Мертворожденная. Книга первая. Пробуждение

Нина Лисова (2024)

Что делать, если темной ночью вы очнулись на кладбище в свадебном платье и совершенно не помните, кто вы и откуда там появились? Дрожа от холода, девушка проснулась рядом с могилой некой Эльвиры Гоффман, а рядом лежала лишь записка: «Ты умерла, и если хочешь продолжать ходить по бренной земле, приходи в ближайшие сутки по этом адресу». И теперь ей необходимо добраться до указанного места, чтобы открыть про себя малоприятную тайну: она — Мертворожденная.

Глава 5 «Линия жизни»

Едва я успела выйти из душа, как Рем постучал в комнату:

— Эля, выйди срочно, тут к нам пришли. — услышала я, его встревоженный голос.

В халате и с полотенцем на голове я открыла дверь:

— Можно мне хоть переодеться?

— Нет, — сердито прошептал Рем, — срочно в гостиную.

Вид у Рема был весьма испуганный, поэтому у меня не возникла мысль перечить ему.

Мы спустились и прошли в комнату, которую Рем назвал гостиной. В этой комнате мне быть ещё не приходилось, но все внимание, зайдя в комнату, я сосредоточила на людях, сидящих на диване. Одной из посетителей была строго вида женщина, примерно моего возраста. Она сразу притягивала к себе взгляд, а по её выправке и презрительному взгляду на все происходящее, ясно ощущалось, что именно она здесь главная. Рядом с ней сидел щупленький старичок, одетый примерно в такое же облачение, какое носил Рем в своем храме. И третьим незнакомцем был парень, словно только что вышедший с пьедестала соревнований по бодибилдингу. Все трое хмуро и оценивающе смотрели на меня, а я искренне не понимала, чем вызвала такое внимание к своей персоне.

— Вот, это наша новопробудившаяся, только второй день с нами, ещё учу её что и как. Даже не могу понять, чем вызвано внимание столько высокого руководства, к столь низкому существу. — заискивающе обращался Рем ко всем гостям, но более всего к женщине.

— А тебе и понимать не нужно ничего, чёрт поганый. — прорычал культурист. — Если эта пигалица, от горшка для вершка, уже законы нарушает, то под утиль её и с глаз моих долой.

— Да что случилось? — Рем побледнел от слов бодибилдера. Кто бы знал, что черти такие чувствительные.

— Сегодня, — провизжал старичок пронзительным голосом. — Данная мертворожденная, вопреки параграфу десять пункту пятнадцать закона, использовала нежить другого вида для совершения противоправных действий, в скобочках, убийства, скобочка закрылась, в отношении сотрудника УЛН. Следуя тому же пункту, того же параграфа, за совершение данного нарушения, полагается утилизация на месте.

— Подождите, — прокричал Рем, — какая утилизация? Какое нарушение закона? Он сам на нее напал!

— И это точное замечание. — сказал высокий худой мужчина, заходя в комнату. — Как получилось, что моей подопечной, заметьте, совершенной невиновной и ни в чем не обвиняемой, пришлось защищаться от сотрудника вашей организации?

В шоковом состоянии я смотрела на Рема, после появления нового гостя он явно взбодрился, но паника все равно не покидала его лицо.

— Невиновной, — противно захихикал старичок, — невиновная нежить, это, позвольте сказать, оксюморон! В любом случае по закону положена утилизация на месте, так что давайте без лишних разговоров. А потом уже разбираться будем.

— Утилизация на месте — это ваши домыслы, в законе этого нет. Зато, в уставе Высших, четко прописано, что сотрудник УЛН, необоснованно наказавший подопечных Второго мира, наказывается в той же мере, которую он применил в отношении нежити. Так что, уважаемый, вы лично будете казнить мертворожденную?

Мужчина затих, но тут встряла женщина, произнеся свой приговор мне холодным и спокойным голосом:

— Ты, Кощей, считаешь нормальным, что подобные нижайшие существа, вроде этой особи, могут безнаказанно поднимать руку на таких высоких представителей Первого мира, каким был уважаемый сотрудник УЛН, которого она убила с особой жестокостью?

— Позвольте напомнить вам, Марина Сергеевна, что вы ничем от этой мертворожденной не отличаетесь и принадлежите к тому же виду, что и она. А ваша спесь обусловлена не вашими заслугами, а лишь интересом к вашей персоне Совета Высших. Причем интерес этот сугубо экспериментальный, как к курице без головы, бегающей по курятнику. А в Совет Высших я уже обратился с запросом о вашей профнепригодности в качестве руководителя УЛН. В конце концов, даже курица без головы однажды падает, и, как все другие, идет на суп.

— Как некультурно, для такого интеллигентного существа, — скривила губы в кривой улыбке Марина Сергеевна, — если я курица без головы, то вы и вовсе продукт птичьей жизнедеятельности. Который можно вытереть вашими же жалкими писюльками…

В комнату зашел ещё один мужчина и все затихли, а легкая бледность лица появилась у всех присутствующих, не только у Рема. Тот вообще сравнялся цветом лица со стеной, и, того и гляди, готов был откинуться в царство мертвых прямо на месте. Мужчина же, который вызвал столь ошеломительную реакцию, достал из кармана телефон и начал читать с экрана:

— «Именем Совета Высших, в лице его председателя — Высшего члена Совета Патриарха Флавиана, постановляет следующее:

Первое, запрос председателя Второго мира, Кощея Бессмертного, о снятии с должности руководителя УЛН ФО ВС Мироновой М.С. отклонить;

Второе, признать утилизацию представителей Второго мире на месте незаконной, и в дальнейшем выполнять её только с согласования Совета Первого и Второго мира, с участием представителей УЛН;

Третье, объявить выговор руководителю УЛН ФО ВС Мироновой М.С. за неоднократное нарушение закона об утилизации представителей Второго мира;

Данное решение вступает в силу с момента его подписания и является обязательным для исполнения всем представителям Первого, Второго и Третьего мира.

Подписано — Высший член Совета Высших Патриарх Флавиан. Вверено для оглашения секретарю Совета Высших — Сундукову Ивану Борисовичу».

После прочтения, Иван Борисович убрал телефон обратно в карман, развернулся и ушел, а за ним, за считанные минуты из дома вышли все остальные посетители. Причем ушли не прощаясь и не проронив ни слова. Только Марина Сергеевна злобно посмотрела на меня, так, что волосы по всему телу зашевелились.

— О, Создатель, ну зачем ты лихо притащила? Не могла собачку какую подцепить? Да хоть вшей, все лучше, чем лихо!

— Это лихо, между прочим, меня спасло от инквизитора. — заметила я.

— Да лучше б тебя… Эх! Ты знаешь, кто здесь был? Я совершенно ничего не понимаю, до сих пор трясет, смотри! — показал мне Рем свои дрожащие руки.

— Ты мне объяснишь вообще, что произошло?

— Если б я знал сам! Если бы я ходил в шапочке из фольги, то подумал бы, что тебя подставили. Но кому ты нужна, уж извини? Ты самая обычная сошка, таких тысячи. А тут, на таком уровне подстава, подослали улитку из УЛН, после произошедшего сама Марина Сергеевна прибежала. Но зачем вообще было на тебя его натравливать? Я ничего не понимаю!

Тут в комнату мяукая зашло лихо, а Рем, который ходил по гостиной туда-сюда, споткнулся на месте и упал.

— Все из-за него! — Рем схватил кочергу рядом с камином и кинулся на лихо. А тот спрятался за меня и зарычал на него, как сторожевой пес. Рема это привело в чувство, он отступил и упал попой на диван.

— Это какой-то кошмар! — обреченно заявил он, — Точно! Ущипни меня, быстро!

— Добро пожаловать в мою жизнь. — робко улыбнулась я, а Рем в ответ запустил в меня подушкой.

— Я тебя больше не люблю, — проворчал Рем и провел ладонью перед своим лицом, и оно вдруг изменилось и превратилось в лицо усталого мужчины лет сорока. — Не хочу я больше для тебя стараться.

— Неужели все так плохо? — спросила я.

— Ну, на моей шкале уровня дна такой отметки даже не было. Секретарь Совета Высших! Это все равно, что увидеть живого Ивана Грозного!

— А остальные — кто?

— Ну, Кощей — председатель Второго мира. Вторым миром всю нечисть называют, чтобы ей не так обидно было. Так вот, Кощей — руководитель всех нас. Начальник всех начальников моих начальников, да и они, не факт, что хоть раз в жизни видели его. Ну, про Марину Сергеевну сказали, она у нас главная по УЛН. Дед рядом с ней без понятия кто, а вот бравый молодец — Алеша Попович.

— Что? Тот самый?

— Ага, у нас все его братья по ведомствам рассыпаны, числятся непонятно кем, а по факту обычные палачи.

— Вот это честь, конечно. Быть убитой героем русских былин.

— А то. Вот поэтому я и не понимаю, где ты со своим одноглазым, а где они. Разные вселенные. Ладно, пойду эссенции возьму, а то от стресса уже трясет.

Мы поднялись наверх, только я к себе в комнату, а Рем на третий этаж.

— Элька, топай сюда. — услышала я крик Рема, едва прилегши на кровать. Я рванула на третий этаж и забежала в святая святых своего товарища.

— Что за чёрт? — спросил он меня.

— Ты про себя что ли? — хмыкнула я.

— Не смешно, глянь на свою чашу. — он кивнул на баночку под кучерявой светловолосой куклой, та была заполнена наполовину. — Ничего не делала, говоришь? А эссенции набралось будто ты сегодня роту котят топила перед всеми ясельными группами области. Колись, что ты делала?

— Да я ж тебе все рассказала. Больше ничего. — я почти не врала, так как всеми фибрами души не хотела рассказывать о том, кого я встретила в кафе и что при это ощущала.

— Ой, чую, брешешь. — проворчал Рем.

— А смысл мне? Я все рассказала, как было.

— Ну не знаю тогда, может этот сторож, которого ты вчера напугала умер? А у него была сотня детей и любовниц, вот и страдают все?

— Хочешь проверю? — спросила я.

— Проверь, а то странно как-то.

— Рем, — обратила я к нему на выходе, — а почему у эссенции разные оттенки? Где-то прям черная, а у меня вот светло-серая.

— Та, забей. Я раньше тоже задавался этим вопросом, а потом понял, что разницы никакой нет. У знакомых спрашивал, все говорят, что это просто индивидуально. Причем сегодня у тебя может быть светло-серая, а завтра черная эссенция. Так что не морочь голову глупостями. Эль, ты реально, скатайся завтра обратно на родину, может как-то выясним, почему тебе столько эссенции натекло. А то ты за день больше набрала, чем моя Машка за весь год. Ладушки?

— Без проблем. — согласилась я.