Марк Твен. Послевоенная Америка. Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

Марк Твен или Сэмюэл Клеменс (так звали его по-настоящему) был великим писателем, настоящим юмористом и первым из наиболее удачливых литераторов Америки. Он поднялся на волне Гражданской войны, вместе со всей страной добился небывалых успехов, написал великие романы (чего стоят те же «Похождения Гекльберри Финна», сегодня эта книга читается точно также, как и сто лет назад — запоем). В судьбе Марка Твена были и большие заслуги, и существенные коммерческие провалы.

2. Кто такие «простаки»?

Растерянный Билли Хоккинс расписался на салфетке, потом на открытке с видом Манхеттена, затем на надорванном почтовом конверте. Наконец, взмолился:

— Граждане, помилуйте! Я всего лишь отставной боцман, а не какая-то там звезда. Я и пишу, как курица лапой… Ну, зачем вам мой автограф?

На что толстенький господин ответил:

— Вы же читали эту книгу, пусть и частично? Почему же тогда спрашиваете?

Но от Билли всё же отстали…

Гарри оглянулся. Очередь заметно выросла — за ним уже стояло несколько десятков человек. И к ним непрерывно пристраивались всё новые и новые люди, которых привлекала огромная, в полстены, вывеска — «Марк Твен, «Простаки за границей» и ниже — «доллар за штуку, доллар пятьдесят за две».

— Билли, — взмолился он, — скажи, ради бога, кто такой Марк Твен?

— Эх, приятель, — вздохнул старый боцман. — даже я, прочитавший в своей жизни полторы газеты, знаю это имя…

— Нет, кое-что я слышал, — неуверенно произнёс Гарри.

— Это обычный парень откуда-то с Миссисипи. Говорят, был не то капитаном, не то лоцманом. Пишет о таких же, как мы с тобой, Гарри.

— Да, ну?

— Вот тебе и ну… Представь, если бы ты поехал тогда, два года назад, в Европу на пароходе.

— Мне трудно представить. Два года назад я возил по Гудзону уголь.

— Но мог бы наняться и на «Квакер-Сити»?

— Мог бы. Да только не нанялся, — согласился Гарри.

— Так вот, если бы нанялся, тоже угодил бы в эту книжку. И удивлялся бы сейчас, как удивляюсь я — до чего всё похоже.

— Выходит, простаки это вроде как… мы с тобой, Билли?

— А то!

И Билли засмеялся, снова показав свои прокуренные зубы. А за ним засмеялась и очередь, прислушивавшаяся к их разговору.