Дежавю

Настя Бонс (2024)

Однажды она его нарисовала — того, кого могла бы полюбить. Свой идеал. Он существовал только в ее снах и на портрете. До тех пор, пока она не встретила его наяву. Что это? Случайность? Чья-то шутка? Или они всё же уже встречались раньше?

Глава 29. Случайности не случайны

Максимилиана задремала в дороге, не заметив, что везут ее не в направлении дома, а совершенно по другому маршруту.

Такси мчало по пустынной трассе, увозя Вермута с Ласточкой все дальше и дальше за город. Фонарные столбы участливо подмигивали Тимуру через стекло, словно хотели сказать, что они на его стороне.

Вермут приоткрыл окно автомобиля, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и ночной ветер, уставший от дневной жары, в мгновение заполнил салон запахом еловых шишек и душистой зубровки, подарив долгожданную прохладу.

Тимур на секунду закрыл глаза, вдыхая кусочек ароматного лета вместе с порывами ветра. Он давно протрезвел от тех трех рюмок «Русского черного»¹⁴, что успел выпить в компании своей безумной художницы. Теперь голова раскалывалась от череды мыслей, что лезли в голову, не спрашивая на то разрешения.

«Почти приехали» — подумал он про себя и посмотрел на Максимилиану, которая сладко спала, откинувшись на спинку автомобильного кресла. — «Завтра ты все увидишь, Максим».

Единственное место, которое напоминало Тимуру о том, что у него когда-то было детство и семья. Были отец и мать. Его наследство. Он любил этот дом и ненавидел одновременно, потому что все хорошие воспоминания в нем были связаны с тем, кого он навсегда вышвырнул из своего сердца и больше никогда не пускал на его порог.

«Чтоб его… Это мой дом. Я когда-нибудь привыкну», — автомобиль остановился, и Вермут вернулся к реальности.

Заплатив за такси, Тимур подхватил Максимилиану на руки и последовал в сторону двухэтажной рубленой усадьбы, которую от них отделял высокий металлический забор. Остановившись у кованой калитки и помешкав секунду, он аккуратно поставил Максимилиану на ноги, чтобы набрать цифровую комбинацию на кодовом замке.

— Ты так вкусно пахнешь… — пробормотала Максим, уткнувшись носом ему в грудь, не в силах открыть глаза даже на секунду.

— Завтра и половины не вспомнишь, мучитель мой, — прошептал ей Тимур и, справившись с замком, вновь взял ее на руки.

Она на мгновение приоткрыла глаза, посмотрев на Тимура дурманно-сонными глазами, полными безмятежного спокойствия и капелькой шаловливого безумия.

— Ты меня украл, красавчик? — Максимилиана сладко улыбнулась и провела ладонью по его щеке. — Щетина царапается… Мне нравится… Как будто кусается…

— Спи, неугомонная, — улыбнулся Тимур и, прислонив магнитный ключ к очередному замку, наконец вошел внутрь дома.

Он проскользнул в темную гостиную и почти споткнулся об искомый им диван.

— А вот и тронное ложе для принцессы без горошины, но с пулеметом… — ухмыльнулся Тимур и уложил Максимилиану на спальное место с кучей пуховых подушек.

— Посидишь со мной? — Максимилиана остановила Тимура, твердо схватив его за руку. Она резко выпрямилась и села на диване, подобрав под себя ноги. — Я всегда сплю одна. Никогда никого рядом. Никого. В детстве хотелось сказку на ночь. А сейчас… просто чтобы кто-то обнимал.

Тимур присел напротив нее, очутившись с ней лицом к лицу.

— Они ушли. Все ушли. Сначала родители. Потом бабушка. Потом… — голос Максимилианы дрогнул от подступивших слез, и она больно сжала ладонь Вермута.

— Я не уйду. Если захочешь, Максим… Не уйду. — Тимур повторил дважды, чтобы суметь достучаться до нее, чтобы она захотела услышать его слова.

— Я не хочу привыкать. Это больно… и тошно.

Тимур расположился на диване рядом с безумной художницей, откинув в сторону разделявшую их пуховую подушку.

— Иди ко мне… — Вермут решительно сгреб Максимилиану в охапку, так что она не успела сообразить, как оказалась прижата к нему, уткнувшись носом в его шею.

— Ты всегда такой напористый? Или только со мной? — попыталась возмутиться она, невольно прикрыв глаза от щекочущего нос аромата.

— Ты вынуждаешь, — парировал он в ответ.

— Ты вкусно пахнешь…

— Ты уже говорила.

— Почему ты?

— Ты уже спрашивала.

— Какая же ты заноза в заднице, Тимур!

— Ты договоришься, Максимилиана Вермутова.

— Я — Ветрова.

— Это пока…

— Почему ты — Вермутов? — перевела она тему, удобнее устраиваясь на его плече и глубоко вдыхая приятные древесно-пряные ноты.

— Фамилия матери.

— Почему? — настаивала Максимилиана, повторив вопрос уже дважды.

— Были причины.

— Не хочешь рассказать? — не унималась подвыпившая художница.

— Хочу. Когда ты будешь в состоянии меня слушать.

— Значит это не последняя встреча?

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос, Тимур?

— А ты?

— Мне иногда кажется, что ты читаешь мои мысли, — почти обиженно проворчала она.

— Еще не все, но я почти у цели…

Она не видела его лица, но была уверена, что в этот момент он улыбался.

— Наутро я наверняка ничего не вспомню. Поэтому можно рассказать… — Максимилиана чувствовала тепло его рук на своих плечах. От этого становилось так хорошо и спокойно, что ей не хотелось прерывать волшебство этого момента.

— Я запомню за нас двоих, — ответил Тимур, дотронувшись губами до ее волос.

— Я не хочу завтра. Не хочу оставаться одна.

— Попроси, и я останусь.

— Ты слишком хороший, Тимур. Раздражаешь…

— Сильно раздражаю?

— Сильно… нравишься, — едва слышно прошептала она.

— Что за дата завтра? Родители? — мягко поинтересовался Тимур, не выпуская ее из объятий.

— Да. В этот день мне обычно не хочется…

— Что с ними случилось? — перебил ее Тимур, будто заранее знал окончание предложения.

— Они разбились… Машина влетела под фуру… Мне было около годика… Бабушка начала пить… Много пить… — каждое слово давалось Максимилиане с трудом, а Тимур молчал, давая ей время выговориться. — Кто-то из соседей пожаловался в соответствующие органы, а потом… Потом ты знаешь.

Максимилиана отстранилась от Тимура, пытаясь разглядеть его лицо в полумраке комнаты.

— Я иногда пытаюсь их нарисовать… но не выходит… — Максимилиана помедлила мгновение, пытаясь подобрать нужные слова, но сон неспешно побеждал сознание. — А вот тебя… — она устроилась удобнее на диване, использовав вместо подушки колени Тимура, — а тебя получилось, хотя я не знаю, как… Как можно, не зная человека, нарисовать его портрет? Мистика, не иначе… — губы Максим растянулись в мечтательной улыбке, и она погрузилась в глубокий сон.

Тимур вспомнил, что встреча на утесе не была первой на их счету, и перестал верить, что в жизни есть место случайностям.

Примечания

14

«Чёрный русский» — коктейль на основе водки и кофейного ликёра.