Бабочки-пауки

Олег Петрович Андреев, 2019

Некий молодой человек 12 лет от роду увлекается собиранием бабочек. Но он и не подозревает, что такое, казалось бы, безобидное занятие может оказаться опасным. Это становится очевидным, когда на его пути встаёт зловещая фигура сумасшедшего профессора-энтомолога. Сей профессор вручает нашему герою на попечение любезную коллекцию бабочек-пауков, а сам отправляется в места… более известные по номеру палаты. Бабочки-пауки недолго строят из себя милых пташек. Юному натуралисту приходится вступить в неравный бой с опытным, бывалым охотником на людей.

Глава IV

СТРАШНАЯ НАУКА

Профессор целился не в шутку. Я вспомнил, как он только что перестрелял хонориков в ящике, и, тоже не в шутку, испугался.

— М… мн… — язык вдруг отказался повиноваться.

— Что? Чего мямлишь? Отвечай: ты подельник крысоеда?

— Мне… д-двен-н…адцать! — выдохнул я сквозь сжатые зубы и дёрнулся.

Чокнутый проф нахмурился сильнее.

— По двенадцать рублей продавали? — Палец на крючке задрожал.

— Мне двенадцать лет!! — заорал я и взлетел на ноги. — А тебе, гад, двадцать пять дадут!

Профессор внимательно в меня вгляделся, левой рукой почесал подбородок… и опустил пистолет.

«Сработало! — чуть не заплясал я. — Испугался, урод!»

— А какие это насекомоядные? — вдруг спросил урод.

Я сначала не понял. Но проследил за взглядом психа и увидел, что он смотрит на афишу, висящую на моей шее.

Энтомолог!

Мозги, здорово подстегнутые адреналином, заработали как семнадцатый пентиум: энтомологи — это учёные, занимающиеся изучением насекомых. Всё, что жужжит и ползает, интересует их больше, чем некоторых — курс доллара. За банку, полную шевелящихся червей, они готовы удавить ближнего своего, и стоит ли удивляться, что этот вот деятель перестрелял всех хонориков — пожирателей насекомых — и был готов пристрелить двенадцатилетнего ребёнка? То есть, меня.

— Я паука продавал, — голос мой ещё изрядно дрожал. — За пятьдесят рублей. А они драку устроили… растоптали, наверное…

— Этого? — Проф вытащил левую руку из кармана, и я увидел… свою рыжую арахну!

— Он самый! Живой! — Не знаю почему, но я здорово обрадовался. Вот чёрт, не становлюсь ли я сам энтомологом?

— Где он у тебя сидел? — голос работника пауки, то есть — тьфу! — науки значительно потеплел.

— В коробке… спичечном.

Профессор взял коробок и аккуратно посадил туда паучка. Посмотрел ещё с любовью и задвинул крышечку.

— Ну вот, там он у нас будет в безопасности… А тебе, приятель, могу дать бесплатный совет: никогда не становись рядом с тем крысоедом.

— Почему это? — Я вспомнил безвременно почивших хонориков и снова почувствовал себя неважно.

— Убийца он, — коротко бросил проф, и я вздрогнул. — Если хочешь, могу рассказать, но это долгая история. Лучше просто показать. Пошли!

И мы пошли к ящику с расстрелянными зверушками. Он валялся перевёрнутый, раздрызганный, и слегка дымился — всё же стрельба из «ТТ» никому не идёт на пользу.

— Смотри! — сказал мой спутник и махнул рукой.

Мне стало страшно — я не переношу вида крыс, тем более мёртвых. Это вообще непедагогично — показывать ребёнку расстрелянных животных. Но я всё же взглянул и… Что я ожидал там увидеть? И что увидел? Зуб даю — не догадаетесь!

Сначала я сам не понял, чего это. В разгромленной дымящейся клетке что-то смутно темнело. Блестящие такие не то шарики, не то бублики… Потом мне показалось, что это раки. Но тут один рак шевельнулся, приподнялся, и я увидел…

Паука! Да не просто, а громадного, величиной с крысу паучищу! Он слабо ворочался среди трупов товарищей, других таких же монстров, и шевелил лапами сантиметров в тридцать. На корявых челюстях можно было разглядеть блестящие капельки яда.

— Видишь? — спросил из-за моего плеча проф. — Шевелится.

Краем глаза я увидел, как он вскинул пистолет, и отшатнулся, но пистолет лишь слабо щёлкнул.

— Чёрт… — выругался профессор. — Осечка.

Пистолет щёлкнул ещё раз. Опять осечка!

А паук шевелился сильнее. Он поворачивался на месте, будто чего-то ища, и вдруг… прыгнул! На меня!!

Нервы мои не выдержали, и я сам заорал дурным голосом:

— А-а-а!