Папа. Книга о Боге, который всегда с тобой

Николай Владимирович Шмуратов

Это книга о Боге. Прекрасном, удивительном, красивом, чудесном, любящем Боге. Боге, который заботится о тебе каждый день. Боге исцеляющем, который исцеляет тебя и все вокруг чудесным образом. Боге, который поднимает с утра и укладывает спать глубоко за полночь. Боге, который держит твою руку, когда невыносимо больно и говорит: «И это пройдет!». Боге, который радуется каждой твоей победе. Боге, который ощутимо гладит тебя по голове, когда ты с Его помощью добился цели. Бог. Боженька. Отец. Папа…

Посиделки с Богом — 2

Я любовался тем, как Боженька читал мою рукопись.

Я писал для Него. Ради Него. И только потом для людей, для себя и так далее, тому подобное.

Нечестно, скажет кто-то? Отнюдь. За не такое долгое время с Богом и в Боге я понял одну очень важную «иииистину» (будь они неладны, эти пафосные словечки) — на первом месте Бог, а потом все остальное. Тогда все хорошо… просто замечательно! А стоит только что-то поставить впереди Бога, то…

— Неплохо-неплохо, родной. Смог донести до бедного старика, что самое сладкое для Меня — это есть твоя Душа. Вот возьму Я ее и съем! Да-а-а-а.

Отец опять расхохотался. Вот такой вот Бог-Весельчак.

Когда при одной из встреч я почувствовал эту безудержную страсть к смеху, веселью и балагурство, то я был в, мягко скажем, «пространном состоянии Великого Недоумения».

Я так привык за свою жизнь слышать:

а) Бога надо бояться

б) Бог наказывает грешников

в) О Боге не говорят всуе

г) Бог — серьезный бородатый дядька на небесах

Почувствовать совершенно иное — это удивительно.

Бог-Весельчак! Бог — само Радостное Безумие! Балагур! Озорное Счастье! Я уже не могу и не смогу (включите еще «НЕ ХОЧУ!) воспринимать Бога иным Серьезным Дядей. У Него очень радостная энергия. Сладко-радостная.

Как говорил мой один знакомый — Бог, когда создавал этот чудесный мир, был точно пьян. Или безумно веселился.

Когда Он читает, то всегда улыбается. И я точно знаю почему — Он радуется тому, как творят Его Дети. Бесконечно радуется. Вот бы и нам так научиться…

— Про религию меня позабавило, конечно. А неплохой получился бы Ориентир или Маяк в неосознанности, да? Религия Души! «Все слушаем Душу»! Только без мечей или огня, этого хватает в сотне тысяч миров. До сих пор нос чешется при воспоминании… А почему ты вообще стал об этом писать? Люди как-то не рискуют про религию говорить, ибо… страаашненько лезть туда, где осудят.

— Не знаю. Почувствовалось так сказать, наверное. Ведь Ты же меня сам учил и учишь ориентироваться только на чувства, а не на взгляды, мнения, видения, других людей и авторитеты.

— Молодец, так и нужно. Все религии мира всегда начинаются с прекрасной Идеи. И до сих пор все религии мира изумительны в своей красоте.

— Даже если калечат судьбы и ведут людей не туда?

— Это куда это — не туда, сынок? — прищурился Бог и пододвинулся ко мне поближе. Я почувствовал запах бергамота. Упс! А чай надо новый поставить! — Разве не все Пути в жизни ведут ко Мне? Даже путь такой «извилистый», как тебе кажется?

— Ну да. Ведь вон Крестовые Походы всякие же были, война за веру, за бога и так далее.

— Они не за Меня воевали, а как раз наоборот. Чтобы подальше от Меня отойти. Так они решили поиграть в этой жизни. Все равно так или иначе каждый заблудший Ребенок вернется в свой Отчий Дом, ко Мне. И я с радостью Его обниму.

Папа показал жест объятия.

Для Бога этот жест его самый любимый из всех. Он вообще любит обниматься. Такой большой и теплый, а как обнимет — и красота. Так уютно. Такая мощь! И такая Любовь.

Я помню Его первые объятия. И каждая наша встреча начинается именно с них и заканчивается ими же. И с каждым разом объятия все крепче и крепче.

Я заварил новые порции чая и дал Боженьке большую кружку бергамота.

Он поблагодарил и втянул прекрасный запах. Боженька любит Бергамот больше всего… Кому скажешь — засмеют. Или сразу того самого, в места не столь далекие отправят лет на тридцать или сорок. И таблеточки-таблеточки!

— И вообще я за мир, за любовь, за жвачку с ментолом, — сбалагурил Боженька. — Мне нравится чувствовать именно Светлые Чистые Образы, но и не прочь забрать что-то несвежее. Только отдавали бы вы их Мне. Просто так.

— А мы их все держим и держим, согласен. Ты когда мне первый раз показал, как Образы мучаются в нас и хотят на свободу, то я просто обалдел и побежал их отпускать к Тебе, Домой. Кстати, у меня где-то про это написано.

Я взял рукопись у Боженьки, пролистал с десяток страниц и показал, где читать.

— Буду рад, если прочитаешь. Хорошая метафора получилась и очень помогает как мне, так и другим. Я очень благодарен Тебе за то, что показал мне Боль Образов. Они ведь на самом деле как живые! Мучаются! Страдают! Как в Аду! В темнице.

Отец улыбнулся и добавил:

— Они тоже мои Дети. И так хочется, чтобы одни Дети перестали держать в плену других Детей. Тем более внутри себя — не для того Я вдохнул вас как Жизнь-Душу в тела. Сам же знаешь, как мучаетесь вы все в таком соседстве. Давай, гляну. Это здесь, да?

— Да, я назвал эту часть: «Выход Образов».