Дневник мертвых

Никита Селиванов

Главный герой этой книги воспринимает убийства как обычное хобби — способ самоутверждения и развлечения. Его мир жесток и бескомпромиссен, а насилие — не трагедия, а рутина. Вымышленные события, наполненные откровенной лексикой и жестокими сценами, раскрывают мрак человеческой природы, где мораль и чувства потеряли всякое значение. Это произведение для тех, кто готов столкнуться с темной стороной души, не побоявшись ужасных реальностей. Книга содержит нецензурную брань.

Запись №1: Анна

Аня. 25 лет, блондиночка. Светлые волосы чуть ниже плеч, губы ярко-красные, юбка короткая, каблуки цокают так, что уши вянут. Идёт, вся такая охреневшая, будто мир вокруг для неё одной создан. Эти суки всегда такие: думают, что королевы, а на деле — мусор ходячий.

Я стоял у магазина, курил. Вечер, уже темно. Она мимо проходит, и знаешь, как посмотрела? Как будто я говно, которое случайно вывалилось на дорогу. Типа я ей вообще в этом мире не нужен. Этот взгляд меня сразу переклинил. Хотелось взять и тут же пристукнуть, но нельзя же спугнуть.

Почему она? Да потому что заебали такие, как она. Идут, виляют жопой, будто они недосягаемые. Думают, что всё им с рук сойдёт, что никто никогда к ним не подберётся. Ошибочка вышла, милая.

Я пошёл за ней. Спокойно, без суеты. Она свернула во двор — тёмный, заброшенный, фонари, как всегда, не работают. Достала телефон, что-то там тычет, ни хрена вокруг не видит. Идёт, как овца на убой, даже головы не повернула. Ну что тут сказать? Тупая до мозга костей.

На самом тёмном углу я ускорился. Схватил её за плечо, дернул на себя. Она рот открыла, чтобы заорать, но я тут же ударил ей в бок. Не сильно, но достаточно, чтобы дыхание сбить. Она закашлялась, дёрнулась, а я уже держу её крепко.

Нож у меня был маленький, складной, но, блядь, острый, как скальпель. Поднёс к шее и одним движением вскрыл её, как консерву. Кровь хлынула, потекла по её пальто, юбке. Она заорала, но это было не крик, а жалкий хрип, как у дохлой кошки. Руки к горлу потянула, пыталась что-то зажать. Ага, конечно, помогло бы это тебе.

Она рухнула на землю, начала дёргаться. Лежит, как рыба, которую вытащили на берег, воздух лапами хватает. Меня даже смех пробрал: такая уверенная шла, такая вся важная, а тут, блядь, валяется и тонет в своей крови. Жалкое зрелище.

Минуты не прошло, как она затихла. Я стоял, смотрел на неё. Лицо перекошенное, глаза вытаращены, рот полуоткрыт. Где теперь твоя крутость, а, сучка? Где эта уверенность? Никого из них не жалко. Таких надо в землю закапывать пачками.

Я вытер нож об её юбку, сунул в карман. Тело подтащил к кустам. В углу двора место тёмное, никто туда и не смотрит. Положил её аккуратно. Стоял, смотрел пару секунд. Никогда не перестаёт забавлять, как они из живых превращаются в ничего. В пустоту.

Потом я ушёл. Как обычно. Сука, никто ничего не заметил. Слышал в новостях через пару дней — нашли тело. Опять они про «маньяка» говорят, суки. Да нихуя вы не понимаете. Это просто порядок. Такие, как она, должны сдохнуть. Всё просто.