Дежавю

Настя Бонс (2024)

Однажды она его нарисовала — того, кого могла бы полюбить. Свой идеал. Он существовал только в ее снах и на портрете. До тех пор, пока она не встретила его наяву. Что это? Случайность? Чья-то шутка? Или они всё же уже встречались раньше?

Глава 21. Тонкая месть

— Порисуй на мне, Максим, — предложил он, вновь бросая ей вызов.

— Думаешь, я испугаюсь, Тимур? — откликнулась она на его выпад, делая вид, что продолжает наводить порядок в мастерской.

В ее глазах вспыхнули безумные хитрые огоньки, которые Вермут пока не научился различать.

— Почему ты должна бояться? — продолжал подначивать он. — Напротив, я думаю, что для тебя это неплохой эксперимент. Ты обязательно согласишься.

Максимилиана повернулась к Тимуру и решительно двинулась на него.

— Может, думаешь, что ты настолько неотразим, что я не устою перед твоими чарами? — она подошла к Тимуру вплотную.

Так, чтобы он мог слышать ее аромат — с нотами имбиря и красного апельсина.

Так, чтобы он мог различить биение ее сердца — размеренное и громкое.

Так, чтобы почувствовал ее теплое дыхание на своей груди — частое и прерывистое.

— Я вообще разуверился в шансах тебя околдовать, Максим, — парировал Тимур, пытаясь восстановить нерегулярное дыхание, вызванное такой невыносимой близостью к его безумной художнице.

— Так рано сдался? — она коснулась ладонями края его футболки, медленно и играючи перебирая хлопковую ткань между пальцами.

— А у меня есть шанс? — неуверенно переспросил Тимур, слегка опешивший от ее неожиданной «атаки».

Не сводя с Вермута мерцающих серых глаз, Максимилиана ловким движением стянула с него футболку и небрежно бросила ее на пол.

Тимур замер как вкопанный и, казалось, забыл, как дышать.

— Не боишься простыть? — прошептала она рядом с его губами. — Сквозит от кондиционера… — она провела ладонью по его голой груди, затем скользнула вниз по руке.

— В чем подвох, Максим? — едва сдерживаясь, выдохнул Тимур, не отрывая взгляда от ее приоткрытых губ.

— Никакого подвоха, Тимур… — продолжала шептать Максим. — Присядь… — улыбнулась она, легко толкнув его назад и усадив на вертящийся стул.

— Максим… — начал было Тимур, но не успел договорить.

Максимилиана резко развернула его на стуле спиной к себе и склонилась ближе к его уху.

— Ты хотел, чтобы я порисовала… А мне понравилась эта идея, — весело ухмыльнулась она.

Ее томное шептание сменилось заливистым смехом, и Тимур понял, что его провели вокруг пальца.

— Попался, дурак… — выдохнул он. — Все-таки отомстила… — Вермут покачал головой, осознавая всю свою глупость и комичность сложившейся ситуации.

— Разве я могла, Тимур? — не унималась Максим, пытаясь утихомирить волну накатившего смеха.

— Если серьезно? То ты порисуешь? — расстроено выдохнул Тимур, повернувшись к ней лицом, уже не надеясь услышать ее положительный ответ.

— Я же говорю, мне нравится твоя идея, — повторила Максимилиана. — Неплохой холст для очередного творения, — улыбнулась она. — На спине порисую…

— Не хочешь видеть моих глаз, Максим? — Вермут вновь расплылся в широкой улыбке, а на его щеках проступили едва заметные озорные ямочки.

— Больше места для творчества, Тимур. Не льсти себе, — твердо отрезала она, злобно нахмурив брови.

— Тогда рисуй и там, и здесь… — предложил он, указав на область сердца.

Щеки Максимилианы окрасил легкий румянец.

Она не могла заставить тело и разум реагировать иначе, и чувствовала свое бессилие рядом с ним.

— Если ты не против, конечно, — добавил Тимур, неустанно наблюдая за ее реакцией.

— Мне все равно, — как можно равнодушнее пыталась ответить Максим, но голос предательски дрожал.

Сейчас она казалась ему беззащитной, нежной и чувствительной. Той, кто не умеет просить о ласке и добром слове. Той, кто никому не доверяет.

— Максим, посмотри на меня… — попросил Тимур, приподняв рукой ее подбородок. — Мне сложно сдержаться после вчерашнего…

— Ты знаешь… Я передумала… — Максим прервала все попытки Тимура поговорить с ней серьезно. — Сначала ты порисуешь, а потом я. Так интереснее…