Шантаж

Наталья Веснаева (2024)

Известной телеведущей Линде Баженовой по почте приходит конверт с компрометирующими ее фотографиями и требованием расстаться со своим возлюбленным — успешным топ-менеджером Максимом Беляевым. Кажется, что это чья-то глупая шутка, но очень скоро Линда и Макс понимают, что волей этого «шутника» их жизнь начала стремительно нестись под откос… Обложка выполнена с использованием нейросети Kandinsky.

Глава 2

Две недели спустя

Линда, наконец, распрощалась с последними гостями, которые после эфира обступили ее и Стаса стеной. Это она завела такую традицию: по окончании каждых съемок радушно беседовать со зрителями программы и отвечать на их вопросы. Возможно, отчасти из-за этого их шоу за несколько лет стало таким популярным на канале: оно имело неизменно высокие рейтинги и потому выходило в прайм-тайм, к ним охотно шли и даже напрашивались разные знаменитости, а журналисты на волне интереса к передаче только работали на ее популярность, часто приглашая Линду и Стаса на разные интервью.

Сегодняшняя запись прошла на редкость гладко, Стас был в ударе, режиссер — в настроении, гости — милы, умны и общительны, а редакторы ничего не перепутали. Им даже не пришлось почти ничего перезаписывать.

— Ты была сегодня неподражаема! — дежурный комплимент от Стаса, своего незаменимого партнера по эфиру, Линда восприняла, как должное. — Завтра жди очередных писем с признаниями в любви. Кстати, вчера на ресепшен тебе оставил цветы какой-то поклонник, тебе передали?

— Да, но я оставила их там же. Пусть стоят и радуют сотрудников. Куда мне их девать? Солить, что ли? Ладно, Стас, я, пожалуй, пойду.

— Хорошо, когда есть куда спешить после работы.

У Стаса в личной жизни постоянно что-то не клеилось. Он менял женщин, как перчатки, но всякий раз, кажется, влюблялся по-настоящему. А потом по-настоящему страдал. Вот и сейчас он переживал очередной разрыв после того, как, выписавшись из больницы, застал свою очередную пассию с другим.

Они с Линдой вместе работали уже несколько лет, но, странное дело, никогда не испытывали друг к другу ничего, кроме рабочей, но абсолютно искренней симпатии. Возможно, потому что Линде нравились страстные мачо, наподобие Макса, а Стас предпочитал смазливых глупеньких блондинок с длинными распущенными волосами и жеманными манерами. И хотя огромные голубые глаза, длиннющие ресницы и очаровательные ямочки на щеках Линды сводили с ума половину мужской телеаудитории, у нее были густые каштановые волосы, всегда собранные сзади в замысловатый и часто немыслимо сложный и объемный узел, и незаурядный для своей внешности ум. Словом — типичное «не то» по канонам красоты Стаса. А Стас с его смазливой внешностью и утонченными манерами мальчика, воспитанного в интеллигентной семье, был для Линды не более чем прекрасным напарником и собеседником. То ли дело Макс — мужественный и вместе с тем мягкий, порывистый и непредсказуемый, неиссякаемый источник позитива, он всегда умел рассмешить и удивить Линду.

Одним словом, она хотела поскорее оказаться рядом с Максом. Сегодня он уже дома, недавно отписался ей, что возвращается с работы.

— И на твоей улице перевернется грузовик с помидорами, — утешила Стаса Линда.

— Апельсинами.

— Неважно! Ну все, я побежала. Пока!

Она подмигнула Стасу и направилась к старшему брату, который поджидал ее у выхода. Олег работал на ее канале оператором, но на новостных программах, и их графики часто не совпадали. Однако сегодня он освободился раньше и заглянул в студию шоу-программ.

— Только не говори мне, что я была сегодня неподражаема.

— Пусть это говорят тебе твои поклонники. А я твой брат, и могу смело тебе сказать, что сегодня все было, как всегда.

— Фу, какой ты невежливый! — Линда показала язык Олегу. — Ладно, я поехала к Максу, братишка, пусть Стас тебя подбросит, хорошо?

— Ну вот, всегда так, — проворчал Олег. Впрочем, он уже привык. — Все, завтра поеду на своей машине. Ты хоть вернешься?

— Не знаю, — Линда улыбнулась. Это и правда было почти невозможно предсказать: очень многое зависело от Макса. Забаррикадирует дверь — и попробуй, вернись домой. Линда поежилась от нетерпеливого желания поскорее оказаться в этом плену.

Олег и Стас уже вышли, когда она, забрав свою сумочку из гримерки, направилась к выходу.

У самой двери ее догнал ассистент режиссера.

— Линда Александровна, подождите, а как же ваш кофе? — произнес он с мольбой в голосе.

После каждого эфира Линда выпивала чашечку кофе. До эфира было вредно для связок, но кофе она очень любила, и поэтому не могла отказать себе в удовольствии. Эту ее слабость на студии знали все, и режиссер давно распорядился всегда готовить к концу записи для нее горячий напиток. Но сейчас она совершенно про него забыла, торопясь к Максу.

Линда не могла вспомнить имя ассистента. Нужно будет завтра спросить у кого-нибудь, а то неудобно как-то. Парень работает уже несколько месяцев, старается, а она все никак не может запомнить его имя.

— Прекрати называть меня Линда Александровна, — улыбнулась Линда. — Называй меня по имени, договорились?

— Договорились… Линда. Прошу, выпейте на дорогу чашечку кофе: на улице холодно, а он еще горячий, только что приготовленный. Это очень хороший кофе.

— Я спешу… — Линда осеклась, так как поняла, что если сейчас откажется, то ассистент явно расстроится. У него всегда было такое лицо, будто он вот-вот заплачет. Сколько ему было лет? Трудно определить, но уже давно не мальчишка. Наверное, ровесник Макса, может даже чуть старше. А ведет себя как ребенок. — Хорошо, спасибо. Там и правда холодно.

Линда выпила кофе двумя большими глотками — он действительно был хорош, вот только с каким-то необычным привкусом. Поблагодарив ассистента, она собралась было уйти, как услышала странную фразу:

— Лиловый вереск.

***

Линда моргнула, и ключ зажигания упал ей под ноги. Поморщившись от ударившей по вискам боли, она потянулась за ключами.

Стоп. Как она оказалась в машине?

Она только что попрощалась с Олегом и Стасом, собиралась поехать к Максу — и вот она сразу тут. Она совершенно не помнила, как спустилась на парковку и как добралась до машины. Она что, головой ударилась что ли?

Линда изумленно огляделась, но не заметила ничего странного. Посмотрела на часы, однако это не помогло: она не помнила, во сколько уходила из студии — запись всегда заканчивалась в разное время. Оставалось только пожать плечами и выбросить этот странный эпизод из головы, надеясь, что это не старческий маразм начал настигать ее в неполные тридцать два года.

Она, как только смогла быстро, доехала до Макса и с удивлением обнаружила, что того нет дома, хотя он должен был приехать как минимум час назад. Она специально проверила, во сколько он отписался ей в мессенджере, что едет домой, и, убедившись, что все сроки прошли, решила ему позвонить. Телефон Макса был отключен.

Она приказала себе заранее не беспокоиться, потому что знала — у Макса такая работа, наверняка его перехватил какой-нибудь очередной клиент, и решила занять себя приготовлением ужина, чтобы отвлечься от невеселых мыслей и непрекращающейся головной боли.

Когда прошло около часа, и Линда уже начала волноваться, заявился Макс — слегка навеселе и в прекрасном расположении духа. Впрочем, как и всегда. У Линды отлегло от сердца.

— О, Лин, привет! — Макс затащил ее в гостиную, усадил на диван и полез целоваться. — Прости, детка, я немножко опоздал, но тут такое случилось…

Линда, упершись ладонью в грудь Макса, отодвинула его на расстояние вытянутой руки и сердито пригрозила пальцем:

— Макс, не зли меня. Сколько раз тебе повторять: прекрати называть меня «детка»! Я давно уже не детка! Я старше тебя на два года с лишним! И я не какая-нибудь наивная дурочка, чтобы называть меня так!

— Не важно, детка, — парировал, как ни в чем не бывало Макс. — Иди к своему папочке! Ладно, ладно, не сердись, Лин, это я любя. Ты же знаешь.

— Еще раз так меня назовешь — защекочу, — прищурилась Линда.

— Не защекочешь, я тебе нужен здоровым. И адекватным. Желательно.

— Не будь так уверен, ковбой, — в ясно-голубых глазах Линды зажегся плутовской огонек. Она опустила руку, сдерживающую Макса на расстоянии, и обняла его. — Я тут чуть не постарела, ожидая тебя.

— Зато занялась полезным делом, — хитро улыбнулся Макс, принюхиваясь. — Пахнет моей любимой лазаньей. Угадал?

— Угадал, но с чего ты взял, что я это сделала для тебя? — с вызовом заявила Линда. — Это и мое любимое блюдо!

— Знаешь, что я недавно понял? — вдруг посерьезнел Макс.

— Что?

— Ты создана специально для меня. Надо пожертвовать пару миллионов на какой-нибудь храм — мне тебя послал Бог.

— Потому что я умею готовить лазанью?

Линда улыбнулась. Она очень любила такие моменты: Макс становился мягким и милым, словно котенок. Не всегда же ему быть львом. Она чмокнула его в щеку и ласково погладила по мягким волосам, уложив заодно чуть растрепанную челку.

— Вот, правильно, помассируй мне голову! — Макс разве что не мурлыкал, глядя на нее с обожанием и теплой улыбкой. Она повернулся к ней спиной, чуть облокотившись на диван, подставляя голову под мягкие руки Линды. Она не была против. — О, Лин, как хорошо! А то у меня голова буквально раскалывается!

— Ты знаешь, у меня тоже. И вообще, со мной сегодня произошел странный случай…

— Черт, я же не рассказал тебе, почему приехал так поздно! — встрепенулся Макс.

— Что-то случилось?

— В общем, да. Старею, наверное, — от этой фразы, глубокомысленно произнесенной двадцатидевятилетним мужчиной, полным сил, Линда невольно улыбнулась. — У меня сегодня случился провал памяти.

— Что?! — изумилась Линда, тут же перестав делать массаж.

— Ты массируй голову-то, массируй. Я тебе потом тоже массажик сделаю.

— Провал памяти?

— Чего ты так перепугалась? Ну подумаешь, уже подъезжал домой, и вдруг оказался в соседнем баре. С кем не бывает?

— То есть как? Подожди, ты ехал домой, но заехал в бар?

— Никуда я не заезжал! Точнее — заехал, наверное, раз там оказался… Только я этого совершенно не помню. Говорю же — провал памяти.

— Что ты пил сегодня? — подозрительно покосилась на Макса Линда.

— До этого — ничего! Это только там, когда очухался и почувствовал сильную головную боль, решил, что нужно выпить, раз уж я все равно в баре.

— А зачем телефон выключил?

— Телефон? Да не выключал я телефон.

Линда резко подскочила, невольно оттолкнув Макса, от чего тот жалобно застонал:

— Моя голова…

— Прости, но я должна убедиться. Где твой мобильник? — Линда и не ждала ответа: она без труда нашла его сама в кармане куртки Макса. — Вот. Он выключен. Сейчас проверю заряд.

Макс, морщась от усилившейся головной боли, молча взирал на то, как Линда орудует с его телефоном, отказываясь что-либо понимать. Он знал, что, когда его возлюбленная успокоится, она сама все объяснит.

— Твой аккумулятор больше чем наполовину заряжен.

— О, да, Лин, я всегда готов, — попытался пошутить Макс, но шутка явно не удалась.

— Макс, происходит что-то странное. У меня тоже был сегодня провал памяти. И после этого тоже заболела голова.

— Лин, умоляю, раз у нас обоих болит голова, не нужно ли нам, прежде всего, принять обезболивающее? Принеси аптечку, тебе, вроде, немного лучше, чем мне, раз ты бегаешь, как заведенная. И мы сможем вместе проверить мой заряд. Уверен, он к тому времени уже будет абсолютно полным.

— Боже, Макс, ты можешь хоть когда-нибудь быть по-настоящему серьезен?

— Сколько раз тебе повторять: когда я буду по-настоящему серьезным, тебе это не понравится. Надеюсь, ты будешь оплакивать мое мертвое тело?

— Макс!

— Не кричи, прошу! — он болезненно поморщился. — Лучше принеси таблетки.

Линда отправилась в спальню, где достала из ящика аптечку, и вернулась с таблетками. Они оба приняли по одной, и в этот момент прозвучал резкий и настойчивый звонок в дверь.

— Ты кого-то ждешь? — спросила Линда.

— Конечно же нет! В такое время ко мне даже ты уже не приходишь.

— Нужно открыть.

— Лин, ну подумай, кто может прийти на ночь глядя?

— Может, что-то случилось. Я чувствую.

— Ну тогда пойди и открой. Если это похитители, я тебя вызволять не стану.

Линда, сильно обеспокоенная столь странными событиями, сейчас почти не воспринимала шутки Макса. Она просто направилась к двери.

На пороге стоял парень студенческого вида с небольшой коробкой в руках. На его куртке был какой-то невнятный логотип с надписью «Доставка» под ним.

— Посылка Баженовой Л. А.

— Это я, — Линда почти не удивилась.

— Распишитесь.

— У вас что — круглосуточная доставка?

— Да, если это экспресс-заказ.

— А от кого посылка?

— Сожалею, но у меня нет этой информации. Я только курьер. Возможно, информация есть внутри.

Линда расписалась и закрыла за парнем дверь. Коробка была квадратной и очень легкой, почти невесомой.

— Что это, Лин? — изумился Макс, глядя на странный сверток. Он уже устроился на диване в позе страдающего героя и сейчас лежал головой на подлокотнике.

— Это кто-то прислал мне. Макс, кто знает, что я сейчас у тебя?

— Никто. О чем ты?

— Это экспресс-посылка, отправитель должен был знать, что я тут.

— Может, это бомба? — с совершенно неподобающим безразличием спросил Макс.

— Коробка слишком легкая.

— Тогда открывай. Все равно же не выбросишь, не заглянув туда, верно?

Линда секунду смотрела на Макса, один только вид которого внушал непоколебимую уверенность, а потом рывком сорвала с коробки упаковочную бумагу. Сквозь пластиковое окошко на нее смотрела дивная лиловая орхидея.

— Ну что там такое? — любопытство Макса было все же сильнее его показного равнодушия.

— Орхидея, — просто ответила Линда, ничего не понимая.

— О, нет! Опять твои чертовы поклонники! Они даже здесь тебя достали! Помяни мое слово, вот как-нибудь напьюсь и перебью всех до единого!

Линда сняла с коробки крышку и только теперь увидела положенную там карточку. Всего несколько отпечатанных фраз. Но от них холодок пробежал по коже. Линда с отвращением посмотрела на прекрасный цветок и с силой швырнула коробку о стену. Один лепесток, описав в воздухе небольшой круг, с немым укором упал на пол.

— Лин? — Макс вскочил с дивана, словно ошпаренный. — Что случилось? Ну-ка, дай сюда.

Он вырвал из рук Линды карточку и прочитал:

«Лин, любовь моя,

Ты не захотела послушать моего совета. Этот неотесанный мужлан все еще рядом с тобой и может прикасаться к тебе в любую секунду. А я, тот, что тебя любит, вынужден оставаться наедине с твоими фотографиями. Это больно. Это несправедливо. Поэтому жди меня, я скоро приду, и мы исправим это».

Макс посмотрел на Линду с убийственной серьезностью. Кажется, он все-таки преувеличивал, когда утверждал, что серьезным может быть только в гробу.