Крестницы Президента

Наталья Пугачёва (2024)

Слезы давят. Я не могу поверить, что возможно её больше нет. Боль и безвыходность разрывают меня на части. Тут все стихает, и только человеческий вой стоит над долиной. Меня подхватывают, осматривают. Быстро что-то перевязывают, а у меня картина перед глазами, Лучник сидит на земле, раскачивается и воет. Нет, он не плачет. Он именно воет, как воет волк по своей волчице. И такое ощущение, что всю свою душу и любовь к ней отдает он этому последнему вою о ней. К нему подбегает один из наших ребят, делает укол в область шеи, закидывает его на плечо. Меня хватают на руки, и все бегут. Я поднимаю голову и смотрю на место взрыва, от которого мы удаляемся. И мне тоже хочется выть.

6. Перемены

Моя жизнь изменилась после похорон родителей очень кардинально.

Брат оставил мне квартиру. Но все что отец зарабатывал и откладывал, все забрал на развитие своего бизнеса. Я не была против. Да и не принято у нас было в семье, обсуждать решения, принятые мужчиной. Боб конечно возмущался, но я дала ему понять, что папа, наверное, все это предвидел и обо мне заранее позаботился. Боб долго смеялся, говоря, что мой отец сумел его удивить и теперь он точно знает в кого пошла я.

Учение мне давалось легко, я любила читать, новый материал я всегда осваивала очень быстро. Над возможностью моей памяти удивлялись не только преподаватели, но и Боб, устраивая периодически мне всякие проверки. Я все так же боготворила его, но я дала слово и только в мечтах могла думать о любимом мужчине. Я думаю, что он видел мои чувства, но никогда не позволял мне усомниться что я его сестра. Теперь он преподавал мне уроки стрельбы и рукопашного боя. В выходные он часто брал меня с собой, когда выезжал в горы со своими учениками для оттачивания профессиональных навыков и ориентировки на местности.

Как-то встретившись у подъезда рана утром после пробежки, Боб сказал, что нам нужно серьёзно поговорить. И что он зайдёт вечером.

Я даже представить себе не могла на сколько кардинально он планирует изменить мою жизнь.

— Боб, кофе будешь? Я сделала твои любимые блинчики.

–Я взял вино.

— Ты же знаешь, что я не пью, у меня критическая аллергия на алкоголь.

— Значит я буду пить один.

— Ты тоже не пьёшь. Что случилось? Ты понимаешь, что ты меня пугаешь?

— Ташка, на тебя обратили внимание наши спецслужбы.

— В каком смысле? Что я сделала? Я нарушила закон, сделала что-то противоправное…

Он не дал мне договорить.

— Ты же знаешь где я работаю и чем занимаюсь?

— Я догадываюсь.

–Ташка…

— Ты никогда так меня не называл.

— Не перебивай.

— Ты очень талантливая девочка, у тебя огромный потенциал и это заметили. К тебе давно приглядываются и сейчас хотят тебе предложить направить свои способности в нужном направлении, где они точно нужны. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

— Думаю, да. Только как могут им пригодиться мои способности?

— Твой талант очень пригодится на защите нашей Родины.

— Я же правильно поняла, о какой Родине идёт речь?

— Думаю, да, я уверен, что правильно.

— А я могу отказаться?

— А ты хочешь отказаться?

— Но если я соглашусь, я потеряю тебя! А я не могу этого допустить.

Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза и молчим. Но это молчание, оно слишком громкое. Моё признание в любви к нему он не просто читает, он его ощущает. Одно мгновение, и он оказывается так близко, что наши губы соприкасаются. Это так страстно, по-взрослому, что меня просто накрывают эмоции. Он чувствует это и отстраняется.

— Какая же ты красивая, ты просто сводишь с ума.

Я закрываю глаза. У меня внутри все горит. Он меня поцеловал, но почему отстранился… и эти слова…

— Только не тебя. — шепчу я.

— Что?

— С ума свожу не тебя. — повторяю я еле слышно.

— Ты не права, и меня тоже… с тех самых пор. И тот, кто будет рядом, кого ты будешь любить. Ему очень повезёт. Я даже искренне ему завидую.

— Зачем?

— Что?

— Зачем завидовать миражу, если я люблю тебя.

— Ты же знаешь, у меня есть Римма.

— Ты её любишь?

— Всегда любил.

— Сейчас любишь?

— Я не придаю близких, друзей и Родину. Я ответил на твой вопрос?

— Да.

Мы молчим достаточно долго, и я решаю нарушить эту тишину.

— Так я могу отказаться?

— А ты хочешь отказаться?

— Я не хочу тебя терять.

— Я какое-то время смогу быть рядом. Но у меня тоже есть работа и долг, мы в любом случае расстанемся.

— На долго? На всегда? Ты же обещал не выпускать мою руку.

— Я её не выпущу. Я всегда буду рядом. Просто ты не будешь меня видеть, но чувствовать, что я рядом, будешь. Пока не встретишь именно его…

— Кого?

— Я образно.

— Ты считаешь, что мне нужно согласиться?

— У тебя большой потенциал и не развивать свои возможности, это непозволительно. Тем более, что они могут принести большую пользу в спасении людей. Нужных, достойных людей.

— Я согласна.

— Красивая! Ты умеешь удивить. Ты так быстро согласилась?

— Понимаешь, я дала слово отцу, что вырасту достойным человеком. А если я не смогу прийти на помощь нужным и достойным этой жизни, людям. Если не смогу защитить Родину, разве я, посмотрев там… в глаза отцу, смогу сказать, что я выполнила обещание и стала настоящим человеком.

Боб смотрит мне прямо в глаза

— Тебе всего 18 лет, откуда в тебе все это?

— Если ты скажешь сейчас, что ты во мне не ошибся, это будет моей первой боевой наградой.

— Туська, я в тебе не ошибся, и я очень сильно тебя люблю. Помни об этом. Но мою любовь мы сможем проверить физически только в следующей жизни. Но мы торопиться не будем туда. У нас ещё в этой жизни много уборки предстоит.

Боб улыбается только губами, а в глазах боль и тоска.

Я люблю этого мужчину, люблю сильно и безответно. Но в чем-то он прав. Я пока не знаю в чем. Но знаю точно, что судьба все расставит на свои места.