совершенно нормальными людьми, рассказали о своей идее премии “Серебряный диск”, которую хотят вручать рекорд-лейблам по результатам продаж аудионосителей, и поскольку “Союз” к тому моменту выпускал наибольшее количество альбомов, без нас им было не обойтись. Но так как с Беляковым они по-прежнему не общались, то попросили меня предоставлять им данные о наших продажах и другую нужную для премии статистику.

После той встречи у меня отлегло, я преодолела ещё один свой страх. А вскоре с Иратовым и Киселёвым вообще подружилась. У них был успешнейший бизнес по производству CD на уральском заводе — единственном тогда в России печатавшем компакт-диски. В стране уже появились проигрыватели и плееры для CD, а дисков отечественных ещё практически не выпускалось. Все рекорд-компании заказывали их за границей, а это же дополнительные затраты на доставку, растаможку и прочее. Только у Иратова с Киселёвым были свои компакты. Они отправляли их машинами с Урала в Москву. Зачастую до столицы груз не доезжал, его прямо по пути раскупали заказчики. Доходы ребята получали фантастические. Но потом они разругались и разошлись. Иратов захотел перевести Алёну Апину в “Союз”, что было крайне сложно в силу разных деловых нюансов. Я тогда активно включилась в переговорный процесс, и мы достигли нужного результата».