Бабочки-пауки

Олег Петрович Андреев, 2019

Некий молодой человек 12 лет от роду увлекается собиранием бабочек. Но он и не подозревает, что такое, казалось бы, безобидное занятие может оказаться опасным. Это становится очевидным, когда на его пути встаёт зловещая фигура сумасшедшего профессора-энтомолога. Сей профессор вручает нашему герою на попечение любезную коллекцию бабочек-пауков, а сам отправляется в места… более известные по номеру палаты. Бабочки-пауки недолго строят из себя милых пташек. Юному натуралисту приходится вступить в неравный бой с опытным, бывалым охотником на людей.

Глава VII

ЖЕСТОКАЯ ПРАВДА

Продавец хонориков и китайских игрушек выхватил трепыхающуюся тварь из моих рук и в ужасе уставился на укушенный палец.

— Что ж ты так неосторожно! — заорал на меня. — Ведь по-правде ещё неизвестно — есть в них чёртов диоксин, или нету его!

Я тоже не был в этом уверен. Но что я знал совершенно точно — много лишних пружин пихают китайцы в свои дуремоны. Ведь для детей делают — соображать надо!

Плюнув с досады, я отвернулся. Делать здесь больше было нечего, в такие дурацкие истории я ни разу ещё не попадал. Хотя следовало, наверное, до конца разъяснить ситуацию с профессором.

— А что этот… — закинул я удочку. — Энтомолог… он часто здесь появляется?

Мужичок аж вздрогнул. Заозирался по сторонам и, лишь увидев на другом конце рынка давешнего «космонавта», повернулся ко мне.

— Злодей! Изверг! Супостат!

Я и слов таких раньше не слышал. Ни в школе, ни на дворе у нас так не выражаются. Обозвать человека супом…

— Странно, а мне он показался приличным человеком. Очки, кожаное пальто… да и пистолет дорогого стоит.

— О-ч-к-и?! — гомерически выговаривая каждую букву, протянул торговец. — Да он, гад, обсерваторию мог на голову натянуть — никого не обманет!

Мужичок всплеснул руками и бросил ковыряться в куче дырявых пауков.

— Знаешь, чем он раньше занимался? Ну, при советской власти?

Я не знал. Я и власть такую почти не знал — у меня тройка по истории.

— Он корм для рыбок продавал! Для аквариумных. Нажился как Рокфеллер, а потом — раз! — обмен денег — два! — инфляция — три! — девальвация, ваучеризация — ну, и поехала крыша. Стал бегать за всеми и кричать: мутанты, мутагенты, экспроприаторы! В драку лез…

Мужичок потёр левую щёку. Потом правую.

— Но его тогда быстро оформили. Куда следует…

Мне стало грустно. Разговаривать с настоящим сумасшедшим и не заметить этого. Правда, вначале я что-то подозревал, но потом… уж очень всё складно выходило: ДНК, транс-перетранс… инфлюэнц.

— Да что же такой псих болтается по базару с пистолетом?! Чокнутым дают полосатую пижаму и тапочки, а этот… рейнджер из Техаса!

— Да… сбегает, — хонориковод не стал вдаваться в подробности. — Говорю же: мутагент. Приходит сюда время от времени и дебош устраивает.

Мужичок резко смолк, плюнул в свою кучу и отвернулся.

Я постоял ещё, поглазел, как потихоньку снова собираются торговцы кошками и собаками, потом развернулся и зашагал прочь. Делать здесь и вправду теперь нечего — псих-энтомолог забрал единственный образец товара, что у меня был.

Настроение сделалось гнусное, солнечный весенний день уже не радовал душу, и, когда на выходе с рынка кто-то ударил меня тяжёлым тупым предметом, я воспринял это как должное.

Бац! И с громким плеском я в третий раз свалился в ту же самую лужу.