Новый год за витриной

Надя ЮШ (2024)

Лиза уже полгода не может найти работу. Когда-то она была успешным журналистом и редактором, теперь она никому не нужная стажерка. Девушка едва сводит концы с концами благодаря подработкам и строгой экономии. В самый канун Нового года она отправляется в самый красивый в ее городе супермаркет, чтобы словить немного праздничного настроения, но попадает в нестандартную ситуацию.

Запертая и забытая

Лиза побежала в отдел фруктов — почти в самый конец зала. Верхний свет погас, осталась только подсветка. Резко защипало в глазах и невыносимо захотелось плакать: она же вышла из лимита и, наверное, не стоит ей покупать никаких мандаринов. Но выходить из зала, когда магазин закрывается с пустыми руками тоже подозрительно… Вдруг подумают, что она что-то украла? Надо взять мюсли за 39 копеек, батончик сегодня на акции! Лиза немного заблудилась в отделах, попала в бакалею, потом в отдел с печеньем и только потом нашла здоровое питание.

“Зачем я вообще сюда пришла?”, — в отчаянии задавала она себе вопрос. Не хотелось уже ни мандаринов, оставленных в зале в отделе экзотических фруктов с заоблачными ценами, на мюсли, ни печенья “Эсмеральда”. Просто домой и плакать.

Где-то в другом конце зала послышался шум опускаемых роллетов, зал закрывали, но Лиза была уверена, что о ней помнят. Она схватила батончик мюсли, самый дешевый из всех возможных. Ей не хотелось мюсли, но надо хоть что-то взять. Внезапно руке стало легко. Как некстати — оторвалась лямка у рюкзака. Блин. Блин. Блин. Она перехватила его за петельку, а оторвавшуюся лямку свернула и зажала в руке — чтобы не болталась,

И Лиза заплакала, не пытаясь на этот раз сдержаться. Спустя время и немного успокоившись, она какое-то время искала последний потрепанный, но чистый, бумажный платочек. Покупался еще когда у нее была та работа и все лежал, последний в упаковке на дне “зимнего” рюкзака, ожидая своего часа. Высморкалась, вытерла слезы. Шла на кассу, зажимая в руке сломанный пополам батончик — оказалось, он взяла его таким, а идти назад уже не было времени.

Кассы не работали — и это было ожидаемо. А вот то, что табачные кассы тоже не работают — это было совсем неожиданно. И что выходы везде закрыты, и что везде приглушен свет, и темно, и никого, совсем никого нет.

Нужно кричать? Или поискать кого-то в зале? Должны же быть мерчендайзеры, грузчики? Лиза прошла вдоль всех касс, все выходы из зала закрывали роллеты, затем пошла по периметру в сторону отдела, где продавался хлеб и собственная выпечка супермаркета: она помнила, что там за прилавками с хлебом всегда было пространство, за которым сновали люди. Но этим вечером за прилавками было темно. Нос защекотал аромат черного хлеба с хрустящей корочкой. Лиза сглотнула слюнки и про себя отметила, что самая дешевая буханка будет стоить копеек 50. В принципе, можно… Но кассы-то закрыты.

— Извините, пожалуйста! — Лиза неуверенно, но довольно громко, вопросительно-требовательно окликнула невидимых сотрудников супермаркета. Голос разнесся, кажется, по всему помещению. В ответ тишина. Но ведь есть же камеры? Есть же охрана?

— Эй! Есть кто-нибудь? Меня закрыли!

Тишина.

Девушка еще раз обошла супермаркет по периметру, прислушиваясь, не раздастся ли где-то шум шагов или другие звуки, выдающие, что кто-то есть поблизости, и нужно лишь привлечь внимание — и он сразу ее выпустит.

Тишина. Только далеко-далеко слышались звуки города, готовящегося ко встрече Нового года.

Лизе стало не по себе. Только тут она начала допускать возможность того, что ее действительно закрыли в супермаркете перед праздничным — а значит, выходным! — днем.

Внезапно перехотелось есть и очень захотелось пить. Лиза побежала в сторону кулинарии. Ожидаемо — там тоже было тихо, пусто. Темноту разгоняла тусклая подсветка.

— Выпустите меня! Меня закрыли!

Тишина.

Лиза нашарила в кармане телефон — что ж, придется звонить. Только кому? Сразу в милицию? Или стоит попробовать дозвониться руководству именно этого магазина? Но никому звонить не пришлось — телефон разрядился. Наверное, из-за перепадов температур на улице и в помещении, такое уже однажды случалось, но не в этом году, и Лиза не имела привычки носить с собой зарядное.

Растерянная девушка подошла к витринам — она никогда не обращала внимания, но стекла оказались не просто очень толстыми, но и двойными. Внутри, между двумя стеклами, каждое из которых имело, наверное, двух сантиметровую, если не больше, толщину, находились фигуры псевдо-покупателей, поэтому и создавалось впечатление, что эти фигуры — в самом зале. На самом деле они были не там и не тут. Прохожих почти не было, а те, кто изредка проходил, спешили по своим делам или были уже настолько веселыми, что витрина закрытого магазина была вне их интереса. Лиза размахивала руками и кричала, пытаясь привлечь внимание, но ее никто не видел. В зале было почти темно, подсвечивалась только сама витрина, и ее, наверное, почти нельзя было рассмотреть — она была едва заметной тенью, а голоса ее и вовсе не было слышно.

Отрицание — Злость — Торг — Испуганная депрессия — и неожиданно оптимистичное Принятие. Лиза рассердилась — но не на кассиров, спешивших закрыть зал и убежать домой, а на себя. Почему всегда ей ТАК не везет? С работой, с личной жизнью, с деньгами. Да вообще, со всем!

Кого еще закрывали на ночь в супермаркете? Кого еще закрывали в супермаркете перед выходным днем? Кого закрывали на чертов Новый год? С похожими историями она сталкивалась только в комедиях, но, по ее мнению, ее жизнь больше походила на экзистенциальную драму — по крайней мере, последние шесть месяцев.

В другое время она бы с удовольствием побродила по магазину изучая разные товары и не смущаясь, что ее поведение может кому-то показаться странным. Ха! Странным! Если бы этот кто-то посидел на разведенной водой гречке неделю-другую с осознанием, что ты не ждешь зарплату, а будешь жить так, возможно, еще много месяцев, он бы не стал называть это странным.

Лиза еще раз обошла по периметру торговый зал, но никто ей не ответил и ничего, кроме тишины, она не услышала. По-прежнему хотелось пить, и это пугало. А еще пугала мысль остаться без доступа к туалету. Лиза решила посмотреть, все ли служебные двери закрыты и, к счастью, через целлофановую занавеску за хлебным отделом она попала сначала в помещение, откуда выкладывали хлеб на прилавок, а из него через незапирающуюся дверь — в коридорчик с понятной на всех языках пиктограммой. О счастье, эта дверь тоже оказалась не запертой.

Это взбодрило Лизу и она уже более бодро отправилась исследовать торговый зал. Стоит поискать зарядные устройства — скорее всего, здесь найдется подходящее и тогда Лиза позвонит — сначала по номерам телефонов этого магазина, потом — сети, потом — в милицию. Стенд с зарядными был на месте, найти вариант с нужным разъемом тоже не составило труда. 21 лумер! Ну ладно, зарядное лишним не будет — она заплатит за него, как только выйдет на свободу. Девушка распаковала шнурок, в подсобке нашла розетку с USB — и… Ничего. Телефон не подавал признаков жизни. Лиза выжимала кнопку включения, оставляла телефон на зарядке на несколько минут и снова выжимала кнопку включения, жала на кнопки регулировки звука. Ни-че-го. Тут девушка наконец осознала, как же она влипла. Первого и второго января магазин не работает, об этом сообщало висевшее на входных дверях объявление. Но, быть может, днем ее заметят? Может, ее выпустят уже завтра, а пока стоит просто расслабиться и “исследовать местность”?

Год назад, в декабре, Лиза позволила себе уехать в отпуск в Египет на целых две недели. Тур был относительно недорогим, в стране пирамид, увидеть и исследовать оные она мечтала побывать еще с детства. Вуаля — она приземляется в Шарм-эль-Шейхе. Вуаля — и оказывается, что делать ей там особенно нечего, учитывая, что плавает она очень плохо, на пляже лежать ей скучно. Гулять по Шарму пешком — не принято, и тротуаров там мало, а в некоторых районах нет совсем. Можно, конечно, брать такси и ездить по выбранным местам, но Лиза была крайне интровертной, а еще боялась, что таксист, чего доброго, похитит ее и отвезет куда-то не туда. Такими были ее мысли в первые часы пребывания в Египте, а потом она взяла себя в руки и спланировала лучший отпуск в своей жизни: она съездила в Каир — да так, что за два дня влюбилась в его хаотичность и многогранность, побывала в Израиле, позанималась снорклингом, научилась плавать — “О чудо”, — сказала бы университетская тренер по плаванию, которой этого не удалось добиться за два года. А еще неожиданно закрутила роман с отельным гидом и, кажется, влюбила его в себя — он потом еще полгода ей писал…

И вот Лиза снова в ситуации, которая, на первый взгляд, кажется ей ловушкой. А на второй — уникальной возмодностью? приключением? отпуском? самым необычным в ее жизни способом отметить Новый год? Что ж, она не будет отчаиваться и постарается провести это время с пользой и, по возможности, с удовольствием. В ее любимых “Симпсонах” Гомер как-то засыпал на кровати в магазине мебели — и его не только не уволили, но и предложили работу. А Барт Симпсон и Милхауз тоже как-то оказались запертыми (или специально туда проникли?) в торговом центре — и оторвались на все 100. И Лиза впервые за, кажется, несколько месяцев, искренне улыбнулась — самой себе и предстоящему развлечению.