Чёрный с белым не берите

Нада Калина

Одинокая блогерша Ксюша работает фрилансером и увлекается масками. Мысль о самодостаточности долгое время спасает её, но однажды она чувствует, что проблему одиночества надо решать. Успешная переводчица Оксана, надменная красавица, окружена мужским вниманием. Но и ей в личной жизни не везёт. Девушек объединяет большой секрет, который они не раскрывают никому. Кто-то должен дёрнуть за верёвку, чтобы развязать узел, запутавший жизненный путь переводчиц в сложный лабиринт, и раскрыть тайну масок.

13. Оксана. Трудности перевода

Вечером званый ужин у городского головы. Приглашенных немного — четверо делегатов из Баден-Вюртемберга, сам мэр, два его заместителя, пара помощников заместителей и переводчица Оксана. Беседы будут неофициальные, но они не выходят за рамки тематики, обозначенной визитом, к разговорам по личным интересам на этом уровне не переходят даже во время совместных возлияний. У Оксаны большой опыт работы в условиях банкета. Переводить будет несложно. Можно расслабиться.

Были времена, когда ещё в студенческой молодости ей приходилось переводить речи, а затем беседы на русско-немецких застольях. Немцы, утверждавшие, что из алкоголя не пьют ничего, кроме пива — пары кружек в воскресенье, за гостеприимным русским столом выбирали водку и так лихо прикладывались к рюмке, что к середине вечеринки дурели на глазах, теряли линию разговора и плели всякую чушь. Были случаи, когда и русская сторона, представленная в основном мужчинами, в определённый момент тоже теряла концентрацию. Малочисленные женщины, приглашённые на банкет, следили за тем, чтобы оставаться при памяти, но, как правило, в дискуссии не встревали, а сидели тихонько, довольно улыбаясь, и, как говорится, не выпендривались.

Частные разговоры к концу вечера становились мало внятными, и переводить их почти трезвой переводчице — Оксана позволяла себе лишь шампанское — было нелегко. Иногда, чтобы беседа сохраняла какой-то смысл, переводчице приходилось практически составлять диалоги за собеседников, которые теряли нить высказываний. Зато паузы в речи хорошо принявших на грудь участников застолья становились достаточно длинными, так что Оксана успевала сосредоточиваться и переводить, не перебивая говорящего. Короче, перевод с пьяного на русский, да и на немецкий довольно простой — но требует колоссального терпения…

— Вот, что я тебе скажу,… — начинал один из собеседников, было ощущение, что он ещё сам не знает, что он дальше скажет. — В конце октября… нет, в конце ноября… я… полечу в Питер.

«Всё нормально, Питер заменяем на Санкт-Петербург», — сообразила Оксана.

–… так вот Питер, я тебе скажу, это… — дальше оратор надолго замолкал.

Чтобы долго не ждать Оксана подсказывала русскоговорящему:

–… город на Неве.

–…город на Неве, — повторял русский.

Оксана переводила предложение до конца. Тут вступал участник беседы с немецкой стороны:

— Знаю, но не был… никогда,… в 1989 году, когда ещё… мы… нас… в Восточной Германии, то…

Оксана перевела первую часть предложения — знаю этот город, но никогда не бывал в нём. Вторую часть она начала так:

— В 1989 году в Восточной Германии…

— В какой Германии? — вскинул глаза русский.

— Восточная Германия это ГДР. Германская Демократическая Республика.

Оксана посмотрела на немца, чтобы он понял, что можно продолжать, но тот молчал.

— Вы сказали, что в 1989 году, в Восточной Германии… — напомнила переводчица немцу.

— А-а-а, — протянул немец, — в 1990 году мы… нас… объединили с Западной Германией.

Оксана немного помедлила, потом перевела:

— В 1990 году произошло воссоединение Восточной и Западной Германии.

«А что же было в 89-м году? — силилась вспомнить переводчица. — Если что-то значимое, то я должна знать…». Она вспомнила, что было в 1989 году в Германии лично с ней, но не знала, что имел в виду немецкий господин, который в том памятном году, возможно, был ещё «товарищем».

Она не выдержала и спросила у немца про 1989 год. Русский собеседник в это время дремал и, похоже, совсем забыл, о чём речь. Немец тоже не сразу вспомнил, долго собирался с мыслями, потом выдавил:

— В 1989 году я ездил в Ленинград.

«Вот те раз! — Оксана была обескуражена. — Он же сказал, что никогда не бывал в Питере, то есть в Санкт-Петербурге… А-а, он был в Питере, когда тот был ещё Ленинградом!.. А он не такой уж пьяный…»

Оксана бойко перевела последнее предложение немца и добавила для пущей важности:

— Тогда город на Неве назывался Ленинградом.

Оксана в тот раз обрадовалась, что не прокололась. Но с тех пор держала ухо востро. Какой бы захмелевшей ни казалась сидевшая за столом компания, она старалась переводить даже самые странные сентенции, лишь слегка корректируя их синтаксически.

Сегодняшние гости из Баден-Вюртемберга, то есть из Швабии.

Швабский диалект сбивает с ног — не приведи господь! Оксана вспомнила, как она впервые столкнулась с этим необычным говором в командировке в провинциальном городке, находящимся недалеко от её города. Хорошо, что переводить пришлось в рабочей обстановке прямо у станка. Немецкий специалист был вызван для ремонта оборудования на малюсенькое предприятие по переработке пластикового мусора. Она начала общаться со специалистом ещё за столом переговоров.

У переводчицы выработалась привычка при знакомстве прислушиваться и распознавать особенности речи того, чью речь она будет переводить. Такой адаптационный момент был вызван необходимостью — переводчику лучше заранее приспособиться к темпу речи и выговору иностранца, «показаться» ему и установить контакт. От этого, в частности, зависит успех переводческой деятельности. Работа с ораторами с русской стороны тоже имела свои особенности, но первичным было налаживание связи с иностранным оратором.

И вот Оксана начала прощупывать прибывшего из Германии ремонтника на предмет языка, то есть его персонального немецкого языка. На самые простые вопросы он отвечал живо, но как будто шепелявил, некоторые слова пролетали мимо нераспознанными. Поначалу это не вызвало беспокойства. Когда началась непосредственная работа в цеху, Оксана бойко переводила объяснения мастера смены на немецкий язык, с технической лексикой у неё не было проблем. Но когда рот открыл немец, она пришла в замешательство. Тот совершенно точно говорил на немецком языке, но она решительно ничего не понимала.

«Боже, что это со мной? Почему я не понимаю? Ужас ужасный! Сейчас меня дисквалифицируют и с позором отправят домой!» — мысли стрелой неслись в её голове. Но она быстро взяла себя в руки и попросила немца не просто повторить, а показать то, что он имеет в виду, на установке, которую он обслуживал. Он как раз говорил о том, в чём могла быть скрыта поломка. Немец послушно повторил, указывая на большой вал внутри раскуроченной установки. При этом он несколько раз повторил слово «вилле».

— Вилле? — переспросила Оксана, указывая на вал.

— Вилле, — подтвердил ремонтник.

Ах, вот оно что! Вал — по-немецки «вэлле» — он назвал словом «вилле», что переводится совсем по-другому. «И» вместо «э» — явно диалектное произношение! И другие гласные проклятый иностранец произносил по-другому, а дифтонги и некоторые гласные и вовсе раскладывал на два отдельных звука. Привычное «муттер» звучало как «муадер» — попробуй догадайся, что это гайка!

Потом оказалось, что шепелявость немца это тоже диалект: гештерн, ишт, комшт маль гешвендт. В течение рабочего дня немец лазал внутрь агрегата, что-то разбирал, раскладывая детали в рядок, обращался к местным инструментальщикам, если в чём-то нуждался. Оксана в это время расшифровывала речь специалиста, раскрывая для себя многочисленные диалектизмы, которые касались не только произношения, но и лексики, звучавшей иногда как нечто инородное, но она терпеливо переспрашивала слова и записывала их в блокнот.

— Откуда вы родом? — под конец спросила обессилевшая Оксана.

— Из-под Штутгарта, — весело признался немец.

— Так это Швабия! — в итоге догадалась Оксана, слышавшая про ужасы швабского диалекта от других переводчиков.

— И швэтц швэбиш, — расплылся в улыбке чумазый ремонтник, — я шваб!

«Теперь мне ничего не страшно! — решила Оксана. — Я переводила швабский диалект!»

Делегация из центра Швабии не представляла угрозы для Оксаны, потому что все приехавшие с официальным визитом швабы говорили на литературном немецком языке — хохдойч. Она работала с делегацией четыре дня — возила на экскурсии по местным музеям и памятным местам, переводила на официальных встречах с представителями городской и областной администрации, в том числе на конференции, посвященной планам будущего сотрудничества, на местном телевидении, где бургомистр города Баден-Вюртембург давал интервью корреспонденту, и нигде каверзы швабского диалекта не вылезли.

Оксана привыкла чётко выполнять должностные обязанности. Переводчик не должен опаздывать, лучше приходить чуть раньше назначенного времени. Но на вечерние мероприятия ей так хотелось прийти эффектно, то есть когда уже все собрались — появиться в дверях, чтобы все собравшиеся повернули головы к ней, а ещё лучше привстали, как будто увидели королеву. Оксана мысленно хохотнула своим неосуществимым мечтам и вышла из такси. До ужина оставалось двадцать минут.