Легенда о падающей Бальтире

Наташа Андронова (2025)

Действие романа отнесено в далекий Космос, где разворачиваются необычные события. Фантастическое начало в романе сочетается с приключенческим сюжетом. Однако сталкивая и разводя персонажей внеземных Цивилизаций, автор предлагает читателю осмыслить сложность и наших, чисто человеческих взаимоотношений.

Глава 2

Глава 2. Лейдэра

Прошло двенадцать лет.

В Замке не спали. Слуги собрались в цокольном помещении и тихо переговаривались. Тусклая масляная лампада скупо освещала взволнованные лица. Ждали вестей оттуда. А там, на спешно приготовленном ложе, рождалась новая жизнь. Начинался десятый день первого месяца 436 года. Пламя заметалось, разговор затих. Несколько пар глаз вопросительно застыли на вошедшей девочке. Окинув взглядом встревоженные лица, Лаила, не оборачиваясь, прикрыла дверь и сообщила:

— Мальчик.

Казалось бы, ничего сверхъестественного не произошло. Однако по случаю рождения этого ребёнка далеко на севере Урапа уже через два дня срочно собрался Совет Высшей Лиги, — при этом ни одна строчка о таинственной встрече Правителей ни в печать, ни в народ не проникла. Между тем, собравшиеся в столице представители власти обсуждали два вопроса. Первый касался самой Лейдэры, неизвестно откуда взявшейся белолицей инопланетянки. И второй — её новорождённого сына, сам факт рождения которого предполагалось сохранить в глубокой тайне.

Прошёл ещё год.

Глухой ночью Лейдэра покинула Замок и, придерживая развевающееся на ходу платье, заспешила к океану. Она была не одна. На руках женщины спал маленький мальчик — её годовалый сын.

Заваленная серыми камнями верхняя терраса вывела мать с ребёнком на руках к обрыву. Далеко внизу дремал Великий океан. Над ним в окружении ярких звёзд красовалась Руна. Завораживающий свет ночного светила преобразил уснувший мир в серебристое видение. Даже мрачная Башня древнего Замка выглядела внушительнее и загадочнее, чем днем. Но инопланетянку не интересовала тайна Замка. Она её знала.

Женщина вздохнула. Чужое небо, незнакомые звезды и то единственное Созвездие, которое сопровождало её всюду. Вдруг, словно только для этого она сюда и спешила, Лейдэра обняла мальчика покрепче и сошла с обрыва. Нет, они не разбились о камни — Лейдэра полетела.

Нижний ярус ущелья, как сразу же проверил Зеуг, и в самом деле располагался под верхней террасой и на выходе заканчивался площадкой в сорока метрах от поверхности океана. В этом труднодоступном месте скрывалось одинокое захоронение под тяжёлой надгробной плитой. На неё и опустилась Лейдэра. Коснувшись безымянного камня, таинственная женщина сошла с надгробия с неприятной дрожью во всем теле, совладав с которой приблизилась к краю обрыва. Полетит дальше? Нет. Протянув звездам крошку-сына, она громко крикнула:

— Ждите!

Ответа не последовало. Впрочем, женщина его не ждала. Вернувшись к надгробию, она занялась тем, что привело её к безымянной могиле глубокой ночью. Устроив ребёнка на скорбной плите, она присела с краю и, развязывая ленточки на его кружевной рубашке, завела с малышом разговор, словно крошка был способен внимать её наставлениям.

— Да, милый, я знаю, как трудно приспосабливаться к чужой природе и другим формам жизни. Но ты не бойся. Звёздная кровь поддержит твои силы, мужество и сохранит твой разум. Верь, однажды ты вернёшься на землю предков. Не Властелины станут диктовать тебе условия, а ты! Ибо так начертано Судьбой и задумано Природой.

Неожиданно мальчик проснулся. Лейдэра заторопилась, сняла с себя медальон и надела на хрупкую шейку ребёнка. Украшение свесилось ниже детских коленок. Лейдэра грустно улыбнулась и, не глядя, извлекла из складок длинной юбки шкатулку. Лежавший в ней кубик светился изнутри. Завораживающее фиолетовое свечение отодвинуло враждебный ей мир за грань реального, и молодая мать вдруг ощутила губы того, кто был отцом ее ребенка. На краю Пути его"прости"за то, что он такой большой и сильный не смог их спасти, вернуло женщине прежнее мужество: их сын не погибнет и однажды услышит зов предков.

Осталось проглотит кубик. Лейдэра легла на плиту, прижала мальчика лицом к себе, предварительно проверив, чтобы медальон между ними разместился в нужном месте, и сосредоточилась. Проглоченный кубик уже отсчитывал последние секунды ее жизни, она же шептала молитву. Ее повторяли все, кто устал жить:

— Вселенная, вот я! Я твой, и ты во мне! Когда придет мой срок, я вновь сольюсь в Единое с тобой и снова повторю: вот я! Я твой, и ты во мне!

И вот наступило решающее мгновение. Из груди женщины вырвалось фиолетовое пламя. Она вспыхнула вся! Но пламя не перекинулось на ребенка. Собравшись в шаровидный сгусток, оно со свистом втянулось в медальон, а через него в тело мальчика.

Мистическая сцена завершилась мощным взрывом. Тяжелое надгробие приподнялось и разломилось на две части. Между массивными глыбами в глубоком разломе лежал годовалый мальчик. Лейдэры рядом с ним не было. Как падающая звезда, она ярко вспыхнула и погасла, оставив Эльцэтре юного Бога.

Обоих хватились рано утром. Увидев неразобранную постель и опрокинутую при поспешном бегстве колыбель, Лаила подняла тревогу. Скоро в комнате Хранителя собрались все взрослые жители Мертвой долины. Из обитателей Замка отсутствовал только врач Зоф. Но, услышав непривычную суматоху, тот тоже поспешил к Зеугу, и вовремя. Лаила как раз сообщала об исчезновении инопланетянки и ее маленького сына. Узнав неприятную новость, Хранитель приказал начать немедленные поиски. Они начались, но безрезультатно. И тут Лаила вспомнила, что ночью ее разбудила гроза. Девочка поднялась и вышла на балкон — безоблачное небо, яркие звезды, Руна и безмятежно дремавший океан. И все же что-то насторожило Лаилу. Перегнувшись через ограждение, малышка увидела расползающееся по Скале красное облако. Понаблюдав за ним, Лаила вернулась в комнату и закрыла ставни. Было очень тихо. Успокоившись, девочка легла в кровать и сразу уснула.

Вспомнив ночное происшествие, Лаила рассказала о красном облаке, поднявшемся с площадки, где лежало надгробие. Зеуг не стал выспрашивать подробности и распорядился отправиться на нижний ярус. Если бы не приказ господина, никто бы не рискнул искать Лейдэру и ребенка в таком заброшенном месте добровольно. Ущелье издавна пользовалось дурной славой. Возражать же Хранителю никто не посмел, поэтому все мужчины и маленькая Лаила, настоявшая на своем участии в поиске, освещая дорогу факелами, дошли до каменного моста и по длинной деревянной лестнице один за другим спустились на нижний ярус. У бездонного озера группа задержалась. Ждали дальнейших распоряжений Зеуга, а тот, предчувствуя недоборе медлил. Несмотря на сумерки, его осунувшееся лицо выдавало волнение. Хранителю чудилось, что черные недра Скалы встретили их суровой, не эльцэтрианином сложенной песней.

Справившись с охватившей его тревогой, Хранитель двинулся дальше. Возглавив длинную процессию, он первым вошел в высокий тоннель и первым из него вышел. От древнего надгробия до его слуха донесся детский лепет.

Мальчик лежал в изломе треснувшей плиты и улыбался. В прорези кружевной рубашки годовалого крошки блестел медальон его исчезнувшей матери. Его нельзя снять — такой короткой и прочной оказалась прикрепленная к украшению блестящая нить. Мельком взглянув на малыша, Зеуг заплетающимся шагом подошел к краю высокого берега. Обшарив океан помутневшими глазами и ничего не обнаружив, Хранитель тяжело вздохнул и вернулся к поврежденному надгробию. Врач Зоф с нескрываемым удивлением разглядывал тяжеловесную плиту и причмокивал. Заметив вернувшегося Зеуга, врач кивнул на треснувшее надгробие, предлагая Хранителю поделиться своими соображениями. Зеуг промолчал. Сейчас его интересовал только ребенок, которого Лаила собралась нести на руках. Зеуг не доверил малыша девочке. Забрав ребенка, Хранитель бережно завернул мальчика в полу своего длинного хитона и дал знак трогаться в обратный путь. Когда молчаливая процессия подошла к Замку, Зеуг вернул мальчика Лаиле и поднялся в свои покои. Подбросив в камин пару поленьев, Хранитель опустился в глубокое кресло и не откликнулся, когда Лаила пригласила его к обеду. Пересохшие губы Мыслителя шептали:

— Лейдэра — Цветок, рожденный в пламени звезды. Твои глаза впитали все краски и чувства неведомого нам мира. Прощай, непостижимая. Прощай навсегда.

Лейдэра бесследно исчезла. И вновь, как год назад, на материке собрался Совет Высшей Лиги, чтобы обсудить дальнейшую судьбу осиротевшего ребенка. Среди собравшихся Мыслителей был и Хранитель Замка Зеуг, который выступил первым. По его мнению, после известного Указа полуостров Мертвая долина продолжал оставаться закрытой для свободного доступа территорией, немногочисленные жители которой успели забыть о большой земле по ту сторону Тиольских гор. Что касается его самого. После внезапного исчезновения Лейдэры, он готов заняться воспитанием ребенка до его совершеннолетия. Правитель Урапа, Керг одобрил рвение своего дальнего родственника по мужской линии. Вопрос о будущем ребенка был решен незамедлительно. Мальчик остался в Замке, и чтобы в дальнейшем ни готовила ребенку судьба, в выборе учителя ему повезло с самого начала: о лучшем Наставнике, чем Зеуг, нельзя было и мечтать.

Глава 3. Семья

Каждое утро начиналось с громкого стука в дверь, после чего дверь распахивалась и в детскую стремительно влетала Лаила, прижимая к бедру большой золотой таз и одновременно ловко удерживая на хрупком плече золотой кувшин с холодной водой. Поставив то и другое на широкую низкую скамью, девочка раздвигала высокие узкие ставни, чтобы впустить в богато обставленную комнату яркое безоблачное утро. Если снаружи было ветрено, окно закрывалось, но мягкий девичий голосок подтверждал, что утро уже наступило.

То утро ничем не отличалось от остальных. Лаила открыла окно, подняла ребёнка с постели, сняла с него кружевную ночную сорочку и на руках донесла до золотого таза, чтобы одним махом окатить с головы до пят холодной водой. После ежедневно повторявшейся водной процедуры она укутала ребёнка в мохнатое покрывало и подтолкнула к нише, где на детском резном стульчике рядом с роскошным ложем благоухало свежее белье и белый нарядный костюмчик. В трехлетнем возрасте ребенок одевался самостоятельно, поэтому молоденькая нянька могла покрасоваться перед зеркалом. В комнате прислуги зеркало в полный рост так и не повесили, а тем утром на девочке было новое платье.

Лаиле одиннадцать или чуть больше. Среди слуг она занимала особенное положение, потому что ухаживала за маленьким хозяином Замка с самого рождения. Её называли Кормилица. Покрутившись перед зеркалом, маленькая кормилица вернулась к ребенку. Убедившись, что малыш успешно справился с пуговицами и крючками, она расправила складочки на его рубашке, и тут мальчик не выдержал:

— Какая ты красивая сегодня. Разноцветная! Волосы синие, лицо голубое, юбка малиновая, кофта желтая, а глаза? Какие у тебя глаза, Лаила?

Присев, Лаила вытаращила глаза. Хорошенькое голубое личико с серебристыми губами потешно дернулось и расплылось в широкой улыбке.

— Рыжие! — восторгу трёхлетнего крепыша не было предела. — Ты красивая и смешная. — В итоге заключил мальчик, как бы впервые разглядывая свою веселую няньку.

Досыта насмеявшись, Лаила придирчиво осмотрела воспитанника со всех сторон и через высоченные коридоры с редкими масляными факелами довела до огромного зала, чьи истинные размеры терялись во мгле. Светлым оставалось только пространство перед пылавшим рядом с дверью камином. Здесь стоял больших размеров стол. Часть внушительной столешницы освещала старинная лампада. В конусе её белесого света сидел Хранитель Зеуг. Когда в широком дверном проеме показалась державшаяся за руки парочка, Хранитель отвлекся от созерцания огня в камине и смерил Лаилу недовольным взглядом, что вовсе не смутило маленькую кормилицу. Она спокойно подвела ребёнка к столу, усадила рядом с Зеугом, а сама устроилась неподалеку от Зофа, потомственного аристократа и дипломированного врача.

Завтрак проходил молча. За столом хозяйничал Нук. Расставив тарелки, он отошел к ближайшей стене и слился с ней в своем длинном синем халате. Но ненадолго. Ставни единственного узкого окна были прикрыты недостаточно плотно. Отделившись от стены, Нук прикрыл их полностью, и после наведения порядка занял за общим столом дальнее место. Теперь собравшаяся за столом пятёрка едоков напоминала заговорщиков, разбивших походный бивак под ночным небом. Ассоциация не казалась неудачной, если знать, что свод гигантской столовой терялся на уровне шестого этажа. И там что-то блестело и переливалось.

Когда трапеза завершилась, Зоф извлёк из резного шкафчика необычного вида шкатулку, достал из неё похожую на конфетку красную капсулу и протянул малышу. Завтрак завершался таким угощением один раз в месяц.

После завтрака начинались занятия. Отведенный под них Синий зал был освещен тоже только у камина. Как-то во время короткой перемены первоклассник рискнул добежать до противоположной стены Зала и вышел за пределы освещенного камином пространства. Оказавшись в темноте за гигантской колоннадой и ощущая на лице дуновение прохлады, малыш подождал, когда глаза привыкнут к темноте, и в трех шагах от себя увидел бассейн, а в нем собственное отражение. Не сомневаясь, он нагнулся зачерпнуть пригоршню воды, но бассейн был пуст.

До дальней стены Зала он так и не добежал. Приглушенный голос Зеуга заставил его вернуться.

Зеуг усадил воспитанника за школьную парту, когда тому исполнилось три года. Через пять месяцев ученик одолел все предметы пятилетнего курса. Очевидные успехи маленького крепыша Зеуга вроде бы нисколько не удивили. Наверное поэтому и ученик относился к своим способностям соответственно и, когда получалось, прогуливал занятия, как самый обыкновенный мальчишка.

В то утро распогодилось. Пошептавшись с врачом, Хранитель отменил уроки, и маленький хозяин Замка выбежал из класса, чтобы встретиться с друзьями.

Зеуг, Лаила, Нук и врач Зоф. Малыш считал этих людей своей семьей, которая жила в Западном крыле Замка, тогда как слуги и семья фермера устроилась в небольшом доме в дальнем углу прилегающего к Замку парка. Всего же на полуострове Мертвая Долина проживало двадцать три человека. В их числе пять мальчиков и одна девочка, ровесница маленького хозяина. Её звали Кэла.

Когда Хранитель отменил занятия, ребятишки собрались в парке и вместе с Лаилой направились в сторону Западного крыла Замка. Стометровый коридор между Скалой и глухим торцом строения назывался верхней террасой. Заваленная серыми камнями она на полпути к океану не доходила до Скалы около трех метров. Плохо различимая в темном коридоре расщелина тянулась до нижнего яруса ущелья. Пробираясь между камнями, маленький хозяин оступился и неожиданно для всех в неё и свалился. Соскальзывая вниз, малыш от страха потерял сознание, а когда открыл глаза, увидел испуганные лица друзей, кормилицы и хлопотавшую над ним Кэлу. Отряхивая испачканный костюм приятеля, Кэла расплакалась, а мальчик по имени Барди заметил медальон, мелькнувший в вороте рубашки своего маленького друга.

— Красивый. Откуда он у тебя?

— Мамин. — объяснил чудом спасшийся мальчик, собираясь спрятать медальон под рубашку, и вдруг увидел или ему показалось, как из украшения вытянулся рубиновый лучик. От неожиданности ребенок выпустил медальон из рук, и красивая вещица, повиснув на тонкой нити, плотно прижалась к телу.

Глава 4. Легенда о падающей Бальтире

Зеуг пролистал привезенный из столицы учебник и присоединил его к внушительной стопке остальных. Завтра в Долине ждали Мыслителя из школы Высших, поэтому сегодня занятия были отменены. Сообщив воспитаннику новость, Зеуг собрал разложенные по столу ученические тетради и вышел, захватив их с собой. Наставник сохранил все записи своего ученика, а накануне приезда Мыслителя вернулся к исписанным детским почерком страницам, чтобы в очередной раз испытать двойственное чувство: скрываемое ото всех восхищение и настороженность. Шестилетний мальчик преодолел двенадцатилетний курс за три года, тогда как его ровесники только-только пошли в первый класс. Чего ждать от этого ребенка в будущем, если он уже сейчас показывал такие результаты?

Проводив наставника, ребёнок прочитал заглавие верхнего учебника и имя автора — известный математик из школы Высших, Ирдаг Прус. Его и ждали завтра утром. Мальчику уже приходилось слышать имя молодого учёного, и вот тот приезжает в Мёртвую долину. К нему, шестилетнему выпускнику средней школы.

Вернув книгу на прежнее место, мальчик осмотрелся. В Синем зале за три года ничего не изменилось. Только вынесли детский столик, заменив его настоящим письменным столом. Проведя рукой по гладкой столешнице, ребёнок нерешительно переступил в затемнённую часть Зала, но тут же отступил: «ни тогда, ни после, ни сейчас». До противоположной стены он так и не добрался. Это была грустная мысль, но она его не огорчила.

Получив разрешение распорядиться свободным временем по своему усмотрению, будущий ученик Ирдага Пруса вышел в освещенный факелами коридор и столкнулся с Лаилой. Кормилица ждала своего любимца за дверью. Собственно, она пришла с предложением организовать ему встречу с друзьями, которых тот не видел больше месяца. В голосе Кормилицы скрывался упрёк. Общество друзей не занимало талантливого ученика, как прежде. Ему было скучно с ними и жалко потерянного в играх времени, но он поспешил принять предложение Лаилы.

Лаила собрала всех местных ребятишек в парке. Дети заметно смущались. Выручила большая коробка конфет, которую принёс с собой маленький хозяин Замка.

Обычно дети устраивали свои редкие посиделки на высоком берегу океана, на крохотной площадке при выходе из ущелья рядом с треснувшей надгробной плитой. Это уединённое место так подходило, чтобы слушать сказки Лаилы. Сюда они приходили только с ней, как и в этот раз.

На каменном мосту через верхний ярус ущелья Лаила и её подопечный задержались. Большая вода спала. Наблюдать за фигурками спускавшихся к озеру друзей ничего не мешало, и тут у шестилетнего ребёнка возникло ощущение, что он смотрит на них и самого себя откуда-то со стороны. На лице мальчика мелькнуло необычное выражение, насторожившее стоявшую рядом с ним Лаилу. Кормилица потянула воспитанника к лестнице и успокоилась только тогда, когда убедилась, что необъяснимое волнение того отпустило. Преодолев одним прыжком последние ступеньки, мальчик подошёл к озеру. Было очень тихо, темно и страшновато, будто уже не только он, а кто-то ещё или что-то иное наблюдало за Лаилой и за ним самим. Дождавшись Лаилу, малыш взял девушку за руку и уже не отпускал. На полпути к океану в тоннель просочился скудный свет с верхней террасы. Три года назад он шёл по ней с группой ребятишек и оступился. Представив, как свалился в пропасть, мальчик теснее прижался к Лаиле и не отходил от неё пока их уставшие от заточения взоры не вырвались на безбрежный океанский простор. Ребёнок отпустил руку Кормилицы и надолго забыл о неприятном приключении.

На треснувшем надгробии уже устроились дети. Кто-то помог Лаиле расстелить коврик и разложить вынутое из корзинки угощение. Все потеснились и, не сговариваясь, уставились в необъятную даль. Стояло чудесное утро: ясное небо, спокойный океан. О чем думали они, синеликие дети Эльцэтры? О чем думал шестилетний крепыш, родившийся в Замке? О Скале, о Замке, о них самих — крошечных созданиях на краю Урапа? «Зачем мы здесь? Кого ждем? Откуда пришли в этот мир? Мы одиноки, как океан, но, в отличие от него, мы слабы и несвободны». Взглянув на свои светлые ладони, маленький мальчик откинул с высокого лба темную прядь волос и впервые подумал о своей несхожести со всеми обитателями Замка. Но он тоже родился на Эльцэтре! И она — его родная планета.

Высокий мальчик Барди попросил Лаилу рассказать какую-нибудь сказку. Сидевшая слева от маленького хозяина Кэла запротестовала: «Расскажи нам легенду о Падающей Бальтире!» Маленький хозяин посмотрел на соседку. Той, как и ему, исполнилось шесть лет. Кэла подросла и повзрослела. Маленький хозяин ей по-прежнему симпатичен, а ему интересно с нею, потому что девочка воспринимала мир не так, как остальные дети, и вот вместо сказки попросила рассказать неизвестную ребятишкам легенду. Лаила стушевалась и как-то подозрительно на неё покосилась. Лишь светлоликий приятель Кэлы заметил, что просьба девочки застала Кормилицу врасплох, тем не менее, Кормилица начала:

— Это случилось до великого толчка, когда Скала раскололась на две части. Легенде три тысячи лет. Она дошла до нас сквозь мрак веков. Ну, слушайте.

В прежние времена у Скалы жили дикие люди. Больше всего они боялись темноты, когда из леса выходили духи ночи, и поэтому поклонялись Бальтире, которая дарила людям свет и тепло.

Однажды утром по лесу промчалась тревога. Зверей и птиц погнал из леса страх. Бальтира уже поднялась над горизонтом, вот только с запада на неё наползала зловещая чёрная тень. Снова вернулась Ночь. Вспыхнули звёзды, но, растекаясь по небосводу, чёрная тень стала поглощать одну звезду за другой, пока не погасла последняя звездочка у горизонта. Черный мрак окутал землю и полез в сердца людей, чтобы похоронить их беззащитные души в их собственных телах. Так бы и случилось, если бы над их поникшими головами не засверкала спустившаяся с неба Бальтира! Перепуганные насмерть люди уже стали приходить в себя, вот только океан! Таких гигантских волн никто из них прежде не видел! И этот страшный грохот! Отразившись от скал, грохот затих, океан успокоился, а неподалеку от берега вдруг вырос водяной столб, рванувшийся ввысь к сиявшей над головами людей Бальтире, которая стала жадно втягивать в себя солёную воду вместе с камнями, водорослями и рыбой. Когда светило насытилось и столб воды осел, старый вождь племени упал на колени с протянутыми к небу руками. Беззубый рот старика благодарил Бальтиру за то, что она утолила жажду из их океана.

Лаила замолчала. Далеко внизу тихо ворчал океан. Он хорошо помнил те времена и видел тех, кто брал воду из его огромной чаши. Вот только дети и девушка не понимали языка волн.

Маленькие слушатели не промолвили ни слова, пока Барди не спросил, есть ли продолжение у легенды? Вместо ответа Лаила заторопилась, но, поднявшись с надгробия, всё же закончила своё повествование:

— Сияние погасло. Одна за другой вспыхнули звёзды, и какое-то тёмное облако стремительно умчалось к горизонту. Вернулся день. Засияла Бальтира, а люди опустили глаза.

— И всё? Больше ничего не произошло? — недоверчиво спросил Барди, разочарованный скомканным финалом легенды.

Кормилица посмотрела в сторону воспитанника и оборвала настырного Барди следующей фразой:

— Легенде три тысячи лет. Я рассказала всё, что знала. А теперь нам пора возвращаться.

Лаила свернула коврик и засунула его в корзинку, которую протянула Кэле. Девочка взяла и вдруг во всеуслышание заявила, что легенда не вымысел, а самая настоящая правда! Старший мальчик хмыкнул. Кэла смутилась, опустила голову. Пожалуй, только светлоликий сосед проникся ее слепой верой. И вот тогда между ними возникли некие узы, некое немое соглашение. Но в то время ни маленький мальчик, ни девочка не могли бы обозначить его границы.

Наивная убежденность Кэлы при желании могла бы приоткрыть вдумчивому собеседнику ее сущность. В девочке дремала редкая душевная гармония, позволяющая отличать прекрасное от подделки, правду от фальши, искреннее сострадание от лицемерного сочувствия. Грустно предугадывать, однако удивительное внутреннее чутье обещало сделать жизнь девочки не только более полной, но и трагичной.

Кэла и её белолицый сосед ненадолго задержались и догнали Лаилу на берегу темного озера. Лаила бросала в воду мелкие камешки. В густом полумраке ущелья лицо кормилицы выглядело непривычно отчужденным.

Убежавшие вперед дети уже шли по каменному мосту. Снизу массивное сооружение выглядело перекинутой через ущелье щепкой, а дети ползущими по ней букашками. Кэла заторопилась. Попрощавшись с приятелем, девочка бросилась догонять опередившую их стайку ребятишек.

Маленький мальчик остался наедине с Лаилой. Та вроде не торопилась. Но когда малыш до неё дотронулся, порывисто привлекла к себе, так же резко оттолкнула и, не оглядываясь на оторопевшего ребенка, устремилась к лестнице.

Поднимаясь следом за Кормилицей, мальчик попытался разобраться в ее настроении. Мог ли он предположить, что Лаила растерялась? А так оно и было. Лаила с удивлением осознала, что рассказала легенду по какому-то наитию, и её откровенность не была простой оплошностью. Но как бы то ни было, легенда о Падающей Бальтире зафиксировалась в сознании ребенка, как некая точка отсчета и дала пищу его уму.

С Лаилой маленький хозяин столкнулся на лестнице у каменных идолов. Она ждала его и тихо спросила:

— Ты помнишь маму, Дарэнд? — Затем последовали странные слова: — Эльцэтра сковала ее тело. Бальтира не согрела уставшее сердце.

Голос девушки дрогнул. Опустившись у ног каменного истукана, она усадила ребёнка на ступеньку рядом с собой и приказала:

— Не забывай ее, никогда не забывай!

Извиняясь, мальчик прошептал, что не знает имени матери, и от нее ему достался только медальон.

— Лейдэра, ее звали Лейдэра! — с жаром воскликнула Кормилица. — Это очень редкое имя, запомни его навсегда.

— Лейдэра, — вслушиваясь в каждый звук, повторил мальчик. — Лейдэ… — и не закончил.

Перед глазами сироты возник образ незнакомой женщины: высокой, черноволосой, с ослепительно белой кожей. Голуболицая Лаила с её жесткими синими кудряшками была совсем другой! Малыш отшатнулся от Кормилицы и стал отступать в сторону парка, чувствуя, как из глубины его потревоженного сознания поднимается грозная волна. Не сделав и пяти шагов, мальчик упал, а когда пришел в себя, едва различил склонившуюся над ним Лаилу. Кормилица звала на помощь. Малыш отшвырнул заботливые руки, вскочил на ноги и бросился в глухую часть парка, где сохранились остатки старой кирпичной кладки. Добежав до развалин, ребенок опустился на землю и попытался вернуть состояние, из которого только что удачно выкарабкался.

Второй раз ребёнок очнулся в своей комнате на широком ложе в глубокой нише. Рядом сидел Зеуг, в углу что-то готовил Зоф. Повозившись со склянками, врач поднес мальчику стакан с какой-то жидкостью и попросил выпить её до дна. Ребёнок выпил. Врач многозначительно переглянулся с Зеугом и, захватив медицинскую сумку, вышел. Едва врач удалился, Зеуг взял руку воспитанника, и, с трудом раздвинув в улыбке губы, произнес:

— Ты испугал нас, Дарэнд. Не отвечай, я понимаю, что произошло. И гораздо лучше, чем ты сам. Постарайся расслабиться и не думать о постороннем. А теперь прими это. Она поможет тебе уснуть. Протянув красную капсулу, Зеуг коснулся лба мальчика губами, что делал впервые, задул лампаду и вышел.

Проглотив лекарство, мальчик задремал. Уже во сне его сознание вновь раскрылось, и он увидел Лейдэру, свою мать.

— Они не утонули, мама?

— Нет, Дарэнд, Властелины не боятся воды.

— Они не сгорели, мама?

— Нет, Дарэнд, Властелины не боятся огня.

— Они волшебники?

— Нет, Дарэнд, они просто другие. ххх

Утром Дарэнда не беспокоили. Мальчик ещё раз проанализировал произошедшее с ним и решил, что ничего страшного не произошло, но всё же подвел под вчерашним событием мысленную черту, за которую обещал себе пока не переступать.

Потом Дарэнд вспомнил, что не встретился с Мыслителем, который приехал еще вчера. Мальчик поднялся,чтобы напомнить о себе, как в комнату вошли Лаила и Зоф. Врач осмотрел ребёнка и вернул в постель до обеда. Протестовать не полагалось.

Зеуг отвел воспитанника к Мыслителю во второй половине дня. Состоялось чопорное знакомство, после которого Хранитель оставил их одних.

Мыслитель оказался совсем молодым человеком с высоким мнением о собственной персоне. Дарэнду стало неуютно. На самом деле растерялся Мыслитель. Встретившись с маленьким хозяином Замка, высокородный господин испытал интеллектуальный шок и взирал на своего будущего ученика с нескрываемым волнением. Сделав вокруг ребенка несколько оборотов, Мыслитель протянул для пожатия руку. Стали знакомиться ближе. Мыслителя звали Ирдаг Прус.

Вечером Ирдаг отправился в отведенные ему покои, а Дарэнд спустился в библиотеку, надеясь застать там Зеуга. Ему повезло. Хранитель сидел за овальным столом и просматривал рукописи. Заметив ребенка, Зеуг отложил бумаги в сторону. Поинтересовавшись самочувствием Дарэнда, тем, какое впечатление произвел на него Ирдаг Прус, он, наконец, спросил о цели его позднего визита. Выяснив, что мальчик хотел узнать, Зеуг спросил, почему тот уверен, что у легенды о Бальтире есть продолжение. Покосившись на Наставника, воспитанник с обидой в голосе подчеркнул, что уже не настолько наивен и заметил, что Лаила лукавила. Зеуг добродушно усмехнулся и признался, что и сам собирался рассказать ему эту легенду, но несколько позднее. Но, если так вышло, он расскажет, о чем умолчала Лаила прямо сейчас. Вот главное, что Дарэнд хотел услышать:

— Конечно, это была не Бальтира. Над волнами завис огромный золотой шар, из которого вышли очень высокие и черноволосые люди. Огненные Боги, так их потом назвали, зашагали по воздуху, пока не коснулись земли. Они дышали воздухом Эльцэтры, на них сверкали золотые одежды, а их белые лица не внушали страха. Ты это хотел услышать?

Такая развязка мальчика вполне устраивала. Усмехнувшись краешком губ, Зеуг остудил его пыл, добавив, что с тех пор прошло три, а может быть, и пять тысяч лет. Следов Огненных Богов найти не удалось. Время, безжалостное время! Жизнь коротка, а планов так много. Зеуг вздохнул и откинулся на мягкую спинку дивана.

— Да ты расстроился, мальчик? Не стоит. — Наставник потрепал воспитанника по плечу. — Увы, брошенные ими семена попали в дикую, неухоженную землю. Когда Боги покинули Эльцэтру, многое было забыто и утеряно. Однако, «если бы не Огненные люди, будем их так называть, наша культура только бы вступила в эпоху открытий фундаментальных законов». Это высказывание некоторых ученых по этому поводу. Так что будем искать и учиться видеть.

На этой цитате Зеуг намеревался закончить беседу и отправить воспитанника спать. Час был поздний. Мальчик возмутился! Оказавшись в библиотеке впервые, он не мог не наткнуться на старинный сундук, доставшийся Зеугу от прежнего Хранителя Замка. Мальчику разрешили в нем порыться. В старинном деревянном ящике, покрытом потрескавшимся лаком, хранились пожелтевшие с годами географические карты и живописные рисунки полуострова Мертвая Долина. На старой карте полуостров выглядел как вытянутый ромб, чья меньшая диагональ, параллельная Тиольскому хребту, делила полуостров на две части, и южная часть ромба была основанием черного Исполина, который увидел Зеуг с вершины Тиольского хребта. Четкая геометрия разбудила творческое воображение маленького хозяина Замка. Доверившись ему, он нарисовал Скалу со стороны океана. На картине красовалась двухкилометровая трехгранная пирамида, рассеченная ущельем на две неравные части, и как бы «утопленный» в ней Замок.

Любуясь собственным творением, малыш отошел в сторону и взглянул на пейзаж под другим углом зрения. И вдруг рассеченная Скала сдвинулась, Ущелья не стало, и Западное крыло Замка соединилось со Скалой. Видение длилось мгновение, но его хватило, чтобы запомнить навсегда. Собрав собственные рисунки и старые карты, мальчик поделился своими соображениями с друзьями. Всем понравилось его предположение, что Замок построила внеэльцэтрианская Цивилизация. Легенда о Падающей Бальтире подтвердила ход его рассуждений, Зеуг же отнекивался от очевидного факта. Раздосадованный воспитанник собрался покинуть своего Наставника с его загадочным сундуком, но тот остановил его и повернул к себе:

— Ты чуть не заболел, Дарэнд. Пока справляются без тебя. Твоя же задача — учиться. Тогда ты разгадаешь не только тайну Огненных Богов. Допустим, они жили на Эльцэтре и построили Замок. Но поверь, от этих сведений нет ни вреда, ни пользы. Мы не знаем, как относиться к Замку. Утешает одно: его невозможно сломать. И вот тебе мой совет: не верь слову, пока не увидишь. Не верь глазам, пока не потрогаешь. Не верь рукам, пока не построишь сам. Запомни это и отправляйся спать.

Выслушав мудрые слова, Дарэнд выпалил, что узнал имя матери. Зеуг насторожился и поинтересовался, от кого. Мальчик не выдал, но спросил, почему от него скрывали ее имя. Зеуг усмехнулся и простодушно оправдался:

— А ты не спрашивал.

— А, если бы спросил?

— Ну, я же рассказал про Бальтиру.

Глава 5. Истинное призвание Зеуга

С первых дней жизни Дарэнда окружала патриархальная роскошь, а материнскую заботу и любовь ему с лихвой заменила Лаила. Они отличались внешне, но к явному несходству мальчик относился спокойно, считая, что на Эльцэтре жили люди и с белым цветом кожи. Лаила рассказала детям необычную легенду. Но, еще не зная ее, малышня не сомневалась, что на небе обитают звездные жители, чьими стараниями на краю Урапа появился сказочный Замок

Много лет назад Замок заинтересовал и Зеуга. Когда же в его стенах появился ребёнок, похожий на героев легенды о «Падающей Бальтире», размечтался, что когда-нибудь разгадает сразу две тайны: тайну Замка и тайну сына Лейдэры.

Аристократ по происхождению Зеуг получил прекрасное образование не связанное с педагогической деятельностью, но его истинным призванием оказалась именно оно. Взявшись за воспитание необычного ребенка, он собирался научить мальчика всему, что знал сам. Но уже через неделю после начала занятий столкнулся с первыми сложностями. Проницательный Наставник обнаружил, что трехлетний малыш нащупал собственный путь, где воспитателю отводилась роль не проводника, а попутчика.

Заинтересовавшись, Зеуг отложил учительские пособия и не повел ученика по тернистой, но «истоптанной» дороге знаний, а с необъяснимой тревогой наблюдал, как малыш «выкручивался» сам. Вскоре про них говорили, что талантливому учителю достался замечательно талантливый ученик. Но Зеуг как никто другой понимал, что самый талантливый ребенок планеты под руководством самого опытного наставника не преодолел бы двенадцатилетней курс школьной программы за три года, а в девять не усвоил бы всех накопленных на планете знаний. Уж кто-кто, а Хранитель знал, что таких учеников на Эльцэтре не было, нет, и не могло быть.

Зеуг не стал довольствоваться ролью безучастного попутчика. Общаясь с Лейдэрой, он не мог не заметить существовавших между ними принципиальных различий, поэтому после исчезновения Лейдэры, старался обеспечить сироте соответствующие условия и особенный уход. Ребенок не должен копировать его, Зеуга. Он должен вырасти стойким и независимым, чтобы ничто не мешало ему погрузиться в глубины собственного «я». Когда Дарэнду исполнилось шесть лет, Наставник задумался о его окружении. О друзьях и соратниках, на чью преданность и понимание тот мог бы рассчитывать в дальнейшей жизни. Дальновидный Зеуг открыл школу для местных ребятишек, и со временем Дарэнд оценит его начинание.

Но были дни, когда мальчика охватывало тревожное беспокойство, непонятное «раздвоение» личности, словно его истинная жизнь протекала в другом месте, а на Эльцэтре он только гостил.

Вспоминая тот день, когда Лаила рассказала детям легенду о Бальтире и назвала имя матери, Дарэнд возвращался к мысли, что не имя и не содержание легенды довели его рассудок до внезапного срыва. Причина скрывалась в невидимых психических процессах, которые сопровождали его развитие. Не участвуя в реальной жизни, эти внутренние импульсы в какой-то момент заявили о своем присутствии, и в его сознании произошел качественный сдвиг. Он стал ощущать в себе два противоборствующих Начала. Одно терялось во мраке подсознания, а другое «захватило» реальность, в которой протекала его повседневная жизнь. Независимо от воли, его «основополагающие» сущности постоянно взаимодействовали, уступая и вновь завоевывая отданные друг другу участки сознания.

Бессилен познать самого себя, Дарэнд успокаивал себя словами, что все мы вышли из детства и по мере взросления чаще всего теряем то, с чем вошли в эту жизнь.

Глава 6. Белая Шаманка

Дарэнд ждал Кэлу. Главная аллея была ярко освещена Бальтирой, а посаженные вдоль неё кусты оказались в тени. Кэла вышла на главную аллею. Заметив мальчика, она свернула к ряду стриженых кустов, и, как бы придерживаясь тонкими пальцами за ускользающую нить между светом и тенью, поспешила к нему. Её серые глаза светились радостью, хотя обычное выражение их было печальным.

Кэле исполнилось тринадцать лет. Возраст, когда эльцэтрианской девушке позволялось назвать имя своего избранника, хотя гораздо чаще созревших девиц принуждали вступать в узаконенные или нет отношения и без их согласия, поэтому судьба Кэлы могла решиться и без её ведома. И даже в скором времени. В Замке заметили, как к ней относился бывший учитель Дарэнда, а теперь его коллега Ирдаг Прус. Но Кэла не спешила сообщать имя суженого, хотя понимала, что ее успехи в школе могли вызвать у Мыслителей особенный интерес к её персоне. Красивая и при этом талантливая и образованная женщина была достаточной редкостью в эльцэтрианском обществе. Такое сочетание обеспечивало ей место и в спальне аристократа, и во дворце Высшей Лиги, несмотря на заурядное происхождение.Уже несколько минут, не проронив ни слова, мальчик и девочка сидели на треснувшем надгробии, наблюдая за парившей над океаном птицей койя. Наконец, Дарэнд решился спросить:

— Помнишь легенду о Падающей Бальтире, которую рассказала Лаила?

Кэла утвердительно кивнула и, уловив в голосе соседа заминку, продолжила сама.

— Нам говорили, что Лейдэра пришла с Востока, где в изоляции от остального мира якобы обитало загадочное и совершенно неизученное племя. Ну, те потомки Огненных Богов, которые ушли из Мертвой долины. За годы контакта с ними выяснилось, что это племя хранило информацию, которую по любым стандартам современного мировоззрения, оно просто не могло иметь. Племя было немногочисленным. Так случилось, что от всей общины осталась одна Лейдэра, которой пришлось вернуться в свой родовой Замок. Но ты не этим хотел поделиться.

Кэла права. Ему хотелось поговорить о собственных проблемах, а не о родственных корнях, которым он не придавал большого значения, считая, что память об усопших не должна омрачать жизнь следующих поколений.

Дарэнд взрослел. Размышляя о своем предназначении, он поразился собственному восприятию действительности. Его одолевали сомнения и неведение. Мыслители на протяжении многих лет воспроизводили самих себя даже без намека на поступательное развитие. Грозила ли ему подобная участь? Он более совершенный организм, чем эльцэтриане. Мыслители знали это гораздо раньше, чем понял сам Дарэнд. Но так было прежде. Сейчас он не сомневался, что Знание всех поколений, способное объединить его со всеми, кто был до него, должно принадлежать ему в полном объеме, а не так, как сейчас. Он пользовался лишь ничтожной частью своего мыслительного аппарата. Сознавая это, его разум страдал от собственной ущербности, с которой не мог согласиться. Ему явно не хватало какой-то особенной внутренней энергии, чтобы «вытащить» из себя все, что принадлежало ему по праву «наследования». Пока же он ощущал себя «думающей машиной» без эмоций и желаний, выполняющей «заказы» не слишком грамотного заказчика.

— Что меня ждет? Бессилие и смирение? — спросил подросток и с ожесточением воскликнул: — Никогда! Поверь, я найду способ изменить этот мир и найти себя!Дослушав сумбурную исповедь друга, Кэла прошлась по краю отвесного берега и вернулась к надгробию. Ей понятна тревога приятеля — остаться в одиночестве. Его мыслительные задатки и утраченная связь с «подсознанием» волновали ее во вторую очередь.

— Огненный Бог, мне хотелось бы называть тебя именно так, откуда бы ни явилась Лейдэра, но только не с других материков. И мы это знаем. Как знаем и то, что ты выстоял, а значит, ты справишься и дальше. Кстати, — Кэла замялась, — тебе не приходило в голову, что эльцэтриане тоже могут страдать от бессилия изменить собственную судьбу? Надеюсь, это грустное замечание — Кэла усмехнулась — поддержит тебя в поисках счастья на этой земле. Тебе наскучили наши легенды? И все же, я расскажу тебе еще одну. В ней незаданный вопрос и одновременно ответ тебе.

Вот легенда, которую она поведала.

«В горах, у самых облаков жила Белая Шаманка. Древние старики помнили ее с тех пор, когда сами были еще молодыми. Они постарели, их лица покрылись морщинами, тогда как величественная внешность самой отшельницы не менялась. Старики говорили, что белая женщина прилетела с далекой Утренней звезды и поэтому не знала старости.

Шаманку слушались и боялись. И все же именно ей принесли сморщенного синего младенца, когда скончалась его синеликая мать. Вождь племени Корбут решил, что белая женщина наделит его первенца мудростью и долголетием.

Сухенькое личико ребенка вызывало жалость. Шаманка медлила, но все же провела ладонью по его впалым щечкам, синим кудряшкам и не вернула Корбуту, когда ребенок припал к её высокой, полной красного молока груди. Ребенок менялся на глазах. Щуплое личико налилось румянцем, кожа стала белой, а волосы почернели. Белая женщина дала ему и имя — Чаора. Долгожданный первенец был девочкой.

Сменялись века. Давно угасла Белая Шаманка, но звездная кровь отшельницы пробуждалась в каждом синем поколении дочерей планеты. Им всем давали имя Чаора, и все Чаоры страдали от мучительной, непонятной тоски.

И вот…

На террасе богатого дома грустила девушка. Это Чаора. Пролетевшие века изменили окраску волос и цвет нежного лица. Теперь её не отличишь от синеликих подруг. Вот только длинные волосы — это последнее, что осталось от могучей Белой Шаманки. Время стерло память о ней. Никто не ведал, что в первенце Мыслителя Корбута струилась кровь женщины с Утренней звезды, и что эта Чаора поняла причину своей нестерпимой тоски: родная планета не была её домом. И всё же дочери Мыслителя Корбута пришлось смириться и войти в ненавистную спальню. В положенный срок родилась Последняя Чаора.

Прошло восемнадцать лет. Планета ликовала. По трапу спускались звездные гости. Их было пятеро. В двоих признали женщин. Они были прекрасны и стройны, как древняя Шаманка и Первая Чаора. Последняя затерялась среди встречающей толпы. Уже несколько дней Последнюю Чаору томило необъяснимое предчувствие. Сейчас оно настойчиво напомнило ей о себе. Подчинившись внутреннему голосу, Чаора протиснулась сквозь тесные ряды эльцэтриан и выбежала далеко вперед на поле. Её длинные синие волосы рассыпались по спине и плечам, серые глаза сияли.

Звездные гости приближались. Синеликая толпа казалась им размытой, и гордую Шаманку в лице молоденькой девушки никто из них не признал. И вновь нестерпимая тоска заставила Чаору вскрикнуть. Один из Пришельцев обернулся. Кто-то далекий и скрытый в нем самом откликнулся на призыв синеликой эльцэтрианки. Он сделал шаг ей навстречу: «Бесспорно, она красива. Красива непривычной для своей родной планеты красотой, но чем-то близкой мне, явившемуся из непостижимо далекого мира». И словно отвечая его мыслям, на глазах изумленной толпы у Чаоры стали меняться цвет волос, лица, губ… Но сама Чаора умирала. Истощенный превращением организм угасал.

— Имя твое? — склонившись над поникшей девушкой, прошептал Пришелец, забыв, что она не понимает его языка.

Но девушка вдруг встрепенулась, ее ставшие алыми губы приоткрылись.

Узнав имя, Звездный гость вспомнил древнюю трагедию, когда в одной из первых экспедиций потерялась невеста его далекого предка. После безуспешных поисков девушку посчитали погибшей. Звездолет улетел.

— Чаора — Верность! — воскликнул пораженный Пришелец, поднял Чаору на руки и понес к кораблю, чтобы вернуть ей жизнь».

Так заканчивалась легенда. Кэла опустила голову. Ветер играл синими прядями её длинных волос. В сгущавшихся сумерках бледно-голубое лицо девушки казалось светлым.Вереница Чаор не затронула воображение Дарэнда. Весь следующий день его преследовала судьба самой Белой Шаманки, которая прожила на чужой планете длинные века, но нашла чем заняться и не сошла с ума от одиночества и скуки. Дарэнд размышлял:

Почему бы и ему не воспользоваться опытом древнего идола? Тогда в каждом поколении сыновей Эльцэтры рождался бы звездный мальчик. Возможно, он будет счастливее его. Возможно, он вернется на планету предков. Хорошо бы, но лично с ним это не пройдет! В Огненном мире его никто не ждет, и ему суждено завершить свои дни на чужой планете. Он никогда не вернётся! Ни как обвинитель тех, кто заточил Лейдэру на Эльцэтре, ни как изгнанник. Никогда! И всё же, если мужественная Шаманка нашла в себе силы пройти нелегкий путь до конца, он тоже выдержит и оставит свой собственный след на этой земле!

Так размышлял Дарэнд, но, глядя на Замок, он с особенным чувством сознавал, что этот величественный осколок минувшего — его родовое гнездо, из которого ему доносилось: «Пусть о тебе все забыли, пусть никто за тобой не вернется, но никому в этом мире не известно, что случится завтра, а тем более через двести лет».

Дарэнд переваривал легенду Кэлы до вечера. Но ему не пришло в голову связать личность приятельницы с образом легендарной Чаоры, дождавшейся своего Огненного Бога.

Глава 7. Подземелье

Жить у океана и не плавать! Легко представить радость подростков, когда обнаружилось, что их, казалось бы, хорошо исследованный полуостров заканчивался подводной террасой, ограниченной со стороны океана невысокой скалистой грядой. Мальчики решили использовать этот природный бассейн по прямому назначению. Выпросили у Нука веревочную лестницу, укрепили её на площадке с треснувшим надгробием и в первый же выход на «пляж» обнаружили интенсивное течение в сторону Восточного крыла Замка. Перепрыгивая с камня на камень, смельчаки добрались до конца гряды. Мощный водоворот указывал место, где в Скале скрывалась значительная полость. Она-то и втягивала воду. Находка натолкнула любознательных друзей на смелую мысль, что в недрах полуострова проложен тоннель, чтобы использовать мощь падающей воды с какой-то целью. Догадку нельзя было проверить, но открытие оживило их неугасавший энтузиазм по поискам сокровищ Замка. За этим открытием последовало другое, которое сделал лично Дарэнд. Правда друзьям, про свою находку подросток не рассказал.

Было позднее утро. Кэла и Дарэнд спустились на «пляж». Кэла успела окунуться и переместилась за камень, куда долетали лишь редкие брызги. Наслаждаясь бездельем, Дарэнд наблюдал за Кэлой и прикидывал скорость воды, стекавшей под Восточное крыло Замка. Столкнувшись взглядами, друзья смутились, и Кэла занялась медальоном соседа, о котором знала, что тот достался ему от Лейдэры. Уже в младенчестве его нельзя было снять с шеи — такой короткой и прочной оказалась прикреплённая к нему блестящая нить. Мальчик взрослел — нить «росла» вместе с ним. Вот только каким образом удлиняется прочная и гибкая на ощупь нить уже давно не обсуждалось.

Вернув медальон на грудь владельца, Кэла легла на спину и, запрокинув руки за голову, некоторое время задумчиво наблюдала за одиноким облаком, застрявшим на Скале по пути на север. О ком напомнил ей небесный странник, она промолчала, но едва облако рассеялось, девочка повернулась к Дарэнду и занялась изучением его внешности. Он тоже.

— Тебе неприятно смотреть на меня?

— Напротив, — удивился парень, — гармоничное сочетание голубого, синего и серебра.

— Да, я синяя, а Огненные Боги белые, и глаза у них фиолетовые. Как твои.

— Я экзотика, Кэла, а она, естественно, привлекает, хотя в ней может быть куча изъянов, о которых мы даже не подозреваем. Я же выбираю из множества. Ты самая лучшая, Кэла.

Девочка пожала плечами:

— Мне четырнадцать лет. Здесь земля моих предков. Между тем мне кажется, что разум мой болен, ибо уводит меня от действительности в неизвестный мне мир. Признавайся, уж не ты ли распространяешь эти коварные волны, которые так на меня влияют?

Кэла села, прижала колени к груди. Возможно, девочка пожалела, что поделилась с ним сокровенным. Ему же припомнился рассказ Лаилы о происхождении редкого имени своей подруги. Тогда он не прервал Лаилу и выслушал притчу о богине по имени Кэла до конца. Теперь же Дарэнду пришла мысль, что сказочные герои пытаются влиять на их судьбы уж слишком интенсивно. Огненные Боги, Белая Шаманка, вереница Чаор и эта богиня Кэла, таинственная тезка его приятельницы.

Богиня Кэла являлась своим почитателям только во сне. Говорили, что красоту юного лица не могла запечатлеть ни кисть художника, ни резец скульптора: до такой степени она была пленительно неповторима. Также ходили слухи, что Кэла встречалась с Огненными Богами и была внебрачной дочерью одного из них. И ещё. Обладая несомненной властью, богиня Кэла по какой-то причине отстранилась от мирских и небесных забот и парила между небом и землей, не отдавая предпочтения ни небу, ни суше.

Конечно, подруга Дарэнда была земным существом, но ее редкая душа земле почти не принадлежала. Видеть в ней земное и плотское было так же странно, как возжелать ее божественную тезку. Её же тянуло к Дарэнду. Кроме него маленькой Кэле не к кому было прислониться. Она боялась одиночества, ждала любви и счастья. С детства они переплелись как два тонких побега. Но, когда пробьёт роковой час, сильный выживет за счет слабого. Так было, так есть и так будет всегда.

— Не волнуйся, Огненный Бог, — словно угадав мысли друга, отозвалась Кэла, — не усложняй мою жизнь. Она не так запутана, как может показаться. Что я предпочту, землю или небо, — не так уж и важно. Пока нужна, я останусь с тобой. Не от слабости или безволия, а от потребности быть рядом с тобой.

У Дарэнда не вышло ответить с таким же пылом. Он только вспомнил, что Ирдаг предлагал привезти ему с материка толковых секретаря и помощника. С обеими обязанностями вполне бы справилась Кэла. Возможно, их совместная деятельность уймет ее беспокойное сердце, разглядевшее в нём героя из древней легенды. Вслух же Дарэнд спросил: почему она назвала его Огненным Богом?

— Ты очень красивый. Бальтира вернется, и ты улетишь в свой Огненный мир. Наши беды и радости не удержат тебя на Эльцэтре.

— Ты ушла бы со мной?

Кэла встрепенулась:

— Я же синяя. Но я бы с тобой ушла!

Тонкие руки девочки обвили стройные колени — ее любимая поза. Еще влажные волосы оттягивали затылок, отчего четкий профиль гордо вскинулся. Похоже, она упрямо выискивала в небе знакомую точку. Дарэнд был почти уверен, — она высматривала звездный корабль Огненных Богов.

— Кэла, — прошептал мальчик, мысленно представив Белую Шаманку, синюю Чаору и богиню-тезку, — пойдем отсюда. Да, пойдем.

Дарэнд решительно поднялся и помог подняться Кэле. Подростки вплавь пересекли бассейн и по веревочной лестнице выбрались на площадку с надгробием. Дарэнд не собирался посвящать Кэлу во все подробности своего вчерашнего приключения, пока не разберется во всем сам. Но что-то произошло. По какой-то причине мальчик резко изменил своё решение и по пути к Замку рассказал девочке о сделанном накануне открытии, после чего предложил подружке продолжить поиски вместе. Заинтригованная Кэла немедленно согласилась. Друзья договорились встретиться после обеда и разошлись по домам. Кэла на ферму, а Дарэнд в свой Замок.

Всё началось несколько дней назад. Дарэнду приснился сон. Трёхлетний малыш сорвался в пропасть и во время падения зацепился ногой за спасительный выступ. Но прежде, чем от него оттолкнуться, ребенок нащупал в стене глубокую выемку. Сон напомнил Дарэнду его давнее приключение. Спустя годы ему захотелось проверить, что это было не просто углубление, а что-то более просторное. Например, ниша или пещера.

Заранее приготовив веревочную лестницу, Дарэнд незаметно выскользнул из Замка и направился к верхней террасе. На полпути к океану этот темный, заваленный камнями коридор отступал от Скалы на три — четыре метра. Незаметная в полумраке расщелина тянулась до нижнего яруса Ущелья. Одиннадцать лет назад неудачно зацепившись за камень, маленький Дарэнд в нее и свалился.

Предательский камень лежал на прежнем месте, вполне пригодный, чтобы прикрепить к нему веревочную лестницу. Дарэнд так и сделал. Укрепил лестницу и скинул её вниз. Единственная свечка, захваченная подростком в последнюю минуту, скудно осветила первые перекладины. Сделав шаг, Дарэнд задул пламя, и продолжал спускаться в полной темноте. С нижнего яруса тянуло сыростью и холодом. Считая вслух, он спустился до двадцатой перекладины, когда нога уверенно нащупала нижний край высокой ниши. Её истинные размеры скрадывал мрак. Дарэнд зажег огарок. Пещера! Прикрыв задрожавшее пламя ладонью, мальчик храбро двинулся вперёд, пока не уткнулся в стену. Даже при слабом освещении не возникало сомнений, что каменная кладка возведена человеческими руками, и что за нею скрываются подвалы Замка. Пока не погасло пламя, Дарэнд наскоро вынул из искусственной преграды несколько камней и никем не замеченный вернулся в Замок с твердым намерением расширить лаз на следующий же день. День начался с похода на пляж, где он предложил Кэле исследовать подвалы Замка вместе.

Расставшись с подружкой, Дарэнд уже через несколько минут сидел за столом напротив Зеуга и Ирдага. Мыслители намеревались провести за трапезой не меньше часа, и выходить из-за стола раньше них не полагалось. Попросив еще одну порцию десерта, Дарэнд мысленно перебрал все сведения о Замке. Дата его постройки неизвестна. Единственным первоисточником, где напрямик упоминалось грандиозное строение, была легенда о Падающей Бальтире. Неоформленная в виде летописи или иного письменного свидетельства, она передавалась из поколения в поколение в устной форме. Из легенды вытекало, что Замку могло быть от трёх до пяти тысяч лет.

Архитектурной особенностью Замка являлось почти полное отсутствие оконных проемов. А те немногие, что были, располагались в ряд по обе стороны Башни. С той разницей, что в Восточном крыле они были открыты всем ветрам, а в Западном крыле оконные проемы закрывались глухими ставнями, сделанными в прошлом веке и особенным образом. Рамы и дверные блоки крепились не гвоздями и не заклепками. Их просто вколачивали, потому что гвозди и железные клинья не могли совладать с прочными стенами мощного строения. Выбор же между Западным и Восточным крылом объяснялся по-житейски просто. В Восточном крыле не было каминов. Кроме того, в нем царила какая-то особенная мгла. Первопроходцам просто повезло, что исследование Замка началось с Западного крыла. Но и в нем для «проживания» использовались лишь ограниченные квадратные метры рядом с внушительными, без дымоходов каминами. За пределами освещаемого ими пространства в Западном крыле тоже царила кромешная мгла. Мгла, внушавшая суеверный ужас, поскольку все попытки воспользоваться факелами вне отведённых гостям помещений, как правило, терпели неудачу. Казалось, что мгла съедала пламя. Как верно подметил Зеуг, эльцэтрианам досталась огромная игрушка, которую нельзя ни сломать, ни переделать, ни постичь.

Размышляя о величии древних поколений, Дарэнд подумал, что обед явно затянулся. Он все-таки попросил заканчивать его без него и вышел, чтобы поскорее встретиться с Кэлой.

Девочка ждала его в парке. По пути к верхней террасе друзья вспомнили, как Дарэнд свалился в пропасть. То, что трехлетний малыш самостоятельно выбрался наружу, выглядело настоящим чудом, но тогда на это обстоятельство никто особенного внимания не обратил.

Камень с укрепленной на нем веревочной лестницей лежал на полпути к океану. Вчера Дарэнд положил рядом с ним белую коробку, поэтому обозначенное место нашлось сразу. Спустившись один за другим на двадцать перекладин, Дарэнд помог Кэле перебраться в обнаруженную накануне пещеру. Зажгли две свечки. И тут же по неровным серым стенам пещеры карикатурно зашевелились две причудливые тени, не рискнувшие перебраться на заигравшую синими искрами противоположную сторону расщелины. Кажущаяся к ней близость обманчива, как и мелькнувшая в голове подростка фантазия, что в этом месте Черная Скала скрывала вход в неведомый мир, который посторонним никогда не будет доступен.

В старинной каменной кладке Кэла сразу же обнаружила следы вчерашней деятельности приятеля. Неглубокий подкоп, а рядом с ним несколько вынутых камней. Пока не погасли свечи, они быстро расширили лаз. Стена оказалась не толстой, и скрывала не темные подвалы Замка, а сверкающую звездами бездну! Узкий карниз, куда они перебрались, стал последним оплотом, за которым начиналась другая жизнь, в которую они так храбро окунулись.

Искусственный звездный мир, куда они проникли, непрерывно менялся. Гасли одни звезды, загорались другие. Всё в полной тишине, глубоко под землей! Наблюдая эти трансформации, они испытывали при этом ощущения полной реальности своего присутствия в этом мире. Обнявшись и распахнув души, зачарованные дети Эльцэтры с каким-то особенным благоговением впитывали в себя всю необъятность Вселенной, постигая истинное содержание жизни. Жить! Просто жить — ибо всё обречено, ибо всё превратится в прах. Но, застыв на краю искусственной бездны, один из детей Эльцэтры позволил себе усомниться в роковом исходе. Ведь «всё» могло сложиться не так, как у всех, а совсем иначе. Вселенная готова принять своих истинных избранников для нового возрождения. И в этом скрыт глубокий смысл Бытия: быть достойным нового пути.

Первой очнулась Кэла. Присев на корточки, девочка нащупала под руками опору и облегченно вздохнула. И тут же вскрикнула. Из-под ладошки выскочил блестящий шарик, ставший их провожатым. Раскручивая за собой серебристую дорожку, шарик провел детей по звездному тоннелю, с непрерывно менявшимися видами Космоса, до ярко-голубого тупика. Отпечаток на нем человеческой кисти с раздвинутыми пальцами, как бы предупреждал: пора остановиться.

Продвигаясь по звездному тоннелю, Дарэнд сознательно отсчитывал шаги. Пройденное ими расстояние было сравнимо с длиной Западного крыла Замка, а ставшая на их пути стена с отпечатком кисти, по его расчетам была продолжением мощной стены Башни.

Между тем отпечаток словно притягивал, и медленно съехал вниз, как бы предлагая положить на него руку. Рефлекторно Дарэнд до него дотронулся. В момент соприкосновения произошла мгновенная смена декораций! Дарэнд отдернул руку и с растерянным видом повернулся к Кэле. Подружка стояла спиной к нему и не могла подтвердить, что открывшееся огромное Подземелье ему не померещилось. К тому же из дальнего конца Звездного тоннеля в их сторону летела еще одна проекция — проекция спиралевидной Галактики! Кэла прижалась к Дарэнду всем телом. Из звездного скопления, которое их окружало, вдруг выпорхнула черноволосая девушка в стремительном танце. Разбросав горсть звезд, девушка-призрак промчалась сквозь остолбеневших эльцэтриан и скрылась за стеной с отпечатком кисти.

— Что это?!

Дарэнд пожал плечами. Своим появлением, как ему показалось, привидение хотело их поддержать.

— А ты молодец, не испугалась! Меня ты тоже не боишься? А вдруг я Огненный Бог? — Неуверенно пошутил Дарэнд и принял решение. В конце концов, они были на пороге какого-то открытия. Судя по всему, Замок ждал гостей. Почему бы им не принять его приглашение?!

Дарэнд положил руку на отпечаток кисти, и в очередной раз распахнулось такое невероятно огромное пространство, что просто захватывало дух! Замок привел друзей не в замурованный тайник за старым шкафом, а в Подземелье, сравнимое с двухсотметровой Башней Замка! Гигантское цилиндрическое помещение полыхало холодным, синим пламенем, и только усыпанный яркими звездами свод оставался темным и глубоким. Подобного эффекта не давал ни один источник энергии на всей планете. На ум приходила только мощная океанская турбина под Восточным крылом Замка.

Под сводом цилиндрического Зала, а он, без сомнения, был подземным продолжением Башни Замка, находился балкон с высоким ограждением. На нём и обнаружили себя дети. Со стометровой высоты Подземелье просматривалось как на ладони. Его значительный объем занимала стоявшая посередине усеченная трехгранная пирамида — пятидесятиметровая копия Черной Скалы, чья отполированная до зеркального блеска плоская вершина наверняка существовала и на оригинале. Проверить это получилось еще не скоро.

Балкон оказался подъемным механизмом. Он ожил, когда Дарэнд положил руку на перила, на уже знакомый отпечаток кисти. Но прежде на него положила свою ладошку Кэла. Ее прикосновение осталось как бы незамеченным.

Подъёмник опускался с ощутимой скоростью, и во время спуска поравнялся с огромным барельефом, высеченным на грани монумента в десяти метрах от зеркального пола. Человеческий глаз с приспущенным веком! От каменного Ока исходила особенная сила, заставившая подростков вцепиться в перила и оставаться в таком положении, пока платформа не коснулась пола. Освободившись от чар, друзья сошли на зеркальный пол. Без их на то команды, платформа тут же вернулась на стометровую отметку, оставив их наедине с Глазом. Похоже, выбраться из Подземелья будет не просто. А наверху Дарэнда ждали к ужину. Опаздывать ему точно не хотелось. Но долго раздумывать ему не пришлось. Напротив барельефа располагался еще один подъемник. Как выяснилось, вполне цивилизованный выход из Подземелья. Веревочная лестница, по которой подростки спустились в звездную галерею, была надолго ими забыта.

Когда второй подъемник пришел в движение, тоже от прикосновения к «отпечатку», Подземелье стало погружаться в мистический полумрак. Освещенным остался лишь усыпанный звездами свод с особенно ярким Созвездием, похожим на стилизованное человеческое око. От его «зрачка» к вершине Скалы тянулся тонкий рубиновый луч. В сумерках он выглядел особенно тревожно.

Платформа остановилась в Башне! Это была «промежуточная» остановка, следующая была в жилой зоне Замка. До сегодняшнего дня никому не приходило в голову, что Замок оснащен, по крайней мере, двумя подъемными механизмами. Правда, воспользоваться ими мог только Дарэнд.

За столом собрались все члены семьи и Ирдаг Прус. Ждали Дарэнда. Он пришел вовремя и не один. Пропустив Кэлу вперед, Дарэнд положил руку на плечо подруги и громко объявил, что девушка переселяется в Замок. За столом последовала молчаливая пауза, завершившаяся появлением резного стула для Кэлы. Также быстро решился вопрос о назначении девушки на должность секретаря. После всех нововведений влюбленный в Кэлу Ирдаг потерял всякую надежду увезти девушку на материк.

Поздно вечером, когда Кэла освоилась в новом жилище, Дарэнд пригласил её к себе. В желтой пижаме и пушистых тапочках на босу ногу она смотрелась весьма привлекательно. Если бы этой ночью между ними возникли близкие отношения, их не сочли бы предосудительными. Четырнадцатилетняя Кэла была вольна в своих чувствах, но только до тех пор, пока у нее не появится владелец. Владельцем же мог стать и он, друг детства, молодой Хозяин Замка.

Расположившись в нише на роскошном ложе под одним пледом, повзрослевшие дети, перебивая друг друга, делились впечатлениями. Их общий вывод был таким. Подземелье использовалось не только для того, чтобы поражать своих редких посетителей грандиозной зрелищностью, а их открытие не просто везение, за которым ничего не последует.

Фантазия безгранична! Но если им суждено докопаться до истины, скорее всего, они останутся лишь хранителями собранной информации. И только. Бесспорно одно: фантазии будили воображение, и Кэла оказалась в их общем деле отличным партнером.

Обменявшись впечатлениями, они переключились на ряд соображений, в которых была задействована значительная доля интуиции. Первым их высказал Зеуг, а позднее дополнил Дарэнд. В свете сегодняшнего события, эти высказывания приобрели особенную окраску и зазвучали менее фантастично. У Дарэнда появилось желание довериться Кэле.

Обладая незаурядными способностями, Зеуг после долгих размышлений пришел к нерадостному заключению, что эпоха Мудрых скатывается в тупик. Причиной неизбежного распада, по его мнению, было то, что их планета Эльцэтра находилась под влиянием внеэльцэтрианского разума. Червь сомнения, точивший сердце Зеуга, проник и в душу его воспитанника. Возникшие подозрения воспитанник и Наставник активно не обсуждали. Но в тайне от Зеуга Дарэнд провел собственное расследование, а результат показал Ирдагу. Поняв в чем дело, тот предложил привлечь к обсуждению Зеуга. С этой встречи, как все трое потом говорили, и началось возрождение Эльцэтры.

По легенде Огненные Боги оставили о себе хорошую память. Они научили дикарей пользоваться огнем, строить дома, сеять хлеб. Что же случилось потом? Почему планета лишилась своего прошлого? А это было первое — на что обратил внимание Зеуг. У Эльцэтры не было прошлого! Всего триста лет зафиксированных в исторических хрониках. А до того временной провал, из которого поднимался только Замок Огненных Богов. Сейчас эпоха Мудрых находилась на взлете, но через двести лет она по неизвестной причине должна была завершиться.

Приобщив Кэлу к давно обсуждаемой среди «своих» теме космического Разума, Дарэнд взял со столика коробку с конфетами и предложил Кэле. Та не притронулась:

— А как же ты, Дарэнд?

— Что я? Я — инопланетянин, — пожав плечами, спокойно отреагировал Дарэнд. — Я многого о себе не знаю, но можно допустить, что моё появление на Эльцэтре не случайность. Предположим, во мне скрывается зло. Однако я ощущаю ответственность за эту землю. Поэтому мы обязаны сохранить добытые нами знания и обозначить степень внешней угрозы. Я не забыл про Лейдэру…

Сорвавшись с губ, звучное имя заметалось по спальне, и в комнате появилась та, кто его носила. Лейдэра! Обернувшись в сторону ложа, она как бы раздвинула стены напротив и стала героиней трагического финала.

Властелины боялись таких, как она. Боялись с тех пор, как в их жалкую пещеру вошел Огненный Бог. Зависть! Властелины не признали первенство тех, кто вкладывал в их неповоротливые мозги знание, энтузиазм и неугасимый дух созидания. Они заманили в свою коварную западню Лейдэру. Теперь на одной чаше весов лежала ее собственная жизнь, а на другой — судьба миллионов живых существ и разум ее маленького сына! Лейдэра сделала выбор. Властелины просчитались.

Представление завершилось. Удивительно, но юные зрители поняли смысл немой сцены. Когда комната обрела прежний вид, Дарэнд предположил, каким образом в ней появилась Лейдэра. Услышав знакомое имя, Замок воспроизвел сохраненную им информацию. Но каменные стены могли отражать и его собственное восприятие событий, потому что девушка-фантом из Звездного тоннеля никогда не жила в Замке. Наверное, не жила.

Дарэнд повернулся к Кэле, чтобы поделиться своими сомнениями о Властелинах. Тех самых волшебниках, которые не боятся ни воды, ни огня. Получалось, что Властелины и Огненные Боги вовсе не из одной команды, и сын Лейдэры наверняка из числа положительных героев. Подруга может быть спокойна. Он от природы вовсе не злодей, но уставшая, свернувшаяся калачиком Кэла уж уснула.

Осторожно выскользнув из-под пледа, Дарэнд подошел к высокому окну. Через узкие ставни виднелась наметившаяся заря. На смену вчерашнему дню стучался новый день. Было очень рано, но ему так хотелось встретиться с Лаилой.

Чтобы не плутать по темным коридорами Замка, ещё при прежнем Хранителе снаружи был особым образом укреплен широкий деревянный балкон с массивным ограждением. На него выходили все окна жилого этажа Западного крыла Замка, после «реконструкции» ставшие дверьми. Дарэнд вышел на балкон. Комнаты Лаилы располагались за апартаментами Кэлы. Расстояние большое, чтобы успеть обдумать, как жгучая зависть породила такую же нестерпимую ненависть. Превратив Знание в орудие власти и зла, Властелины, в итоге, замахнулись на тех, кто поделился с ними достижениями своей Цивилизации. Тысячелетний союз распался. Лейдэры нет. Её место в ловушке занял её сын. Надолго, если не навсегда.

Лаила распахнула ставни так, будто ждала его с минуты на минуту. Узнав о Подземелье, девушка деловито сообщила, что после завтрака готова спуститься с ним уже сегодня. Кстати, она уверена, что в ее комнате за деревянными перегородками тоже есть тайники. По возвращении можно будет поискать сокровища и у нее. Ей давно хотелось, но одной страшно. Лишь упоминание о Лейдэре изменило задорное выражение ее лица:

— Лейдэра принадлежала другой жизни, о которой нам не положено знать. Но ты под ее защитой, потому что она отдала тебе свою жизнь. В тебе ее внутренняя сила.

— Как же так, Лаила? Она же оставила меня на произвол судьбы. Но я не осуждаю её. Она была очень несчастна.

— Не говори так, мальчик! Ты многого не понимаешь, хотя и уродился таким умным. — Сама Лаила не училась в школе и, если проверить, могла оказаться вообще безграмотной. Но ее толковая голова всегда находила практическое решение, исходя из реальной жизни.

— Кормилица права. — Подумал Дарэнд. — Нелепо рассуждать о смысле жизни, не разобравшись с условиями выживания. К тому же трудно понять того, кто в отличие от остальных, жил не под собственным светилом.

Глава 8. Керг — Верховный правитель Урапа

Присутствие в Замке молодой очаровательной девушки растопило сердце даже старого Зеуга, что шло на пользу и ему, и его окружению. Перемены к лучшему произошли и в Нуке. Как бы скользивший за Хранителем молчаливой тенью, он наконец-то сменил свой неизменный синий халат на более светлое одеяние. Оно не сделало его красивее, зато его длинный, утолщающийся к концу нос как будто повеселел и не выглядел таким унылым. От мужчин не отставала и Лаила. Разодев Кэлу как куклу, она и сама меняла платья три раза в день, чего раньше себе не позволяла. По мнению всех жителей Мёртвой долины Кэла превратилась в настоящую красавицу. К тому же она была очень умна. Красавица и умница — это обстоятельство не осталось без внимания Высшей Лиги, что беспокоило не только влюбленного в девушку Ирдага. И небезосновательно. В этот ответственный для Кэлы период Замок впервые за всё время правления посетил Керг, Верховный Правитель из могущественной династии Корбутов. Жестокий, умный и крайне опасный для своих недругов человек.

Керг прилетел на личном самолёте. Самолёт совершил посадку на специально расчищенной полосе в Мертвой долине, где Керга ждал приготовленный для таких важных случаев автомобиль. Правда, Правитель не воспользовался транспортным средством и отправился в Замок пешком.

Керг навестил обитателей Замка не только по своему желанию, но и по личному приглашению дальнего родственника по мужской линии Зеуга. В день приезда в покоях Хранителя им приготовили обед на двоих. Между мужчинами завязалась беседа «на равных». Оба принадлежали семье Корбутов и в разговоре особенно не стеснялись. В разгар застолья к ним присоединилась Кэла. Девушке тут же поставили третий прибор, и личный повар Керга поинтересовался ее гастрономическими пристрастиями.

Кэла вернулась с пиршества через час, бледная и возбужденная. Её судьба решилась положительно: она остаётся в Замке. Счастливая Кэла умчалась в свою комнату. Вскоре к ней присоединилась Лаила.

Визит Правителя взбудоражил всё население Мертвой Долины. Керга сопровождали два офицера охраны, личный слуга, личный врач и личный повар. В местных слугах он не нуждался, поэтому весь визит Правителя те отсиживались по своим углам и шептались, не смея попадаться ему на глаза. Дарэнд тоже не покидал своих апартаментов и о последних новостях ему докладывал Нук. От него же Дарэнд узнал о желании Керга познакомиться с ним лично. Намерение Керга подтвердил и Зеуг, заглянувший к Дарэнду по просьбе Керга, разодетый в парадный родовой хитон и мантию. Озабоченный вид Хранителя Дарэнду не понравился. Юноша заподозрил, что приезд высокого гостя вызван не только желанием повидаться с Зеугом и, возможно, утрясти дела Кэлы. Истинной целью его визита было личное знакомство с «инопланетянином». Керг пристально следил за его развитием, предчувствуя, что со временем сын Лейдэры проявит себя самым неожиданным образом. Время шло, и Дарэнд оправдал его ожидания. Инопланетянин действительно представлял для Керга особенную ценность, и в этом лично для Дарэнда могла таиться опасность.

Керг сидел в просторном кресле и, глядя на пламя в камине, думал о том, как просто теперь попасть в Мертвую долину. Девять лет назад ни самолетов, ни машин не было и в помине. До Тиольских гор редкие путешественники добирались в лучшем случае на лошадях. Последние годы во всех областях науки и техники наблюдался стремительный прогресс. И он, Керг содействовал ему не только в силу тяги к власти, славе и обогащению, но и во имя других, более возвышенных причин.

Керг желчно усмехнулся, щелкнул сухими пальцами и подошел к высокому окну от пола. Прикрытые ставни раздражали Правителя. Распахнув ставни настежь, он выглянул наружу и отпрянул, не в силах скрыть искреннего восхищения. Впрочем, он был один и мог позволить себе некоторую вольность — мимолетное проявление тщательно скрываемых эмоций. Продолжая размышлять, Правитель вышел на балкон, взялся за перила и вновь откровенно залюбовался океаном.

После кончины отца Керг правил своей страной вот уже двадцать лет. Он был единственным наследником правящей династии. Со временем трон перейдет его старшему сыну от наложницы, поскольку законная половина рожала девчонок. По брачному договору он не мог порвать с ней отношений, потому что выбрал невесту пусть из отдаленной ветви, но всё той же правящей династии Корбутов. Но вот отправить высокородную жену в провинцию закон не запрещал. Теперь, находясь в изгнании, она не раздражала его своим огромным животом, дурным настроением и упрёками.

Вспомнив о сыне, Керг подумал о мальчике, за которым послал Зеуга. Этот мальчик — ровесник его сына, им только по шестнадцать, но между детьми безбрежный океан, такой же, какой распростерся сейчас перед ним. Керг стиснул тонкие губы и, не переставая размышлять, вернулся в кресло. Ставни остались открытыми. Керг успел оценить необыкновенный интеллект мальчика из Замка и его пользу не только для себя и своей страны, но и для всей планеты. Однако ситуация складывалась так, что он не собирался делиться властью ни с кем, даже при появлении какой бы то ни было внешней угрозы. Пришельцы из Космоса! Зеуг, его дальний родственник и приятель, наверняка лишился рассудка, живя в этих стенах. По его расчетам они объявятся на Эльцэтре аж через двести лет, а он жил сейчас. У него хватало собственных забот. Судьба далёких потомков его не волновала. У них свои сложности, у будущих поколений будут свои. Им будет, чем заняться. Ему ведь тоже никто не помогал, и он всего добился сам. Двести лет! Да им не известно, чем занимались их предки каких-то пятьдесят лет назад, а ему, Кергу предлагали решать проблемы такого далекого будущего.

Так думал Керг, а в это время Дарэнд переодевался в парадное платье. С Кергом он собирался встретиться впервые. И Кэрг произвел на юношу неизгладимое впечатление мощного, волевого человека.

В кресле Зеуга восседал истинный Правитель. Благодаря его личной воле и абсолютной власти осуществлялись практически все нововведения — от первых электростанций до высокоэффективных технологий. Мужчины обменялись долгим взглядом, и Кэрг безошибочно оценил, что перед ним стоял не просто подросший мальчик, а нечто другое, чему в пределах Эльцэтры не было подходящего определения. Перед Кергом стояло существо, так и оставшееся загадкой. Для него, для Коллегии, для всех, включая Зеуга, находившегося при инопланетянине все долгих шестнадцать лет.

Внутренний голос осторожного политика и стратега заставил Керга смягчить тон беседы и скрыть настоящую причину визита. Он доброжелательно осведомился о ближайших планах юноши, похвалил за успехи и как бы вскользь предложил расширить исследования в нужном ему направлении, желательно на материке. Керга интересовала военная область, и после его отъезда Зеуг намекнул Дарэнду, что Керг планировал увезти его на материк вместе с Кэлой. В правительстве наметился раскол, и Керг с помощью военных и новых разработок в военной отрасли собирался подавить сопротивление оппозиции. Убедившись, что воспитанник Зеуга разделял его взгляды, Керг пошел ему навстречу и согласился, чтобы тот продолжал работать в Замке, при условии, что он вплотную займётся его личными проектами, а именно новейшим вооружением. Не раздумывая, Дарэнд согласился. На следующий день Керг и его свита покинули Замок. Два вопроса решились положительно. Дарэнд остался в Мертвой долине, а Кэла осталась при нём. Именно при нем. Причина такой уступчивости Керга выяснилась сразу после его отъезда. Правитель решил оставить Кэлу сыну Лейдэры.

* * *

С развитием железнодорожного и воздушного сообщения полуостров за Тиольскими горами перестал вызывать непреодолимое чувство отторжения. В долине вырос гостиничный комплекс, принимавший немногочисленных гостей Замка. С приезжими общались Зеуг и Зоф. Дарэнд к гостям не выходил. Обо всём, что происходило в большом мире, он узнавал от Ирдага, и своих друзей, выпускников школы Зеуга. Все они перебрались на материк и продолжили образование в лучших учебных заведениях Урапа. Со временем молодые и энергичные эльцэтриане должны были возглавить современные предприятия и институты. Мудрые не возражали: без повсеместного прогресса, они пострадали бы в первую очередь. К тому же молодежь не претендовала на их должности и тем более на власть. Однако, несмотря на технический прогресс, эльцэтриане менялись мало и в массе своей оставались темными и неуклюжими. По-прежнему слабой стороной движения «Возрождение» оставалась нехватка квалифицированных кадров. Во всех сферах их деятельности присутствовало давление мракобесия и вековой отсталости. Сейчас Движению сопутствовал успех, но Дарэнду и его сподвижникам требовались колоссальные усилия, чтобы удержаться на взлете и не рухнуть в пропасть.

Спустя год после первого посещения полуострова Правитель Урапа стал наведываться в Замок гораздо чаще. Теперь помимо охранников, Керга сопровождали члены царской семьи и высшей Лиги, а также знаменитые певцы и талантливые танцоры. Знать устраивала «светские посиделки» на краю Урапа с видимым интересом. На всех посиделках присутствовали Кэла и Лаила. Дарэнда среди приглашенных не было. Внушал ли он страх? Из прессы, которую доставляли в Замок два раза в неделю, Дарэнд узнал, что людская молва провозгласила его Огненным Богом, который спустя пять тысяч лет вернулся на Эльцэтру, чтобы вернуть эльцэтрианам утерянные знания и своей волей и энергией вдохновить простой народ на подвиги во имя лучшей жизни. Но это «простой народ» видел в нем Бога. Элита рассматривала его самого и его роль в развитии эльцэтрианской Цивилизации сугубо утилитарно и эгоистично. В первую очередь, она видела в нем подневольного «изобретателя», способного решать любые поставленные перед ним задачи и выполнять любые прихоти высшего слоя.

Глава 9. Помолвка состоялась.

В начале 454 года в секретной лаборатории Правителя был создан первый опытный экземпляр атомной бомбы. Положительный результат подводных испытаний совпал с днём рождения Дарэнда — десятым днём первого месяца 454 года эпохи Мудрых. Ему исполнилось восемнадцать лет.

Этот день отмечался с особенной помпезностью. Отказаться от пышного приема было бы невежливо, поскольку мероприятие проводилось под покровительством Керга. Таким образом Правитель подчеркнул своё особенное отношение к имениннику.

За праздничным ужином собрались все обитатели Замка, включая Барди и Ирдага Пруса, а также приглашенные со стороны Керга представители царской семьи и высшие члены Лиги. Кэлу посадили рядом с Кергом. В середине ужина Правитель призвал всех к молчанию и поднялся. Стоя с бокалом дорогого вина, он осмотрел собравшихся за столом аристократов, повернулся к своей побледневшей соседке и попросил ее подняться. Кэла встала. В присутствии двух семей и высших сановников властных структур Керг сделал девушке официальное предложение стать его женой. Заявление прозвучало как раскаты грома через раскрытые ставни. Правитель не терпел замкнутого пространства, а шторм в тот вечер разыгрался не на шутку. Не получив отказа, Кэрг взял ослабевшую руку девушки, собираясь надеть на её хрупкое запястье драгоценный браслет. Кэла вздрогнула. Испуганный взгляд девушки заметался по гостям, пока не остановился на Дарэнде. Тот не проявил никаких эмоций. Не замечая волнения соседки, Керг поднес к губам ее задрожавшие пальцы, и вдруг, словно бы не случайно, раздался особенно оглушительный гром, ставни задрожали, а в окно ворвалось что-то похожее на шаровую молнию. Облетев вокруг праздничного стола и перепугав гостей, голубой вихрь стремительно вырвался наружу. Заметно побледневший Нук поспешил закрыть ставни. Зеуг вскрикнул и, схватившись за голову, прислонился к Зофу. Керг тоже вздрогнул, но не от удара стихии — встретились пристальные взгляды, его и инопланетянина. Не застегнув браслет, Правитель отпустил руку Кэлы. Возникший за его широкой спиной охранник незаметно положил драгоценность в футляр, который отправил в свой карман для сохранности. Кэла молчала. Для всех собравшихся за столом было очевидно: помолвка состоялась.

Керг повелительным движением кисти приказал вновь распахнуть ставни. Под сопровождение грома и беспорядочных молний ужин продолжился, как ни в чем не бывало. Керг проявлял к Кэле подчеркнутое внимание, любезничал и первый пригласил на салонный танец. Глядя на них, окружение по достоинству оценило великолепную пару. Величие и жесткая властность одного и редкая красота другой.

Кэла была ослепительно хороша в ярком желтом платье с такого же цвета живым цветком в высокой прическе. Казалось, праздник посвящался не имениннику, а ей и Правителю Урапа. Между тем в зале царила не радужная атмосфера двойного праздника, а осязаемая угроза, словно какие-то потусторонние силы не одобряли происходящего. Впрочем, Керга мало трогала разгулявшаяся за окном стихия. Напротив, она разжигала кровь, и он исподтишка поглядывал на молодого соперника. Он станет обладать женщиной, которую заприметил два года назад. Тогда он уступил ее «Огненному Богу», но тот до сих пор не овладел юной красавицей. Возможно, он вообще не мужчина. Что ж, так даже лучше. Пусть пребывает в единственном экземпляре и занимается отведенной ему ролью.

Через три часа ужин завершился, и гости засобирались в гостиницу. К середине ночи распогодилось, и поздним авиарейсом вся компания вернулась на материк. Керг остался в Замке. Ему отвели прежние покои. Но до того, как в них удалиться, Правитель Урапа пригласил именинника на аудиенцию.

Правитель сидел в тяжелом кресле перед камином. Мощный и значительный, в великолепном царском одеянии. Когда Дарэнд вошел, Правитель пересел на широкий диван и предложил имениннику сесть рядом с ним. Помолчали. Первым заговорил Кэрг.

— Хотел спросить тебя, Дарэнд. Ты уже восемнадцать лет с нами, но будущее твое по-прежнему неясно. Мы благодарны тебе, но что двигало тобой, когда ты занялся нашей перспективой?

— Отчаяние, Керг. Оказалось, что без этого чувства невозможен процесс созидания. Чтобы двигаться вперед, нужна мотивация. И отчаяние стало ее главной составляющей. Преодолев юношескую растерянность, я на многое смотрю иначе. В том числе и на свою перспективу.

— Как же? Ты создал бомбу и передал чертежи в наши руки. Тебе безразлично, как воспользуются аборигены этим страшным оружием?

— Наверное, да. Вас слишком много, Керг. Эльцэтра устала от излишка органики. Но я не принуждаю вас воспользоваться плодами моего ума. Для этого вы сами достаточно целеустремлены.

— Да, я хочу властвовать над миром и над женщиной, которую ты отвергнул. Я чувствую ее плоть и хочу, чтобы она ощутила мою. Видимо, ты лишен этого чувства. Однако я не надел на ее руку браслет, и знаешь почему, пришелец? Я ощутил сильнейшее противодействие с твоей стороны и отступил. Объясни, что это было? По твоему виду не скажешь, что это было сделано сознательно. Между тем я ощутил давление, и мне захотелось разобраться с тобой поближе. Ты не тот, за кого мы тебя принимаем, но суть в том, что ты и сам не разобрался с собой. Ты не знаешь, кто ты есть на самом деле. Возможно, ты опасен, поэтому я принял решение задержать тебя на полуострове на неопределенный срок. Впрочем, это было и твое желание. Сейчас оно полностью согласуется с моим настроением. Побудешь в изоляции, пока я не разберусь, насколько твое присутствие на материке может угрожать нашей стабильности. Что касается девушки. Я не намерен отказываться от нее, а ты в ней не заинтересован.

— Заинтересован, Керг. Она член моей семьи.

— Сестер выдают замуж. С этим ты должен согласиться.

— Она не сестра мне.

— Ты хочешь сказать, что она твоя женщина, и ты знаешь, как с ней обращаться? Платонический способ общения не самый удачный выбор. Девушкам привычнее резвиться в постели, а не слушать сказки. Ей нужен мужчина. Подумай об этом и, если живешь с нами, соблюдай традиции наших отцов. Девушка принадлежит мужу или всем.

— Я обдумаю твое замечание. Мой же ответ тебе известен. Я хочу, чтобы Кэла осталась в Замке.

Керг пожал плечами и распрощался.

Глава 10. Неожиданные визиты.

Керг не остался ночевать и отбыл далеко за полночь. Дождавшись отъезда Правителя, Кэла примчалась к Дарэнду, не сменив роскошного наряда. Только распустила волосы и перевязала длинные пряди желтой лентой. Вбежав, Кэла села на диван и разрыдалась. По общему мнению, девушка стала невестой Керга, и ей надлежало готовиться к свадьбе. Когда рыдания приутихли, Дарэнд проводил «невесту» до дверей девичьей комнаты: «Надо хорошенько выспаться, а утром ты примешь мудрое решение».

Утром снова свирепствовал ураган. После завтрака, к которому Кэла не вышла, все домочадцы разошлись по своим комнатам. На обед Кэла пришла, но отсутствовал Зеуг. Через Лаилу Хранитель передал, что хотел бы повидаться с Дарэндом. Обещав Кэле заглянуть к ней позднее, Дарэнд поспешил в убежище Зеуга — так окрестила его комнаты Лаила. Ничего лишнего, строго и просто.

Зеуг ждал Дарэнда за столом. Только Дарэнд опустился в соседнее кресло, снаружи сверкнула ослепительная молния. Зеуг невольно зажмурился, а перед глазами Дарэнда мелькнуло узкое запястье Кэлы и не застегнутый обручальный браслет. Свою нерешительность Правитель объяснил давлением со стороны «пришельца». Но в действительности тот был не против его сватовства, хотя и почувствовал легкую ревность. Больше ему запомнился вихрь, ворвавшийся через открытые ставни, и удар грома. По мнению Дарэнда, именно они остановили руку Керга.

По просьбе Зеуга Дарэнд снова поднялся, чтобы закрыть окно, и мощь расходившейся стихии словно заворожила его и не отпускала. Наконец, ещё под влиянием небесных сил, он выполнил просьбу старика, закрыл окно, бросил в камин пару поленьев и опустился в кресло. Наставник встретил юношу задумчивым взглядом. Единение человека с бурей затронуло и его. Зеуг сознательно оттягивал беседу, пока окончательно не справился с собой. И вот он начал:

— Дарэнд, я стал очевидцем важного события. Возможно, вместе с Кэлой… Не прерывай. Кстати, как ты решил с ней поступить?

— А как надо?

— Как мужчина, Дарэнд.

— Хорошо, я пересплю с ней.

— И правильно сделаешь. Но я отвлекся. Событие, которому я был свидетелем, не подскажет вам с Кэлой, откуда явилась Лейдэра и кто в действительности есть ты. Но ты должен узнать все, что знаю я…

Был один из тех редких воскресных дней, когда кроме меня в Замке осталась только Лаила. Восьмилетняя девчонка, недавно принятая на работу. С утра я был занят и не выходил из кабинета, а когда спохватился, день клонился к вечеру. Несмотря на начало весны, он выдался на удивление тихим. За день Лаила несколько раз наведывалась в библиотеку, чтобы пригласить меня в столовую, но я без церемоний прогонял ее вон. Наконец девочка обиделась и оставила меня в покое. К ужину беспокойная служанка вновь попыталась нарушить мое затворничество. Я собрался побранить ее и даже привстал, но, бросив взгляд в окно, забыл о ее присутствии. За последние полчаса картина за окном неузнаваемо изменилась. По взбученному океану носились смерчи. В зоне видимости их насчиталось не меньше пяти, а самый внушительный поднялся до балкона и напоминал водяного змея, исполняющего танец смерти. Краем глаза я отметил, что Лаила испугана не меньше. Когда девочка шла по балкону, океан еще был спокоен, а сейчас водяная змея словно заставляла нас выйти наружу. Взявшись за руки, мы подчинились её воле и вышли на балкон. В воздухе чувствовалась напряженность как перед грозой, но небо оставалось чистым. Внезапно меня придавило сверху. Я упал, потерял сознание и очнулся от холодного и мокрого. Надо мной склонилась заплаканная Лаила с пустым кувшином. Уже окончательно стемнело. Если не считать поврежденной секции навесного балкона, ничто не напоминало о силе пронесшегося урагана. Смерч не переместился на сушу. После пережитого кошмара я хотел выспаться. Однако, несмотря на усталость, отправился к Ущелью и вышел к надгробию.

Далеко внизу шумел прибой, а по волнам словно бы ко мне бежала проложенная Руной серебристая дорожка. Всё так же заторможено я отошел от обрыва и опустился на треснувшую гранитную плиту, под которой, согласно преданию, хранится прах древних царей. Коснувшись камня, я словно очнулся, но решил, что продолжаю бредить. Над серебристой дорожкой парил человеческий силуэт, закутанный в темный, струившийся до ступней плащ. От природы я не труслив. Но фигура, зависшая в воздухе! Мне, сидевшему на плите, она показалась очень высокой. Чтобы сравнить, нужно было хотя бы подняться, но мои мышцы одеревенели, а разум оцепенел. Лишь учащенно колотившееся сердце напоминало о том, что я еще жив, а в голове мелькнула мысль, что неизвестное создание пришло из неведомого мне мира и исчезнет вместе с серебристой дорожкой, по которой пришло к нам. В ответ на фантастическое прозрение, фигура пришла в движение, коснулась земли. Влажные на вид складки затрепетали, плащ соскользнул с её плеч. Это была женщина! Я не встречал подобных ей! Но она была чужой!

Между тем удивительная женщина подошла ко мне и коснулась рукой. Я поднялся. Она была выше меня на полголовы. И она ждала ребенка. К тому же роды могли начаться в любую минуту! Не скрою, меня охватил ужас, и вместе с тем меня осенило, что мы поняли друг друга без слов. Она читала мои мысли и позволяла читать свои! Осмелев, я предложил ей помощь, но в Замке, были только я и Лаила. В ответ на мои терзания Незнакомка положила мои руки себе на плечи, обвила за спину и прижала к себе. Я ощутил ее дыхание сродни послегрозовой свежести. И вдруг ее фиолетовые глаза вспыхнули! Из них струилась непреклонная воля, которая подняла нас над океаном! Мы опустились на балконе недалеко от моей комнаты. Казалось, прошла целая вечность. И вот рядом со мной — женщина, которая пришла неизвестно откуда и неизвестно зачем!

Теперь ты знаешь, как Лейдэра оказалась в Замке. Она появилась, и все!

Вид Зеуга внушал беспокойство. Дарэнд позвонил Зофу. Врач снял трубку и попросил его дождаться. Когда Зоф пришел, юноша передал Зеуга с рук на руки и отправился к себе.

После ужина, а он прошел без Зеуга, к Дарэнду наведалась Кэла, чтобы узнать, чем закончилось его свидание с Хранителем. Девушка выслушала приятеля с большим интересом, но когда выяснилось, что вопрос о ее замужестве не затрагивался, заторопилась и вышла. Дарэнд не стал ее удерживать, но побыть в одиночестве ему в очередной раз не пришлось.Лаиле было что вспомнить. Желание поделиться воспоминаниями у неё возникло тоже после сватовства Керга.

Удобно устроившись в кресле, Кормилица поведала, как развивались события дальше.

— Когда я окатила Зеуга холодной водой, он очнулся. Я оставила его одного, а через час снова навестила, чтобы убедиться, что ему не стало хуже. Зеуга в комнате не было, а дверь на балкон была приоткрыта. Я выглянула наружу, и тут же спряталась за шторой. Такого не могло быть! Зеуг летел в обнимку с высокой женщиной. Вот они вошли в комнату. Зеуг подвёл даму к дивану. Женщина прилегла, укрылась блестящим плащом и вроде задремала. Притаившись за шторой, я и не думала убегать. Зеуг выглядел так странно, что я решительно вышла из укрытия и поспешила к нему на подмогу. И правильно поступила: Зеуг, признав меня, скорее обрадовался, что я оказалась рядом. И я начала действовать, забыв о сверхъестественном появлении нашей гостьи.

Приготовив большую комнату без окна, я пришла за незнакомкой. Та наконец-то подала признаки жизни — откинула плащ и освободила лицо от накидки. Я попятилась, но осталась рядом. Чужая, величественная красота, лицо настоящей богини!

Устроив гостью, я занялась Зеугом. Мы ждали своих из Плотцы. Нук и слуги вернулись после обеда, Зоф задержался в столице. Вернулся наш лекарь. Молодой привлекательный мужчина, о котором вздыхали все местные девушки. Конечно, лекаря не удовлетворило объяснение Зеуга, каким образом готовая вот-вот родить белокожая незнакомка оказалась в Замке. Кораблекрушение, плот и всё такое. Но он промолчал. Если незнакомка и принадлежала неизвестной расе, она оставалась женщиной, и он обязан оказать ей медицинскую помощь, потому что кроме него, это сделать никто не сумеет.

На вторую ночь роженица начала проявлять беспокойство. Она хотела остаться одна, но я не послушалась и спряталась за ширму. Лекарь тоже остался, хотя незнакомка всем своим видом и жестами умоляла его уйти.

Боги рождаются не так, как простые смертные. Я видела это собственными глазами. Живот роженицы раздулся и словно «лопнул», открывая раскаленное чрево. Из него, как из кратера вулкана, всплыл свернувшийся клубочком ребенок. Материнское чрево тут же сомкнулось. Новорожденный остался лежать на остывающем животе матери как на подносе.

Лекарь всё время порывался ей помочь. Но отскочил от роженицы с опаленными до самых корней волосами. С трудом добрался до стены и опустился на пол. Я испугалась за него, но больше меня интересовал ребенок. Не выдержав, я выбежала из своего убежища, подошла к роженице, взяла младенца на руки и прижала к груди. Он был такой хорошенький, с яркими глазками и улыбался, как будто знал то, чего не знали мы.

Я бы сказала, что во время родов роженица спала и очнулась, когда я взяла ребенка. Ресницы дрогнули, она открыла глаза. Они светились! Увидев меня, а не лекаря, незнакомка будто растерялась, а на лекаря, сомлевшего у стены, посмотрела с сожалением.

— Лейдэра. Меня зовут Лейдэра.

Она обратилась к нам на нашем языке!

— Ты умираешь, лекарь. — Уже «погасшими» глазами она смотрела только на него. — Но смерть твоя не будет мучительной и долгой.

Произнеся страшный приговор, Лейдэра поманила парня к себе. Тот оторвался от стены, с трудом доковылял до ложа роженицы и позволил ей прильнуть к своим посеревшим губам. Да, она поцеловала его! В самые губы! Потом рука парня свесилась до пола. Он умер на моих глазах! По его счастливой улыбке можно было подумать, что последние минуты показались ему вечным блаженством. Я так испугалась, что едва не выронила ребенка. Лейдэра меня успокоила:

— Не бойся, девочка. Лекарь сам выбрал смерть, а ты будешь жить долго. Подойди ко мне, но сначала положи мальчика в кроватку. Его нельзя держать на руках так долго. Пока нельзя. Ты храбрая девочка и правильно угадала, что я пришла из Огненного мира. Там живут Боги, а они ведут себя не так, как простые смертные. Лекарь не должен был оставаться в комнате. Теперь же он уйдет. Но по-другому. А ты забудешь все, что увидела. Пока.

Я положила мальчика в кроватку и вернулась за ширму. Я с детства боялась мертвецов, но убегать не собиралась. Лейдэра правильно охарактеризовала черту моего характера. Жизнь заставила меня быть храброй, и к тому же я была очень любопытной. Мне хотелось узнать, куда она денет тело лекаря. Я не думала, что она его съест, но кто ее знает, может быть, нас околдовала настоящая ведьма. Увидев, что я спряталась за ширмой и подглядываю в щёлку, Лейдэра еще раз повторила, что я очень храбрый ребенок и заслуживаю особой участи. Похвалив меня, Лейдэра легко встала, переступила через распростершееся у ее ног тело, кинула быстрый взгляд в мою сторону, и простёрла над бедным лекарем руки. Наступила какая-то особенная тишина. При этом пламя двух светильников вытянулось в струнку и замерло, как и мое трепещущее сердечко. Вдруг из ладоней Лейдэры вырвалось фиолетовое пламя. Оно уплотнило тело несчастного парня до горошины, которая провалилась в пол! Если бы у меня хватило слов, я бы сказала, что Замок вобрал его тело в себя.

— Ты вновь догадалась, — прочитала мои мысли Лейдэра. — Замок особенное существо и тоже хочет жить. Сядь рядом со мной.

— А он меня не съест? — забеспокоилась я.

— Не бойся, девочка, Замок общается только с теми, кто устал жить.

Успокоив меня, она сняла с себя изящное ожерелье, надела мне на шею и велела с ним не расставаться. Лицо мое просияло. Впервые мне делали такой дорогой подарок. Потом она протянула мне красную таблетку. Я проглотила, представив посеревшее лицо лекаря, его выпученные глаза. Как объяснить Зеугу исчезновение парня? И тут я смекнула, что была единственной свидетельницей рождения Огненного Бога. Меня никто не тянул за язык делиться пережитым с кем-либо. Лекарь, выполнив свои обязанности, собрал свою сумку и вышел. Куда — не знаю.

Таблетка спасла меня от какой-то болезни, но тогда я проглотила ее машинально.

Почему я смолчала? Зеуг постоянно твердил, чтобы я держала язык за зубами. Тем не менее, я определенно не помнила, каким образом ты появился на свет и как умер лекарь. Мне словно велели всё забыть и вспомнить обо всем, когда наступит время. Кто велел? Сама Лейдэра, она же меня и предупреждала. И вот вчера я неожиданно всё вспомнила. Сейчас мне даже удивительно, как я могла такое забыть и никогда не вспоминать об этом.За неполные два дня Дарэнд узнал о своем происхождении гораздо больше, чем за свои восемнадцать лет. Безусловно, травмировать неустойчивую детскую психику разного рода предположениями было бы непозволительно. Что ж, возможно, все правы. И те, кто помнил, и те, кто забыл. Вглядываясь в безбрежную гладь океана, юноша представил тот далекий день, когда на Эльцэтре объявилась Лейдэра. Летательного аппарата ни Зеуг, ни Лаила не заметили, потому что космический корабль остался на высокой орбите. Между ним и планетой образовалось некое переходное пространство, которым воспользовалась Лейдэра. Неизвестно, как это работало, но едва женщина ступила на Эльцэтру, корабль улетел. При этом ни одна обсерватория Эльцэтры космического контакта не зафиксировала. Очевидцами стали только Зеуг и маленькая служанка. День спустя Зеуг отослал в столицу срочную депешу о появлении в Замке белолицей инопланетянки, а для слуг придумал вполне правдоподобную версию о затонувшем корабле и единственной спасшейся женщине. Представив, как всё произошло, Дарэнд вернулся в комнату, прикрыл ставни и залез с ногами на диван. Выстроить замысел инопланетян в логическую схему у него не получилось.

Так стучать, осторожно и доверительно, мог только верный, умный, хитрый и немногословный Нук. Убедившись, что Хранитель пребывал в глубоком сне, он не упустил возможность переговорить с Дарэндом наедине. Изобразив на лице искреннее удовольствие от его позднего визита, юноша широким жестом указал на кресло, ещё сохранившее тепло последней посетительницы. Нук, кряхтя, в него опустился, нисколько не сомневаясь, что его заждались.

— У нас есть будущее? — с места в карьер обрушился очередной посетитель.

— Сразу о перспективе? — Улыбнулся Дарэнд. — Я не гадалка и не предсказываю будущее. Но советую не загадывать наперёд, а жить моментом. Моментом, Нук, и никак не больше.

— Я серьезно, мальчик. Эта суета вокруг нас! Ты не можешь контролировать всех. Все запреты будут нарушены во имя обогащения, власти и славы. И эта помолвка. Керг не оставит Кэлу в Замке. Ты не сможешь противостоять ему.

— Зачем ты суетишься, Нук? Ты плохо устроился? Борьба за власть — одно из сильнейших движущих побуждений, когда ставкой становится совесть и жизнь. Другое благоустройство общества невозможно. Честнее признать эту очевидную истину и не наводить тень на плетень, мечтая о справедливых преобразованиях. Человек несовершенен, поэтому миром управляют только деньги и власть.

— Жаль, но ты прав! Восемнадцать лет назад, когда ты появился на свет, я очень серьезно задумался о смысле жизни.

— И продолжаешь размышлять до сих пор? И что, есть успехи? У тебя нет семьи, детей. А между тем продолжение рода — достойное занятие, в котором есть вполне реальный смысл. Семья поглощает время и смягчает душу. Большинство смертных так и поступают. Вначале обеспечивают себя хлопотами, а потом — родительским разочарованием. И вот наступает старость. Увы, она вовсе не отдых, а череда терзаний о бессмысленно прожитых годах. Зачем ты терзаешь себя, Нук? Это тщетная попытка осмыслить философию жизни или дело в другом?

— Я служу Богу!

— Нашел занятие. Не превращай меня в смысл жизни. Не надо.

— Неужели я похож на выжившего из ума старика! — Нук, кряхтя, выбрался из кресла, кинул прожорливому пламени пару поленьев и вернулся к разговору. Его синие ладони на деревянных подлокотниках смотрелись старыми, сучковатыми корнями.

— Все мы, кто заботился о тебе с пеленок, воспринимаем служение тебе как страсть, без которой пропадает интерес к жизни. Это чувство сильнее жажды, и я не боюсь его, а горжусь, что оно даровано мне.

— Спасибо. Я всегда помнил об этом. И вот у близких мне людей возникла подозрительная необходимость поделиться со мной личными воспоминаниями, которые мне не нужны. На Эльцэтре я присутствую в единственном экземпляре. По какой причине и зачем — я не знаю. В чем, по-твоему, смысл моей жизни? Собрать найденные осколки в некое подобие уродливого сосуда? Знаешь, я согласен. И в бессмысленной борьбе есть возможность испробовать острые ощущения, особенно если других развлечений не предвидится. Однако, даже не находя в этой жизни особенного смысла для себя, я никогда не стану рисковать собственной персоной. Я никогда не устану жить! Всякая цель без поставленного срока ее достижения — всего лишь иллюзия. Я не стану жить иллюзиями ожидания, потому что жизнь проходит и ожидание — бессмысленная трата времени. Белая Шаманка просто умерла. Я же не буду идолом. Я — мужчина, и еще не отказался от Кэлы. Возможно, я захочу от нее сына.

— Сынок, мне понятна горечь твоих слов. Но эта горечь не исходит из глубины твоего сердца. Живя с нами, ты не стал эльцэтрианином, ты остался пришельцем. Иначе мы не вспомнили бы прошлое.

— Опять прошлое? Чье прошлое? У меня нет прошлого. Оно не нужно мне, Нук! Зачем мне ваши воспоминания, если они не повлияют на мою судьбу?

Нук его не слушал:

—Твои мозги устроены иначе. Только от тебя последовала команда, после которой мы явились к тебе как на доклад.

— О чем ты, Нук? Говорил, говорил — и договорился до моих мозгов. Ну и что, старик? Всё равно я останусь на Эльцэтре! Навсегда! С мозгами или без них!

— Послушай! — перебивая собеседника, воскликнул Нук — Тебе известно, что Замок собрал под своей крышей всю нашу родню? Зеуг и Зоф — родные братья, я их брат по отцу. Им был Корбут — патриарх одной из ветвей правящей династии, якобы потерявший на старости лет рассудок. В молодости Зеуг позволял себе расслабиться. Лаила и Кэла — его внебрачные дочери. Твой друг Барди — мой сын. А наши матери, матери наших детей скончались от неизвестной болезни. — Нук передохнул. — С нами всё ясно. А ты? Вы испытали бомбу. Ты не думал, что Керг воспользуется ею для твоего уничтожения? Теперь скажи, кто ты есть на самом деле? Бог или машина? Скажи, кто стоит над тобой?

Нук не повышал голоса. Не ставил восклицательных знаков, но говорил слишком долго. Дарэнд не скрывал, что главная ценность его нынешнего состояния — независимость от всех. Этого требовала его жизненная позиция. Но он спросил:

— Нук, подумай и ответь: мы зависим от власти, от общества или мы уже ни от кого не зависим? Когда ответ созреет, мы продолжим разговор. А пока отдыхай. От усталого старика много фантазий и мало пользы. Если я, как ты изрек, смысл твоей жизни, считай свою судьбу решенной. Спокойной ночи. Я обдумаю все, о чем мы с тобой говорили.

Уже светало, когда к Дарэнду заглянул выспавшийся Зоф. Проще было устроить вечер воспоминаний, но старшие члены семьи решили высказаться по очереди.

Зоф был самым самодостаточным и независимым членом семейства. Как выяснилось, он — родной брат Зеуга, получил профессию врача и был востребован. В ту далёкую ночь он не вернулся в Замок именно по этой причине — заболел сын его приятеля из Высшей Лиги.

Удобно устроившись в кресле, Зоф не стал выкладывать семейные тайны. У него не было жен, любовниц и внебрачных детей. Речь пошла о физиологических особенностях белокожего мальчика.

В отличие от остальных родственников, Зоф почувствовал, что у него большие проблемы с памятью. Врач связал свой недуг с возрастным склерозом. Он изменил режим, диету, попил кое-какие таблетки, но память не улучшалась. И вот тогда, с ослабевшей волей, оказывая сопротивление апатии и усталости, он стал вести дневник развития маленького инопланетянина и теперь делился своими наблюдениями напрямик:

Он виделся с Лейдэрой всего несколько раз. Она вела замкнутый образ жизни. Похоже, общение с нею было небезопасным, и своим уединением Лейдэра это подчеркивала. Но за месяц до своего исчезновения она приглашала его к себе гораздо чаще. Они беседовали на медицинские темы, о душевном здоровье, о влиянии среды и общества на развитие маленького человека. И вот однажды, прямым текстом, она заявила о громадной разнице между ними и протянула шкатулку с «энергетическими» таблеткам, которые дополняли пищу ее сына.

— Вывод напрашивался сам. Проанализировав намеки твоей матери, я утверждаю, что по твоему календарю мы отметили годовщину твоего рождения. Тебе только год, Дарэнд! Или меньше. Неизвестные факторы ускорили твое физическое развитие. Тебя подогнали под наши стандарты, чтобы ты как можно быстрее адаптировался к нашим условиям. Ты гений, мальчик. И мы все это знаем. Но развитие твоего умственного аппарата далеко не закончено. В том смысле, что в нем происходят неизвестные мне процессы, о которых я не берусь судить. Как работает мозг, с абсолютной точностью не знает никто в мире. Наука лишь предполагает, допускает, рассматривает. Во что ты превратишься, я не знаю. Но до восемнадцатилетнего юноши ты точно не дотягиваешь. Ты до сих пор не сладил с Кэлой. Кстати, о Кэле. Если она не забеременеет от тебя, ее возьмет Керг. Она его невеста. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я. Ладно, всё это чепуха. Главное, твой природный потенциал — не менее ста тысяч лет!

Дарэнд вздрогнул и попросил повторить озвученное число. За намеками об его взаимоотношениях с Кэлой Зоф незаметно отклонился от главного.

— Не менее ста тысяч лет, Дарэнд. Не менее ста тысяч лет. Как я понимаю, в свете новых обстоятельств, тебе необходимо полностью пересмотреть свое отношение к жизни и к тайным планам своей матери. Я ни с кем не делился своими размышлениями. Считай мое заключение озарением, но оно близко к истине. — Зоф помолчал и продолжил. — Наш отец Корбут принадлежал к закрытой масонской ложе и якобы много лет общался с внеэльцэтрианским разумом. Над Корбутом за спиной посмеивались. Но однажды меня осенило, что космический разум мог сам выйти с отцом на астральную связь, чтобы сообщить о своем скором визите на Эльцэтру. И вот наш отец, будучи в весьма преклонном возрасте, согнал своих близких родственников в Замок, чтобы семья дождалась космического пришельца, оказавшегося женщиной, да к тому же беременной. Выполняя волю отца и ни о чем, не подозревая, мы встретили инопланетянку, а после её загадочного исчезновения стали присматривать за её сыном. Роль нашего отца в этой истории достаточно прозрачна. Ему было «велено» организовать встречу Лейдэры и сформировать вокруг её будущего сына ближайшее окружение: Наставник, Врач, Повар, Друг, Невеста и Кормилица. Никого лишнего. Все связаны родством по мужской линии и по праву рождения принадлежат к высшему слою общества. Наконец вчера всем нам вернули память и разрешили высказаться. Разумеется, для того, чтобы оповестить тебя о сокровенном. Честно говоря, мне не по себе, когда мне исподтишка навязывают чью-то волю, особенно «космического разума». Но должен сознаться, я тоже оказался под его влиянием, поэтому не говорил с тобой свободно как сейчас.

Собеседники помолчали. Недавнее излияние Нука и Лаилы приобрело очевидную ценность. При таком запасе времени расклад игры принимал более интересный оборот.

— Зоф, ты боишься меня?

— Я? Нет. Я же врач, и у меня более циничное отношение и к жизни, и к смерти.

— Полагаю, ты не собираешься находиться рядом с Богом, как Нук?

— Сложный вопрос. У меня в запасе лет десять — пятнадцать, и мне не хотелось бы менять образ жизни. Я всегда принадлежал только себе. Поэтому не женился и не имел постоянных связей. Прости, но я не стал бы служить даже Богу. Но я ученый, и встреча с таким существом, как ты, не оставила меня равнодушным. Мне интересно. Ты заинтересовал меня, Дарэнд. Ты не просто с другой планеты, ты нечто иное. Это пугает и настораживает, но вместе с тем ужасно интригует, а участие в интриге — вполне приемлемое занятие для такого человека, как я. Ты сродни Замку, который поглотил лекаря, не оставив от него даже мокрого места. Ты сплошная загадка, Дарэнд. Кто ты?

— Я Бог, которому ты отказался поклоняться.

Зоф загадочно улыбнулся и встал, чтобы уйти. Дарэнд задержал его и положил на его сухое плечо руку.

— Зоф, я твердо знаю, что не я объединил вас в этом Замке. Но я убежден, что не только мое экзотическое происхождение удержало тебя рядом со мной. У меня есть то, что ты называешь сердцем. И то, что ты называешь душой, но тебе известно, что я устроен иначе. Мне сложно объяснить смысл моего присутствия на Эльцэтре, но я чувствую, что мое появление здесь — это чья-то игра. Игра в человеческую жизнь. Когда-нибудь игра закончится или, или надоест. Придет очередь другой игры, и вот ее я выберу сам! А сейчас уходи. Мне нужно всё просчитать, чтобы сделать верный ход.

Зоф ушел. Дарэнд задумался. Его грандиозным замыслам не хватало самой малости — Времени. Во всех начинаниях, так или иначе, виделся жизненный предел, который естественным образом сдерживал все творческие порывы. Цикличность развития эльцэтрианской культуры, ее взлеты и падения не имели практического значения и представляли чисто теоретический интерес только для небольшого круга ученых. То, что сообщил ему Зоф, меняло его представления о своей дальнейшей жизни на Эльцэтре. Поведение Лейдэры выглядело более понятным и логичным.

Глава 11. Родимые пятна

Выслушав домочадцев, Дарэнд до рассвета вышагивал между камином и ложем, пока в дверь не постучалась Лаила. Кормилица выспалась и выглядела бодрой. Как обычно, девушка внесла золотой тазик и кувшин для умывания. Повторявшаяся изо дня в день утренняя сценка поддерживала чувство стабильности и домашнего уюта. В Замке по-прежнему царил древний уклад. Дань старине передавала ауру неторопливо текущего времени, хотя жизнь вокруг неузнаваемо изменилась.

Юноша освежил лицо. Лаила не стала задерживаться, взяла кувшин, тазик и закрыла за собой дверь. Дарэнд вышел на балкон.

Из-за Скалы выглянула Бальтира. Выбросив вверх поток света, жаркое светило пробудило в каждом живом существе неистребимую жажду жизни. В ответ на всплеск проснувшейся природы закрытая для общения душа юноши как бы воспарила над океаном. Но нет, свобода ему только пригрезилась. Она — лишь иллюзия, открывающаяся глубинам духа. Его же дух не свободен и скрыт. Обрушив удар кулаков на перила балкона, Дарэнд заставил себя расслабиться. «Не стоит заигрывать с судьбой, вовсе не обязанной кому-то угождать и быть справедливой. Будь готов, что в час торжества она насмешливо повернется к тебе спиной, а в минуту отчаяния, наоборот — поспешит на помощь». Успокоившись, юноша вернулся в комнату и обобщил то, что прояснилось накануне.

Несомненно, инопланетянка Лейдэра обладала существенным могуществом и уединилась в Замке по собственному желанию. Но задолго до своего визита на Эльцэтру, таинственная женщина вступила в астральную связь с Мыслителем Корбутом, отцом Зеуга, Зофа и Нука, чтобы в дальнейшем его сыновья обеспечили уход за её ребёнком.

А ещё были какие-то Властелины. Собственно именно из-за них будущая мать предпочла перебраться в Замок. Властелины тоже должны объявиться. Продолжительность его жизни так велика, что он их дождётся. А вот самой Лейдэры нет. Доверив сына аборигенам, она отдала ему свою жизнь. В органическом мире такое невозможно. Но Лейдэра принадлежала другому миру, и её сверхмощный"материнский"импульс ускорил его развитие. Зачем она это сделала? Если бы не поступок матери, ему исполнился бы только год. Лейдэра была бы с ним в качестве неувядающей белолицей Шаманки.

Дарэнд прошелся по комнате и задержался у большого зеркала. Высокий юноша крепкого телосложения, чьи фиолетовые глаза вдруг зажглись опасным огнем! Разглядывая отражение, юноша чувствовал себя слепцом, которому обрисовали недоступный ему внешний мир электрическими импульсами. Мир, который при определенных обстоятельствах мог стать для слепца своим. Подняв руку, Дарэнд прикрыл светившиеся глаза ладонью. Концы его сильных пальцев тоже светились, а в груди глухо пульсировало огненное сердце, которое не услышал Зоф. Бросившись на диван, Дарэнд сжался в комок и долго не мог прийти в себя, испугавшись скрытого в нём могущества, которое ему не принадлежало. Неподконтрольное ему «сожительство» двух Начал: реальности и «зазеркалья», которое очерчивало масштабы его жизненного пространства. Оно, это «зазеркалье», лишь позволяло пользоваться этим телом, сохраняя в неизменности свою скрытую сущность.

Не вступая в конфликт с самим собой, он приспособился жить и мыслить в отведенном ему месте. Но природа брала свое. Развиваясь по собственным законам, его мозг не подчинился среде и обстоятельствам и был готов заявить о себе. В голове Дарэнда зарождалась туманная, рационально необъяснимая идея, способная возродить его интерес к жизни уже на новом витке. Вопрос задан: кто стоит надо всем и над ним? Срок его жизни ограничен весьма далеким горизонтом: сто тысяч лет! На Эльцэтре он мог бы прослыть «бессмертным». Да, он дождется Властелинов и встретит их не мальчиком, а в облике Огненного Бога. Именно этого хотела Лейдэра: уберечь его разум и выиграть время. Для этого ей пришлось отдать ему свою жизнь.

Дарэнд не вышел к ужину, и поздно вечером без приглашения к нему заглянула Кэла. Девушка неуверенно присела на краешек кресла и, как примерная девочка, сложила на коленях руки. Невеста! Но еще не поздно вмешаться. Она предназначена не Кергу. Ощутив к себе необычный интерес, девушка поежилась. Наверное, ждала первого шага с его стороны, но Дарэнд не пошевелился. Возможно, инициатива должна была исходить от нее, но она не знала своей роли. Пожелав Дарэнду доброй ночи, Кэла направилась к выходу. Дарэнд задержал её у двери. Он ждал Барди с новостями из столицы. Кэла могла поучаствовать в их беседе.

Барди влетел энергично и шумно. В свои девятнадцать он выглядел старше и солиднее Дарэнда, хотя тот перегнал его в росте. Друг был строен и статен. Его аккуратно слепленную голову украшали волнистые темно-синие волосы, мало похожие на голубоватый пух его ровесников эльцэтриан, но схожие с черноволосой шевелюрой Дарэнда.

Рассказав друзьям о визитах домочадцев, Дарэнд сообщил, что все проживающие в Замке эльцэтриане связаны родственными узами и Барди приходится Кэле двоюродным братом. Узнав новость, Барди с интересом посмотрел на красавицу-сестру и по-братски обнял.

После объятий Барди подробно доложил, как в столице проходит подготовка к Конференции, на которой молодые Мыслители собирались обсудить угрозу вырождения Цивилизации и предложить пути выхода из кризиса. Поговорили и о предстоявшем замужестве Кэлы. Барди вполне дружелюбно поздравил девушку с прекрасной партией. Правда, Кэла не выглядела счастливой невестой.

Наконец Дарэнд остался наедине с Руной. Ночное светило поймало его взгляд, и, как бы не случайно, Дарэнд вспомнил, как в детстве, играя кудряшками Лаилы, обнаружил у неё за правым ухом родимое пятно. Точно такое, какое заметил сегодня у Барди. Абсолютно одинаковые родинки, в одном и том же месте за правой ушной раковиной. Схожесть не могла быть случайной. Дарэнд убедился в этом уже утром.

Лаила пришла с неизменным золотым тазиком и золотым кувшином. Следом протиснулся Барди, как всегда шумный и оживленный. Приветствуя друга, Дарэнд поймал себя на мысли, что приятель находился под влиянием инопланетянки Лейдэры не менее года. После всего, что ему стало известно, он не сомневался, что именно она расширила природные границы его белкового мозга и «оставила метки» — одинаковые знаки — у него и у Лаилы.

Развивая мысль о своём ближайшем окружении, Дарэнд разделил его на группы. Родные братья Зеуг и Зоф вполне совместимы. Другая группа — Лаила, Барди и Нук. А как же нареченная Невеста Дарэнда? Керг заблуждался. В истории со сватовством он не был замешан. Керг оставил Кэлу без обручального браслета не по его «вине», а по другой причине. Дарэнд так и не решил, к какой «группе» причислить Кэлу.

— Твое мнение обо всём, Барди? Прошло семнадцать лет, как с нами нет Лейдэры, а игра продолжается, хотя с ее уходом спектакль мог бы и завершиться. На самом деле затянулся антракт. Спектакль возобновился, а в каждой драме всегда присутствует интрига.

— О своём родимом пятне я, разумеется, знал. Согласен, два абсолютно идентичных пятна в одном и том же месте наводят на мысль, что это не случайное совпадение. Встретимся за обедом со всеми и определимся.

Во время разговора друзей, Лаила прибиралась в комнате. Услышав последнюю фразу, Лаила посмотрела у Барди за ухом, насупилась и вышла.

После обеда сомнений не осталось. Семья разделена на две группы. У самого Дарэнда «клейма» не было, но он примкнул к тройке удивительно преданных ему эльцэтриан: Лаиле, Барди и Нуку. К тем, у кого «клеймо» было.

У каждого свой путь, свое предназначение, которое не всегда реализуется, но может стать смыслом всей жизни. Предназначением верной троицы стало их бескорыстное служение «космическому разуму», не требующее взамен ни трепетной любви, ни признательности, ни вежливости, ни восхищения.

Кэла догадалась, что интересовало парней. У девушки родимого пятна не было. Пересев к ней поближе, Дарэнд, как бы случайно, отвел прядь волос за ухо. У него родимого пятна тоже не было. Возможно, это её успокоило.

После обеда собравшаяся за большим столом родня разошлась. Дарэнд остался один, но ненадолго. Вернулись Барди, Лаила и Нук. Дарэнд протянул руку. Поверх его ладони они положили свои, и Дарэнд скрепил рукопожатие, положив сверху свою ладонь. Через соединенные ладони пробежал ощутимый разряд, и за ушными раковинами Нука, Барди и Лаилы появилось изображение кисти с длинными гибкими пальцами, похожее на отпечаток кисти при входе в Подземелье.

Вечером выяснилось, что все трое могли пользоваться подъемниками. Только и надо было — положить ладонь на отпечаток

Глава 12. Созвездие"Око Вселенной"

Общение с материком поддерживал Барди. Накануне его отъезда в столицу юноши поднялись к Дарэнду, чтобы сверить ряд вопросов, которые могли задать Ирдаг и его окружение по поводу предстоявшей Конференции. И тут, стоя в дверях своей комнаты, Дарэнд почувствовал тяжесть в затылке и пульсирующую боль в висках. Неприятное ощущение длилось несколько секунд, не стоило заострять на нём внимание. Но было ли это совпадение? Дарэнд решил задачу, которую Барди сформулировал ещё четыре года назад! А предыстория была такова.

В тринадцать лет Барди с отличием окончил школу Зеуга и перебрался на материк. Дальнейшей судьбой талантливого подростка занялся Ирдаг Прус. За две недели он подготовил Барди к вступительным экзаменам, которые тот успешно сдал, и его зачислили в Главную школу Урапа. Теперь мальчик жил на материке, а каникулы проводил на полуострове. Четыре года назад Барди, как обычно, на все лето приехал в Замок. О своем «открытии» Дарэнд сообщил ему сразу же в день приезда. Подземелье, произвело на Барди неизгладимое впечатление. А изображённый на высоком своде участок неба вызвал особенный интерес. Подросток был уверен, что похожее на глаз Созвездие можно найти и на настоящем небосводе. Вернувшись на материк, Барди напросился к Ирдагу и в разговоре пожалел, что астрономия как научная дисциплина находится в крайне плачевном состоянии. Свою внезапную увлеченность небесными телами студент-второкурсник объяснил желанием составить подробнейшие звездные карты. Тогда все мореплаватели могли бы свободно ориентировались в океане. Выслушав своего бывшего ученика, но главное — приятеля «Огненного Бога», Ирдаг обещал ему посодействовать. Вскоре на вершине Тиольского хребта была сооружена современная обсерватория. Участок неба с примечательным Созвездием был найден. Его изображение на своде Подземелья оказалось не случайным. Созвездие из тринадцати звезд действительно существовало. Четыре тесно расположенные звезды с пятой в центре окружал яркий ореол, похожий на радужку глаза, а вместе все тринадцать звезд напоминали огромное Око. Жители Замка не обнаружили его раньше по простой причине. Созвездие скрывала двухкилометровая Черная Скала. Иначе многозначительное расположение звезд в Южном полушарии не осталось бы без их внимания.

Все четыре года Барди держал Дарэнда в курсе проводимых работ. И как-то, полушутя, попросил проанализировать полученные экспериментальные данные. Выстроилась следующая картина. Созвездие, названное ими «Око Вселенной», располагалось в центре их Галактики. Человеческий разум не способен представить разделяющее их расстояние. Однако рубиновый луч в Подземелье, как бы преодолевая космический мрак, был направлен точно в его сияющий «зрачок». Что давало это знание? Кроме того, что мир огромен и многообразен, практически ничего. Закрывая папку с отчётом, Дарэнд глубокомысленно заметил:

— Хорошо бы объявить мир и гармонию внутри и вокруг себя. Быть в ладах с собой и со всей окружающей действительностью. Увы, Барди, те сведения, которые вам удалось собрать, не описывают Вселенную. Они описывают лишь то, что мы можем о ней сказать. Для расчета одновременного движения Эльцэтры вокруг себя и вокруг Бальтиры, Бальтиры внутри Галактики и по отношению к ядру, где расположено созвездие Око Вселенной наших сведений недостаточно.

Всё связано между собой. Но интересующее нас взаимодействие прослеживается лишь в масштабах Вселенной. Подождем, когда наших знаний будет достаточно, чтобы связать все звенья воедино.

Четыре года назад собранные ими фрагменты не складывались в нечто законченное. А сейчас Дарэнда мог сказать, что Черная Скала и созвездие Око Вселенной были постоянно на «связи», и каждые двадцать лет это созвездие посылало в сторону Башни Замка ответный импульс из глубин Вселенной. Но главное, очередной сеанс «космической связи» состоится уже через шесть с половиной месяцев, и, если постараться, этот сигнал из космоса можно зафиксировать.

Барди помчался на материк буквально окрыленным. Желание юноши разгадать очередную загадку Замка, его «тайную» связь с созвездием, было таким сильным, что, едва добравшись до столицы, он немедленно отправился к Ирдагу.

Кэла узнала о дате противостояния вскоре после отъезда Барди. Не сомневаясь в правильности расчетов друга детства и не задаваясь вопросом, зачем Огненным Богам это понадобилось, девушка уверяла, что таким образом осуществлялась их многовековая связь с Мертвой долиной.

Между тем Ирдаг добился аудиенции у Керга и получил одобрение Правителя перенести проведение Конференции из столицы в Замок, чтобы совместить два значимых события — собственно Конференцию и космическое зрелище, происходившее раз в двадцать лет. Скала пошлёт сигнал и, видимо, получит ответ. По этой причине Дарэнд отказался от намеченной поездки на материк и вместе со всеми занялся подготовкой двух мероприятий на территории Мёртвой долины.

Глава 13. Неприятная история

Через два месяца после помолвки за Кэлой прилетел правительственный самолет, и девушка покинула Мертвую долину. Прежде чем отправиться в столицу, Кэла зашла к Дарэнду и в целом вела себя невозмутимо и достойно. Попрощались. Несмотря на легкие угрызения совести и некоторую ревность, юноша был рад, что история со сватовством близилась к завершению.

До Конференции оставалось два с лишним месяца. В Мертвой долине царила непривычная суматоха, связанная и со строительством нового гостиничного комплекса. Стройку курировал Керг. С некоторых пор он держал под личным контролем все, что касалось «Огненного Бога». Сам Керг не планировал принимать участия в Конференции, а возможность наблюдать редкое космическое явление его не привлекала. Правитель не был охоч до зрелищ. К тому же, он действительно был занят. В его личной жизни наметились значительные перемены. Он только что с большим скандалом, который не выносился на публику, развелся с женой и готовился к свадьбе с Кэлой. Девушка приняла его предложение. Впрочем, у нее не было выбора. Керг брал то, что ему приглянулось. Единственное, что его смущало — это отношение к предстоявшему бракосочетанию молодого приятеля Кэлы. Керга тревожило, что тот расстроит его планы, а он вознамерился обладать понравившейся ему девушкой, которая могла родить ему законного наследника, чтобы им не стал сын наложницы, что одобряли далеко не все Высшие.

Керг искал предлог, чтобы изолировать Дарэнда от брачной церемонии, а её собирались провести в своем «узком» кругу, и тут, как нельзя кстати поступило предложение Организационного Комитета провести Конференцию не в столице, а в Замке, чтобы совместить Конференцию и так называемый сеанс «космической связи». Предложение было немедленно одобрено. Керг не боялся «Огненного Бога», но был осторожен, зная, что после обряда лишения невинности жена становилась его законной собственностью.

Зачитать приветственное послание Правителя должен был его представитель из Высшей Лиги. Ждали и других важных чиновников. Высокопоставленную публику, а это человек десять-пятнадцать, предполагалось разместить в самом Замке, хотя величественное строение не было приспособлено для проживания такого количества знатных гостей. Чтобы подготовить дополнительные комнаты и как-то обустроить их быт, в Замке работала бригада из двух десятков мастеров, доставленных в Мертвую Долину специальным авиарейсом.

Посторонние люди и непривычная суета беспокоили Дарэнда. Большую часть свободного времени юноша проводил в своей комнате, изучая многочисленные фотографии, которыми снабжал его Барди. Оставалось догадываться, как в охраняемый Замок проникали вездесущие фоторепортеры, но среди снимков и открыток, продававшихся даже в аптеках, были открытки с его портретом в золотой одежде. По низу шла надпись: «Огненный бог — спаситель нации». В приложенных к посылкам записках, Барди просил не обращать внимания на человеческую глупость, и только тут Дарэнд догадался, почему так часто сталкивался с охранниками и рабочими, которые заранее обзавелись открытками и майками с его физиономией. Все мечтали встретиться с пришельцем из иных миров, и получить его автограф. Забавно: будучи самым настоящим «пришельцем», никаких иных миров, кроме Эльцэтры, Дарэнд не знал.

С одним из мастеров приключилась неприятная история. Настырный плотник задумал самостоятельно найти логово неуловимого Огненного Бога и получить от него вожделенный автограф. Отстав от группы, он свернул в высокую арку. Когда напарник заметил, что товарищ задержался, он вернулся к арке, но не решился ступить в темноту.

Несчастного нашли через час. Не выдержав испытания мраком, он лежал на ступеньке лестницы в совершенно расслабленной позе, окруженный ярким свечением. Зловещее кольцо сужалось, подкрадываясь к страдальцу всё ближе и ближе. «Ему конец», — определил Дарэнд и не ошибся. Тело бедняги вспыхнуло, а его неиспользованную жизненную силу забрал Замок. Вот такое грустное приключение накануне открытия Конференции. Замок обладал некой разумностью и всех только терпел.

Наконец из столицы вернулся Барди. С ним приехали высокопоставленные чиновники и члены Высшей Лиги. К этому времени их апартаменты в Замке были уже готовы. Следом приехали Ирдаг, его люди и мальчики из школы Зеуга. По старой памяти его бывших учеников разместили на ферме, приятелей Ирдага в гостиничном комплексе, а сам Ирдаг расположился в комнате Барди.

Гостиничный городок в Мертвой Долине заселился полностью и зажил праздной, курортной жизнью.

Глава 14."Пропали. Все до единого"

Первый месяц 454 года. Короткие ветреные дни, холодные долгие ночи. Сама природа настраивала участников Конференции и гостей на утомительное ожидание.

Последний день перед началом Конференции семья провела у Зеуга, невольно прислушиваясь к беседе за тонкой перегородкой, отделявшей комнаты Хранителя от апартаментов для высокородной публики. Говорили двое. Одного Дарэнд знал, а второго — ветхого, длинного старика — встретил в Замке. Его сопровождал пожилой слуга, который спал на полу перед дверью хозяина.

Соседи за стеной говорили о нем, о Дарэнде. По их словам, «пришелец» с возрастом набрался наглости и заявил о себе так громогласно, что Керг распорядился провести Конференцию не в столице, а в этом дьявольском месте, куда приглашенные добирались с таким неудобством. Шесть часов на самолете, и еще на лошадях по длинному ущелью. Дарэнд откинулся на спинку кресла. Старые пружины предательски заскрипели. Приложив палец к губам, Барди показал, что соседей стоит дослушать.

Беседа за стеной продолжалась. Мыслителей меньше всего интересовала дальнейшая судьба планеты. Газеты кипели страстями, но аристократы в них не вникали. Они здесь для того, чтобы соблюсти приличие и классовую солидарность, поскольку Конференция могла затронуть интересы привилегированного клана.

Слушая соседей, Дарэнд засомневался в успехе мероприятия. Почему он решил, что завоевал доверие пресыщенной элиты, когда сам же говорил, что реформировать иерархическую верхушку невозможно? Да, его поддерживал Керг. Но как-то не верилось, что он наложил запрет на определенные исследования. В тайных лабораториях во имя обогащения, власти и земных соблазнов его приближенные ученые подошли к таким пределам, за которыми добывались опасные знания.

Но «игра» продолжалась. В ней он мог тренироваться упорно и долго, постепенно наращивая уровень игры. Он мог стать классным профессионалом и переосмыслить понятие Времени, чтобы не считать двести лет большим сроком. Так что пусть праздная публика ждет представления и восхищается Замком. Он потерпит.

Созвездие, ради которого в окрестностях Замка собрались туристы и участники Конференции, и не думало прятаться. В обсерватории, разглядывая участок ночного неба, а зрительный орган Дарэнда был очень чувствительным, он уловил поток частиц, неизвестное ученым излучение, направленное от Скалы в сторону Созвездия. Связь между Скалой и Созвездием была постоянной. Но раз в двадцать лет глубокой ночью оно ненадолго перемещалось на сторону Замка. И тогда от Созвездия шел ответный импульс, направленный в Башню. Это называлось «космическим контактом». Дарэнд не чувствовал себя связанным с этим явлением, но что-то подводило его к мысли, что он — его незадействованное звено.

Соседи за стенкой продолжали перемалывать тему о вредном влиянии «пришельца», о его наглости и самомнении. Болтовня Мыслителей доводила до отупения. Чтобы отвлечься, Дарэнд предложил Лаиле прогуляться в парке. Пожелав Хранителю доброй ночи, они вышли в высокий коридор, скудно освещенный старинными лампадами. Лаила взяла Дарэнда под руку:

— Ты стал совсем взрослым, мой мальчик.

— А вот Зоф утверждает, что я младенец. Пожалуй, быть мне Шаманом. Но не добрым, как Белая Шаманка в легенде, а злодеем.

— О чем ты, Дарэнд? Мы вместе восемнадцать лет. Ты стал мужчиной.

— Я «другой», Лаила. Мне тошно общаться с толпой и, тем более, угождать ей.

— Успокойся. Толпа там, в Долине. Здесь же твои друзья и Мыслители, собравшиеся в Замке по твоей же просьбе.

— Нет, Лаила. Керг чувствует исходящую от меня угрозу, но я не верю, что родился для зла. Что я хочу доказать, кому и зачем, хотя всё задумано и вертится вокруг меня? Ваши метки и наша связь. Всё не так просто, но где скрывается правда и прячется ложь? Я одинок и беспомощен, несмотря на таящуюся во мне силу. За двести лет мне не удастся справиться с отсталостью вашей планеты. А кто прилетит за мною? Конечно, не друг. Прости, Лаила, я нервничаю, я зол.

— Не потому ли, что сегодня Кэла выходит замуж за Керга? Ты даже не смог прилететь к ней на свадьбу! Керг всё предусмотрел. Он боялся, что ты не отдашь ему Кэлу.

— Когда ты в последний раз заглядывала в Башню? — Пропуская подробности, спросил Дарэнд. — Она пугает тебя, меня тоже. Это не наша жизнь, и нечего в нее соваться. И всё же пойдем, заглянем. Накануне «космического контакта» — это было бы интересно.

Из нижнего яруса Замка доносились веселые голоса и звон посуды. Там веселились аристократы. Вспугнув охранника, Дарэнд и Лаила прошли мимо. Держась за руки, они вышли в парк и остановились у нижней ступени величественной лестницы. Её широкие ступени светились.

В серебристом сиянии Руны громада Башни с приземистыми крыльями олицетворяла чужую, опасную идею поверженного мира, когда в изнеможении падаешь у входа в храм. Но двери храма для тебя закрыты, и вера растоптана в прах. Вот они, одурманенные истуканы, двумя шеренгами по двадцать фигур в каждой поднимающиеся к Башне. И чем ближе к Башне они подходили, тем заметнее нарушался их строй. Тем заметнее проявлялось смятение на лицах колоссов. Один упал на колени, другой цеплялся за плечи того, кто упал. На площадь перед Башней выполз только один. Неимоверное страдание читалось на его уродливом каменном лице. Он всё знал, но пришёл!

Двухсотметровая Башня состояла из двух вложенных один в другой цилиндров с восьмиметровым промежутком между ними. Внешний цилиндр был на двадцать метров выше внутреннего, и наклонное перекрытие вместе с поверхностью малого цилиндра делало внутренний зал Башни похожим на гигантскую воронку, узким концом упиравшуюся в зеркальное основание.

Через десятиметровую стрельчатую арку, а их во внутреннем цилиндре было восемь, Дарэнд и Лаила спустились по крутой лестнице на огромное зеркальное поле. По нему дошли до середины и остановились.

Они не были песчинками. Они были ничем. Внутри громады, воздвигнутой руками неизвестной звездной Цивилизации, сознание собственного ничтожества повергло незваных посетителей в шок и придавило к зеркальному полу. Совсем как ту часть небосвода, которая, заглянув в Башню, осталась в ней навсегда.

Погребальная тишина, странный мерцающий мрак и черные провалы арок вогнали эльцэтриан в состояние полной прострации. Наконец в иррациональном пространстве наметилась хоть какая-то рациональность, и Дарэнд, крепко прижав к себе притихшую Лаилу, прошептал:

— Это Башня Поверженного неба, святилище, куда лучше всего вообще не соваться. Прошу, не спускайся сюда без меня. Никогда.

После похода в Башню спать расхотелось. Дарэнд предложил Лаиле зайти к нему и у него остаться. Облегченно вздохнув, Лаила с благодарностью согласилась. В комнате Дарэнд откинулся на спинку придвинутого к открытому окну кресла, уступив ложе Лаиле. Прикрывшись пледом, девушка услышала:

— Когда ты мал и окружен теми, кто сильнее тебя, ты терпеливо ждешь, вот подрастешь и станешь свободным. Это не так Лаила. Я вырос, а надо мной еще большая сила. Она диктует свою волю не только мне, а всей Эльцэтре. Угроза повсюду. Я чувствую ее, но не определяю источник. Такое в Замке происходит впервые. Знакомая с детства Скала совсем не то, за что выдавала себя долгие годы. Но что дальше? Какой нам прок от того, что связь между Скалой и Созвездием поддерживается тысячи лет? Кто знает, влияет эта связь на Эльцэтру или нет? Кто принимает сигналы, и кто на них отвечает? Мы окрестили их Огненными Богами и Властелинами Вселенной, меня же поставили между ними. Но это не мой выбор. Его сделали за меня.

Близился рассвет. Через открытое окно в комнату заглянула заметно побледневшая Руна. Было ощущение, что ночное светило прислушивалось к словам юноши, и спряталась за тучу, только тогда, когда собеседники задремали.

Главными докладчиками на Конференции записали Ирдага Пруса и Барди. Ирдаг выступал от лица Мыслителей, Барди — выражал мнение свободных ученых, не входящих в Лигу Высших. На участие в делах планеты Дарэнда не было и намека. Делалось это с единственной целью — убедить представителей властных структур, что инопланетянину отведена роль стороннего наблюдателя, лишенного права голоса в предстоявшем голосовании. Такой поворот Дарэнда вполне устраивал, поскольку на первое место выдвигался исключительно результат. А он будет виден, когда все участники Конференции уйдут в мир иной, а «пришелец» останется, потому что представлял такую форму мыслящей материи, чья продолжительность жизни могла вызывать непредсказуемые эмоции. Зная это, Зоф ни с кем не поделился своими сведениями. Даже с близкими друзьями, которые, в принципе, могли согласиться, что белковый шовинизм ничем не оправдан.

Конференция проходила в синем Зале. Вся обстановка, выхваченная из полумрака часть помещения с рядами стульев и гирляндой тусклых лампочек, напоминала сюрреалистическую картину, а делегаты — заговорщиков, а не властную и научно-техническую аристократию Урапа.

Дарэнду приготовили местечко недалеко от возвышения президиума. Оставаясь незамеченным, он внимательно следил за реакцией слушателей. Большинство внимало с высокомерным интересом, остальные — практически без эмоций. Неожиданно из первого ряда поднялся старик, чей нудный голос за стеной в комнате Зеуга накануне мешал им сосредоточиться. Поддерживаемый слугой старик визгливым голосом потребовал вывести Дарэнда на подиум и продемонстрировать делегатам. А те, словно сговорившись, сразу оживились и присоединились к бесцеремонному предложению. В закуток приятеля протиснулся Барди. Сопровождаемый другом Дарэнд поднялся на возвышение. Большинство присутствующих видели его впервые. Можно было сказать, что контакт цивилизаций состоялся. Лампочки накаливания вдруг ярко вспыхнули, голоса зазвучали объемнее. Участники Конференции этого не заметили. Главное, рассмотрели «пришельца», а кое-кто прокомментировал его внешность. Старик, организовавший смотрины, не поленился подойти к столу президиума и задать вопрос:

— Это ты назвал себя Огненным Богом? Не слишком ли смело, хотя ты и свалился неизвестно откуда?

Барди положил руку на плечо друга, давая понять, что тому не стоит вступать в перепалку. Сам же со спокойной улыбкой пояснил, что этим именем его друга наградила пресса.

— А сам он ответить не может? — вмешался еще один развалившийся в кресле дородный аристократ. — Мы наслышаны о его заслугах, но с трудом верится, что этому мальчику мы должны поклоняться.

— Высокородный Мыслитель, — ответил Дарэнд, снимая с плеча руку Барди, — меня обучили правилам этикета. Смею уверить Вашу честь и Высокое собрание, что Вы не должны меня благодарить и тем более мне поклоняться. Скорее, обязан Вам я.

— Приятно слушать, но, дорогой, твоя благодарность не должна быть слишком активной. Мы привыкли жить по своим правилам и не собираемся их менять. — Толстяк привстал и лениво махнул в сторону президиума, призывая приступить к голосованию.

После голосования участники Конференции распределились по убеждениям, личным симпатиям и спустились в нижний ярус Замка, где для них были накрыты столы для торжественного ужина. За столами уместилось более пятисот человек. К делегатам присоединились богатые гости из Долины, которых не интересовала Конференция. Они приехали полюбоваться Замком и встретиться с Огненным Богом. В разных местах длинного стола вспыхивали смех, спор, тихая, неторопливая беседа. Разговор шел обо всем, но только не о состоянии дел на планете, что было с беспокойством озвучено командой Барди. По мнению развеселившихся гостей, материалы о глобальном потеплении и связанных с ним значительных изменениях в растительном и животном мире напоминали сюжет из фантастического романа. Говорили и о Дарэнде — представителе иной цивилизации, который восемнадцать лет назад родился у инопланетянки Лейдэры, наверняка, заброшенной на Эльцэтру не из самых лучших побуждений. Никто не отрицал его умственного превосходства, но все подчеркивали, что это не повод для смены власти и привычного образа жизни.

Ужин затягивался, но участники застолья помнили о планетарном событии. Когда веселье развернулось в полную силу, Барди похлопал Дарэнда по колену, предлагая незаметно покинуть пирушку. Позже в апартаментах Зеуга семья собралась вновь. Но без Кэлы. В этот час в далекой столице девушка вступала в законный брак с могучим Правителем Кергом.

Вскоре Зоф, Лаила и Нук отправились к себе. Хранитель прилег отдохнуть. Дарэнд приглушил свет. Результат первого дня Конференции его разочаровал. Барди огорченно высказался:

— Наследственная власть никогда не откажется от династических привилегий, даже под угрозой собственной гибели. Нам же, в сущности, нечего им предложить, кроме весьма сомнительных, по их мнению, предупреждений. Ты заметил, что они никого не насторожили. Кстати, в эти минуты Кэлу готовят к обряду лишения невинности. Занимательное зрелище. Свора мужиков и наивная девушка. Да, весьма занимательное зрелище, но тебе бы оно не понравилось.

— Почему?

— Да, так…

— Что, так? В чем дело?

— Керг будет насиловать невесту в присутствии друзей и чиновников службы морали.

— Я не знал, — прошептал Дарэнд, представив Кэлу в объятиях Керга.

— Ты многого не знаешь о наших обычаях, дружище. Мне жаль ее. Зачатие наследника, особенно наследника династии — священный ритуал на грани разврата. Но что делать, это наша история, наши традиции. Однажды я присутствовал, и меня это очень… взбодрило. Очень. Прости за откровенность.

Дарэнд был оглушен таким бесстыдным варварством. Керг обвел его вокруг пальца, когда согласился провести Конференцию не в столице. Наверное, боялся, что юноша постарался бы вытащить Кэлу из узаконенного вертепа.

— А ты бы женился на ней? — Прочитав мысли приятеля, невозмутимо спросил Барди.

— Не знаю.

— Тогда забудь и не вмешивайся. Она женщина.

Друзья вышли на балкон. Совсем скоро над Скалой поднимется созвездие Око Вселенной и ответит на ее призыв.

Приближалась глухая, тревожная пора ночи. Самое время для темных сил. Кое-кто из уставших слуг вернулись на ферму. Зоф и Зеуг спали. Но это лишь видимость наступившего затишья. В Замке угадывалось нарастающее движение. В комнату Зеуга вернулся Нук, за ним следовала сонная Лаила. Нук шёпотом сообщил, что знатные гости собираются всей командой в Башню. В парке продолжается шествие из Долины.

В Башне предстояло разместить три тысячи зрителей. Чтобы избежать столпотворения, агенты туристических фирм разделили зрителей на группы. Они поднимались по светившейся лестнице, обходя каменные истуканы. Перед входом в Башню охваченная единым порывом толпа с трудом протискивалась в черный проем без дверей, чтобы оказаться там, куда никто из жителей Мёртвой долины без особой нужды не заглядывал.

— А мы? Что делать нам, хозяевам Замка? — Тоже шёпотом, чтобы не потревожить сон Зеуга, спросила Лаила.

За всех решил Нук.

— В Башне собралось много знаменитостей, способных описать явление не хуже нас. Самое лучшее — выспаться, чтобы завтра всем быть в форме.

Дарэнд и Барди охотно поддержали своего осторожного старого друга. Но сами собирались поступить иначе. Они пойдут в Башню.

Прочертив в шахте ярко-синий штрих, подъемник остановился на верхней отметке внутреннего цилиндра. Его высота 180 метров. Высота внешнего цилиндра — 200. Разница в высотах, «конструктивно», делала внутреннюю часть цилиндрической Башни похожей на гигантскую «воронку». Собранный ею звездный свет скатывался вниз по гладкой поверхности внутреннего цилиндра как волны: ритмично и неторопливо. В огромной Башне царила мерцавшая голубыми искрами темнота.

На вершине Башни парни были впервые. Далеко под ними из черных проемов стрельчатых арок на огромную, освещенную звездами арену выползали эльцэтриане. Взволнованные ожиданием предстоявшего зрелища и подавляющей архитектурой таинственного «святилища», в котором так легкомысленно оказались, они, тем не менее, вели себя достаточно оживленно. Размахивали руками, кричали, не смущаясь, что почти не слышали друг друга. Переходили от одной группы к другой, обменивались впечатлениями. Высокородные зрители продолжали прибывать. Их толпы становились всё многочисленнее. Но было видно, что Башня могла вместить в себя раза в три больше.

В какой-то момент оживленную толпу что-то встревожило. Кто-то стал пробиваться к единственному выходу. За ними последовали другие. Наблюдавшим за происходившим внизу юношам выход из Башни с огромной высоты не был виден. Но по начавшейся внизу суматохе можно было догадаться, что на зеркальном поле началась давка. Выход закрыла неизвестно как возникшая стена. Башня стала ловушкой. Зрители метались в ней как загнанные в клетку звери. Только что так испугало их? Ответ не заставил себя ждать. Запертые в Башне эльцэтриане как по команде запрокинули головы и оцепенели, словно трехтысячную толпу загипнотизировал невидимый маг.

Грандиозное оптическое «представление» развивалось стремительно и страшно. Что-то яркое и грозное перебралось через Черную Скалу, и на секунду зависло над Башней. Это был огромный «Всевидящий Глаз», чей ослепительный зрачок накрыл её сверху как крышкой, «припечатав» собравшихся в ней эльцэтриан к полу, после чего стал «разбухать».

Что последует дальше, объяснять приятелям не пришлось. Оба кубарем вкатились на площадку подъемника, и Дарэнд инстинктивно прикрыл Барди своим телом. Подъёмник тут же скрылся в шахте. Оказалось, вовремя! Ослепительный всполох, скатившийся по гладким стенам до зеркального пола, казалось, взорвал гигантскую Башню изнутри.

По пути вниз Дарэнд заставил Барди покинуть подъёмник, а сам продолжил спуск. Вход в Башню из шахты лифта был тоже «замурован»! От бессилия что-либо сделать, Дарэнд ударил кулаком по отпечатку кисти, конечно, не рассчитывая, что справится с механизмом. Однако его стремление проникнуть внутрь Башни пересилило запреты. Преграда раздвинулась. Дарэнд вышел в темную галерею между цилиндрами, как раз напротив стрельчатой арки. Из неё хлестало фиолетовое пламя! Только тут мужество покинуло его, но какая-то невидимая сила заставила идти дальше. Преодолев высокие ступени, Дарэнд спустился на зеркальное поле. Объятое холодным свечением оно было безлюдно. Три тысячи эльцэтриан, ждавшие «контакта с инопланетянами», бесследно исчезли! Все до одного.

Невидимая сила дотащила Дарэнда до зловещего отражения огромного глаза и отпустила, когда он на нем оказался. Теперь огненный Глаз взирал на него, вытянув безвольное тело юноши в трепещущую струнку. В таком положении он с обреченным видом наблюдал, как к нему стягиваются прожорливые языки беспощадного пламени. Прятаться было негде. Луч-убийца был направлен точно в его голову. Яркая вспышка и, казалось бы, всё! Но Дарэнд не сгорел как остальные эльцэтриане. Его тело обмякло и опустилось на пол. Через полуприкрытые веки юноша увидел улетавшее ввысь роковое Созвездие. В открывшемся проеме вновь сверкали звезды, и какое-то голубоватое видение «растаяло» на одной из них. Кэла! Его первая, преданная им любовь.

х x x

Через открывшийся проход в Башню вбежали Зеуг и Барди. Мужчины не заметили, что Зал пуст, неприступен и отрешен. Главное — Дарэнд, который, услышав их, открыл глаза. Взволнованный голос Барди произнес:

–Жив!

Опираясь на плечи мужчин, Дарэнд дошел до подъемника и вскоре лежал в постели. Было тихо, пока не прибежала Лаила. Опустившись в кресло, девушка прошептала:

— Пропали. Все до единого.

Только тут до Барди и Зеуга дошло, что в Башне, кроме них и Дарэнда, никого не

было!

Все обстояло так. Барди разбудил Зеуга среди ночи. Узнав, что в Башне Поверженного неба, собравшей под своей крышей три тысячи эльцэтриан, происходит что-то неладное, Хранитель торопливо привел себя в порядок и поспешил за Барди. Подъемник, сработавший от руки юноши, спустился до первого этажа. Вход в Башню был заблокирован! Это не могло остановить Дарэнда. Тот мог войти в Башню через главный вход. Однако на месте приземистого проема Зеуга и Барди ждала преграда. Мужчины застучали по плите кулаками, думая, что та рухнет. Плита не рухнула, она просто пропала.

Не задумываясь, опасно ли им заходить в Башню, старик и юноша спустились на зеркальное поле и не заметили, что кроме них и Дарэнда в ней никого нет. Их сознание просто не зафиксировало поступившую информацию, настолько она была ужасна.

Обеспокоенная долгим отсутствием мужчин, Лаила тоже спустилась в Башню и никого в ней не застала! Узнав это, Зеуг и Барди потеряли дар речи. Вместе с тем, сам Дарэнд не разбудил в их преданных сердцах страха. Приподнявшись на подушках, Дарэнд окинул «родных» эльцэтриан опустошенным взглядом и прошептал:

— Мама, Они не сгорели?

— Нет, Они не боятся огня.

— Мама, Они волшебники?

— Нет. Они просто другие.