Дерзость – не порок

Мишель Дуглас, 2012

Доминик никогда не верил в любовь, для него важна лишь карьера. Он готов на все, лишь бы доказать себе и окружающим, что способен на многое. Но где уж тут найти время для работы, когда рядом постоянно крутится назойливая, безответственная, но очень соблазнительная дочь босса?

Глава 4

Теперь давайте обсудим правила общежития.

Белла отстранилась, когда Доминик приблизился к ней. Он подошел, чтобы еще раз поразиться ужасному виду ее спальни, его рука почти касалась ее. Это нервировало.

Белла не желала нервничать.

— Правила общежития?

Она уже почти дошла до конца коридора. Она обернулась и обнаружила, что Доминик не сдвинулся с места. Он удивленно приподнял брови. Белла нервно сглотнула. Ей придется научиться жить и работать с этим мужчиной. Чем быстрее она научится, тем скорее сможет сконцентрироваться на важных вещах — таких как воплощение в жизнь планов по созданию ресторана, о котором мечтал отец, что позволит ему гордиться ей.

— Правила общежития, — повторила она как можно более твердо. — На работе вы начальник, Доминик, но здесь, — она стукнула по стене, — здесь мы равны. Сначала, может, выпьем кофе?

Она направилась в гостиную.

— И я должна выпустить Минки из клетки.

Белла надеялась, что со временем кошка привыкнет к новой обстановке и будет спокойной. Она остановилась и осмотрелась по сторонам. Где же кухня?

Как будто прочитав ее мысли, Доминик указал на неприметную дверь, расположенную рядом с обеденным уголком. Ей пришлось внимательно присмотреться, прежде чем она заметила ее.

Хорошо. Белла направилась на кухню, которая оказалась небольшой, но удобной.

На столе стояла новая кофеварка, сверкающая красным хромированным покрытием. Белла провела по ней пальцем, затем открыла шкафчик наверху и вытащила оттуда пакет кофе.

Доминик удивился:

— Откуда вы знали, что там кофе?

— Эти апартаменты ведь организовывал мой папа, правильно? Или, по крайней мере, секретарша его секретарши. Но он проинструктировал ее. Над кофеваркой расположен шкафчик для посуды. Зерна всегда там. — Белла указала на шкафчик за его спиной. — А тут должно быть много бутылок красного вина. Хорошего красного вина, — добавила она.

Доминик открыл шкаф и взял бутылку:

— Это хорошее вино.

— Это из его личного погребка. В холодильнике должна быть коробка дорогого шоколада, хотя я все время прошу не класть ее туда, рядом с моим любимым сортом шоколадного порошка.

Он открыл холодильник.

— Все точно так.

Белла пожала плечами и повернулась к кофеварке.

— Он знает все мои слабости.

— И следит, чтобы все ваши желания исполнялись.

Доминик произнес эти слова как бы между прочим, но Белла уловила стальную нотку, презрение. Она точно знала, что он думает — что она избалованная и своенравная, что она использует отца.

Белла избалованная… Сердце заколотилось у нее в груди. За всю свою щедрость отец получил в ответ лишь разочарование и боль. Она повернулась к Доминику:

— Да, мой отец чрезмерно щедр, но вы не будете отрицать, что тоже пользуетесь его щедростью.

Он моргнул и помрачнел, как будто не мог понять, о чем она.

— Я знаю. Я кое-что узнала про вас, Доминик Райт.

Белла готова была поклясться, что на мгновение он напрягся, а затем ухмыльнулся той самой усмешкой, которая превращала его из мужчины с ледяным сердцем в золотого дьявола. Он присел рядом с ней:

— И что же вам удалось узнать?

— Я выяснила, что он взял вас на работу, когда вы еще учились в университете. Он рисковал.

— Риск оправдался.

— И что до этой недели вы работали в департаменте приобретений и слияний. — По всем данным, работа его была блестящей. Она с вызовом посмотрела ему в глаза. — Но следует отметить, что приобретения и слияния — это не та сфера, которая делает из вас идеального руководителя проекта создания отеля «Ньюкасл Малдини». Мой отец снова рискует, ставя на вас.

Он выпрямился.

— Вы хотите сказать, что сомневаетесь в моих способностях должным образом выполнять свои обязанности?

Должным образом? Ха! Она перемалывала зерна кофе, и шум машины позволял ей хранить молчание.

— Белла? — В его голосе слышались твердые нотки.

— Я хочу сказать, что не на сто процентов уверена.

Она приготовила кофе. Свой она пила без сахара и молока.

— Молоко? Сахар? — Когда Доминик отрицательно покачал головой, она пододвинула чашку к нему. — И я хочу, чтобы вы не просто должным образом выполняли свои обязанности. Успех отеля очень важен для меня.

— Почему?

— Я уже говорила вам. Это мечта моих родителей.

Его глаза сузились.

— Я думаю, не только поэтому.

Белла вдруг почувствовала себя как на собеседовании при приеме на работу. У нее расшалились нервы. Если она что-то ненавидела всей душой, так это собеседования. Она не имела ни малейшего желания делиться с Домиником реальными причинами. Она хотела дать отцу повод гордиться ею. Она хотела сохранить дистанцию. Приличную дистанцию. Они могут физически находиться в одном пространстве, но совсем не обязательно раскрывать свою душу.

Тем не менее нужно было что-то ответить. Ведь он ее начальник.

— А зачем вы вызвались руководить этим проектом? — задала она встречный вопрос. — Зачем такие перемены?

— Новые задачи.

Она поняла, что он недоговаривает. У них с Домиником мало общего, но оба не любят раскрывать свои карты. И надо признать, у него очень эффектный торс. Она прогнала эту мысль.

— Как и я.

Он с усмешкой посмотрел на нее:

— Точно. — Белла ожидала новых подколок с его стороны, но он просто пожал плечами. — Кошка весь день будет сидеть у вас в клетке?

Она вздохнула, взяла чашку с кофе и направилась в гостиную. Поставив чашку на журнальный столик, она наклонилась над клеткой.

— Привет, Минки, — сказала она как можно более дружелюбным тоном. — Ты же будешь хорошей девочкой? Мы с тобой не будем спешить, хорошо? Я открою дверцу, а ты сможешь выйти, когда захочешь осмотреться в новом доме. Потом я тебе приготовлю ужин. Устраивает?

— Слишком много церемоний для четвероногого создания, — пробурчал Доминик.

— Не обращай внимания на противного дядьку, — просюсюкала Белла тем же мелодичным, как ей казалось, убаюкивающим голосом.

Минки сверкнула на нее своими желто-зелеными глазами. Дернула хвостом. Боже, кого Белла хочет перехитрить? Кошка ненавидит ее.

Белла посмотрела на Доминика:

— Я не уверена, как она себя поведет. Она… м-м-м… не очень довольна.

— Это всего лишь кошка, — отмахнулся он. — Сколько весит? Пару кило в лучшем случае? Она не сможет причинить много вреда.

Она показала на него пальцем.

— Запомним эту фразу.

Доминик усмехнулся, и что-то отозвалось у нее в груди.

Минки вылетела из клетки, как чертик из табакерки, накачанный стероидами, и вцепилась в штанину Доминика. Он подошел поближе к клетке, чтобы насладиться зрелищем, но такого отношения не заслуживал.

— Минки! — Белла вскочила.

Завывая, кошка отпустила штанину и принялась скакать по дивану, журнальному столику и стульям, прежде чем спряталась под тумбочкой для телевизора, сверкая глазами и зловеще изгибая хвост.

Белла вооружилась подушкой, прежде чем обернулась к Доминику.

— Она вас поранила? — Ее взгляд упал на его ногу. Пять маленьких красных точек проступили на его джинсах — три на левом бедре и две на правом. — Ой, извините ради бога!

Доминику пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы сдержаться. Чертова бешеная кошка!

— Пустяки, — ответил он.

Белла посмотрела на Доминика, потом на кошку, на диван и, наконец, на ковер. Прижимая подушку к груди, она осторожно опустилась на пол, не спуская глаз с демонического создания в облике кошки. Доминик на нее не сердился. Тем не менее было очевидно, что она скорее окажется с кошкой на полу, чем с ним на диване.

На душе у Доминика было мрачно. Уверенность Беллы, что он спал с особой, зарезервировавшей и обставившей эти апартаменты, ее очевидное подозрение, что он пытается соблазнить всех женщин на своем пути, ранили его. Белла смотрела на него так, что он чувствовал себя волком из сказки про Красную Шапочку. Доминик прилег на диван, вытянул ноги и попытался прогнать с лица хмурое выражение. Она, в самом деле, думает, что он набросится на нее, как только она утратит бдительность? Он делает это гораздо более элегантно и красиво.

Кроме того, у Доминика не было намерений соблазнять Беллу, как ни заманчива могла показаться эта идея. Ему не нужны осложнения.

Белла наблюдала за ним, попивая кофе.

— Нам следует установить правила внутреннего распорядка.

— Следует?

— Обязательно следует.

Он подложил под спину подушку.

— Например?

— Например, кроме кошек, каких домашних животных вы не переносите?

— Вы же не собираетесь просить меня ухаживать за этой чертовой кошкой? — Он вытащил из-под спины подушку и бросил ее на пол.

— Нет.

Белла снова мельком взглянула на его бедра. Доминик хотел отплатить ей за всю душевную боль, что она причинила Марко.

— А вы? Каких животных не переносите? — спросил он.

— По утрам я ненавижу жизнерадостные разговоры. Я предпочла бы, чтобы вы вообще не обращались ко мне, пока я не выпью чашку кофе, желательно две.

— Что значит жизнерадостные?

— Достаточно просто хмыкнуть.

Напряжение исчезло. Ему захотелось рассмеяться.

— Серьезно, Доминик, я не шучу.

Он не выдержал и захохотал.

В мозгу раздался тревожный звоночек. Белла смотрела таким же нежным размягчающим взглядом, который так действовал на ее отца, — эти глаза превращали мужчину в жалкую размазню.

Его никто не превратит в размазню!

— По утрам я не в ударе, — добавила Белла.

Он готов был побиться об заклад, что с утра она выглядит аппетитно растрепанной.

— А что вы ненавидите в соседе по комнате? — настаивала она.

— Я не знаю. Я всегда жил отдельно.

Она удивилась и подалась вперед:

— Как так? Никогда? А в университете?

— Я не жил на кампусе.

Доминик жил в кемпинге с отцом, потому что кто-то должен был присматривать за ним, а все оставили его — в том числе и та женщина с глазами лани, которая манипулировала отцом до тех пор, пока Доминик был уже не в состоянии выносить это.

Он поклялся, что никакая женщина не сможет довести его до такой степени зависимости, такой жалкой, безнадежной беспомощности. Доминик ухаживал за отцом, когда тот пьянствовал и терял рассудок.

Белла нахмурилась, как будто прочла это все на его лице.

— Но у вас должны были быть подобные командировки?

— Не длительные. Если только наша команда выезжала на объект; всегда лишь на несколько дней. Мы останавливались в отеле в отдельных номерах.

Она посмотрела на него и пожала плечами.

— Как мы все организуем?

— Что организуем?

— Питание, например. Мы должны есть.

— Нам могут привозить продукты.

— Хм. И кто будет готовить?

Вдруг Доминика осенило. Она думает, что он женофоб, неандерталец, который навалит на нее все домашнее хозяйство!

Он подавил возмущение.

— Ну, Белла, поскольку вы разбираетесь в гастрономии…

Она вскинула голову:

— Вы не свалите на меня готовку, у меня и так полно дел.

— Но ресторан откроется только через два месяца.

— Ну и что? Мне надо тренировать персонал, работать с поставщиками, обучать поваров.

Он провел рукой по щеке.

— Кто-то из ваших подопечных сможет готовить, а мы потом разогреем?

— Я сделаю это, как только вы вызовете обслугу из отеля, чтобы они гладили наше белье.

Ему стало забавно.

— А это хорошая мысль!

Белла открыла рот. Он рассмеялся.

— Я не позволю себя эксплуатировать, — произнесла она.

Он покачал головой. Невероятно.

— Что, если мы будем готовить по очереди?

— Вы умеете готовить?

Она заплатит за это.

— Увидите.

Белла пристально изучала Доминика. В голову снова пришла аналогия с большим страшным волком и Красной Шапочкой, и он еле сдержался, чтобы не закричать на нее.

— Спорю, что вы привыкли, чтобы женщины вертелись вокруг вас и выполняли все ваши капризы.

За это она заплатит вдвойне.

— Это не так.

— Ладно. Не важно. Значит, поделим обязанности, — заключила Белла. — И еще одно…

— Что? — Доминик подался вперед.

— Я считаю, вы не должны приводить сюда женщин, — поспешно закончила она.

У нее было не просто плохое мнение о нем, а ужасающее! На мгновение Доминик потерял дар речи.

— Белла, вы увидите, — он с нежностью произнес ее имя и с удовлетворением заметил, что ей приятно, — я буду образцовым соседом. В подтверждение сегодня ужин готовлю я.

Белла облизнула губы, посмотрела на Доминика широко раскрытыми глазами оленя, попавшего в свет фар автомобиля.

— Думаю, это не обязательно.

— А я думаю, обязательно.

— Хорошо. Отлично.

По ее взгляду он понял, что она ожидает от него не ужина, а соблазнения. Доминик улыбнулся, как довольный кот, желая уверить ее, что так и будет.

— Ужин в половине восьмого.

— Отлично, — повторила она.

Но взгляд ее говорил об обратном, и он с трудом сдерживал смех:

— Начнем игру.

* * *

Доминик зажег свечу, отступил, чтобы полюбоваться обстановкой, и ухмыльнулся. Стол покрывала ниспадающая до пола белая камчатная скатерть. При слабом свете мерцали хрусталь и серебро, придавая апартаментам интимный уют.

Доминик очень долго обсуждал с Жан-Клодом меню. Он хотел, чтобы ужин потряс Беллу.

И ему это удастся.

Доминику не терпелось увидеть реакцию Беллы, когда она попробует его стряпню.

Он хотел насладиться ее смущением. Она будет очарована.

А потом поймет свою ошибку.

Доминик взглянул на часы и понял, что пора. Он постучал в дверь, которая распахнулась мгновенно, словно Белла ждала с нетерпением.

Она обожгла его взглядом карих глаз и выпалила:

— Не смотрите на меня так! Вы не говорили, что это официальный ужин, поэтому я не виновата.

Доминику было все равно, что она решила одеться по-домашнему. Его скорее задел выбор одежды.

— Что это? — Ему не следовало спрашивать, но он не мог сдержаться.

— Тренировочный костюм, — медленно ответила она, затем подавила зевок. — Ужин готов?

Доминик кивнул.

Тренировочный костюм? Это не костюм, а здоровый мешок, в который могли влезть еще как минимум трое.

Этот жуткий цвет совсем не шел Белле. Серый. Женщины, с которыми он общался, скорее бы умерли, чем надели такой костюм.

Без малейших признаков макияжа, с волосами, собранными в хвост, Белла была похожа на подростка.

Большой страшный волк!

Доминику стало неприятно. Он же не какое-то чудовище, готовое при первой возможности вцепиться ей в глотку.

— Вы меня пропустите?

Он встрепенулся, отступил на шаг и галантно взмахнул рукой. По крайней мере, он надеялся, что жест выглядел галантным. Все его мускулы напряглись и застыли, как будто больше не слушались его.

Доминик хотел пододвинуть Белле стул, но она остановилась, схватила пульт и включила телевизор.

— Вы не возражаете? Там интересный документальный фильм…

— Я возражаю. — Он отобрал у нее пульт и выключил телевизор. — Я очень старался. Хотя бы оцените и изобразите, что вам приятно.

— Старались? — Она удивленно вскинула брови. — Как? Разве вы накрывали на стол?

Нет, все сделал официант, принесший еду. Доминик положил руки ей на плечи и усадил Беллу за стол. Его возмущение утихло, когда сквозь тонкую ткань он почувствовал тепло ее тела. Сколько же раз стирали этот костюм? Он был такой тонкий, что…

Доминик убрал руки. Надо оставаться невозмутимым и хладнокровным, если он хочет довести задуманное до конца.

Конец ознакомительного фрагмента.