Человек с высшим образованием

Олег Николаевич Бурдин (2024)

Согласно шекспировской формулировке «Весь мир театр, а люди в нем актеры»С этим трудно не согласиться. Порой мы сами себе выдумываем некий образ и погружаясь в него срастаемся с этой маской настолько, что совсем забываем самих себя. И всё бы ничего если образ этот не начинает идти в разрез с самой жизнью, называя черное белым, а белое черным. Тогда-то жизни не остается ничего боле как вмешаться в игру этого ослепленного маской героя и расставить все по своим местам, и порой она делает это очень экстравагантно ведь как известно жизнь кроме всего прочего обладает утонченным чувством юмора. Так произошло и с нашим героем, удивительную историю которого вы узнаете, прочитав эту книгу.

Глава 6.

Через три дня Джейкоб Форс уже шел по волнам на небольшом грузопассажирском судне, мощным стальным клином рассекающем гладь Атлантического океана и вдумчиво наблюдал с палубы за тем как казавшаяся недавно необъятной суша теперь превращалась в небольшое черное пятно, которое тем становилось меньше чем дальше они отходили от берега.

— Да не переживай ты так, дождётся она тебя. — услышал Форс позади себя голос с легким германским акцентом.

Форс оглянулся и увидел позади помощника капитана, который сиял улыбкой на свежевыбритом, словно начищенный самовар, лице и дружелюбно хлопал его по плечу.

— Кто дождется? — не понял Форс.

— Как кто? — ответил удивленно помощник капитана — Земля. Мы только от нее оттолкнулись, а ты, я уже смотрю, скучаешь по ней. Наверное, первый раз выходишь в открытый океан. Я тоже раньше вот так точно, как ты с грустью провожал родные берега и всё мечтал

когда мы наконец вернемся обратно. А сейчас нет. Привык уже и даже чувствую какое-то воодушевление, какой-то восторг, осознавая, что мы здесь один на один с этой бескрайней бушующей стихией. — Он сделал широкий жест рукой как бы пытаясь описать всю бескрайность окружавшего их океана.

— Ты когда-нибудь попадал в шторм? — воодушевленно спросил помощник капитана.

— Нет. — ответил Форс без всякого энтузиазма — обычная качка вызывает у меня дикий приступ тошноты.

— О-о-о — Продолжал он, как будто не слыша ответа своего собеседника, шторм — это свирепая стихия, она беспощадна к тебе, моряк не моряк если он не видал шторма. Это как боевое крещение, после этого уже ничего не страшно.

Форс его не слышал он смотрел куда-то вдаль на стремительно исчезающий из вида берег и не думал ни о чем, он уже и забыл, когда последний раз в своей жизни он чувствовал такое спокойствие и умиротворение.

— Тоскливо наверно здесь — Задумчиво произнес Джейк поворачиваясь. — Подолгу не видеть своих родных, дом, это, наверное, тяжело.

Он повернулся всем корпусом и заметил, как лицо его собеседника, вмиг приняло грустное выражение при упоминании родных и дома.

— Уже не тяжело — спокойно ответил он. — Дети выросли, жена…

Он натянуто усмехнулся — Никто там меня уже не ждет.

Пойдем. Я покажу твою каюту; скоро ужин. Как только расположишься, тебе принесут поесть. Корабль у нас небольшой поэтому специального места для приема пищи нет.

По узкой металлической лестнице, которая судя по всему не видела свежей краски с тех пор как корабль был спущен на воду, они спустились на нижнюю палубу и оказались в узком хорошо освещенном коридоре по обе стороны которого располагались двери кают.

— Вон та дверь справа — указал рукой помощник капитана в самый конец коридора и тут же двинулся к ней ведя за собой своего гостя.

Коридор был настолько узкий что передвигаться по нему можно было только друг за другом.

— Сейчас. — Помощник капитана порылся в кармане и извлекши из него связку ключей начал их перебирать пока не нашел ключ с нужной биркой.

— Вот ты где — Проворчал он и вставив ключ в замочную скважину отпер дверь.

Каюта представляла из себя крошечное помещение, разделенное на две комнаты.

В одной комнате располагалась привинченная к полу и стене двухъярусная кровать, отделяемая от противоположной стены лишь узким проходом.

Вторая комната немного больше первой. В ней находились небольшой кожаный диванчик, письменный стол, металлическая вешалка для одежды.

— Это спальня — указал помощник капитана рукой на комнату с кроватью.

— А это — Он саркастически улыбнулся — "огромное"помещение называется офис. Здесь ты можешь работать. Не отель класса люкс конечно, но по нашим меркам вполне просторно.

— Я вижу. — усмехнулся Форс, едва не задевая головой потолок — Ваши потолки приходятся мне по росту.

Помощник капитана улыбаясь смерил Форса взглядом с ног до головы, как бы желая тем самым сказать, что с его ростом его вполне можно было бы использовать вместо грот-мачты, но сделав усилие над собой он учтиво промолчал.

Форс уже сам понял всю неловкость момента и поспешил исправить ситуацию.

–Я знаю, я Гулливер. — как бы оправдываясь, добродушно произнес он — Меня и в институте все так называли.

— Располагайся, я распоряжусь чтоб тебе принесли поесть. — Ответил он, не обращая внимания.

Голос Форса настиг помощника капитана, когда тот собирался уходить и был уже в дверях:"Ты так и не представишься?"

— Мартин — помощник капитана — застенчиво улыбнулся он как бы оправдываясь за свою бестактность. — Извини что не представился сразу, дел столько что голова кругом. Располагайся. — еще раз повторил он и выйдя затворил за собой дверь

Как только за дверью стихли шаги Форс подошел к кровати и присев на край покачался вверх и вниз пытаясь оценить мягкость матраса.

Край верхнего яруса кровати приходился ему ровно на середину головы, и он недовольный таким расположением несколько раз коснулся ее затылком давая себе понять, что комфортно здесь ему будет навряд ли.

Он снял ботинки и лег на кровать попытавшись вытянуться во весь рост, но как он ни пытался удобно расположиться, либо ноги постоянно вываливались за край кровати, либо, и вовсе, ему приходилось согнуться так что он почти касался головой верхнего яруса. Перепробовав огромное количество разных поз Джейк согнул ноги в коленях и на этом оставил всякую надежду на хоть какой-нибудь комфорт.

"Не отель класса люкс конечно, но по нашим меркам вполне просторно." — вспомнил он слова помощника капитана.

"Гостиница класса"гном-эконом" — усмехнулся про себя Форс тупо уставившись в потолок"

В этот момент в дверь постучали и Форс кое как выковыряв себя из"просторной"кровати пошел открывать дверь.

Это был Мартин. Он принес ужин на две персоны.

–Не возражаешь если я составлю тебе компанию? — спросил он улыбаясь.

— Вовсе нет. Проходи.

Мартин подошел к столу и поставил разнос.

— Скромный ужин моряка! — улыбнулся он, расставляя тарелки на столе.

"Скромный ужин моряка состоял из тарелки гречки приправленной мясным соусом с котлетой, початка вареной кукурузы, салата из морской капусты с кальмарами и плода Питайи в простонародье именуемой Драгонфрут.

Расположившись за столом, они приступили к трапезе.

— Так ты говоришь никто не ждет тебя уже там на суше, а? Спросил Форс чтобы прервать то неловкое молчание, которое установилось после того как они сели за стол.

— Никто. — Подтвердил Мартин.

— А что жена, родные?

Форс чувствовал, что своими вопросами он ковыряет больную рану, но как начать разговор с человеком, о котором ему было ничего не известно, он не знал, а сидеть молча было неловко.

— Жена ушла, дети выросли, — спокойно ответил Мартин. — друзья отвернулись.

— Почему?

Мартин поднял голову от тарелки и пристально посмотрел ему в глаза.

— Потому что я пил.

Только сейчас Форс заметил, что всю тяжесть жизненной драмы этого человека можно было прочесть у него в глазах. Они были как будто из мутного стекла, но в тоже время через них проглядывало какое-то спокойное умиротворение, граничащее с вселенской мудростью.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— А чего беспокоиться? всё уже позади! Все прошло, осталось только море.

Он взял со стола бутылку газированной воды и наполнил свой стакан чуть больше половины.

— Я все пропил. — всё с тем же спокойствием продолжал Мартин — Жена ушла, дети выросли без меня, друзья отвернулись. Я жил как в тумане, знаешь, приходил из тура и мог на месяц уходить в запой. Пил, трезвел, уходил в море, приходил, снова уходил в запой на месяц, и так по кругу, пока однажды не проснулся в пустой квартире один, среди груды пустых бутылок и отвратительного хаоса своего быта и не осознал, что это конец. У меня как будто сработал какой-то защитный механизм. Как будто мой ангел, хранитель, который сам всю мою жизнь был в каком-то страшном запое вернулся ко мне и сказал:"Или мы бросим пить сейчас, раз и навсегда, парень, или нам уже никто и ничто не сможет помочь. — он с секунду помолчал и добавили я бросил… Совсем.

— И как? — изумлённо спросил Форс, обескураженный такой откровенностью.

— Да как? Сначала было тошно от всего этого и главное от осознания того что так я прожил большую часть своей жизни, а мне к тому времени уже перевалило за сорок пять. Я помню хотел даже повеситься — он грустно улыбнулся — Как сейчас помню, зашел в гараж взял веревку, поднялся на второй этаж в доме, привязал один конец веревки к перилам, а второй себе на шею и так хотел спрыгнуть вниз — Мартин наклонил голову набок и издал звук похожий на хрустну ты понял… чтоб долго не мучиться. Но не спрыгнул, было внутри ощущение что осталось еще в этом мире. Что-то чему я нужен.

— И что же это?

— Море. — Мартин допил воду и поставил стакан на стол. — осталось только море, только им я и живу. Только оно одно не отвернулось от меня, не оставило, только его я не смог ни потерять, ни пропить, ни заложить. Оно как мать, всегда ждет своих сыновей где бы их ни носило.

— Ну вешаться это уже конечно лишнее, я бы никогда…

— Я тоже так думал, — перебил его Мартин. — что я бы никогда, а в тот день я понял, что люди кончают с собой совершенно не в том состоянии в котором они говорят себе эти слова. Люди кончают с собой, когда они не видят больше смысла своего существования и тут должно быть что-то за что можно реально зацепиться, то ради чего стоит продолжать жить, иначе…

— Кажется погода портится. — сказал Форс чтобы сменить гнетущую тему и озабоченно посмотрел в иллюминатор

— Это еще цветочки, — ответил Мартин. — на среду передавали грозу, ближе к ночи, с сильным штормовым ветром. К этому времени мы должны миновать Красное море. Капитан опасается, что мы можем попасть в шторм аккурат в то время, когда наш корабль выйдет из Красного моря в Аденский залив.

–В чем здесь опасность? — не понял его слов Джейкоб

— Видишь ли, наш путь из Красного моря в Индийский океан пролегает аккурат вдоль “африканского рога”, а там… В общем не забивай себе голову разной ерундой, а то мне влетит от капитана за то, что я рассказываю тут тебе страшилки. Всё будет хорошо.

Лицо Мартина скривилось в какой-то сконфуженной и не уверенной улыбке. — Во время шторма у нас тут случается полтергейст так что ты не пугайся? — ободряясь, как-то резко и невзначай выпалил он, явно желая уйти от навиваемых этим разговором, гнетущих мыслей.

— В смысле — полтергейст? не понял шутки Форс.

— Ну, ты когда-нибудь видел полтергейст? Когда стулья сами по себе двигаются по комнате, с полок опрокидываются книги, ящики начинают сами собой выезжать из шкафов. В шторм на корабле все эти"чудеса"(двумя пальцами он сделал жест, изображающий кавычки) становятся реальностью. Ну а ты сам то надолго с нами? Капитан сказал, что ты вроде как будешь до тех пор, пока водолазы не исследуют затонувшие суда и не найдут что-нибудь интересное."Этому парню нужны сенсации!" — так про тебя сказал наш капитан.

Форс улыбнулся.

“Так про меня, скорее всего ему сказал мой"добрый"начальник. — подумал он про себя, а вслух сказал: “Не знаю, я вообще не охотник за сенсациями, а скорее рядовой журналист, городская ищейка, которая тщательно вынюхивает прежде чем напасть на след. Вообще мне нравится заниматься правозащитной деятельностью. Я занимался частным расследованием незаконных арестов участников митинга"против произвола, за права чернокожих", слышал о таком? помог вытащить из тюрьмы много невинных людей которые просто отстаивали свои права. Принимал участие в расследовании убийства чернокожего подростка двумя полицейскими в Бруклине”

— Ты только чернокожими занимаешься? — перебил его Мартин удивленным тоном.

— В основном приходится. — буркнул Форс. — Чёрные самая притесняемая раса в Америке. — он исподлобья взглянул на Мартина. — Ты не Американец не так ли?

— Нет. — ответил Мартин. — Я родился в Германии, а всю свою сознательную жизнь, не считая туров, прожил в Канаде. А по морю (он закатил глаза) где меня только не мотало.

— Оно и понятно. Если бы ты родился чернокожим в Бруклине и вырос на его улицах, ты бы меня понимал. Мой отец еще застал те времена, когда в автобусах были места для черных и для белых. Он мне рассказывал, как ему всю дорогу после тяжелой работы приходилось ехать стоя хотя в автобусе, были свободные места. Но эти места были предназначены для белых и цветным нельзя было их занимать. Однажды на кухне я видел, как он плачет. Мой отец был такой же как я сейчас, крепкий и рослый и я никогда бы не мог подумать, что когда-нибудь я увижу его плачущим.

Мы тогда жили в Алабаме: в поисках работы родители кочевали из штата в штат. Мать подошла к нему и спросила"что случилось Крисс?"Он сказал, что он как всегда в этот день ехал стоя, но был настолько уставшим что стоять не было сил и он присел на место для белых.

"Я видел, как водитель посмотрел на меня искоса через зеркало заднего вида, но ничего не сказал" — говорил он моей матери. —

Постепенно автобус заполнялся пассажирами, белые садились на места для белых, черные ехали стоя искоса, поглядывая на моего отца. Он говорил, что он задремал и проснулся от того что почувствовал, что кто-то дергает его за рукав. Это был водитель. Он потребовал освободить место. Отец его проигнорировал. И тогда водитель вытащил револьвер.

“Ты должна была видеть его глаза, Марта.” — говорил отец моей матери сжимая ее руку. — он бы выстрелил в меня за это паршивое место, клянусь богом, он бы выстрелил.

— И он плакал как ребенок, — продолжал Форс. — а меня изнутри распирала злоба на этих людей и обида за собственного отца. Мне тогда было десять, я хотел раздобыть где-нибудь пистолет и застрелить этого водителя или сделать еще что-нибудь этакое чтобы отомстить за отца, а потом я решил… решил, что, когда вырасту, обязательно буду бороться с этой несправедливостью чего бы мне это не стоило. Мой отец работал на износ, чтобы прокормить нас и дать нам образование. Он был простым разнорабочим, не особо грамотным, он помню даже писал всегда с ошибками, но для нас он желал лучшей доли. Времена конечно изменились с тех пор, давно уже никто не делит места в автобусах и нет отдельных школ для черных и белых. Времена сильно изменились с тех пор. — повторил Форс. — Времена, но не люди.

— Все люди разные. — Пожал плечами Мартин. Честно говоря, я никогда и не задумывался на такие темы, мы всегда жили дружно со своими соседями. В Германии среди наших соседей были разные нации: Русские, Евреи, Поляки, Немцы, наши родители дружили с друг другом и ходили в гости, не знаю, у каждого наверно своя правда.

Форс посмотрел на Мартина взглядом полным досады и чувство разочарования вновь наполнило его душу.

— Я, пожалуй, пойду — сказал Мартин вставая из-за стола и складывая опустошенную посуду на разнос. — Поздно уже.

Форс не стал возражать и проводил гостя до выхода.

Закрыв дверь, он лениво поплелся к кровати, морская качка сильно на него подействовала, и он буквально валился с ног.

Кое как втиснувшись в ненавистную кровать он снова начал перебирать позы, когда наконец отчаявшись, опять согнул ноги в коленях лежа на спине и так и заснул.