Путя не будет

Ольга Брюс (2024)

Деревенская история о девушке, которая случайно встретила первую любовь мужа и по воле судьбы соединила влюбленную парочку.

Глава 11

Через несколько дней в хату Кучкиных как ураган влетела Светлана. Запыхавшись, она держалась за дверную ручку и разъедала холодным взглядом Клавдию, сидевшую за столом.

–Чего пришла? — Клавдия ела конфеты, складывая невзрачные обертки в свой карман.

–Где она? — громогласно спросила гостья.

–Кто? — Клава сделала вид, будто не понимает ее.

–Анька!

–Тут она, что с ней сделается? — равнодушно ответила хозяйка, причмокивая от удовольствия.

–Заболела? — также истошно спросила Света.

–Нет, а что?

–Как что? В школу не ходит! Уроки не учит!!

–Не ори, не дома, — Клава встала, дожевывая размякшую сладость, и выпятила обвисшее пузо вперед. — Нечего ей там делать. Читать-писать умеет, и хватит с нее. Авось, не в бухгалтерши опосля школы пойдет, а на дойку.

–Мне плевать, куда она пойдет, но в школу обязана ходить! Ко мне Валентина Яковлевна подошла и спрашивает о ней, а я и не знаю, чего ей ответить. Меня могли вы предупредить? Или я уже мамкой ей не являюсь?

–Слушай, милая моя, — Клава украдкой глянула на закрытую дверь, за которой сидели девчонки, — ты хотела, чтоб твоя шлында была пристроена — мы уважили, а теперь тебе подавай сплетен целый короб? Так тут я тебе не товарищ. Вот родит и пусть катится, а сейчас я за нее думать буду, надо ей брюхом перед учителями светить или не надо.

–Клавка, ты мне тут не указывай. — Зашипела Света, подавшись вперед. — Иначе без Федьки останешься. И проведет он свои молодые годы в неволе. Потом локти сама кусать будешь. Или переводи девку на вечерний, или я еду в милицию.

–Если на то пошло, — прищурилась Клава, сделав шаг навстречу Светлане, — то можешь смело жаловаться, куда хочешь. Анька твоя ничем не докажет, что мой Федька на нее злой умысел имел. Вот тогда точно всей деревней над вашей семейкой и покочевряжимся. Будешь знать, как в моем дому указывать.

–Ишь ты, как запела, — хохотнула Света, выпрямив спину, — прям напугала, что аж поджилки трясутся. Не докажу я, видишь ли. А вот хрен тебе! — Сложив пальцы в незамысловатую фигуру, женщина сунул ее под нос Клавке. — Кто у Федьки лучший друг, а? Не Юрка ли Куцый?

–И дальше что? — нахмурила брови Клава.

–А то! Твой Федька ему всё об моей Аньке докладывал, ясно тебе?

–Вот дурень языкастый, — прошипела Клава, сообразив, что Юрка — и к бабкам не ходи — все выболтал своей молоденькой женушке, которая (дать голову на отсечение) донесла своей матушке, а та, чтоб ее распластало, по всей округе растрепала. Ведь Тоська, сплетница поселковая, ой как любит языком почесать.

–М-да-а-а, дал бог родственничков, — пробормотала Клава и села на стул.

–Вот так-то, милая моя, — с ухмылкой произнесла Светлана и вышла вон.

Клава, думая о Тосе, злилась на нее, как на злейшего врага. Когда Тоська перебралась сюда из поселка Хвойная, то Клава сразу поняла — спокойное житье ей только снилось. Не общались столько лет, не виделись, а тут вдруг именно сюда ее потянуло. И не важно, что ее муж на работу был приглашен, могла бы и без него в своем поселке проживать.

–Глазья свои как вылупит, аж тошно на душе, — забубнила Клава, представив вытаращенные глаза Тоськи, — того и гляди, сглазит.

Тося приходится Клаве внучатой племянницей по линии матери. Ну если глубоко копнуть, то чуть ли не половина поселка — ее родня. Да куда далеко ходить, по всей Новгородской области родственничков, как пшена в мешке. Тут уж дядька Клавки постарался, по отцовской линии. Да и дед когда-то набедокурил вместе со своими братьями, вот вся округа и заполонилась родственными узами. Старшее поколение уже и забыло, кто кому приходится, а младшему и невдомек. Никто ни с кем не общается, потому как за родню друг дружку не считают. Мало ли, кто там много лет назад в любовь заигрался, что теперь всех родней величать?

–Придется Аньку на вечернюю переводить, — со вздохом сказала Клава и поднялась со стула. — Анька! Неси доку́менты, мамке твоей отдам. Пускай сама этим делом занимается.

Аня была переведена в вечернюю школу, но окончить ее так и не успела, потому что в апреле родила мальчика, которому дали имя Семен. Клава Степановна не понимала своих чувств, то ли рада рождению внука, то ли он раздражает ее. Вот если б Федя женатым был, да на той, которая постарше да поумнее, вот тогда порадовалась бы за сына, а тут чему радоваться, когда теперь и девка Иванова на шее сидит, а еще и мальчонку крикливого на макушку пристроили.

–Чего сидишь и глазом не ведешь? — в комнату пришла Клава. — Не видишь, надрывается?

–Я не знаю, что он хочет, — глаза Ани заслезились от растерянности.

–Жрать он хочет! — прикрикнула на нее Клавдия. — На руки бери! Да быстрей ты телись! — нервничала женщина, в ушах которой звучал детский крик, разливаясь по венам на висках тягучей пульсацией.

–Я не хочу, — слезы отчаяния потекли по щекам Ани.

–Да кто тебя спрашивать будет, — подняв ребенка из кроватки, Клавдия сунула его в руки бестолковой молодой мамаши. — Вынимай! — Дала команду, со злостью расстегивая ее халат. — Суй! Да не так, неумеха.

Сделав всё, как полагается, Клава ткнула кулаком в лоб Ани и ушла готовить ужин. Аня сидела, слушая чмоканье новорожденного, всхлипывала и вспоминала тот ужас, который ей пришлось пережить буквально на днях. Когда начались первые схватки, Аня не поняла этого. Болит живот и болит, в туалет по большому забегалась, а Клавдия Степановна ругается, мол, съела что-то не то, вот и поносит. Промучившись с ноющей болью до трех часов ночи, Аня легла. Но через пятнадцать минут вдруг закричала на всю хату. Лиля и Федя всполошились, а Клавдия Степановна и ухом не повела:

–Первый, родится не скоро. Нечего тут орать, как бешеная. Потерпит.

Но Федя, одурев от криков Ани, все же сбегал и позвонил в больницу. Аню увезли, и разродилась она лишь к ночи следующего дня. Чтобы в больнице не началась суматоха по поводу несовершеннолетней роженицы, хитрая Клавдия поехала вместе с Аней. Там договорилась с врачом, и девчонку поселили в отдельную палату, которая до ее приезда была что-то вроде кладовой. Вспоминая облезлые стены без умывальника, с метлами и лопатами в углу, Аня содрогалась и думала, что больше никогда не захочет иметь детей, потому что достаются они в страшных муках.

Но человек предполагает, а Бог располагает. Через три месяца после родов Клавдия заметила, что Аня вновь ждет ребенка.

–Да когда ж вы успели, ироды!! — кричала она на сына, размахивая руками. — Неужели так приспичило?? Федя!! Ты смерти моей хочешь?? За что ты так с матерью?? Чтоб завтра же выскребла, а не то я сама это сделаю!!