Шантаж

Наталья Веснаева (2024)

Известной телеведущей Линде Баженовой по почте приходит конверт с компрометирующими ее фотографиями и требованием расстаться со своим возлюбленным — успешным топ-менеджером Максимом Беляевым. Кажется, что это чья-то глупая шутка, но очень скоро Линда и Макс понимают, что волей этого «шутника» их жизнь начала стремительно нестись под откос… Обложка выполнена с использованием нейросети Kandinsky.

Глава 1

Из вереска напиток

Забыт давным-давно.

А был он слаще меда,

Пьянее, чем вино.

В котлах его варили

И пили всей семьей

Малютки-медовары

В пещерах под землей.

Шотландская баллада,

Перевод — С. Я. Маршак

Линда открыла дверь своим ключом и влетела в квартиру Макса, словно ураган, на ходу сбрасывая туфли и пытаясь не запутаться каблуками в густом ворсе серого ковра. Это было непросто: в руках она держала сумочку, которая тем не менее имела столь же внушительные размеры, сколь и вес, ключи и довольно увесистый конверт формата А5, что категорически мешало ей удерживать равновесие. Тихонько выругавшись, Линда кинула сумочку и ключи на банкетку в прихожей, расправилась с туфлями и с конвертом в руках понеслась по просторному холлу в гостиную, зовя на ходу:

— Макс, Макс! Где ты?

Они чуть ли не нос к носу столкнулись на пороге гостиной. Макс, вышедший ей навстречу, тут же схватил ее в охапку:

— Лин, как здорово, что ты уже вернулась! Почему не позвонила? Что случилось?

На Максе были надеты только короткие белые шорты с сильно заниженной талией, и было совершенно непонятно, на чем они держались. Во всяком случае сейчас им не давало упасть соприкосновение их тел. Макс потянулся к ее губам.

— Подожди, Макс! — озабоченное лицо Линды тут же озарилось улыбкой: ее неистовый ковбой всегда был таким. Ковбоем она прозвала его не случайно: за дикий нрав, незыблемый оптимизм, немного пошлый юмор и неуемную страсть, которую она всецело разделяла. Его бурный темперамент заводил Линду, пожалуй, больше всего остального. Но сейчас она прежде должна была кое-что ему показать.

— Я не могу ждать, в своем ли ты уме? Я не видел тебя с самого утра! А до этого не видел почти целый месяц! И при этом ты опять умудрилась от меня сегодня сбежать…

Да, в самом деле. Им пришлось расстаться на целых три недели, поскольку Макс улетал в командировку, где проводил очередную серию мероприятий и семинаров. Он умолял Линду поехать с ним, но, как назло, как раз в это время попал в больницу Стас Осадчий — напарник Линды по эфиру, и Линде, конечно же, пришлось отдуваться за двоих. Радовало только то, что и больничный Стаса, и командировка Макса закончились почти одновременно, и вчера они смогли, наконец, встретиться после долгой разлуки.

— Я не сбежала, Макс, прекрати, ты же прекрасно знаешь! Мне нужно было побывать на работе и передать дела Стасу, ведь вчера я его так и не дождалась, помчавшись встречать тебя в аэропорт! Я ушла специально пораньше, пока ты спал, думала, что смогу вернуться до того, как ты проснешься… И я оставила тебе записку!

Макс не отпускал Линду из объятий. На его губах играла вечная загадочная улыбка, а взгляд теплых глаз цвета темного янтаря постепенно становился томным, пока она пыталась что-то говорить и легонько сопротивляться. Но вырваться от него не было никакой возможности.

— Лин, от тебя так вкусно пахнет… — произнес он, уткнувшись носом в ее роскошные каштановые волосы, как всегда собранные в неимоверно сложный и объемный узел, от чего она становилась похожа на учительницу.

— Черт возьми, Беляев! — почти возмутилась Линда. — Дай же мне прежде сказать!

Но Макс и не думал останавливаться.

— Ну хорошо, Лин, только ради тебя! У тебя есть ровно двадцать секунд, поскольку дольше я терпеть не смогу.

— Думаешь, мне самой легко?! Но я должна прежде тебе показать…

— Десять секунд, Лин… — жаркий шепот прямо в губы.

— Черт, Макс, ты сводишь меня с ума… Я же пришла, чтобы показать тебе то, что пришло мне по почте…

— Три секунды, Лин. Две, одна…

Макс еще несколько мгновений смотрел в глаза Линде, и его взгляд быстро серьезнел и наполнялся нежностью. Противостоять ему сейчас, как и всегда, было просто невозможно. И уже совершенно не хотелось. Да бог с ним, с этим письмом, подождет, никуда не денется…

Увесистый конверт тяжело упал на пол.

***

— И откуда ты взялась на мою голову? — почти глубокомысленно спросил Макс спустя час, еще не успев до конца отдышаться.

— Хороший вопрос, — улыбнулась Линда, устало уронив голову на грудь Макса. Сил на то, чтобы просто прилечь рядом, почти не осталось. К тому же это было так приятно: лежать на его груди и слушать, как сильно и громко бьется его сердце. — Я переменила столько мест жительства, прежде чем осесть в Москве, что не могу ответить на него с уверенностью. Зато я точно знаю, что ты свалился на мою голову из Питера. И если бы ты не стал директором PR-департамента, то непременно стал бы полковником ФСБ. Только ты умеешь так меня изматывать!

— Только я? — возмутился Макс. — Ты хочешь сказать, что есть кто-то, кто тебя не так изматывает?! Ну-ка признавайся, что ты делала без меня все это время?

— Макс, я сейчас тебя ущипну, так как в данный момент я даже толкнуть тебя толком не могу! Что за вечные инсинуации?

— Никому тебя не отдам, слышишь? — прошептал вроде бы серьезно Макс, но тут же его тон изменился, став осторожно-лукавым: — Впрочем, ты и сама не сможешь меня ни на кого променять…

— Кажется, кто-то слишком много о себе возомнил…

— То есть ты хочешь сказать, что я для тебя только временное развлечение? — голос его звучал серьезно и даже чуть обиженно, так что Линда даже покосилась на Макса, чтобы убедиться, что он не всерьез.

— Что ты! — если бы Линда не лежала на груди Макса, она всплеснула бы руками. А так пришлось довольствоваться только преувеличенно возмущенной интонацией. — Любовь до гроба, умрем вместе в один день и все такое… Макс, перестань!

— Если я перестану, тебе это не понравится, — он игриво повел бровью и усмехнулся, и Линда поняла, что он в очередной раз прикалывается.

С ним всегда было так: никогда точно не знаешь, говорит он серьезно или шутит. Даже спустя год, что длятся их отношения, Линда не научилась стопроцентно распознавать его умелые розыгрыши и бесконечные шутки. Иногда это буквально выбивало ее из равновесия. Но вместе с тем привносило в ее жизнь столько радости и оптимизма.

— Макс?

— Что?

— Люблю тебя.

— Лин… — Макс нежно поцеловал ее в губы. — Прости, просто я так дурачусь. Нельзя же все время быть серьезным.

— А ты?

— Что — я?

— Любишь меня?

Извечный женский вопрос.

— Ты же знаешь.

— Ты тоже знал.

— Да, Лин. Я все еще тебя люблю, — улыбнулся Макс.

— Ах вот как?! — притворно нахмурилась Линда, привстав на локте, чтобы сурово посмотреть ему в глаза. — «Все еще»?!

— Конечно — все еще! Пока не встречу такую же умопомрачительную красотку, как ты. Увы, второго такого чуда природы не существует, так что я обречен быть твоим навеки.

Линда отвесила ему легкий подзатыльник и рассмеялась, снова устроившись у него на груди. Но спустя несколько секунд внезапно посерьезнела.

— Черт, я же совсем забыла!

— Что?

— Мне пришло письмо! — она снова привстала, оглядываясь. — Где оно? Я принесла показать тебе…

— И зачем мне смотреть на какое-то дурацкое письмо?

Линда встала, накинула халатик и поспешила к двери. Конверт по-прежнему валялся на полу. Она быстро вернулась, шлепая по паркету босыми ногами.

— Вот, погляди, — Линда плюхнулась на кровать рядом с Максом, села по-турецки и достала из конверта несколько фотографий. Макс, не обращая внимания на протянутые ему фото, с блуждающей улыбкой разглядывал ее обнажившиеся коленки, осторожно протягивая к ним руку.

— Черт, ножки — просто улет!

— Макс! — слегка рассердилась Линда, шлепнув его по руке. — Я же серьезно!

— И я серьезно. Куда уж серьезнее?!

— Посмотри эти фотографии. Это важно.

И Линда подсунула их Максу под самый нос.

— О, Лин! — глаза Макса, сначала недоуменно скользнувшие по снимкам, почти тотчас загорелись. — Откуда у тебя это? Не знал, что ты установила тогда в нашем номере камеру… О, а левую ягодицу мне не мешало бы подкачать, не находишь?

— О боже, Макс! Ну ты и балбес… — она не смогла удержаться от улыбки, но тут же нацепила на себя серьезный вид. — Говорю же тебе — это пришло мне по почте!

— Кто в наше время пользуется почтой?..

Линда возвела очи горе, но промолчала. Макс тем временем нахмурился, перебирая фотографии. На всех были запечатлены они с Линдой в процессе бурной страсти, а некоторые — и со всеми причитающимися подробностями. И почти на всех были хорошо различимы лица.

— За нами кто-то следил?

— Ну наконец-то до тебя дошло!

— Это ведь было в Сочи, пару месяцев назад, да?

— Именно.

— Ну и что?

— Как — что?

— Что в этом такого ужасного?

— Ты не понимаешь? Как думаешь, твое начальство сильно обрадуется, когда в поисковике, рядом с фотками их представителя в деловом костюме, будут мелькать вот эти? Ты правда считаешь, что, в лучшем случае, тебя вежливо не попросят возглавить какой-нибудь департамент внутренних коммуникаций где-нибудь на Дальнем Востоке? Или когда какой-нибудь таблоид напечатает их на разворот в качестве иллюстрации к статье «Быт и нравы топ-менеджера российского концерна»?

— Уверен, многие мне только позавидуют…

— А я? — Линда изо всех сил старалась не обращать внимания на дурачества Макса. — Ты что, считаешь нормальным, если вся страна увидит меня голой? Меня, кого на фотосессиях ни разу не развели даже на откровенное декольте?! А там были очень крутые и очень убедительные фотографы!

— Они просто не умеют разводить девчонок. Вот я…

— Перестань паясничать. На самом деле все гораздо сложнее! — Линда начала злиться.

— А кто прислал фотки?

— Я не знаю. Аноним, естественно.

— И что он хочет? Деньги? Он тебя шантажирует ими?

— И да, и нет.

— Покажи.

— Что?

— Письмо шантажиста.

Линда достала из конверта письмо: отпечатанный на принтере лист бумаги. Макс принялся читать вслух:

«Дорогая Линда,

Мое глубочайшее уважение и любовь к вам были в значительной степени поколеблены, когда эти грязные снимки попали ко мне в руки. Уберите из своей жизни этого ублюдочного клоуна, иначе вы пожалеете оба.

Ваш бесконечно преданный поклонник».

— Да, Лин, ты имеешь успех, — криво усмехнулся Макс, но было видно, что письмо его задело. — Так и знал, что когда-нибудь мне придется ревновать тебя к твоим сумасшедшим поклонникам.

— Как ты думаешь — это серьезно?

— Конечно же нет! Очередной свихнувшийся.

— Разве свихнувшиеся способны столь умело устанавливать следящую аппаратуру?

— А где написано, что это он установил аппаратуру? Там сказано, что снимки «попали к нему в руки».

— И ты в это всерьез веришь?

— Ну это ты же у нас звезда телеэфира, а папарацци сейчас развелось, как собак нерезаных. Айфон купил — уже папарацци. Надеюсь, ты не собираешься поддаваться его шантажу?

— В смысле избавляться от тебя? Дай-ка подумать… — Линда хотела пошутить, но почти тут же вздохнула, признавая очевидное. — Я скорее избавлюсь от всего этого безумного мира, чем от тебя.

— Ну тогда просто выброси это на помойку и забудь, — Макс повел бровью и покосился на фотографии. — Оставь мне только на память вот эту фотку, здесь моя мускулистая рука так трепетно держит твою прекрасную грудь…

Линда шутливо ущипнула его, состроив ужасное лицо. Он весело брыкнулся и отгородился от нее блоком из рук.

— Макс, ты невыносим, — улыбнулась Линда.

— За это ты меня и любишь, — гордо заявил он.

— Ну, у меня был небогатый выбор. За это можно еще только ненавидеть. Так что считай, тебе повезло.

— Да уж, не хотел бы я видеть тебя своим врагом. Защекочешь насмерть.

И они, вдоволь насмеявшись, пошли вместе на кухню утолить не на шутку разыгравшийся голод.