Пианист

Ника Лякишева (2024)

Всю жизнь я учился, чтобы получить высокооплачиваемую профессию, но в глубине души я всегда хотел играть на пианино. Если бы не она, я бы никогда не смог осуществить свою мечту. Но возможно ли развитие без источника вдохновения?

…чувство всепоглощающей тоски жгучим горячим воском капало на дыру от вырванного сердца.

Если бы его и правда вырвали, оно продолжало бы ещё биться в когтистых лапах проклятого зверя, что совершил это.

Всё началось, когда я записался на уроки фортепиано к частному учителю. Вернее, учительнице.

Её квартира-студия находилась в «районе для богатых» в одном из корпусов высокоэтажного стеклянного здания. Вход строго по пропускам, внутри дворика кустистая зелень, фонтанчик и цветущая сирень. Оттого что я довольно тревожный человек, пришёл на первое занятие пораньше и так как времени было ещё достаточно, я решил прогуляться по тенистым тропкам среди деревьев внутреннего сада. Сирень пахла изумительно. Её аромат щекотал нос, а лиловый и сиреневый цвета радовали глаз.

Самое-самое начало июня.

Когда я подошёл к небольшому фонтану, солнце стояло в зените. Была суббота. Вода отражала солнечный свет, слепя меня бликами. Я прикрыл глаза руками.

Маленькие-маленькие капельки воды летели на одежду, и вскоре моя белоснежно белая рубашка с закатанными рукавами стала почти серой — так долго я стоял у фонтана. Мокрая ткань приятно холодила кожу, и по телу побежали мурашки.

Я посмотрел на время. До начала урока оставалось несколько минут, поэтому я пошёл к двери подъезда.

Позвонил в домофон и в ответ услышал приятный женский голос. Дверь открылась.

Поднявшись на лифте на тридцатый этаж, я направился к большой железной двери квартиры номер триста семьдесят два. Постучал, так как звонка не было.

Дверь открылась.

— Здравствуйте! — Женщина лет двадцати семи — тридцати с длинными рыжеватыми волосами и одетая в строгий костюм-тройку чёрного цвета открыла дверь. — Проходите, пожалуйста!

Я поздоровался и зашёл в прихожую, выполненную в стиле минимализма. Светло-серые стены, белый потолок и серый ламинат. Разулся и прошёл дальше.

— Очень рада встрече, меня зовут Алиса Сергеевна, буду преподавать вам игру на фортепиано, — Алиса Сергеевна, надев тапочки, прошла в гостиную, в которой располагалось чёрное, покрытое лаком фортепиано.

Я смотрел на инструмент, и чувство прекрасного проникало внутрь меня. Всегда мечтал играть на чём-то, что затрагивало бы душу.

Каждый раз, когда я смотрел телевизор (или сериалы, или соцсети, или любое другое нечто, где была картинка и звук) и видел, как ловкие пальцы бегают по клавишам, мне всегда хотелось уметь играть на фортепиано. Или пианино. Или рояле. Мне было всё равно, что именно.

— Добрый, добрый день! Я Ваня, здравствуйте, да, — я немного смутился, потому что не был готов к тому, что в одной комнате меня будут испытывать аж два чуда.

Признаюсь честно, Алиса Сергеевна была обворожительной.

Я рад, что именно она будет моим учителем.

Сейчас мне тридцать, и половину своей жизни я был влюблён в чёрно-белые клавиши, чёрную же лакированную поверхность дерева, отражающую свет ламп (в моих мечтах, разумеется, свет софитов), я не мог позволить себе в обучении раньше, чем сейчас. Из-за учёбы.

По родительскому наставлению я занялся экономикой и бизнесом. Сначала это была небольшая фирма, занимающаяся перепродажей и иногда производством настольных ламп. потом, через время, когда мы с моими коллегами более-менее обустроились в мире деловых операций и интриг, а также поискали специалистов по работам со стеклом и начали производить уникальные светильники и лампы, в некоторых случаях даже на заказ.

Сейчас же, когда у меня есть штат сотрудников, консультанты, пиар-менеджеры и прочие работники, я могу позволить себе хобби.

И вот я здесь. Неловко стою напротив красивой женщины и готовлюсь к уроку на инструменте, о котором мечтал много лет.

— Что ж, Ваня, можете и меня называть не так официально, просто Алиса, — Алиса улыбнулась. Мне было приятно. — Начнём занятие?

— Можно попросить вас налить мне стакан воды? — я нервничал, горло внезапно начало першить.

— Да, конечно.

Конец ознакомительного фрагмента.