Глава 6
Записав беседу с академиком на диктофон, Зорина села в машину и отправилась на Тополиную. Само название этой улочки предполагало ее размещение на окраине города или в частном секторе Центра. Девушка решила начать с окраины, зная, что именно район Объездной кишит Абрикосовыми, Кленовыми и Персиковыми. Расчет оказался верен. Тополиная почти вплотную подходила к дороге. Отыскать нужный дом не составило труда. Теперь оставалось надеяться, что его нынешние жильцы помогут найти Костырю.
— Здравствуйте, — обратилась она к невысокому мужчине лет шестидесяти пяти, одетому в черную телогрейку и самозабвенно рубившему дрова возле забора. — Вы давно здесь живете?
Хозяин недружелюбно поглядел на незваную гостью:
— А вам какое дело? Вы, собственно, кто такая?
— Мне нужен Василий Костыря.
— Зачем?
— Я хочу поговорить с ним об одной его старой знакомой.
— О какой?
Под градом вполне правомерных вопросов девушка растерялась:
— Если вы не Василий, ее имя вам ничего не скажет.
— Но я должен знать, кто вы такая, — в глазах мужичонки засветился интерес, и Катя облегченно вздохнула: это наверняка и есть сам бывший жених Викторовой. Крохи сомнений рассеяла вышедшая к ним полная женщина:
— Вася, тебя к телефону.
— Ваша фамилия Костыря? — обратилась к ней журналистка.
— Да, а в чем дело?
— Поговори с ней, — напутствовал Василий жену. — Узнай, чего она хочет, — он открыл калитку и направился в дом. Женщина недоуменно уставилась на Катю.
— Меня зовут Екатерина Зорина, — представилась девушка. — Если вы смотрите местные каналы…
Губы хозяйки дрогнули:
— То-то мне знакомо ваше лицо… Но, простите, зачем вам понадобился муж?
— Сейчас я пишу очередную книгу, — пояснила журналистка. — Вы что-нибудь слышали об академике Хомутове?
Никакой реакции! Лицо женщины оставалось спокойным.
— Не скажу, что много. Так, в общих чертах.
— Муж не рассказывал, что хотел в свое время жениться на одной из аспиранток академика?
— На Марине? — хозяйка улыбнулась. — Представьте себе, я ее тоже видела и даже разговаривала с ней. Мы с Васей с детства живем по соседству, — она хихикнула. — Как складно у меня вышло! Это Васин дом, а вон тот, — женщина показала на соседний, — мой. Когда Марина исчезла, Костыря женился на мне. Мы живем вместе уже сорок лет. Кстати, я не представилась. Наталья Ивановна. Да вы проходите. К нам не каждый день заглядывают такие люди.
По вымощенной булыжником дорожке они прошли в маленькую прихожую ветхого домика, давно мечтающего о хорошем ремонте. Как бы прочитав мысли гостьи, Наталья Костыря виновато развела руками:
— Извините. У нас не евроремонт. Когда-то мы приобрели квартиру почти в Центре, да потом отдали ее дочери. Она одна растит двоих сыновей, и мы, естественно, до сих пор ей помогаем, — она словно желала оправдаться. Катя дотронулась до ее плеча:
— Правильно делаете.
— А мне с Костырей и здесь хорошо, — Наталья Ивановна сняла туфли и прошла в гостиную, поманив за собой Катю. — Вася, ты закончил разговаривать?
— А что?
— Если да, то принимай гостью. Сама Екатерина Зорина к нам пожаловала.
Это известие не вызвало у него никаких эмоций, однако из спальни он все-таки вышел:
— И что ей надо?
— Информация о Марине Викторовой.
Крепкий мужчина смертельно побледнел:
— Зачем? Это дела давно минувших дней… — он пытался справиться с испугом, вероятно, боясь, что Катя заметила его.
— Я пишу книгу о Хомутове, — пояснила она.
— И он порекомендовал обратиться ко мне?
— Игнат Вадимович хочет, чтобы произведение получилось интересным, — Зорина не сводила с него глаз. — Вы ведь не будете отрицать, что с вашей бывшей невестой и ее коллегой произошел из ряда вон выходящий случай?
Кажется, хозяин начал успокаиваться.
— Что же конкретно вы хотите узнать?
— Ваше мнение о ней.
К Костыре стал возвращаться румянец.
— Садитесь, — он указал ей на кресло. — Наталья, сообрази нам чего-нибудь.
Жена кивнула и послушно ушла на кухню. Василий Лукич взъерошил курчавые волосы:
— С Мариной мы познакомились на танцах в Доме культуры. Знаете, сколько раз из меня вытягивали это признание? Как будто рабочий человек не имеет права полюбить девушку другой социальной принадлежности, — он достал папиросу. — Можно?
— Конечно, — разрешила Зорина.
— Я не собирался туда идти, — продолжал Костыря. — Меня затащил друг, студент медицинского института. Когда-то он проживал со мной по соседству, а потом его родители получили квартиру в другом районе. Вот он меня и заманил. Там я увидел девушку, привлекшую мое внимание, подошел к ней, пригласил на медленный танец. Мы разговорились, потом я отправился ее провожать, — он улыбнулся, — попросил номер телефона, она дала. Помню, я был на седьмом небе от счастья. Будьте уверены, я позвонил ей на следующий же день, назначив свидание. Она пришла, — хозяин сделал паузу и глубоко затянулся, — мы гуляли с ней по городу и говорили, говорили, говорили… Нам было интересно друг с другом… Потом еще и еще встречи… Вскоре я понял, что люблю ее, и сказал об этом.
— Как же отнеслась к вашему признанию Викторова?
Василий подмигнул ей:
— Представьте себе, обрадовалась. Мы стали видеться каждый день. После трехмесячного знакомства я решился сделать предложение. И она его приняла.
Катя напряженно слушала, стараясь не пропустить ни слова. Разумеется, в жизни бывают чудеса. Принцы влюбляются в Золушек, а принцессы — в Тарзанов не только в сказках. Богатые, красивые и знаменитые не перестают поражать общество своими выходками, скажем, неизвестно откуда взявшимися вторыми половинами. Все зависит от того, что человеку нужно. Вполне возможно, перспективному молодому ученому Марине Викторовой в тридцать лет захотелось крепкой семьи и мужа, который смотрел бы ей в рот. Вполне возможно, что именно такую кандидатуру она увидела в неизвестно откуда взявшемся деревенском полуграмотном пареньке Василии Костыре. Если так, то концы с концами вроде бы сошлись, однако… Это «однако» и тревожило журналистку. В поведении сидящего рядом человека, в напыщенных, каких-то надуманных, книжных фразах, в выражении лица Зорина не нашла ничего, что сказало бы ей о его большой любви к бывшей невесте. Следовательно, ее и не было. Как же, в таком случае, ему удалось зацепить такую девушку? Или он более умело рисовался?
— В желании стать моей женой, — хвастливо разглагольствовал Костыря, — Марина шла против воли матери. Старушка меня не любила. Еще бы! Она хотела для своей дочери академика, а тут — простой шоферюга.
— И вам не удалось ее смягчить?
Он засмеялся:
— Кажется, удалось. Заявил ей о приобретении кооперативной квартиры в Центре.
— Как же вы собирались ее приобрести? — Катя сделала удивленное лицо. — Тогда это могли позволить себе только очень обеспеченные люди.
— Тогда, — сделал ударение на слове собеседник, — государство заботилось о своих гражданах. Это — во-первых. Во-вторых, я зарабатывал побольше Марины. В-третьих, по наследству от отца мне достался старый «Запорожец». На нем я стал заниматься извозом. Вот так наскреб на первый взнос, — выражение его лица смягчилось. — Есть еще и в-четвертых. Мне хотелось доказать, что я тоже что-то да значу. Вы меня понимаете?
Катя кивнула:
— Известие об исчезновении Марины стало для вас шоком?
Он отвернулся.
— А вы как думали? Скажите, нам обязательно говорить об этом? Я бы не хотел ничего вспоминать, — Костыря избегал встречаться с ней глазами. — Если это все… Вы, кажется, еще хотели посетить семью Кирилла Панина, коллеги Марины, который пропал вместе с ней.
Зорина изумилась. Ни о чем подобном она не говорила. Ее вежливо выпроваживали за дверь.
— Поспешите — и успеете подъехать до наступления темноты, — Василий Лукич встал со стула, делая знак вошедшей с подносом жене, — не суетись. Наша гостья уже уходит.
— Так быстро? — на лице женщины читалось разочарование. — А я вареников наделала.
— В следующий раз.
Хозяин взял девушку за локоть и торопливо повел по вымощенной булыжником дорожке, объясняя, как найти нужный дом.
— До свидания. Рад был познакомиться.
Не дожидаясь ответных слов, он круто развернулся и скрылся во дворе. Журналистка медленно подошла к машине. Безобидный деревенский мужичок Костыря чего-то панически боялся. Но чего и почему? Ладно, об этом она подумает в пути. Открывая дверцу и готовясь сесть на водительское сиденье, Зорина заметила темный комочек, лежащий на капоте, и, протянув руку, взяла его.
— Бедняжка!
Это было бездыханное тельце синички.
— Отчего же ты умерла?
Катя поднесла ладонь с птичьим трупиком к глазам и вскрикнула. Чья-то безжалостная рука пробила пташке грудь. Внезапно побледнев от нахлынувшего страха, Зорина оглянулась по сторонам. Несчастная синица, как пить дать, являлась предупреждением. Ей снова показалось, что кто-то следит за каждым ее движением.
